Путь к Богу

«Квазимодо»

После гибели Павла к Татьяне стала частенько заезжать Настя.
Обе женщины любили одного и того же человека и им было что вспомнить…

Этого мальчика я встречал ещё учеником старших классов. Вернее, по его друзьям я догадывался, что и он, скорее всего, старшеклассник. Мальчик был маленького роста, но это было неглавным. Он был горбунком. У горбунков, как правило, отсутствует шея и кажется, что голова лежит прямо на плечах. Горб, видимо, как-то влиял и на посадку головы, и его лицо всегда было слегка задрано вверх, а движения рук и ног казались механическими. Со стороны могло показаться, что идёт не человек, а человекообразный робот. У него было красивое лицо, а глаза говорили о постоянной работе ума. При встречах с людьми, он старался не смотреть на них, может потому, что его вид чаще всего вызывал или улыбку, или сочувствие, в котором одновременно читалось радостное удовлетворение от того, что твоя спина ровная и гладкая...

У Павла, так звали горбунка, была старшая сестра, и тоже инвалид. Правда у неё, в отличие от брата, была шея, а на ней изумительной красоты женская головка. Говорили, что дети родились уродами из-за того, что их родители приходились друг другу двоюродными братом и сестрой. Хотя я знаю семьи, в которых супруги тоже являются близкими родственниками, но их дети так не пострадали. И Павел, и Татьяна учились в обычной средней школе, но отличались от своих сверстников, кроме физического уродства, - светлостью ума. И ещё способностью видеть и немедленно реагировать на чужую боль, будь-то боль животного или человека.

Безусловно, оба они были замкнуты, но каждый по-своему. Паша любил кампании, общался со сверстниками, и в тоже время, у него был свой особый внутренний мир, в который он никого старался не пускать. Ребята ещё с детства привыкли к насмешкам других детей, а дать отпор силёнок не хватало. Отцу было не до детей, он всё время работал, а мама и сама частенько прибаливала, так что детям приходилось прятать от окружающего их жестоко мира - свои мысли, желания и чувства. Но, вопреки обычным следствиям насмешек и унижений, брат и сестра выросли людьми добрыми и незлопамятными.

Окончив школу, Павел начал понемногу заниматься мелким бизнесом, - он торговал на рынке магнитофонными кассетами. Не знаю, сам ли он их записывал, или просто перепродавал, но дело у него, чувствовалось, шло неплохо. Городской рынок находится вблизи от храма, а отцы-клирики нашего храма жили как раз за рынком. Проходя в храм и обратно, они частенько пересекались с горбунком, а тот, рекламируя свой товар, на всю включал какой-нибудь очередной хардроковский шедевр.

Как-то раз, Великим Постом шли мы с отцом Нифонтом мимо Пашы, у которого привычно орал его магнитофон. Отец Нифонт, поравнявшись с мальчиком, сказал мне:
- Вот так вот в аду будет постоянно играть эта музыка. А он (Паша-горбунок) - будет её вечно слушать.
Мне стало не по себе от этих слов... А с отцом Нифонтом шутки плохи. Однажды рассказывали, как во время отпевания усопшего, он вдруг повернулся к одному из присутствовавших и резко произнёс:
- Ровно через год здесь же, я тебя буду отпевать.
Так и случилось, ровно через год, день в день...

Потом Павел, скопив денег, вместе с другом открыл свой магазин, затем небольшое кафе. Мальчишки много работали, старались угодить посетителям, и дела шли в гору.

И всё бы ничего, но однажды с Пашей случилась беда - он влюбился. Скажите, что за беда? Обычное дело, кому же ещё влюбляться, не нам же, старикам? Да, но горбунок Паша влюбился в мою очаровательную соседку Настеньку, девушку южной крови, смуглую и необычайно стройную. Её фигурка постоянно привлекала к себе множество восторженных мужских взглядов. Вот Пашка и запал. И стал он регулярно подъезжать на мотоцикле к нашему дому. Пищал своим клаксоном, и мы с удивлением наблюдали, как красавица Настенька стремительно выбегала из подъезда и с ходу запрыгивала к нему на заднее сидение. Молодой человек был уже достаточно состоятелен и мог позволить себе красиво одеваться, но всё равно никакая одежда не могла скрыть его физическое уродство. По всей видимости, добрым сердцем и красотой души мальчик завоевал ответное чувство у девочки. А потом, - он был начитан, много знал, и мог поддержать любой разговор. И кроме всего прочего, ей наверняка нравилась его финансовая самостоятельность.

По-началу, Настина мама не препятствовала встречам дочери с мальчиком-уродом. Мама ходила в храм и считала, что каждый человек достоин любви и сострадания. Но потом, когда стала замечать, что у её дочери появилась ответная симпатия к Паше, немедленно дала задний ход. Одно дело сострадать чужим детям, другое - судьбе собственного... Помню как по началу, не смотря на мамины запреты и крики, Настя всё равно выбегала к своему кавалеру и ловко усаживалась на его мотоцикл. Мама жаловалась соседкам:
- Как я ненавижу этого «Квазимодо»! Совсем задурил девке голову, будто сам не понимает, что он ей не пара. Понаделают мне уродов, что я потом с ними делать буду? Ну, нашёл бы себе какую-нибудь дурнушку, что и такому уродцу была бы рада. Нет, подавайте ему раскрасавицу!

Время шло, а вода, как известно, камень точит. Видимо, мама всё-таки нашла нужное слово и убедила девочку прекратить дружбу с горбунком. Какие слова нашла тогда мама Насти? Что заставило дочь отказаться от любимого человека? Может именно эти, что: «Ты всегда будешь помнить его уродство, его неполноценность. Придёт время, и ты станешь его стесняться, и уж точно его будут стесняться ваши дети». Он, всё ещё на что-то надеясь, долго и безрезультатно нажимал на гудок, но уже никто не выбегал на его призыв. Он с надеждой смотрел и смотрел на окна возлюбленной, а потом уезжал... Его лицо обычно ничего не выражало, никаких эмоций. Может, у горбунков вообще мимика нарушена? Не знаю.

Спустя несколько лет, став уже священником, я видел иногда Павла в храме со свечами в руках, стоящего у той или иной иконы. Наверно он о чём-то молился, но выражение его лица всегда было одним и тем же. Внешне он казался спокойным и невозмутимым. Когда Паша купил себе автомобиль, то подошёл ко мне и попросил его освятить. Мы немного поговорили с молодым человеком, - так, на обычные при таком деле темы. Мне бы потом продолжить с ним общение, но его невозмутимость, которая, казалось, граничила с пренебрежением к собеседнику, всякий раз останавливала меня. Я так и не решился. Боялся показаться навязчивым.

Иногда встречал Павла по вечерам у нашего дома, но не у подъезда, а немного дальше. Видимо он выглядывал Настеньку, ему хотелось, если уж не увидеть, то хотя бы услышать её голос, увидеть стремительную походку... Он не стал искать девушке замену. Наверное Павел думал, что все его новые попытки построить семью с человеком, которого он полюбит, обречены на такой же провал, а с нелюбимой жить он не мог. Во всяком случае, я никогда больше не видел его вместе с какой-нибудь девушкой... Горбунок с головой окунулся в работу, дело приносило доход, и он стал полностью ему отдаваться. Юноша поменял машину, купил квартиру и выглядел, по меркам нашего провинциального городка - «на все 100».

Однажды рано утром меня разбудил звонок:
- Батюшка, наш Павел ночью разбился.
Это звонила Татьяна, Пашкина сестра, такой же горбунок, только с кукольно красивым личиком. Я слышал про неё, но раньше никогда не встречал. Павла мы отпевали в храме, маленький гробик. Мне даже показалось, что покойный был ещё меньше ростом, чем на самом деле, ну, чисто подросток. На похоронах я и познакомился с Пашиной семьёй, и мать попросила освятить квартиру сына, потому что на семейном совете было решено, что в неё переедет Татьяна. В назначенное время я подошёл к двери, хотел было звонить, но заметил, что дверь не заперта. Татьяне было трудно ходить, у неё кроме исковерканного тела, были поражены ещё и ноги. Чем она становилась старше, тем проблематичнее было справляться с самыми обычными домашними делами. Освящая квартиру, в одной из комнат я увидел шкаф со множеством книг.
- Это всё Пашины книги, он с детства любил читать и постоянно покупал их, - заметив мой интерес, отозвалась сестра.
Разглядывая книжки, я заметил, что все они подобраны по одному единственному признаку. Всё это была фантастика. Мальчику-горбунку, обижаемому другими детьми, постоянно живущему с мыслью о своём физическом уродстве, оставалось только мечтать. Реальность для него была слишком тяжёлым испытанием. Наверно в мечтах он видел себя совсем другим человеком, сильным и красивым. Только в мечтах его спина могла разогнуться, и уродующий его горб исчезал навсегда. Только в мечтах он мог подойти к своей красавице Настеньке и просить руки у её матери.
- Батюшка, ты знаешь, а ведь Пашка вёл дневник и писал стихи. Он записывал их сюда, вот в эту тетрадь. - Она подала мне коричневую тетрадку - 96 листов в коленкоровом переплёте.

Дома я просмотрел записи, читал его стихи. Что-то он переписывал из чужих сборников, что-то было своё. На многих страницах встречались изображения знакомого девичьего профиля. Одно из последних стихотворений предварялось записью: «Мне уже несколько ночей подряд видится один и тот же сон. Я несусь на машине по ночной дороге, и вдруг мою машину начинает заносить. Я бьюсь об разделяющий дорогу отбойник, вылетаю из машины и разбиваюсь об асфальт. Потом начинаю отдаляться от земли и вижу маленькое жалкое горбатое тельце, лежащее в луже собственной крови. Скорее бы, Господи! Кто бы только знал, как я устал бороться с судьбой». А потом уже шли сами стихи. Когда я возвращал тетрадь Татьяне, то подробно расспросил об обстоятельствах гибели брата.
- Всё, как и написано в тетради. Он допоздна засиделся с компаньоном в одном из кафе на трассе, и уже во втором часу ночи ехал домой. В ГАИ сказали, что он шёл со скоростью не меньше 130 км/час. Машину внезапно закрутило, и она ударилась в отбойник.

После гибели Павла к Татьяне стала частенько заезжать Настя. Обе женщины любили одного и того же человека и им было что вспомнить. А Настиной маме уже не нужно было бояться мёртвого горбунка...

Татьяна, подобно брату, была начитана, любила музыку и, к моему удивлению, мужчин. Для меня было настоящим шоком узнать, что до гибели брата она уже трижды побывала замужем. Причём все три раза официально. Я видел фотографии её мужей, это были абсолютно здоровые симпатичные мужики. Что их так притягивало к ней? И не они оставляли Татьяну, а именно она, всякий раз, влюбляясь в очередного мужчину, уходила к новому мужу.
- Но, ни один из браков не принёс мне самого главного. Батюшка, я, как и всякая женщина, мечтаю о ребёнке, вот только врачи говорят, что я не способна иметь дитя.
- Татьяна, ты же знаешь, что невозможное человеку возможно Богу. - Будем молиться!
Но хотя своими словами я и пытался вселить в неё надежду, сам же слабо верил в такую возможность...

Буквально через несколько месяцев Татьяна в очередной раз вышла замуж. Теперь её избранником был молодой человек, на несколько лет младше жены, с детства страдающий церебральным параличом. Я не помню, как им удалось встретиться, скорее всего, по переписке. Новый муж мог ходить только с помощью тяжёлого металлического «ходунка», но несмотря на это, мужчина был очень лёгок на подъём. Он любил путешествовать автостопом. Я поражался на него! Обычно стоишь-стоишь на трассе, голосуешь, а никто не берёт, а его брали! И кстати, так он в конце концов куда-то уехал и пропал "с концами". Но успел сделать очень важное дело своей жизни. Он сумел подарить Татьяне сына. Для всех врачей, что смотрели Татьяну, тот факт, что она понесла, никак не укладывался в их учёные головы. Её приезжали смотреть множество специалистов, и все в один голос требовали от женщины прервать беременность:
- Вы не сможете родить, вы погибнете. Вы родите уродца, кому нужны эти эксперименты?
А Татьяна, заняла круговую оборону и не поддавалась никаким уговорам. И она родила! Правда не сама, а через кесарево сечение. И в семимесячном возрасте на свет появился чудный, здоровый мальчик. От двух родителей инвалидов родился абсолютно здоровый малыш, которого и назвали в честь погибшего дяди, Павлом. И так вышло, что Паша после своей смерти и кормил эту семью: Татьяна с сыном жили на то, что он успел заработать.

К тому времени ушёл из жизни Татьянин отец, а мать, сама инвалид, помогала, как могла. И вот уж, действительно, как говорят: «У Бога чудес много». С Татьяной познакомился строитель из Молдавии и влюбился в неё. Уже через несколько месяцев она звонит мне и просит их обвенчать. Отвечаю:
- Мать, имей совесть, это же у тебя пятый брак, а Церковь венчает только до трёх, и то лишь вдовцов...
После того разговора наши отношения с Татьяной охладели, больше она мне не звонила, и я узнавал о ней только то, что рассказывали наши общие знакомые. Потом умерла ее мать, и Татьяна осталась только с сыном и мужем. Парень из Молдавии оказался на удивление порядочным человеком, заботливым отцом и любящим мужем. Ведь это очень трудно иметь супругом больного человека, а Татьяна уже еле ходила.

Через год после того, как Татьяна вступила в брак с Иваном, последний усыновил мальчика, и, как я уже говорил, очень полюбил его. И вот на днях звонят и просят помолиться о Татьяне (я сперва даже и не понял о какой):
- Батюшка, они сидели с сыном на диване. Она читала ему книжку, и вдруг, совершенно неожиданно захрипела и умерла. С горбунками такое бывает...

Вот так жили и ушли из этого мира брат и сестра. Двое мечтателей. Кстати, я забыл сказать, любимой Татьяниной книжкой была «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», и все мои разъяснения по поводу личности автора Ричарда Баха так и не смогли поколебать её уверенности, что книжка написана настоящим христианином. Сестра родила здоровенького мальчика, брат своими трудами обезпечил будущее ребёнка, а Господь дал малышу нового отца, человека порядочного и трудолюбивого. По сути своей, мечты брата и сестры, двух несчастных уродцев, воплотились в этом замечательном мальчишке. И ещё осталась Настенька, которая больше так и не встретила человека, подобного Пашке, а потому и не смогла переступить через ту юношескую любовь к мальчику-горбунку, которого мама назвала «Квазимодо»...

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Квазимодо» опубликован: 29.07.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/19999.html

PS   Священник Александр Дьяченко:   Имена инвалидов-горбунков изменены, если хотите за них помолиться, то поминайте Романа и Ирину...
PPS   Священник Александр Дьяченко:   На самом деле записей вещих сонных видений в дневнике Романа не было (хотя такие сны и могли у него быть). Но были в дневнике стихи. В них ничего не говорилось про сон, но Роман знал все, что его ждёт - откуда? Ведь свою смерть он в стихах описал детально! Мне бы их тогда переписать... Но ведь не думал, что буду когда-нибудь что-то писать и публиковать...
PPPS   Тронута до глубины души... и грустно, и радостно.., но больше печально...
Священник Александр Дьяченко:   - Это самое хорошее состояние души, у тебя хорошо на душе, но почему-то хочется плакать, - а почему?.. И не ответишь...
PPPPS   Жизнь людей увечных нам кажется тяжелой, и смерть их кажется нам трагичней... А они-то были всегда сильны, именно потому, что они не такие как все и жили вопреки своей обделенности...
Священник Александр Дьяченко:   - Да, это чаще всего люди очень сильные, иначе нельзя, затопчем ведь...
24.08.15   Спаси Бог батюшка! До слез.

«Дежавю» (франц. déjà vu - уже виденное)

Его добрый поступок, словно пресловутый 25-й кадр,
многие месяцы, пока я не вырос и не передарил кому-то эту открытку,
крутился у меня перед глазами и учил прощать и просить прощения…

Однажды звонит мне знакомый столичный батюшка.
- Бать, мне конина нужна, я, помню, ты как-то обмолвился, что у вас там где-то конеферма была, может и мясо есть?
- Странные у тебя, отче, потребности, ты, что среди татар собираешься проповедовать?
- Причём здесь татары, да и вообще, мне на самом деле «слонятина» нужна.
С жиру бесятся столичные батюшки. Мне бы твои проблемы. Ураганом на большом куполе семь листов железа сорвало. Заделать нужно, а кто полезет? Альпинистов нанять? Те хорошо лазают, да работают плохо. А ему «слонятину» подавай.
- Так я не понял, тебе конина нужна или «слонятина»?
- Мне нужен конкретно слоновий хобот, обречённым тоном произнёс мой приятель. Но если нет хобота, то на крайний случай хотя бы килограммов пять конины.
Стал я справки наводить. Но оказалось, что конеферму в округе давно ликвидировали, а лошадок свезли на мясокомбинат. Так я ничем и не помог батюшке.

В памяти почему-то стали всплывать детские воспоминания. Мой приятель Серёжа Коваль. Мы учились с ним в одном классе, не сказать, чтобы мы очень были дружны, так, друг у дружки задачки по математике передирали и почему-то периодически дрались. Но дрались так, беззлобно. Подерёмся - помиримся. Но однажды, перед самым отъездом их семьи в ГДР, а мы были дети военных, я побил Серёжку и побил очень сильно, а вот прощения попросить не успел. Утром прихожу в школу, а Серёжи уже и нет. Прошло, наверное, месяца три после их отъезда и мне прислали письмо из Германии, а в нём открытка с индейцем «на память», и всё, ни одного больше слова. Не знаю, как сейчас, но тогда для нас, пацанов, такая открытка была настоящим сокровищем. Я смастерил для неё аккуратную обложку из промокашки и года три носил индейца в дневнике.

Потом меня захватил вихрь воспоминаний, который затормозился в самом конце 1970-х, это время, когда я стал студентом сельхозинститута. Попал я туда совершенно случайно. Хотел быть подводником, а папа меня на медкомиссии зарубил. Я тогда решил не расслабляться и годик где-нибудь поучиться, побыть в молодёжной среде. И поступил в "сельхоз" с мыслью, что через год вновь попробую туда же, в военно-морское училище. К моему удивлению, прикладная биология меня так захватила, что через год я не стал забирать документы и остался учиться дальше, о чём, в общем-то, никогда потом не жалел.

Так вот, во время моей учёбы, где-то курсе на втором, в нашем зоопарке пал слон. Не каждый день в зоопарках помирают слоны, и далеко не каждая кафедра анатомии может похвастать целым скелетом этого гигантского животного. Поэтому наше тогдашнее институтское руководство договорилось с дирекцией зоопарка и тушу слона перевезли к нам в старый корпус. Для того, чтобы очистить кости, их предварительно нужно было вываривать. И вот стали варить «слонятину» в подвале учебного корпуса. Поскольку слон, понятное дело, не овечка, и даже не корова, то варить его пришлось где-то недели две. Заходишь в институт и ныряешь в запах перманентно кипящего холодца, или, как это у армян называется - хаша. Запахи проникли во все уголки учебных аудиторий, и даже при желании, подходя к самому корпусу, можно было принюхавшись, насладиться виртуальной похлёбкой. Хоть кусок хлеба с собой носи. Ладно я (и другие городские студенты) - мы питались дома и не знали что такое чай «белая роза» (кипяток без заварки, без сахара и без лимона), а вот иногородним ребятам тяжело было переносить этот дурманящий запах сытости.

В те самые дни стал между студентами распространятся слушок, что предприимчивые работники буфета потихоньку добавляют «слонятину» в шницели и котлеты. Поэтому мы, прежде чем начать есть, долго принюхивались к тому, что ели, и ели только в том случае, когда мясные изделия пахли привычным запахом хлеба. Зато шуток по этому поводу было, хоть отбавляй. Больше всего народ интересовало, а какая часть туши слона самая вкусная и нежная. Тогда кто-то сказал, и так веско, словно он только и делал, что питался слонами, что самая вкусная часть слоновьей туши, это, разумеется, хобот.

После того, как зашёл разговор про слоновий хобот, кто-то из наших в шутку предположил:
- Интересно, а Вова смог бы хобот в одиночку умолотить? Посмеялись и забыли, а я чуть ли не в ту же ночь вижу сон, что нам в буфете разложили на тарелки этот деликатес. И если всем досталось только по кусочку, то Володе преподнесли его, чуть ли не целиком. И вот на наших глазах он медленно и неумолимо, словно удав, заглатывает его в себя. И приснится же такая чушь! Конечно, сон - ерунда, но все оставшиеся годы учёбы, когда я пересекался с Володей, у меня пред глазами почему-то постоянно возникала картинка, в которой мой товарищ поедает хобот... Вот оно! Нашёл-таки! Есть ещё порох в пороховницах, раз способен заглянуть в своё прошлое и вернуться к адекватному настоящему.

Буквально через пару недель мы встретились с тем батюшкой, что спрашивал меня про конину, на семинаре в епархиальном управлении. Разумеется, я подошёл к нему и поинтересовался, чем закончились поиски слоновьего хобота?
- И ты туда же, издеваешься, - покачал головой батюшка, - а мне вот пришлось несладко. Хотя, конечно, я сам во всём виноват. Просто у меня слишком длинный язык, а это грех, и на своей шкуре я понял, как опасно грешить, и к чему приводит, вроде как невинная, ложь. А дело было так. Заехал я домой к одному моему знакомому предпринимателю, а у него гости.
- Давай-давай, радуются, садись с нами за стол.
Отказываться я не стал, но и вина не пил, всегда в таких случаях спасает отговорка: "Ребята, я за рулём". Зато мой сосед, который немедленно стал знакомиться со мной, был уже в состоянии, что говорится, выпимши.

Такой хороший парень, Димой зовут. Оказалось, что Дима заядлый охотник. Причём, предпочитает охотиться не столько на наших зайцев и уток, сколько на больших африканских животных.
- Батюшка, вы не были в Африке!? Нет, вы меня, действительно, не разыгрываете? Значит, вы не видели Килиманджаро. Вы не видели это буйство саванны, эти безконечные стада буйволов и антилоп. Батюшка! Человек, который не видел Килиманджаро, уверяю вас, не видел в этой жизни ничего! И я вот собираюсь через месяц лететь в Кению, охотиться на слонов.
- На слонов? - Изумился мой приятель. - А как же вы такие туши домой повезёте? Ведь это же никакой холодильник такого количества мяса не заморозит.
- Батюшка, - укоризненно протянул Дима, - ну кто же будет везти домой тушу слона? Мы же здесь, слава Богу, не голодаем. А вот хобот вполне можно заморозить и угостить дома друзей... И ещё, заговорщицки подмигнул охотник, нет выше наслаждения, чем рассказывать друзьям охотничьи байки.
- Батюшка, а что выскажете, если я приглашу вас вместе со мной в Африку поохотиться на слонов?
Такого поворота событий, мой товарищ не ожидал.
- Мы летим частным самолётом, поэтому никаких расходов вам нести не придётся. Соглашайтесь, мой друг, поверьте, не часто делаются такие предложения.
- И я согласился. Мы договорились с ним о дальнейшем плане действий и обменялись телефонами. Впереди у меня был целый месяц подготовки. Понятное дело, что я не собирался стрелять по слонам, но увидеть Африку - это была моя мечта с детства. Кто из нас не увлекался в своё время книжками Даррелла? И вот, такая возможность мечту претворить в реальность.
- Пошёл в библиотеку, перечитал кучу литературы. И об Африке, Кении и слонах я, не готовясь, мог прочитать целую лекцию. Встречался со знакомыми и не мог не поделиться своей радостью:
- Летим в Африку охотиться на слонов. Привезу хобот, обязательно угощу.
Время шло, но Дима не звонил. Истёк отведённый на подготовку месяц, пошёл другой. Наконец я набрал его телефон:
- О, батюшка, радостно он приветствовали меня в трубке. Как ваше драгоценное здоровье? Что, в Африку когда? Да мы уже летали, отлично поохотились, спасибо. Слушайте, всё-таки, какая красавица Килиманджаро! Вы когда-нибудь видели Килиманджаро?
И я положил трубку...

Зато знакомые стали всё активнее интересоваться моей поездкой в Африку, а я вместо того, чтобы сказать, что про меня попросту забыли, подумал: "Да я про эту Африку знаю больше чем природные африканцы, я же ведь про неё столько литературы изучил". И говорю, да, был летал, охотились. На все вопросы старался отвечать подробно, и даже уже сам стал верить, что побывал там. Но хобот! Все требовали угостить их хоботом слона. Вот тогда я и подумал, что соберу своих знакомых у нас в трапезной и угощу их блюдом из мяса. Стал бегать искать хоть какое-нибудь необычное мясо, но ничего не нашёл. Пришлось-таки готовить говядину. За столом все мои гости пришли к единому выводу, что «слонятина» по вкусу вполне смахивает на говядину. А раз так, то и нечего нам там делать, в этой самой Африке, говядину мы можем и дома поесть... Да, как неожиданно порой наша жизнь может напомнить о событиях, что происходили с нами когда-то, может в юности, а может даже и в далёком детстве...

Вот, мы во время поездки в Черногорию вместе с матушкой и нашим проводником Милорадом побывали практически на высочайшей вершине этих мест. Я никогда не был в горах, и не испытывал прежде того состояния, что испытал тогда. Как необычно, когда облака не над, а под тобою. Милорад, добрая душа, решил сделать нам подарок и, чуть ли не силой, заставил меня надеть на себя черногорский национальный костюм и сфотографироваться в нём.
- Лужков фотографировался, а ты упираешься, - ловко накручивая на меня пояс, укорял фотограф. В дополнении к костюму, мне за этот самый пояс засунули два старинных пистолета и вложили в руку саблю. Фотограф быстро щёлкал аппаратом, а потом велел мне достать саблю из ножен, и, встав на фоне гор, размахивать ею. В другой руке у меня был пистолет, и смотрелось это видимо, несколько комично. Потому что Милорад не выдержал:
- Батюшка, сделай лицо, что ты воюешь, а не танцуешь.
Поскольку все кадры перебрасывались на диск, то я и позволил себе те «героические» снимки, надеясь, что они навечно будут погребены в глубинах памяти моего компьютера. Но оказалось, что именно эти кадры больше всего понравились Милораду и он, пока мы любовались видами гор, распечатал нам целую стопку фоток в размер печатного листа. Забавно было смотреть на себя в таких ярких одеждах, да ещё с оружием в руках, но когда мы вернулись домой, матушка резонно спросила:
- А что ты будешь делать, друг мой, со всеми этими «героическими» изображениями, по стенкам развесишь?
- Матушка, не нужно создавать проблему, я раздарю эти фотки духовным чадам. Ведь дарят же отцы духовно близким людям свои портреты.
- Ты, наверное, шутишь? Батюшки дарят свои фотографии в облачении и с крестом, а на этих ты же басмач басмачом, а вот здесь, вообще, на пирата похож.
- Короче, можешь девать их куда хочешь, но квартиру захламлять я тебе не позволю!
В расстроенных чувствах понёс я свои фотки в храм, а за обедом в трапезной взял, да и показал их народу. Посмотрели, поохали на изумительные виды, пошутили над воинствующим батюшкой. А после обеда подходит ко мне одна наша прихожанка и просит:
- Батюшка, ты бы дал мне такую свою фотографию с саблей, я её Пашке, внуку своему, подарю. Я и отдал. При следующей встрече бабушка мне сообщает:
- Батюшка, как же Пашка был рад, он и так тебя уважал, а уж после этой фотографии зауважал ещё больше. Над кроватью у себя повесил и сказал, что хочет быть похожим на нашего батюшку.
Вот тебе, матушка, и ненужный хлам! Через пару дней мои героические фотки разошлись, словно горячие пирожки. И сейчас заявок столько, что хоть ещё печатай. А что, может, мы ими пацанов в воскресной школе за хорошую учёбу премировать станем?

Думаю, почему мальчишкам так нравятся играть в солдатики? Почему они любят всевозможные открытки с героями и индейцами? Наверно, потому, что мальчишкам предназначено быть воинами, защитниками. В детстве они мечтают о подвигах, в то время как девочки готовятся стать будущими матерями. И если мы лишаем мальчика возможности пройти через службу в армии, то, вполне возможно, что мы лишаем его и чего-то для него же самого главного, и даже жизнеопределяющего.

Размышляя таким образом, я внезапно вспомнил ту открытку с индейцем, что в далёком моём детстве прислал мне из Германии мой приятель Серёга Коваль. И всё вспомнилось: что как сильно и не по-детски я тогда избил его, и о том, что мы с ним так не успели помириться. А потом, после совершённого мною злого дела, он в ответ прислал мне индейца. Я тогда, в детстве, особо над этим и не задумывался, а ведь его добрый поступок, словно пресловутый 25-й кадр, многие месяцы, пока я не вырос и не передарил кому-то эту открытку, крутился у меня перед глазами и учил прощать и просить прощения... Серёга, прошло уже столько лет! И сейчас ты наверняка тоже такой же седой, как и я, - может ты уже забыл меня? Забыл и про ту открытку, а я вот помню. Спасибо тебе, мой старый-старый друг, и пожалуйста, прости меня...

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Дежавю» опубликован: 25.09.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/22200.html

PS   Про вкусный хобот слона я знал с детства, и вот откуда: Была такая замечательная книга, "Плутония. Земля Санникова", из двух повестей, вот в первой, когда герои подстрелили мамонта, первым делом они отчекрыжили ему хобот :). Переговариваясь между собой о том, что если уж слоновий хобот - кулинарное диво, то уж хобот мамонта и вовсе неописуем. О всем, что связано с Африкой, в том числе о хоботе слона и его приготовлении, в детстве нужно узнавать из книги Луи Буссенара "Похитители брилиантов".

PPS   "В детстве они мечтают о подвигах, в то время, как девочки готовятся стать будущими матерями. И если мы лишаем мальчика возможности пройти через службу в армии, то, вполне возможно, что мы лишаем его и чего-то для него же самого главного, и даже жизнеопределяющего." - Категорически несогласен. Это все детство босоногое, как говорится. Дурь возрастная, короче говоря. В детском саду, ну в младших классах - да, мальчишки действительно все больше в "войнушку" играют. Но как подрастут и поймут что к чему (а прежде всего то, что в армии они будут не столько "пиф-паф", сколько чистить картошку в нарядах, мести плац, красить траву и мыть туалеты (и хорошо если не зубной щеткой), - так желание повоевать - с возрастом пропадает. Подростки уже далеко не горят желанием повоевать и тем паче служить в армии (разумеется, если речь не идет о столь специфической среде, как сыновья кадровых военных).
Разумеется, все это надо понимать "в смысле гауссового распределения", т.е. статистически: какая-то доля хочет (те же дети офицеров), а большая часть - к 18 годам, будь у нее выбор, с превеликой радостью не служила бы! А сам по себе Ваш расказ хороший, душевный.
Священник Александр Дьяченко:   Так однозначно негативно об армии может думать человек, который с армией не сталкивался и информацию о ней черпает из отчётов комитета солдатских матерей... Если армию пацан не прошёл, он конечно может достичь каких угодно высот в любой профессии, но не будет надёжен в плане "локтя", на него нельзя будет положиться никому! Даже жене и матери... Он на всю жизнь так и останется "девочкой в штанах"...

PPPS   Скажите, а что такое чай "белая роза"?
R: - Рискну предположить, что это специфический студенческий чай... Без заварки :)

PPPPS   Память хорошая вещь, особенно когда она зла не помнит и добро не забывает. Вы хорошо это обрисовали и показали, что из нескольких видов человеческой памяти, память добрая - лучшая память.
Священник Александр Дьяченко:   Злое чувство к человеку держать годами нельзя! Его нужно оставлять, и чем быстрее, тем лучше. Но память хранит всё. Наша задача - научиться управлять собой...

«Первая любовь»

Когда веду машину, то, подсаживая стариков,
всматриваюсь в их лица, вдруг встретится мне тот человек…
Кто знает, земля-то, она круглая…

Сегодня знакомая учительница привела в храм старшеклассников «Батюшка, влюбляются, опасный возраст, поговори с ними». Смотрю на ребят и любуюсь, какие они все хорошие и хорошенькие. Да, юность прекрасна. Это время, когда у тебя ещё все впереди, родители ещё живы. Никто тебя ещё не обидел, не обманул. О тебе заботятся: что ты ел, что ты пил, и что нужно тебе из вещей прикупить, - и кажется, что так будет всегда. Ты еще не приобрел багаж собственного негативного опыта. Потом начнутся все эти сложности, а юность дается нам для учебы. Учиться не только в смысле будущей профессии, но и учиться жизни. Твое дело только вслушиваться, всматриваться и запоминать. Придет время, заберешься в копилку памяти, и будешь делать выводы. В этом возрасте ты вполне допускаешь то, что можешь слетать в космос, а когда слышишь о какой-нибудь горе Килиманджаро, то думаешь, надо бы съездить посмотреть на эту гору. Тебе интересно, а почему облака так отличаются друг от друга? Ладно, думаешь, со временем разберемся. В тебе много энергии и хочется до всего дотронутся и все понять.

Первая любовь - первый опыт любви к человеку кровно тебе чужому. Помню, как начинаешь испытывать необъяснимую радость при встрече с ним. Случайное прикосновение к твоей пассии заставляет учащенно биться сердце. Ты непременно идеализируешь этого человека, и даже его недостатки становятся для тебя милыми. Когда приходит первая любовь, ты, наконец, подходишь к зеркалу и начинаешь изучать себя. Помню, учился в институте уже на втором курсе. У меня был приятель Женька Пухович, мы с ним учились ещё в школе, начиная с четвертого класса, а потом продолжили и в одном институте, сейчас он где-то в Штатах. У Женьки родители были люди зажиточные и он всегда модно одевался, с первого курса гонял на собственной Яве. Так вот он меня спрашивает: «Слушай, ты, почему так плохо одеваешься? Ну что это за пиджак на тебе, что за брюки? Мне даже неудобно указать на тебя, что мы приятели». Я его тогда не понял, и когда он ушел, снял с себя пиджак и осмотрел, может, что-то порвалось, а я и не заметил? Когда пришло чувство первой влюбленности, я, наконец, посмотрел на себя в зеркало и пошел в парикмахерскую стричься модельной стрижкой. Научился гладить брюки, и стал приобретать стильные вещи. Любовь стала из юноши лепить молодого человека. Наши отношения с моей девушкой были очень чистые, сегодня они могут показаться даже смешными, но мне нравилось быть рыцарем и писать стихи.

Помню, летом на каникулах моя подружка уехала отдыхать на Балтику, рядом с городом Светлогорском. Естественно, что вся моя душа желала встречи, и я заранее договорился, что заеду к ней на денек на базу отдыха. К этому времени приехал в отпуск из военного училища мой друг Сережа. С ним мы и решили съездить посмотреть, а что же собой представляет Балтийское море? Отец Сережи работал в турагенстве. Он посадил нас в автобус, идущий из нашего города через Литву в Калининград. Потом из Калининграда мы электричкой добирались до моря, а дальше автобусом километров 15, и вот мы у цели.

Море, хоть и холодное и мелкое, все же произвело на меня неизгладимое впечатление. Помню, все искал янтарь, копался в песке, но так ничего и не нашел. Мы гуляли с моей подружкой по берегу моря, и все было как в сказке. Очень не хотелось расставаться, и мы с Сережей опоздали на последний вечерний автобус, идущий с базы отдыха в Светлогорск. Наш туристический автобус, что должен был забрать нас на Калининград, уходил из Светлогорска очень рано, так что хочешь, не хочешь, а пришлось добираться своим ходом. Пошли пешком, надеялись, что кто-нибудь захватит по дороге. Но машин не было, зато начался дождь. Сперва он просто накрапывал, и от него мы легко могли защититься зонтиками, но потом он пошел какой-то сплошной стеной. Зонтики уже не спасали. Мы с другом шли, сняв обувь. Дождь не прекращался, а идти нужно было около пятнадцати километров. Выбора у нас не было, и мы обреченно шли по пустому шоссе ночью под проливным дождем.

Внезапно сзади нас осветил свет автомобильных фар. Шла легковушка, москвич. В начале нашего пути мы планировали с другом тормознуть машину, но в такой дождь ночью кто возьмет? Поэтому мы, отойдя в сторону, даже и не пытались голосовать. Но машина остановилась сама, и водитель крикнул нам: «Садитесь быстрее, подкину до Светлогорска». Мы сидели с Сережей на заднем сиденье, и вода многочисленными струйками стекала с нашей одежды на сиденье москвича. Когда выходили, пол под нашими ногами был залит водой, а сиденье нужно было сушить. Мы стали предлагать ему деньги, но шофер, человек на наш взгляд уже старый, лет сорока, улыбнувшись, сказал: «Да, ладно, не нужно денег, потом, как-нибудь сочтемся. Земля круглая, может, ещё и вы меня подвезете»!

Ночью мы не нашли автобуса на условленном месте, и пришлось искать ночлег. Мы не встретили в ночном городе ни одного человека, ни одного милиционера, вообще никого, даже собаки не бегали. Городок показался нам очень интересным, сохранились постройки немецкого времени. Попытались заходить в домики для отдыха, надеясь, договорится о ночлеге, но все было закрыто. Наконец нам повезло, одна из дверей оказалось не заперта, мы зашли вовнутрь. Никого из людей мы там тоже не встретили, но обнаружили открытую бытовку. В ней было несколько толстых подшивок газет, их то мы и приспособили в качестве матрацев. Утром мы нашли наш автобус и благополучно уехали. Что значит юность, никто из нас потом даже и не чихал.

Я уже забыл лицо той девушки, не помню её голоса. Тогда прошло немного времени, и мы расстались. Не знаю, как сложилась её судьба, да, по правде сказать, мне это и неинтересно. Думаю, первая любовь не должна иметь жизненного продолжения, пускай она останется в памяти чем-то высоким и красивым. У человека ведь должно быть в памяти что-то такое, правда?

Но вот, что я замечаю за собой, так это то, что все чаще и чаще вспоминаю того водителя, что подвез нас тогда с Сережей. Ведь он, будучи один, не побоялся ночью пустить в машину двух достаточно сильных парней, да ещё и в такой дождь. А потом даже не взял с нас денег. На проскомидии, перед непосредственным служением Литургии, я иногда вынимаю частичку в память об этом человеке. Не знаю его имени, не знаю, жив ли он, или уже ушел. Поэтому, вынимая частичку, обычно говорю: «Ты Сам знаешь, Господи, и его имя, и где он сейчас. Благослови этого человека». Он одним из первых на моем жизненном пути преподал мне урок милосердия, и я сегодня ему за это благодарен.

Иногда, приезжаю в город моей юности и думаю: встреться бы мне та девочка из моей первой любви, узнал бы я её? Наверно можно было бы организовать встречу, но не хочу. Боюсь увидеть старую тетку, пускай моя первая любовь навсегда останется для меня юной и прекрасной.

А вот когда веду машину, то, подсаживая стариков, всматриваюсь в их лица, вдруг встретится мне тот человек, и я, наконец, верну ему долг. Кто знает, земля-то, она круглая.

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Первая любовь» опубликован: 12.02.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/8652.html

PS   Замечательный рассказ. А земля действительно круглая :-)

«Отключайте мобильные телефоны»

Миленькия, зачем же тогда жить, - если без Бога?..

Чем старше становишься, тем больше приобретаешь то неоценимое, что называется опытом. События в жизни, кажется, происходят случайно, и не подчиняются никакой закономерности. Но это только на первый взгляд, если взять человеческую жизнь в целом и внимательно её рассмотреть, то закономерность непременно отыщется. Всем нам с самого начала предлагается идти к единой цели, только у каждого к ней собственный путь, предназначенный ему от рождения. Ты волен идти этим путём, а можешь отказаться, но тогда, жизнь, как правило, «не ладится». Порою, исправляя ошибки, пройдя через испытания и даже страдания, человек возвращается к предложенному ему изначально. И тогда вопрос: остались ли у тебя ещё силы и время, чтобы двигаться к цели? Какую часть пути успеешь преодолеть до финального свистка?

Помню, как в начале 1980-х из горячо любимого мною Гродно я приехал в посёлок, где живу до сих пор. Кстати, сколько потом ни делал попыток уехать отсюда, ничего из этого не вышло. Словно я попал в некий город «Зеро», как в том фильме (Программная лента Карена Шахназарова «Город Зеро» 1988 года "прозревала" будущее России на 30 лет. Год 2015 символически объявлен был в фильме - годом смерти советских людей и всей нашей старой эпохи). Приехал зимой и временно остановился у одного своего родственника. Пока меня представляли тамошнему начальству и оформляли на работу, было достаточно времени оглядеться и посмотреть - куда я попал. Посёлок наш был совсем новый, в те годы за пределы Москвы выносились некоторые исследовательские институты. Одновременно рядом с ними строились и профильные предприятия. А для людей в некотором отдалении от институтов и фабрик возводили небольшие благоустроенные посёлки. Наш городок вырос на месте двух бывших деревень, а соседнего с ними села строительство не коснулось. В этом селе на возвышенности, господствуя над всем окружающим пространством, одиноко высилась громада заброшенного храма. Поскольку других достопримечательностей в округе не наблюдалось, я и решил сходить рассмотреть храм поближе.

Зима в тот год была, на удивление, снежная. Снег выпадал, и его не успевали убирать. Стал искать дорогу к храму, долго бродил вокруг, а как выйти непосредственно к церкви, так и не понял. Решил идти по полю напрямую. По моим прикидкам нужно было преодолеть с полкилометра по пересечённой местности. И я решился. Метров четыреста удалось пройти, утопая в снегу по колено, а вот остальное расстояние пришлось, что говорится, брать с боем. Периодически проваливаясь по пояс, а где-то даже и по грудь, я медленно пробирался к моей одиноко стоящей цели. Идти было очень тяжело, и я уже сто раз пожалел, что вообще пустился в эту авантюру. Но и назад возвращаться было бы не легче. В конце концов, часа через полтора, мокрый и потный, я всё-таки вышел к храму. Вход в него был открыт, а вернее - попросту не было дверей. На окнах старинные решётки и рамы с выбитыми стёклами, пол с многочисленными проломами в подвал. Везде чувствовалась рука дачника-мародёра, а в углах строения и за столпами виднелись обильные следы пребывания людей, использующих храм в качестве отхожего места. В потолке одного из боковых приделов торчал старинный крюк с куском чудом сохранившейся кованной цепи, на которой почему-то висела негодная дверь с коробкой. Под порывами ветра дверь, периодически открывалась и закрывалась, издавая ржавыми петлями резкий неприятный звук.

Осторожно ступая, чтобы не провалиться в подвал, я по наитию стал пробираться к одному из амвонов. На амвон, я видел это в кино, в древности выходил священник и произносил ектению. Мне давно, ещё в детстве, хотелось услышать как будет звучать мой голос в пространстве храма. Правда, я не знал что поют в храме, кроме одной единственной фразы: «Паки и паки миром Господу помолимся…». Это я тоже в кино видел. На всякий случай, оглянувшись, и успокоившись, что за мной никто не наблюдает, я встал на амвон и запел: «Паки и паки, миром Господу помолимся…» - пел, всякий раз повторяя одну эту единственную фразу из малой ектеньи. И думал: "Зачем люди крушат храмы, ведь наши предки зачем-то их строили?" Голос поднимался вверх к куполу, и, отражаясь в нём, рассыпался на множество самостоятельно живущих подголосков. Эти подголоски, прежде чем, окончательно раствориться в толстых церковных стенах, повторялись по 6-7 раз. На душе было очень хорошо, я никогда ещё не переживал такого, вдруг внезапно охватившего меня светлого чувства. Представляю себе нынешнему - себя тогдашнего: Некрещёный комсомолец, забравшийся на амвон в заброшенном храме. Сам мокрый и потный, но ликующий от какого-то непонятного ему чувства, не сознавая что делает, - поёт песнь Богу!.. (В окружении многочисленных следов человеческих экскрементов). Может, именно в тот момент Он и выбрал меня восстанавливать этот храм, только сам я тогда - Его ещё не выбрал... Потом оказалось, что к храму можно было подойти с другой стороны. Всего каких-то метров 30 до широкой расчищенной дороги...

А года через три я отправился (как бы сегодня сказали) в паломническую поездку по Золотому кольцу. По плану поездки у нас целый день отводился на Владимир. Ещё учась в школе, я знал о храме Покрова на Нерли. Смотрел на его изображения в учебниках истории, и думал: "Какая красотища! И это же не в Америке, это у нас, недалеко от Москвы. Нужно будет обязательно съездить и подержаться собственными руками за стены этого древнего храма!" Предупредив руководителя группы, утром следующего дня я выехал в Боголюбово. Подъезжая автобусом к нужной мне остановке, уже с моста увидел внизу эту маленькую церквушку. Пожалуйста, выходи и спускайся. Подумал: "Ну, нет, это неинтересно! Столько лет мечтать увидеть, и вот так запросто взять и подойти?" Наверное в тот момент я вспомнил, как три года назад, увязая в снегу по пояс, пробирался когда-то к нашему храму, - а может и ещё по какой причине, но вместо того, чтобы сойти с автобуса, решил проехать ещё несколько остановок, а потом уже возвратиться к нему пешком. А когда сошёл, меня осенило: "Пойду ка я по течению Нерли, ведь это же интереснее, чем по дороге".

И вот я бодро шагаю прекрасным летним утром вдоль речки (обращая внимание на многочисленных загорающих). Молодые симпатичные девчонки, - они улыбаются мне, - а я в ответ машу им рукой. А вот какой-то толстый дядька пытается по крутому берегу вылезти из воды. Какой он смешной! Не учёл я только одного - Нерль в этих местах делает многочисленные изгибы в стороны, - и все эти ее колена мне пришлось обходить. Таким образом, ожидаемый мною час пути превратился - как минимум в четыре. В конце пути, когда я, уставший огибать безчисленные изгибы, уже не снимая обуви и одежды, стал бросаться в реку и пересекать её вброд, - мне уже было всё - всё равно... Всё равно, какие девчонки загорают на берегу и улыбаются ли они мне - или нет; или кто там входит в реку, и толстый ли он - или тонкий. Главное было дойти. Но вот наконец появился и тот мост, рядом с которым я не стал выходить из автобуса, а проехал дальше.

Возле самой церкви Покрова на Нерли небольшая заводь, в ней купаются и кричат дети, но их я уже не видел, - передо мной стоял храм! Долгожданная мечта исполнялась наяву, стены, к которым я бы мог утром запросто подойти и, панибратски похлопав по ним рукой, мысленно написать: «здесь был Вася», - превратились в драгоценность, на которой что-либо писать, даже мысленно, означало бы - святотатствовать. Эти стены можно было только обнимать, прижимаясь лицом к их белым горячим от солнца камням. Может в тот момент я и выбрал Его? Ещё неосознанно, - там где-то глубоко в подсознании и созрело это решение? Во всяком случае, с того времени я стал интересоваться историей рода князей, что построили церковь в селе рядом с нами, и историей самой этой церкви. Храмы, - они ведь, словно люди, имеют свои биографии. Храмы - как люди, и люди - как храмы.

Помню, как мы с женой приехали в Беларусь и временно поселились в одном большом селе. На постой нас определили в дом к Зофье Францевне, одной из тамошних коренных жительниц. Когда мы вошли к ней во двор, из дома нам навстречу вышла сухенькая согбенная старушка. С возрастом и от постоянной тяжёлой работы её спина согнулась, и кисти рук, со вздувшимися на них венами, висели на уровне колен. Бабушка, общаясь, обычно собирала их на груди в один большой кулачёк. Будучи маленького роста, она вынуждена была смотреть на других снизу вверх, своими светлыми широко открытыми и, словно удивляющимися, глазами. Наш сопровождающий попросил хозяйку приютить нас на время, обещая заплатить за постой. Зофья Францевна быстро запричитала:
- Ой, да заходьте, милинькия вы мое. Ой, да якия гроши, не надо грошей, так живите.
Бабушка говорила на обычной для той местности смеси польского, белорусского и русского языков. Она поселила нас в большой горнице с печкой, а сама спала в маленькой проходной комнатушке. Хотя старушка и любила поговорить, но досаждать нам - особо не досаждала. Она много трудилась у себя на большом огороде, выращивая свеклу и кукурузу - в основном на корм скотине. Бабушка держала коровку и часто угощала нас парным молоком. Когда мы пили молоко, она что-то быстро произносила на своём малопонятном языке, при этом её губы растягивались в добродушной улыбке:
- Ой, да якия же гроши, милинькия вы мае, пейце, пейце на здаровье, хвала Пану Иезусу, дае каровка малачка.
Но сама Зофья Францевна молока не пила. Во всяком случае, мы никогда этого не видели.
- Ой, да не принимае уже моё нутро малачка.
- А куда же вы тогда молоко деваете?
- Як куда? Важу у Щучин на рынок, там у мене постоянные покупатели.

Иногда по вечерам к нашей хозяйке приходила внучка. Бабушка и её угощала молоком, а потом выносила из своей комнатки толстенную книжку Нового Завета и раскрывала её перед девочкой. А малышка чуть ли не по слогам читала ей вслух из какого-либо Евангелия. Зофья Францевна слушала, затаив дыхание, иногда по-детски рукой вытирая набежавшие слёзы. Потом бабушка уходила к себе и молилась.

Однажды наша хозяйка подошла к нам и, извиняясь, стала просить за одну молодую пару. Он - солдат, проходил срочную службу в части неподалёку от этого села, а она - его жена, - приехала его навестить. Оказалось, что Зофья Францевна ещё до того, как мы попали к ней в дом, обещала молодым приютить их у себя, когда жена солдата приедет к нему в увольнение. Свободных помещений в доме больше не было. И пришлось нам всем вместе ночевать в одной комнате. Мы с женой легли за печкой, а молодые расположились на диване. Помню, когда погасили свет, я представил себя на их месте, и мне стало очень жалко этих молодых ребят, поэтому я сделал вид, что мгновенно уснул, боясь малейшим скрипом выразить наше присутствие. Понятно, что и с молодёжи хозяйка денег за постой не взяла. У них с Зофьей Францевной была предварительная договорённость, что те привезут ей из города необходимые лекарства. Те привезли, а когда потом, проверив срок их годности, мы указали бабушке, что лекарства давно просрочены и принимать их даже опасно, она всё причитала и повторяла:
- Только вы им об этом ничего не говорите, а то молодые расстроятся.
То, что люди могли заведомо привезти негодные лекарства, ей даже и в голову не приходило.

А ещё оказалось, что наша Зофья Францевна, вкупе с такими же старушками - восстанавливали их сельский костёл:
- Я же себя ещё за польским часом помню, мы тогда в костёл детьми бегали. А пан ксёндз нас учил, - и она бойко начинала разудалую речёвку, знакомую с детства каждому поляку: «Кто ты естешь? Поляк малы. Яки знак твуй? Ожел бялы…»

Я жил в доме Зофьи Францевны, наблюдал за её жизнью, слушал её рассказы, и представление о людях верующих, как о злобных религиозных фанатиках, чему нас тогда учили, - стало меняться на противоположное.
- Зофья Францевна, а у нас в России, - там, где мы живём, - тоже есть большая разрушенная церковь, только очень уж она большая.
- Так надо ж её восстанавливать, миленькия, нельзя дому Божию быть в поругании. Вертайтесь до дому и обязательно восстанавливайте. Ничего, что большая, Бог поможет, а если вы что восстановить не поспеете, так они, - кивнув головой в сторону внучки, - они доделают. А если вы откажетесь, - так они уж, тем паче, ничего делать не станут...

В одном из разговоров я сознался, что мы с женой ещё даже некрещёные. Факт, что мы до сих пор не покрестились, так потряс нашу добрую хозяйку, что она даже переспросила:
- Як гэта некрещёные?! Миленькия вы мае, як гэта некрещёные, да разве ж можна жить без Бога?
И с этого дня она озаботилась над нашим просвещением. Человек очень тактичный, старушка ненавязчиво стала предлагать нам пригласить пана ксёндза и покреститься. Но мы тогда ещё не были готовы вот так вот сходу взять - и окреститься. А во-вторых, зная о наших православных корнях, мы понимали, что если и будем креститься, так только в своей православной церкви.
Помню, однажды Зофья Францевна подходит к нам и срывающимся голосочком говорит:
- Миленькия, а можа у вас грошей няма, так вы не стесняйтесь, скажите, я сама пану ксёндзу за вас отдам!
А потом добавляет:
- Ой, якия же вы счастливые, сейчас покреститесь, и Бог простит вам все ваши грехи, а мне старой за всё - самой отвечать придётся. С какой бы радостью и я с вами зноу бы покрестилась...

Наш отъезд совпал с днём первой службы в восстановленном костёле. Жена вернулась в Гродно немного раньше, а я уезжал в субботу утром. До автобуса у меня ещё оставалось время, и я решил зайти посмотреть их храм. Как назло, сломались часы, но у меня с собой был будильник, сам небольшой, но с могучим громким звонком. Чтобы не доставать поминутно будильник из кармана и не справляться о времени, я завёл его, чтобы он прозвенел за пять минут до прихода автобуса, и пошёл на службу.

Людей в храме было полно. Ещё бы, первая литургия после такого долгого перерыва! На стене с двух сторон от алтаря висели картины, написанные талантливым дедом Тадиком и его внуком. Это сегодня я знаю их подлинную ценность, а тогда они показались мне такой мазнёй, что я даже не выдержал и рассмеялся. Было интересно посмотреть на ксёндза, и я стал потихоньку продвигаться вперёд. Служили на польском, я разбирал отдельные слова, но сам смысл происходящего мне был непонятен. В момент, когда я уже почти вплотную приблизился к алтарю, вдруг все опустились на колени. На ногах остались стоять только священник с чашей в руках, и я. Сейчас я знаю, что люди опустились на колени перед причастием, и ксёндз уже собрался идти вдоль рядов причащать народ. В церкви было торжественно и очень тихо, только кто-то читал в полголоса слова молитвы. И в тот момент в моём кармане заорал будильник. Этот звук, буквально, взорвал тишину торжественного момента, а я краем глаза увидел, как от неожиданности подпрыгнул священник, едва удержав чашу в руках. И как это всегда бывает, когда хочешь что-то быстро сделать, - то выходит всё с точностью до наоборот. Как я не старался, мне всё не удавалось отключить звонок будильника. И тогда я побежал на выход. Помню, как мне поначалу было неудобно и стыдно за тот звонок! Одно утешало - что не специально же я это сделал. Но потом, спустя какое-то время, рассказывая обо всем этом, - уже как о забавном приключении, - я смешно представлял в лицах подпрыгнувшего от неожиданности пана ксёндза и себя, бегущего с орущим будильником мимо стоящих на коленях людей с глазами, опущенными в пол.

С того случая прошло уже очень много времени. Мы с женой крестились, и даже служим в храме. И каждый раз я выхожу на амвон, - тот самый амвон, на котором, будучи ещё некрещёным, пытался произнести малую ектению. Вот уже много лет мы восстанавливаем наш огромный храм, и Бог действительно помогает. И почти не бывает такой службы в нашем деревенском храме, чтобы у кого-нибудь не заорал мобильный телефон, и хотя всюду у нас напоминания с просьбой отключать телефоны, - ничего не помогает... Но я не ропщу - знаю, за что мне это. Людей вот только жалко, - каждый такой звонок в храме, - он же потом тебя обязательно догонит...

Правда, есть во всём этом и светлая сторона: Когда звучит звонок - у меня перед глазами снова и снова встаёт старенькая согбенная Зофья Францевна со сложенными на груди руками:
- Миленькия вы мае, да як же ж гэта можна, жить без Бога? Миленькия, зачем же тогда жить, если без Бога?

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Отключайте мобильные телефоны» опубликован: 15.07.2010 - alex-the-priest.livejournal.com/34404.html

PS   Спасибо за очередной добрый пост. Хороший Вы человек, и пишите светло. Без Бога действительно жить нельзя. И дорога к храму у каждого своя, - тут Вы абсолютно правы. Причем, чем эта дорога нехоженнее, - тем, в конечном счете, вера искреннее оказывается, - так ведь? Но (опять я к своей мысли возвращаюсь) - разве важно, как я или Вы, или кто-то еще своего Бога называем? - Главное, думаю, чтобы он не в "красном углу" нашего дома, а внутри нас жил. И на добро, а не на зло нас направлял.
Священник Александр Дьяченко:   Бог один и абсолютно объективен. Не может быть так, как Вы пишите. Мы каждый по-своему можем Его постигать и постигаем, но утверждать,что у каждого свой бог - с этим я не соглашусь. Цель одна, пути разные, но от этого цель не перестаёт быть одной. Если знаешь верную дорогу, проложенную десятками поколений предшественников,
и ПОСПЕШИШЬ по ней - то успеешь. А можешь, плутая в дебрях своего Я, - окончательно заплутать, - так никогда и не достигнув цели...

PPS   "...Ой, якия же вы счастливые, сейчас покреститесь, и Бог простит вам все ваши грехи, а мне старой за всё самой отвечать придётся. С какой бы радостью я с вами зноу бы покрестилась..." - Вспомнил как я пришел в парикмахерскую и застал такой женский разговор:
- ... Вот я вам и говорю, что мужикам придется отвечать за все грехи, в т.ч. и за грехи жен. А нам ни за что не придется отвечать! - Ахи, вдохи: - Ой, хорошо бы...
Священник Александр Дьяченко:   Каждого из нас подвесят за за его собственный хвостик. А ещё, помните, где-то из детского стишка: Пятьдесят поросят, - только ножки висят!

PPPS   Куда ж мы без таких бабулечек? Ими все и держится! Спасибо большое за чудесный рассказ!
Священник Александр Дьяченко:   Таких бабушек всё меньше и меньше... Был уверен, что появятся новые, - а их нет...

PPPPS   Батюшка, а кто был ведущим у вас в воцерковлении - вы или жена? Если вы, то как она отнеслась к тому, что вы стали обучаться в семинарии? И как это происходило? А потом, после рукоположения как?
Священник Александр Дьяченко:   Слава Богу, - в семинарии я не учился! В зрелом возрасте поступил в Свято-Тихоновский. К Богу с женой пришли практически одновременно, в священство - она меня подталкивала. Самому мне было бы тяжело решиться. После того, как я стал настоятелем храма, - ушла со светской работы и пришла трудиться в церковь.

19.01.13   спасибо за Ваши рассказы. о многом дают возможность задуматься,полезно очень
27.08.14   Очень интересный рассказ, а главное - поучительный!
04.02.15   Слава Богу за всё! Замечательные рассказы Вы пишите о.Александр. Ваши рассказы проникают в сердце и душу. Помогай Вам о.Александр, Господи! Храни вас, Господи!

«Язык мой… друг мой?»

«Язык в таком положении находится между членами нашими,
что оскверняет все тело… будучи сам воспаляем от геенны» (Иаков 3:6)…

Сегодня все чаще стали обсуждать тему использования в "большой литературе" слов матерщины. Даже издаются словари таких слов. Считается шиком изящной даме вставить в разговор соленое словцо... Хорошо это или плохо? Не знаю - не знаю, но сегодня у нас в поселке мат просто «висит» в воздухе, словно дым в прокуренной бытовке. Раньше, все-таки больше, мужики матерились, а теперь уже и для женщин - мат становится нормой. Обгоняешь влюбленную парочку, слышишь, а голубки матерком воркуют. Мамы на детишек все больше матом орать стали. Я понимаю, если бы наш поселок был горняцким, или шоферским, - так ведь нет, - у нас одних докторов и кандидатов наук, наверно человек пятьдесят, академиков двое. Вместе с соседним городком, что в семи километрах от нас, так эти цифры, смело - ещё на три умножай.

Читал Виктора Конецкого, замечательного писателя-мариниста. Он писал, что матом хорошо приложить в каких-то экстренных ситуациях, когда многословие только делу вредит. Может он и прав, не знаю. Расскажу о своем «опыте» владения русским матерным...

Материться я стал с тех пор, как себя помню. Еще бы не материться, если все мое детство прошло в солдатских казармах. У меня даже был свой дядька-воспитатель из солдат... Это сегодня перед молодежью стоит проблема профориентации, а для нас такой проблемы не было. Мы, как только начинали ходить, уже маршировали за солдатским строем. У моих родителей даже такая фотка сохранилась начала 1960-х. Идут парадным строем солдаты, впереди со знаменем офицеры, а за строем идет, марширует кучка пяти-шестилетних сорванцов. И вот, что интересно, - нас никто не отгонял. Понимали, что маршируют будущие офицеры, а глядишь и генералы! Я даже в столовую солдатскую есть ходил. И вкус солдатской каши у меня до сих пор во рту стоит, такая была вкуснотища! Ну, а издержкой моего солдатского воспитания был мой виртуозный мат. Мама рассказывала, как она краснела, когда её маленький мальчик, словно органчик, на сюсюканье какой-нибудь тетеньки мог ответить так, что у тетеньки сумка из рук выпадала. И это притом, что дома у нас никто не ругался...

Говорят, что в армию такой отборный мат пришел в первой половине 1950-х, когда с нехваткой молодежи, в армию стали призывать бывших уголовников. Не знаю, но с нами на железке работал человек, просидевший в лагерях, не выходя, начиная с «малолетки», 25 лет. Я ни разу не слышал, чтобы он ругался. Не путеец, а сама вежливость. (Знатоки говорят, что "по понятиям" - так и надо. Так что причины распространения мата в армии - видно были совсем другими - прим.редактора)

Подрастая, стал понимать, что материться нехорошо, и стал себя контролировать. Уже не ругался напропалую, - различал, где можно, а где нельзя. Но ругаться продолжал, считал это признаком мужественности. За время своей учебы я сменил, наверное, с десяток школ. Поэтому и хорошие оценки в моем дневнике, большей частью, были заслугой моего папы. Он всегда был потрясающе красив, нередко заезжал за мной в школу, и у моих училок при его виде, рука сама выводила мне пятерки и четверки. Но на самом деле, более-менее я стал учиться только ближе к старшим классам.

Помню, в 9-м классе к нам пришла молоденькая учительница русского языка Анна Ефимовна. Как она читала нам стихи, сколько интересного мы от неё узнали. Не говорю за других, а я влюбился в русскую литературу и обожал Анну Ефимовну. Как-то на переменке один мой одноклассник запрыгнул на меня сзади, и я никак не мог его сбросить с себя. И тогда я сказал ему фразу из своего "розового" периода жизни. Мой товарищ обмяк и сполз. Я освободился от него, и увидел мою любимую учительницу, которая стояла и смотрела на меня - такими глазами! Мне сквозь землю хотелось провалиться. Сейчас пишу и вижу эти глаза. Честное слово, чуть не заплакал от обиды на себя. Правда, Анна Ефимовна, мне потом так ничего и не сказала по этому поводу. Зачем, достаточно было взгляда. Она меня поняла тогда, хороший был учитель.

После окончания института попал служить в особую часть. Все солдаты у нас имели высшее образование. В роте у меня был друг, Сережа Полуян, не помню, может кто ещё, но вот он - точно никогда не ругался. Я ругаюсь, а он нет, всегда находил в ответ человеческие слова. Глядя на моего друга, я тоже попробовал не ругаться. Сперва было трудно. Словечки, матерные частушки, поговорки-прибаутки, все это раньше могло литься из моего горла потоком, - и вдруг заслон... Как чесался язык называть вещи своими именами, такими короткими и понятными, - но ломал себя, Серега-то вот может. Значит и я должен смочь. Таким образом, проходя срочную службу, я научился курить и разучился материться. Но это не значит, что я не проговаривал этих словечек про себя, - порой проговаривал. И ещё реагировал, когда ругались рядом, словечки пробуравливали мне мозг, и отдавались аж где-то в груди... Но потом системное молчание на уровне языка перешло на уровень мысли, и уже даже в мыслях я перестал говорить матом. Потом мне стало безразлично, что говорилось вокруг меня. Я перестал реагировать на мат. Он для меня умер, к счастью.

Уже придя в Церковь, слышал рассказ двух женщин, сейчас они наши прихожанки. Они рассказывали о том, как искали путь к Богу. Этот путь пролегал через одну из общин пятидесятников. Как известно, пятидесятники молятся на так называемых «языках». То есть они во время молитвы произносят не как мы с вами слова, построенные в логические фразы прошений, а в состоянии экстаза у них вырываются обрывки возможно слов, возможно, какие-то слоги. И вот представьте, эти женщины стоят в общем молитвенном круге, молящиеся «заговорили», и вдруг, слышат грязнейшие матерные ругательства. Рядом с ними стоял мужчина, закрыв глаза, весь, предавшись молитве, но с его уст шла невозможная грязь. Было видно, что человек не безобразничал, а сам не понимал, что говорит. Короче говоря, эти женщины бегом бежали из «молитвенного» круга, и об этом случае вспоминают с содроганием!

Иногда приходится встречаться с людьми, прошедшими через «целителей». Они часто жалуются, что порой не могут с собой совладать и вдруг начинают материться. Кстати, поврежденность может проявляться и во время молитвы, человек произносит святые имена, а к ним, словно специально, - прилепляются гадкие слова. Мысленная брань. Даже молитвы у меня где-то лежат от этой напасти.

Но самый яркий пример такой беды, одержимости матерщиной, что ли, в моей памяти отложился несколько лет назад. Уже став священником, мы с матушкой приехали проведать моих родителей в Белоруссию. Свершилась моя давнишняя мечта. Владыка Артемий благословил меня сослужить ему в кафедральном соборе. И я молился в алтаре главного храма моего родного города и даже произносил проповедь. Потом мы с матушкой гуляли по центру. На западных землях отцы, обычно, облачаются в священнические одежды только в храме, и я тоже был в мирском...
Прогуливаемся по площади, нам навстречу идет, как-то немного боком вперед, человек, мне он показался болящим. Идет и все время что-то говорит. Когда он поравнялся с нами, я услышал, что он оказывается, матерится. И вот вместо того, чтобы пройти мимо нас дальше, он вдруг стал кружиться вокруг. Это кружение, чувствовалось, приносило ему страдание. Он во все время кружения продолжал материться и, что интересно, ни разу не посмотрел в нашу сторону. Всякий раз, уходя от нас в апогей, он пытался оторваться, но после, неизменно, какая-то сила бросала его к нам, и так несколько раз! Наконец, он, со вздохом облегчения, вырвался из орбиты нашего притяжения, и так же, тихо матерясь, пошел дальше.
- Ты догадываешься, почему он кружил вокруг нас? - спросил я матушку.
- Почему? - ответила она.
- Думаю, потому, что мы были в храме на службе, а я ещё и причащался!
Бедный, бедный человек...

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Язык мой… друг мой?» опубликован: 22.02.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/9349.html

PS   Да, пожалуй избавление от матерщины сродни внутреннему перерождению. Сложно, но возможно. За собой замечала послабление в этом вопросе, но ловила себя, что называется "за хвост"... Нельзя в этом вопросе давать слабину, попускать...
Священник Александр Дьяченко:   Контроль за собой, здесь сродни, - контролю подвижников за дурными помыслами, которые должны улавливаться и отсекаться краткой молитвой!

PPS   Как Господь призвал Ему служить, так с того момента и баста с крепким словом. Иногда мысленно что-то появляется, но с Божией помощью - задыхается. Но появилась другая проблема - сложно стало говорить с мамой по телефону. Мат она не замечает, а мне это абсолютно не приятно. Пробовала сказать ей это, - ну а в ответ получила нецензрную брань. :о(
Священник Александр Дьяченко:   Думаю, когда человек переходит определенный возрастной барьер, то бороться с ним уже поздно. А верующему человеку, считаю, материться просто грех...

PPPS   Никогда не поздно начать бороться. Господь призвал Авраама, когда тому было 75 лет... Вопрос даже не в этом, а в том - хочет ли сам человек бороться с этим грехом, хочет ли действительно свою жизнь поменять. Если человек хочет, то найдёт и способ и возможности, а если не хочет, то будет искать оправдания и причины...
Священник Александр Дьяченко:   Помогай нам Бог. Мы как редиска у Него на грядке, созрел? - иди сюда! А незрелых - или выращивают дальше, а упорно безперспективных - просто выковыривают в помойку...
R:   Ну да, история с Лазарем очень, в этом плане, показательна... Господь вчера сподобил услышать вот такую фразу: Мы живём так - как мы молимся, и молимся так - как мы живём. Глубокая фраза!
Священник Александр Дьяченко:   Те, кто прошли лагеря, говорили потом, что так, как там, - они больше никогда не молились. Из них, кто выжил, потом вышли высокие подвижники. Но если бы не было на их пути таких страшных испытаний, то они, получается, никогда бы не стали теми, кем стали. Слава Богу за все!

PPPPS   "Бедный - бедный человек" - Он одержимый?
Священник Александр Дьяченко:   Несомненно. Если бы он был просто болен, то произносил бы что-то другое...

PPPPPS   Отец, а что Вы говорите, когда попадаете молотком по пальцам? Какое чувство испытываете и что думаете: ведь можно научить себя говорить что-нибудь благочестивое, но, по своей внутренней сути и внутреннему разжжению, это может мало отличаться от матерщины?.. К примеру, сейчас часто можно услышать всякие заменители, что по форме вроде нейтрально, но может звучать еще более вульгарно?..
Священник Александр Дьяченко:   Я вспоминал (когда попадал молотком по пальцам), но поверьте, как на духу, - ни мата, ни заменителей. Конечно, когда больно, то это что-то типа "аяяй" или "оёёй". Когда мат уходит, то это навсегда!
Кстати, никак не мог бросить курить, каких только уловок не придумывал! А когда покаялся перед Богом, что грешник (о курении в тот момент даже не думал), и вот беломорина (сигарет уже не курил) - в рот больше не смогла лечь!
Вот ещё что-то с салом нужно придумать, и с зависимостями будет покончено! :)
R:   А зачем оно надо (с салом-то): для русского человека - сало, что оливковое масло для грека. Никто из греков не думает про освобождение от оливковой зависимости. Ведь, согласно последним исследованиям украинских диетологов, сало - весьма ценный продукт, употреблять который можно без опасений за свое здоровье. Оно обладает такими же полезными свойствами, как оливковое масло, и может с успехом его заменять! А в некоторых ситуациях и жизнь спасти:

Священник Александр Дьяченко:   У нас, помню, перед караульным помещением в армии висел здоровый самодельный плакат: "Сало - сила, спорт - могила"! И ведь как правильно было написано!

PPPPPPS   Материцца - не матерюсь. Наверное потому что до определенного возраста рядом не было людей, которые бы использовали мат. Когда чего-то случается типа "молотком по пальцу", издаю звуки а-ля "ыыыыауоаыыыыыы!!!!" А вот в речи моей стока эвфимизмов, что иногда даже не могу слово человеческое вспомнить, чтобы выразить какую-то мысль. Особенно глаголов касается. И это при том, што читаю я немало(
Священник Александр Дьяченко:   Переходи на старый добрый русский язык, моя радость!

PPPPPPPS   Вот какая хорошая история. Но почему БЕЛОРУССИЯ? Судя по времени, тогда эта страна уже называлась Беларусь...
Священник Александр Дьяченко:   Вы много моложе меня. Для вас существуют: страна Россия и страна Беларусь. Для меня, застрявшем во времени, есть только одна страна - Советский Союз. Не потому, что я националист, или реваншист, нет. Просто для меня это неразрывно. Я не могу сказать "страна Литва", потому, что Литва для меня - это славное местечко, куда я в своё время ездил за колбасой и погулять по Вильнюсу. Поэтому я не слежу за тем, как там меняются названия, мне всё это глубоко безразлично. Я был воспитан в Белоруссии, Белоруссией моя родина для меня и останется. А как вы, сегодняшние, будете себя называть, - это чисто ваше дело. Я же уже слишком стар, чтобы меняться...
R:   Вы ведь тоже не назовёте Литву - Литовской ССР... И компьютер наверняка называете компьютером, а не ЭВМ, ведь так?.. А насчёт того, что в определённом возрасте уже поздно меняться: - Меняться поздно только после смерти. Точнее, там перемены будут уже другие, и не нами контролируемые...

PPPPPPPPS   У нас на работе сложно постоянно находится среди матершины... Большинство матом просто разговаривают, пара человек - время от времени, и еще пара - вообще никогда...

PPPPPPPPPS   Когда заболел наш сосед, то его родственники повезли и его до «матюкальщика», специально нанимали машину и везли в соседний посёлок. Как потом рассказывали, сидит там такой дед, посадил всех рядышком, кто к нему пришёл за помощью, и давай матом нести. И люди смеются. Это такая «терапия». И люди платят и едят, и главное, верят, что поможет. Но сосед умер...
Я когда пришла работать на завод, то меня очень коробило, что люди матом разговаривают, просто хотелось убежать и реветь. У меня были 2 сотрудницы, которые меня очень любили, но беда - без мата говорить не могли. И вот когда мы с ними подружились, то одна говорит:
- Ты думаешь я хочу матюкаться? Нет. Я когда была в твоём возрасте и пришла на завод, то один человек при мне сказал мат, и я разревелась: это как нужно не уважать человека, чтоб при нём позволять себе выражаться. А потом сама втянулась. Мне самой неловко, что так получается, не хочу, а не получается…
Знакомясь ближе с этими сотрудницами, я видела, что они хорошие люди!!! И относились ко мне намного лучше тех, кто матом не разговаривал. Относились почти как к дочери, а это по нашим временам большая редкость! Вторая сотрудница тоже матом говорила, но тоже очень хороший человек!!!! Они мне много рассказывали о своём детстве, и я их очень полюбила!

PPPPPPPPPPS   "Иногда приходится встречаться с людьми, прошедшими через «целителей», жалуются, что порой не могут с собой совладать и вдруг начинают материться. Кстати, поврежденность может проявляться и во время молитвы, человек произносит святые имена, а к ним, словно специально прилепляются гадкие слова. Мысленная брань. Даже молитвы у меня где-то лежат от этой напасти" - Не могли бы найти их, для меня? Уже месяца 3 постоянно, постоянно - такое во время молитвы, жуть берет!
Священник Александр Дьяченко:   Спаси вас Бог. Чаще причащайтесь и исповедуйтесь, не оставляйте у себя ничего на душе. Когда молитесь, если и приходит что-то - не обращайте внимания, и вся эта бяка потихонечку от вас уйдёт. Помогай вам Христос!

«Велосипед (Голубой квадрат)»

Всякий раз, играя свет чужой, не рискует ли человек лишиться своего собственного?
А нужен ли он актёру, его собственный свет?
Не станет ли он ему мешать изображать чужой?..

Нужно было мне дожить до таких лет, чтобы наконец-то прийти к выводу: велосипед - одно из величайших изобретений человечества. Хотя некоторые остряки и продолжают хохмить в его адрес, мол, слишком уж он примитивен, рама да два колеса. Зря они так. У меня, например, с самого начала в передней ступице посторонний шум. Я даже в автосервис ездил, бесполезно, не починили, как шумело, так и шумит. Вот тебе и велосипед. Сегодня, куда бы раньше поехал на машине, стараюсь ездить на двухколёсном аппарате. Конечно, автомобиль - штука удобная, но есть у него один значительный недостаток. Поездив несколько лет за рулём, и сопоставив некоторые очевидные факты, я даже сформулировал для себя очень важное правило, которое звучит приблизительно так: «Всякий раз, садясь за руль, поглаживай себя по животу. Пускай это станет твоей привычкой. И если через какое-то время начнёшь замечать, что там, где раньше было ровно, появился едва заметный бугорок, впоследствии плавно переходящий в горку. То! Имей ввиду, не примешь мер - получишь в области живота отдельно возвышающийся «монблан». И если ты хочешь, как говорит один юморист, чтобы твой галстук, или иерейский крест, как в моём случае, находился в отношении земли не горизонтальном, а перпендикулярном положении, принимай срочные меры».

Например, можешь пересесть на велосипед. Правда, сам бы я до этого никогда не додумался, но мне его подарили, а от подарков отказываться нехорошо. Нет, конечно, можно и в фитнес-центр записаться, но тогда автомобиль окончательно превратится в предмет роскоши.

Колёса катятся неспешно, и свежий воздух наполняет твои лёгкие. Вы бы знали, какой у нас воздух, сплошные фитонциды. И красотища кругом какая, не передать. Раньше пролетал по этим дорогам, но только на четырёх колёсах, и что я видел? Один разбитый асфальт. А на днях поднимаюсь в горочку, голову запрокинул и такое увидал, даже остановился в восхищении…

Когда едешь не спеша - и думается светло. Разве может родиться в сердце что-то злое, если на твоих глазах через дорогу перебежит заяц, или где-то рядом взлетит сова, зашуршит в кустах цесарка?

Много лет назад мы здесь катались вместе с моей будущей матушкой. Тогда мы ещё только дружили. У нас были небольшие одинаковые велосипеды, только разных цветов, у меня голубой, а у неё зелёный. Дорога сегодня уже, правда, не та, вон, сколько ям вокруг, да и окружающий ландшафт здорово поменялся, но всё равно узнаваем. А вот и болотце, что такое у меня с ним связано? Почему я его помню? Кручу педали, а сам всё думаю об этом болотце. И всплывает на память одна из наших поездок…

Я тогда увлечённо что-то ей такое рассказывал, мысли не успевали за словами, смеялся, много жестикулировал и не заметил, как сорвалось грубое слово. Оно не то чтобы ругательное, после армии я уже не позволял себе ничего такого, но для женского уха явно неподходящее. Помню, как она сразу замкнулась, перестала улыбаться, отвернулась от меня и поехала вперёд на своём велосипеде. Я извиняться, - безполезно, в мою сторону даже не смотрит.

Надо было немедленно спасать ситуацию, но как? Срочно нужен был подвиг, но только подвиги на дороге не валяются. Хоть бы волк какой-нибудь выскочил, что ли, только где ему тут взяться? Вот когда не надо… Плетусь сзади, не догоняя, и вдруг это болотце, тогда оно было побольше и почище. А главное, в те годы в нём рос камыш, но не на берегу, а на большой кочке точно посередине этой огромной лужищи. Ну, думаю, вот тебе и подвиг! Бросаю велик и лезу в болото, не ожидая, что оно окажется таким глубоким. Хотя в той ситуации это было как раз то, что надо!

Женщины такой народ, - чем быстрее за ними бежишь, тем скорее они от тебя убегают. Но как только понимают, что преследовать их больше никто не собирается, останавливаются и оборачиваются назад. В тот миг, когда женское любопытство заставило её обернуться, я как раз обламывал стрелки камыша, стоя по пояс в мутной болотной жиже. А когда она в волнении подбежала к луже, я уже выбирался на твёрдую почву, протягивая ей букет из нескольких «эскимо» на длинных-длинных палочках: - Это тебе!
Помилуй Бог, как же она на меня посмотрела. Да только за один такой взгляд я готов был вообще не вылезать из болота, лишь бы он продолжался снова и снова.

Странная эта штука, любовь. Поди, объясни, почему ты полюбил этого человека, а не того, или вон того. За что мы любим? Да ни за что, просто так, любим и всё. Если очень хочешь понять, закрой глаза и постарайся представить себе дорогое лицо… Никогда ты его не представишь! Зато увидишь что-то такое особое непередаваемое, что всегда позволит тебе безошибочно угадать его из тысяч других. Наверно, за это "что-то" и любим…

Почему-то в этом году, как никогда, много змей. За время своих путешествий на велосипеде я изучил, наверно, всю местную змеиную фауну. Больше всего встречаю ужей. Это такие свободолюбивые существа, которые никоим образом не соблюдают правил уличного движения, и потому, словно кошки, норовят попасть тебе под колёса. А однажды еду, смотрю - на пеньке, свернувшись в клубок, греется большой уж. Думаю, стоп, сейчас я тебя сфотографирую. Останавливаю велосипед и тихонечко подбираюсь к разнежившейся змее. Уже и камеру включил, осталось только на кнопочку нажать, и тут слышу, как кто-то сзади предупреждающе зашипел. Но недаром говорят, что человек произошёл от обезьяны. Честно скажу, такого прыжка, да ещё с такой траекторией полёта, я от себя не ожидал. И вижу: сбоку от того, что на солнышке греется, поднявшись вверх, точно кобра, раскачивается огромный ужище. Наверно, хозяин здешних мест, это он мне шипел. Жалко, конечно, что снимка не получилось, но я без претензий. У нас в храме тоже без благословения настоятеля фотографировать не полагается!

Гадюка плывёт по асфальту медленно, величественно поднимая головку вверх. Если видит, что велосипедист может ненароком её переехать, предупреждающе шипит, мол, ты, батюшка, за дорогой-то посматривай, чай не один ты здесь участник движения. Но змеи ладно, они велосипедисту не помеха, это не то, что деревенские дворняги.

Въезжаю в деревню, вернее, раньше здесь была деревня, а теперь это большой дачный посёлок, немало и москвичей. Где-то среди множества домиков находится дача одного известного Артиста. Вспоминаю, как в самом начале восьмидесятых, в поисках нужного мне магазина я случайно попал в район Таганки. Знаю, что магазин где-то здесь, а где конкретно, сказать никто не может. Смотрю, какой-то мужичок, небольшого росточка, с усиками перебегает дорогу и усаживается в шестёрку. Я ему:
- Друг, подскажи, где то, что я ищу.
Он начинает объяснять, и в эту секунду я узнаю в нём того самого Артиста. Несомненно, его узнавал не только я, его вся страна знала. Знала и любила, а как можно было его не любить? Губы сами собой растягиваются в улыбке:
- А вы не такой-то?
Он привычно кивнул головой, показал, где находится магазин, и сел в машину.

Откуда мне было знать, что мы с Артистом, оказывается, соседи. Другой раз я увидел его через несколько лет у нас на станции. Схожу с электрички, а он вот, кого-то встречает. Стоит всё возле того же жигулёнка. На нём штаны и майка, такая, времён пятидесятых, белая с глубоким вырезом. Ему бы кепку, и точно типаж тех лет, а ещё было заметно, что он изрядно выпил. Люди проходили мимо, смотрели на него и молча шли дальше. Наверняка его узнавали, его популярность зашкаливала, несмотря на то, что играл в основном эпизодические роли. К нему никто не подходил и не старался заговорить, чувствовалось, людям было неудобно от того, что он так напился. Качусь дальше, здесь, на краю деревни, на самом пересечении с трассой стоит магазин стройматериалов, раньше на этом месте располагалось маленькое придорожное кафе. Точного названия его уже никто не помнит, но в народе оно почему-то называлось: «Мутный глаз». Мне рассказывали, в этом заведении нередко можно было встретить и нашего Артиста. Потом уже после того, как он заболел, кафешку сожгли. Говорят, будто в ней приторговывали разной дрянью, вот родители в отместку её и подпалили.

Вспоминаю Артиста и задаюсь вопросом, а можно ли сыграть (какому-нибудь артисту) - свет человеческой души, который я увидел тогда в её глазах у болотца? И если можно, то как же надо играть, чтобы этот вроде бы поддельный свет подкупал зрителя, заставлял поверить в его подлинность, забыть, что перед ними только актёр, исполняющий очередную роль. Что вот сейчас, отыграв на сцене, он пойдёт в гримёрку, смоет свет из глаз, точно грим с лица, и поедет ужинать к себе домой.

Помню, рассказывали, что идеальный актёр должен быть внутренне совершенно «пустым», иначе как вместить ему в себя другую личность? Искусство перевоплощения требует совершенного самоотрицания. Я, было, не поверил, но знакомый юноша, не так давно окончивший театральное училище, подтвердил:
- Да, батюшка, так и есть. В первую очередь, нас учат жить для искусства, а твоя собственная реальная жизнь на его фоне превращается в нечто второстепенное, ну, что-то наподобие человеческой тени.

Не понимаю я этих собак. Стоишь с кем нибудь, разговариваешь, велосипед у тебя в руках, рядом крутится дворняга и, кажется, нет ей до тебя никакого дела. Но это только на первый взгляд. На самом деле псина выжидает, когда ты запрыгнешь на велик и закрутишь педалями. Тогда она срывает притворную маску равнодушия и с лаем бросается за тобой в погоню. И это называется «друг человека»? За какой-то бабушкой она, может, ещё и не побежит, а вот за мной побежит обязательно. Наверно, это ещё из-за того, что, катаясь на велосипеде, я надеваю ярко-зелёный жилет со светоотражающими полосками. Какая собака устоит перед искушением не гавкнуть на такую красоту?

Тихонько, чуть ли не на цыпочках, въезжаю в деревню. Куда-то сюда, в одну из дач, приезжал Артист, здесь он отдыхал, наверно разучивал роли, готовился к спектаклям. Снова вспомнил его стоящим на станции в ожидании электрички. Подумалось, почему актёры так много пьют? Один духовный человек пытался мне объяснить:
- Это всё издержки профессии. Сам посуди, чем привлекает зрителя любой спектакль? Во-первых, своим сюжетом. Сюжет, как правило, содержит в себе какой-то конфликт, противоречие. И чем сильнее накал страстей, тем интереснее спектакль. Добродетель неинтересна, зрителя больше волнует грех. Актёр, играя свою роль, в первую очередь, изображает какую-то страсть. Для этого он должен впустить её в себя, но всякая страсть заразна и в конечном итоге разрушительна. Чем талантливее артист, тем сильнее бушуют в нём страсти, принимая, в конце концов, известные проявления. Потому, наверно, и пьют… Чтобы контролировать страсть, нужно быть верующим человеком. Ты много знаешь в актёрской среде церковных людей? В том-то и дело. Как только артист по-настоящему приходит к вере, у него начинается противоречие с самим собой. И выход здесь один, он или перестаёт играть, или уходит из церкви.

И всё-таки псы меня заметили, правда, позже, чем бы им этого хотелось, что и позволило мне благополучно проскочить через деревню. Но в перспективе предстоял ещё и обратный путь. Решаю по дороге назад выломать хорошую увесистую палку и, если что, припугнуть ею собак.

Казалось бы, такой ответственный момент, но когда я настраивался на бой, почему-то вспомнилась одна молодая женщина, недавно она ко мне подходила. Очень яркая, из тех, на которых мужики, проходя мимо, оборачиваются автоматически и долго потом провожают взглядом. Одной рукой она придерживает сумочку, на указательном пальчике другой висят ключи от машины. Смотрит немного иронично.
- Вот вы, священник, - обращается она ко мне, - подскажите, ведь наверняка знаете. Каким мне богам молиться, чтобы, наконец, выйти замуж? Человек я самостоятельный, успешный, сделала хорошую карьеру, у меня есть всё, только мужа нет.
И потом уже без всякой иронии добавляет:
- Мне уже тридцать, а претендентов на роль крепкого мужского плеча, на которое иногда так хочется опереться, не находится… и детей нет.
Слушаю девушку, вот, кажется, завидная невеста. Ухожена, хорошо одета, взгляд уверенный и независимый, и в тоже время в нём явно чего-то не хватает, но чего? И вдруг как озарение: света! В её глазах нет света! Подвожу девушку к иконе святых князей Петра и Февронии и говорю ей:
- Богам молиться не надо, молись Христу и обращайся вот к этим святым, они знают, что такое Любовь, и обязательно помогут. Ты, наверно, думаешь, что настоящий мужик на твою машину клюнет или на квартиру позарится? Может, альфонс и позарится… А настоящему всё это не в счёт, ему подавай свет в твоих глазах. Только без Света в душе, откуда ему взяться в глазах? Так что, если хочешь, начинай трудиться. А как, я тебе подскажу.

В зелёном флюоресцирующем жилете, с большой палкой, словно с копьём наперевес, я сам себе нравился и походил на славного рыцаря Дон Кихота. В это время мои враги, сбившись кучкой, молча ожидали моего возвращения. И когда мне оставалось до них не больше десятка метров, с воем бросились в атаку.
- Зелё-ё-ё-ный, бр-р-р-ось палку! Б-р-р-рось, б-р-р-рось, б-р-р-рось палку! Я лихо промчался мимо, а вся ватага рванула за мной, хором требуя моего полного разоружения.
- Б-р-р-р-рось! Б-р-р-р-рось! Б-р-р-р-рось!
Стремглав вылетев за деревню и оставив преследователей далеко позади, я похвалил своего железного Росинанта:
- Молодчина, без твоей помощи эти маленькие бандиты наверняка бы разорвали меня на тысячу кусочков.
Всё ещё находясь под впечатлением погони и размахивая над собой копьём, неожиданно в голос запел известную итальянскую песенку из одного забавного фильма, в котором когда-то снимался Артист. В фильме они исполняли её дуэтом с другим всеми любимым актёром. Не знаю, как сегодня, но тогда эту песенку дурашливому дуэту подпевала вся страна. Потом представил, как сам выгляжу со стороны, перестал петь и выбросил палку.

Матушка скоро вернётся. Первым же делом купим ей велосипед, и снова покатим по дорожкам нашей юности. Конечно же, мы станем проезжать мимо того маленького болотца, и я, как бы невзначай, остановлюсь возле него и посмотрю, помнит ли она ещё о том моём «подвиге». Если помнит, я обязательно это пойму, достаточно будет просто заглянуть ей в глаза…

Священник Александр Дьяченко
Рассказ «Велосипед (Голубой квадрат)» опубликован: 30.06.2011 - pravmir.ru/velosiped

18.08.11   ага, все понятно! актер, наверняка, Юрий Никулин, песенку Вы пели - "А нам все равно!...", вторым был Андрей Миронов. Про девушку понравилось! Такие нужные слова и так вовремя! Вот бы мне так научиться!..
19.11.12   Какой романтичный, светлый рассказ! Спаси Господи, отец Александр. А актёр, мне думается, это Семён Фарада, именно он служил в театре на Таганке. А итальянская песенка - это знаменитый дуэт с Александром Абдуловым из "Формулы любви". Я читала о о последних днях жизни Семёна Фарады - он принял православие и незадолго до смерти исповедался и причастился, словом, готовился к своей кончине. Вот так.

«Не клонись-ка ты, головушка…»

Лучшими военными хирургами являются кавказцы-мусульмане и евреи…
Всё тот же хирург-чеченец рассказывал, что его коллеги славяне - слишком душевны
(потому что воспитаны в христианской традиции).
Они жалеют раненого и всеми силами стараются спасти ему жизнь!
Даже тому, для кого эта жизнь после госпиталя превращается в сплошную муку…

У каждого уважающего себя писателя обязательно должен быть рассказ о сумасшедшем, причём, желательно написанный от лица самого душевнобольного, этакое подобие Гоголевских «Записок сумасшедшего». Поскольку к писателям себя причислять не решаюсь, но уважать себя, всё-таки, уважаю, поэтому и дерзаю, в подражание великим, продолжить эту немного странную и очень трудную тему, пытаясь взглянуть на мир людей здоровых глазами человека болящего...

Первым, по-настоящему душевнобольным, с которым мне пришлось столкнуться, был Владимир, солидный пожилой мужчина, красивый и очень представительный. В течение трёх лет, приезжая отдыхать в расположенный рядом с нами санаторий, он неизменно появлялся и у нас в храме. Причём, ходил, стараясь не пропускать ни одной службы. Подойдёт к свечному ящику подаст несколько поминальных записок о живых и усопших, возьмёт десяток свечей и молится возле подсвечников. На отдых Владимир привозил с собой несколько костюмов, но из галстуков неизменно предпочитал бабочку. Иногда он делал строгие замечания входящим в церковь, мог прогнать людей, стоящих на середине ковра по причине того, что, мол, топчут ногами узор, похожий на восьмиконечную звезду, символ Пресвятой Богородицы. Наши деревенские, впервые заприметив московского гостя, ломали головы, чем бы мог заниматься этот импозантный старик:
- Чай музыкант какой известный, или даже профессор!
И вот, однажды, одна из самых любопытных старушек не удержавшись, подошла-таки к нему с вопросом:
- Милок, а ты кем по жизни-то идёшь, больно уж вид у тебя гладкий?
Владимир, немедленно изменившись лицом, резко парировал вопросом на вопрос:
- А вы, мадам, случайно не на КГБ работаете, отчего это вы вдруг так заинтересовались моей личностью? - а сам так бочком, бочком, и вон из храма!
В следующий свой приход он подошёл ко мне, я как раз исповедовал, и спрашивает:
- Это не по вашей ли наводке, батюшка, мною здесь интересуются? Что, всё ещё в КГБ стучите? И погоны до сих пор под рясой носите, а после исповеди отчёты куда надо составляете?
От неожиданности и обиды я не нашёл слов. И пока ловил воздух ртом, Владимир спокойно и с достоинством проследовал в глубину храма. В тот момент наш народ и пришёл к выводу, москвич-то, что говорится, «с приветом»! А то стал бы он так со священником разговаривать...

На Илью Пророка заезжий красавчик почему-то пришёл на службу с костылём в руках. Клирос запел, а Володя давай по храму с костылём круги нарезать, да быстро так, и кричит:
- Люди, знаю я вашего попа, тот ещё кгбист, и владыка ваш кгбист, и патриарх кгбист! - Громко так кричит, во весь свой могучий голос.
И ещё: - Немедленно верните мне мои записки, стукачи продажные!
Что тут будешь делать, вышел из алтаря, и прошу мужиков:
- Братья, человек намеренно срывает службу, надо бы его вывести на улицу.
Никто не ожидал, что этот старый москвич окажется таким физически сильным и будет так этому сопротивляться! Но, с Божией помощью, его всё-таки удалось вынести из храма и уложить рядом на травку. Озорник пришёл в себя, и, ухватив костыль, побежал в санаторий.

Два последующих года Володя, как ни в чём ни бывало, приезжая на отдых, наведывался в церковь. Мы за ним присматривали, и как только человек начинал терять над собою контроль, его уже достаточно было предупредить:
- Владимир, нам что, снова вас из храма выносить?
- Нет-нет, - отвечал он всякий раз, поправляя неизменную бабочку, - пожалуй, я сам уйду...

* * *

А вот Серёжа - человек мирный, такой тихий безобидный алкоголик. В своё время его отправили исполнять интернациональный долг в дружественный нам Афганистан. Короче, как ушёл он в те далёкие годы на фронт, так до сих пор и не возвращается, воюет и воюет. Однажды Серёжа мне во всех подробностях рассказал, как отличить: сошёл человек с ума во время боя, или с ним только нервный срыв случился... Рассказывает о ком-то с видимым сочувствием, а себя больным - не считает...

Мы с ним как познакомились: однажды подходит он ко мне после службы и докладывает:
- Батюшка, разрешите доложить, за время дежурства в храме мною замечено и пресечено пять попыток поставить свечу на подсвечник вверх ногами, три случая прочитать заговор вместо молитвы, а так же пресечена попытка подпитаться энергией двумя колдуньями.
- Откуда ты такой взялся, милый? - спрашиваю Серёжу.
- Командирован к вам седьмым небом, и жду дальнейших распоряжений.
Понятно. Тогда приказываю вести преимущественно наружное охранение храма во время совершения нами богослужений.
- Есть, проводить наружное охранение!
И с тех пор иногда можно видеть, как в течение всей службы немолодой уже сухощавый мужчина ходит вокруг нашего храма, внимательно вглядываясь в лица входящих. Он специально приезжает к нам из другого города и очень гордится своей службой.

Иногда звонит мне и предупреждает, что поступила конфиденциальная информация, согласно которой в квадрате таком-то ожидается проход террористов, и что ему с группой боевых товарищей поручено блокировать ожидаемого противника:
- Так что, батюшка, с трёх до шести завтрашнего дня просьба никому без необходимости не появляться в указанном месте. Батюшка, вы уж там наших предупредите, пусть поостерегутся.
- Понятно, спасибо, дорогой, что поставил в известность.

Как-то приезжает в храм во хмелю, довольный, глаза сияют от радости:
- Вчера лично президент вручил в Кремле нашему подразделению боевое гвардейское знамя.
Мы его поздравляем, а у него на глазах блестят счастливые слезинки:
- Заслужили, батюшка, мы же предупредили нападение на автоколонну по Ленинградке, а два месяца назад предотвратили взрывы на Минском направлении.

И ещё помню, как он входил в церковь после недавних взрывов в метро. На нём лица не было. Зашёл незаметно и тихонько присел на лавочку, а я возьми, по глупости, да и пропустили:
- Как же вы, Серёжа, такую беду пропустили, вам же гвардейское знамя недавно вручили!
Мой вопрос Серёге, словно удар поддых, сломался он пополам и стонет:
- Батюшка, это я во всём виноват, не доглядел. Не могу понять, как прошли эти гады, почему разведка не сработала, ведь никогда не подводила!.. А в этот раз... Столько невинных людей погибло, а я ничего не сделал, не выполнил свой долг, простите меня, - и астонал мой сумасшедший солдат, словно от боли, обхватив голову руками. Я в те дни новостные сводки об этих взрывах во все глаза смотрел, и никто, из тех, кто отвечает за нашу безопасность, не застонал, и не попросил прощения. Оно и понятно, мы же люди «нормальные», а прощения просят только «безумные»...

* * *

В нашем мире, после всех этих перемен последнего времени, так мало осталось людей здоровых. Да, и кого, по большому счёту, считать здоровым? У любого, присмотревшись, можно найти червоточинку. Приезжаю однажды в семинарию, студенты в аудитории, собравшись вокруг одного из столов, что-то читают и громко смеются. А на мой вопрос отвечают:
- Батюшка! Вот, нашли в корзине на сожжение, и подают мне увесистую стопку листов, скрепленных степлером.

- Очередной мессия, отец Александр, только написано до того смешно, что просто невозможно не смеяться.

Ребята отдали мне «план спасения», и уже вечером дома, имея возможность остаться одному, я хохотал просто до неприличия, до слёз. Скажу честно, никогда ещё за последние годы так не смеялся. Достаточно того, что начинается план приблизительно так:
- Ну, что, ребята, не ждали? А вы думаете, как бывает? А так и бывает: ехали себе ехали, и вот - приехали! Жили себе - не тужили, и вот те на: Конец света, оказывается!

А когда устал смеяться, стал замечать, что среди множества до смешного наивных рассуждений вчерашнего «реального пацана» вдруг зазвучали трагические нотки...

- А это вам, ребята, не шутки, - добавляет мессия.
- Начал писать книгу, чтобы, значит, спасти человечество - он пишет одну книгу за другой, потом их сжигает.

Сумасшедший мессия не требовал денег, он вообще ничего не требовал. Человек заболев, ощутил себя страдающим богом, сравнивая собственные страдания с искупительным подвигом Самого Христа...

В его тексте множество смешных оборотов, бранных слов, неприличных сравнений, но нет угроз. И только единственное желание: привести к покаянию всех...

Его план прост. Мессия уверен, что если собрать в один кружок всех сильных мира сего и просто попросить их: - "Ребята, давайте покаемся!" Ведь «не дураки же они, ведь понимают, на самом деле, как нужно жить». Они покаются и обратятся к простым людям, и те, в свою очередь, тоже покаются, и никто никогда не будет больше страдать...

Со страниц этих, неподдающихся логике обычного здорового человека, кричит безумное нутро другого человека. Его безумные мысли и переживания - это отчаянный крик немощного смертного начала, дерзнувшего поставить себя на место Бога, и человеческими силами пытающегося преодолеть вселенский грех. Понятно, что такой подвиг человеку не под силу, но «исцелённый» Адам знает, что он мессия, и значит - должен спасать. Это его долг, а сил нет. Такое впечатление, будто с него содрали кожу, но он ещё жив, и всякое соприкосновение с грехом вызывает у него нечеловеческие муки. Мало того, что он не может противостать греху, так ещё и должен доказывать, что он - не безумный мессия... Он пишет, обращаясь к одному из своих безответных адресатов:

Нам вроде бы легко представить себе человека, спасающего весь мир, ибо американские киношные герои делают это регулярно... Он здоров. Хотя все вокруг считают его больным. Просто такова его миссия, он должен спасти земной шарик со всем его народонаселением от ада и страданий. А всё потому, что: - Дорогие мои, вы же все сумасшедшие, потому, что живёте во грехе!

Мессия обречён на одиночество, от него отвернулись прежние друзья, но самое главное, от него ушла любимая. А это ужасно, ведь рядом с исцелённым Адамом должна быть исцелённая Ева, иначе общий замысел спасения не удастся. Но его Ева бежит от больного Адама, и тем приносит ему ещё большие муки. На каждой странице его плана и обида, и бранные слова в её адрес, и надежда, что когда-нибудь она обязательно вернётся, ведь он её так любит...

И страдания, предназначенные ей, как Еве, он возьмёт на себя, ведь он уже привык к постоянной боли...

Но как всегда, дело спасения человечества упирается в какие-то банальности, хотя бы в те же деньги на почтовые отправления. Еще деньги нужны, чтобы отпечатать сам план спасения, размножить его, накупить сотни конвертов и почтовых марок. А если в твоём распоряжении только пенсия по инвалидности, то очень трудно спасать человечество. Ограничивая себя во всём, он шлёт и шлёт по адресам сильных мира сего свои безумные призывы к покаянию.

Читаю текст, и мне уже не хочется смеяться. Думаешь: Мне бы так исполнять Волю Божию! Но я-то ведь человек разумный, слава Богу!.. Со всеми вытекающими из этого факта обстоятельствами...

* * *

А недавно у нас появилась новая прихожанка, её зовут Людмила. Недалеко от храма она купила крохотный кусочек земли и этим летом поставила на нём такой же маленький щитовой домик. Когда она впервые подошла на исповедь, за очками я увидел её необыкновенные глаза, открытые и сострадающие всему миру, хотя, может, мне это так показалось? Человек уже в возрасте, а руки так волнуются, будто ей только 17 лет.
- Вы, наверное, москвичка, - предполагаю я.
- Да, батюшка, - улыбается Людмила, - я, действительно из Москвы. Всю жизнь проработала врачом, вышла на пенсию, и хотя всё ещё продолжаю работать по специальности, но мечтаю иметь такое место, где бы на старости лет могла бы спрятаться и отдохнуть от всего человечества...
Её слова о «всём человечестве» напомнили мне о чём-то очень знакомом:
- Доктор, вы случайно не психиатр? - и, оказалось, попал в точку.
Людмила была психиатром, и я наконец смог задать вопрос специалисту, на который уже столько лет мечтал получить ответ:
- Доктор, а правда говорят, будто психиатр, долго работающий с сумасшедшими, становится со времени похожим на своих пациентов?
- Да, батюшка, похоже, что так оно и есть.
- А почему, Людмила, разве сумасшествие заразно?
- Я не могу этого объяснить, но нередко дело обстоит именно так.

Я долго бы ещё потом ломал голову, если бы мой друг отец Виктор не рассказал мне о том, как однажды, будучи тяжело раненым, впервые попал в военный госпиталь. В госпитале он подружился с тамошним хирургом, чеченцем по национальности. А потом, уже став профессиональным спецназовцем, ему нередко приходилось заводить знакомства с военными хирургами.

Я тогда запомнил рассказ моего друга и попробовал распространить этот же принцип на врачей психиатров:

Хотя, всё это только догадки, люди мы сельские, живём в стороне от торных путей цивилизации, и ничего в этих делах не понимаем... Пускай на эти темы рассуждают специалисты. А наше дело - созывать людей в храм на молитву, на которую соберутся и здоровые, и больные, и психи, и психиатры... Нет, всё-таки прав тот безумный мессия, все мы, в глазах Божиих, больны грехом, из-за чего и страдаем, просто немногие это понимают. И в гордыне нашей всё только больше усугубляем мучения... А любящий своё неразумное создание Господь смотрит на нас и смиренно ждёт, - когда же мы, наконец, Его услышим:

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Не клонись-ка ты, головушка…» опубликован: 10.08.2010 - alex-the-priest.livejournal.com/35498.html

PS   А ведь в этом, батюшка, что-то есть... В том, что к вам всякие эдакие "с приветом" тянутся... Не, на самом деле! Мы Они - люди с тонкой душевной организацией, куда попало не лезут... Чувствуют - где мир, и уют, и успокоение!

PPS   Спасибо, написано, как всегда, замечательно.
"Батюшка, это я во всём виноват, не доглядел. Не могу понять, как прошли, эти гады, почему разведка не сработала, ведь никогда не подводила, а в этот раз. Столько невинных людей погибло, а я ничего не сделал, не выполнил свой долг, простите меня, - и застонал мой сумасшедший солдат, словно от боли, обхватив голову руками. Я в те дни новостные сводки об этих взрывах во все глаза смотрел, и никто, из тех, кто отвечает за нашу безопасность, не застонал, и не попросил прощения. Оно и понятно, мы же люди «нормальные», а прощения просят только «безумные»..." - Это меня просто пронзило...

PPPS   Проняло, особенно про второго... У нас тут в монастыре был один француз, Лаврентий. Тоже чудил по полной программе... Так вот, он мог часами стоять на одном месте, и в дождь и под палящим солнцем. Потому что, по его словам, вот-вот именно здесь - сейчас должен пройти Христос! Болезнь? Да. Но дай, Господи, и мне знать, то место, где Ты должен пройти и ждать Тебя там, чтобы ни случилось...

PPPPS   Иногда думаешь - все!.. В лес, в тайгу... подальше, чтобы за несколько сотен километров ни одного человека не было. Потом прикинешь - а в Церковь как ходить? И Причащаться хотелось бы почаще. Ладно, согласен на деревню, но так чтобы не очень большая была, но с Церковью. Потом подумаешь - опять же дрова таскать и удобства все на улице... Остается привычный вариант - продолжаю жить в городе:). Хорошо там, где нас нет.
Священник Александр Дьяченко:   Для такого поступка нужно иметь покаяние Марии Египетской! Для неё - жизнь и смерть слились воедино, наверно только так и можно пойти её путём...

PPPPPS   Спасибо, батюшка, за рассказ. Каждому свой крест. Им свой, нам свой. И каждого Бог милует, ведь только Он один по-настоящему знает нас. Я думаю, что раз только Он знает все о нас до конца, и раз Он милосерд, то не попустит даже сумасшедшим сойти во ад, не дав им возможности спастись тут на земле. А как Он их спасает, нам не всегда видно, а может и не нужно, чтобы было видно... Главное, каждому дается шанс на спасение, даже умалишенному...
Священник Александр Дьяченко:   Человек, болящий разумом, - что расстроенное пианино. Оно играет с неприятным звуком, но от этого не перестаёт быть инструментом. Так и для Господа: и стадающий человек не перестаёт быть человеком.

PPPPPPS   Ах, батюшка, какую же важную тему Вы подняли! Вижу признаки Промысла Божиего в том, что рукопись страдальца попала именно к Вам. Ведь заслужил же он, чтобы его просто серьезно прочитали? А может, кто и воздохнёт…
Священник Александр Дьяченко:   Спасибо вам за этот коммент, из-за этой рукописи и писал этот рассказ. Самое важное здесь - его мысли об искуплении мира людей. Хотя это и больной человек, и тем не менее прекрасный пример немощи человеческой - в попытках искупить род людской. Этот подвиг может быть совершен только Богом...

PPPPPPPS   Я знал одного сумасшедшего, который спас девочку из под поезда, при этом лишившись ног. Но суть не в этом, поезд был, подвиг был, а вот девочки не было... Галлюцинация была... Спасибо за рассказ.
Священник Александр Дьяченко:   Спасибо, потрясающий факт!

PPPPPPPPS   Батюшка, спасибо Вам за рассказ! Нам со стороны видится их сумасшествие, а они на самом деле мучатся, реально испытывают душевные страдания, реально мучатся совестью от несуществующей вины. А если совесть - определяет душевный мир человека, то психически нездоровый, обременённый «больной» совестью - он и там (после смерти) мучится будет, т.к. здесь - мира в душе не было? И ещё думается. А как им правильно верить в Бога, если они по болезни лишены такой возможности? Что это не их вина, у них в мозге, в центре личности, что-то не так, и верить так, как здоровый, они не могут. Недавно прочитала рассказ Всеволода Гаршина «Красный цветок», очень впечатлило. Он о душе психбольного. Человек попал в психушку и автор раскрывает его внутреннюю жизнь. Он переживает реально такие страдания, которые абсолютно абсурдны со стороны здоровых людей (врачей и персонала): Вот он видит из окон цветок, и кажется ему, что это воплощение мирового зла и он должен его победить, вплоть до того, что пожертвовать своей жизнью, чтоб защитить всех людей. И он идёт на жертву. Сторож его гонит с клумбы: нечего рвать! А он выдумывает выходы, прорывается ночью, режется в кровь, пробираясь к нему, столько усилий! И срывает! Забирает под рубашку, чтоб это зло из цветка вошло не в мир, а в него, и пусть он погибнет, зато людей не коснётся... Там три цветка. Два он уже сорвал, остался последний. Он худеет, не ест, не спит, мучится, мечется. И вот его, буйного, привязывают. Но ночью когда сторож заснул, он всеми силами выбирается и срывает последний цветок. И умирает с блаженной улыбкой, исполнив свой подвиг.
И такие мысли возникли: человек реально идёт на жертву, отдаёт свою жизнь, а Бог как на неё посмотрит, если эта жертва абсурдна с точки зрения здравого смысла? Но больной мучится реально, решает глубинные вопросы, борется, совершает подвиг.
Как то в интернете встретила письмо одного душенобольного, он рассказывал, как жил в психушке, и что там с ним делали. Я была под таким впечатлением! Это просто ужас, камера пыток отдыхает. Врачи не относятся к ним как к людям, а как к скотам, издеваются. А люди абсолютно безпомощны! Вообще страшно, психбольной обречён на одиночество, обречён на свой искажённый мир, где его никто не поймёт, никто не поможет. Для меня остаётся неразрешимым - как такие болезни могут способствовать спасению?
Ещё вспоминаю одного больного, ему было лет 50, может 60, он заходил в автобус и призывал: «За Родину! За Сталина!». Всё время пока ехали - всё время это выкрикивал. Его обрывали, но через несколько секунд всё повторялось. И так изо дня в день. Он ездил на другой конец города собирать бутылки. Как рассказывали пассажиры, он был учителем истории, нормальным человеком, а потом в перестроечные годы его уволили по сокращению и он остался без средств к существованию и помешался. Было страшно на него смотреть, чувствовалось, что внутри человек очень страдает, что нет мира в душе, вот как что-то надломилось, не выдержало и осталось поломанным.
Священник Александр Дьяченко:   Наверно Господь, попуская людям такие страдания, открывает для них и путь спасения. Если человек, спасая несуществующего ребёнка, лишается ног, то это тем не менее подвиг. Или этот страдалец с цветком у Всеволода Гаршина. А потом, такие люди с обострённым чувством совести - и нам даются во спасение. Наши предшественники, предки - старались не обижать убогих людей. Но наше время определяет их как сор, щепки на пути развития цивилизации...

«Мишка и Маришка»

Если бы в их жизни не случись этой Любви, зачем тогда вообще жить на земле?
Ведь ничего у них не осталось: ни дома, ни фильмов, что делал Мишка. Ничего!.. и не жалко.
А Любовь, которую пронесли эти двое заставляет людей плакать…
Упокой Господи душу усопшего раба твоего Михаила…

С Мишкой мы познакомились в начале 1990-х. Я приезжал в Москву к родственникам и встретился с ним у них на квартире. Крепкого телосложения, с большими добрыми глазами на лице, украшенном рыжей курчавой бородой. Он мне сразу понравился, и я даже ощутил с ним некое сродство, а причину понял после… Оказывается, мы с ним родились в одном и том же роддоме, в Лефортово, в Синичках, что рядом с храмом Петра и Павла. Только Мишка родился лет на 12 раньше меня…

Их дом тоже стоял где-то в тех местах, недалеко от храма. Представляете, ещё недавно стоял частный деревенский дом, а сейчас это уже почти центр Москвы. Правда, до наших дней дошли только фотографии этого дома. Очень трогательные, с маленьким Мишкой на руках у бабушки, и такие же, только с мамой и папой. Потом дом снесли, а их семья получила хорошую трёхкомнатную квартиру в доме сталинской постройки. Мишка рос, а родители состарились и умерли, и он стал жить один. После школы ушёл служить в армию. Сохранились Мишкины фотографии в форме сержанта ВДВ. После службы он выучился на кинооператора, а потом целых 25 лет отработал на студии «Центрнаучфильм». Фильмы про всякие необычные физические явления, сюжеты из неизвестной истории российской глубинки, фильмы о животных, и ещё про множество всякой всячины были отсняты Мишкиной камерой. Он колесил по стране, а потом, вернувшись в московскую студию, просматривал сотни метров отснятой им плёнки для того, чтобы умудриться вместить всё самое интересное в каких-нибудь 15-20 минут, в которые и должен был продолжаться фильм.

В одной из своих поездок по Кубани Мишка встретил свою Маришу, и не долго думая увёз её в Москву. Любовь с первого взгляда и на всю жизнь. Мариша была на много лет младше мужа, и ещё не успела получить профессию, зато умела хорошо рисовать. Она стала помогать Мишке оформлять заставки в его фильмах, много рисовала их общих друзей. А друзей у них действительно было много. Детей, правда, не было, но они всё равно были счастливы.

Мишка, ещё служа в десанте, пристрастился к прыжкам с парашютом. Придя на гражданку, продолжал прыгать во время учёбы в институте, а потом и работы кинооператором. Более того, Мишка приспособился крепить кинокамеру у себя на шлеме. Прыгая с парашютом, он одновременно включал и камеру. Кому же не хочется посмотреть на себя, парящим в воздухе, с широко расставленными руками и ногами, кричащим что-то тем, кто остался внизу и не испытывает, и никогда не испытает, счастья свободного полёта. Откуда только Мишка не прыгал, кого только не снимал. И спортивные прыжки с самолета, и прыжки с высоченных башен, и даже горных вершин. Я никогда не интересовался самой технологией прыжков, но послушать увлечённого человека мне всегда было интересно.

Он рассказал, как пришлось ему как-то прыгать с одним человеком необычной судьбы. Этот человек, не помню уже при каких обстоятельствах, повредил позвоночник и был обречён на неподвижный образ жизни. Но вопреки судьбе, и благодаря необычайному мужеству, сумел доказать всем, и прежде всего себе, что способен не только вернуться к прежней привычной жизни, но даже больше, решиться на подвиг. Ещё лёжа на больничной койке, Павел дал себе слово, что придёт время, и он обязательно прыгнет с парашютом, и опуститься в морские глубины. И действительно, вместе с экипажем легендарного капитана Кусто он опускался на дно Средиземного моря, а потом, в одной сцепке вместе с Мишкой, выпрыгнул из вертолёта с высоты 3700 метров. После прыжка они сфотографировались на аэродроме во всей этой сбруе на фоне изумительно высокого неба. Эту фотографию он показывал мне и говорил про напарника:
- Это Павел Думнов, поразительного мужества человек.
(Сейчас эта его фотография с Павлом Думновым находится у меня).

Когда все, в связи с перестройкой, бросились в малое предпринимательство, бросились и Мишка с Маришей. А куда было деваться, работу на студии они потеряли. Не знаю, что уж там «предпринимал» мой знакомый, но почему-то через некоторое время он оказался в подвале у чеченцев. И уже чеченские «предприниматели» убеждали Мишку в том, как ему повезло, что у него есть возможность подарить им его родительскую квартиру в доме сталинской постройки. Он, правда, немного поупорствовал, но его упорство закончилось тем, что кроме потери квартиры, ещё и Мариша заболела. Оказавшись без крыши над головой, Мариша попала в психбольницу "Кащенко", а Мишку с его парашютным барахлом и семейными фотографиями приютили наши московские родственники. Вот у них на квартире мы с ним и познакомились.

Мишка и Мариша прожили в чужом доме целых десять лет. Мишка понимал, что нужно что-то делать, ведь не будешь же всю оставшуюся жизнь жить в примаках, но похоже, что так и не смог ничего придумать. Он периодически устраивался куда-то что-то сторожить, но сторожил недолго. Его постоянно что-нибудь не устраивало на очередной работе, и уже через несколько месяцев он сторожил где-то в другом месте.

Однажды я узнал, что Мишка работает сторожем в одном из старинных Московских храмов, и таким образом приобщается к вере. Он вообще-то много говорил со мной о вере. Ему даже хотелось уехать в какой-нибудь монастырь. Ведь, в конце концов, это было бы и решением его жилищной проблемы. Но Мариша, что с ней было делать? Ей нужно было теперь периодически ложиться в больницу, принимать дорогостоящие лекарства, ей нужен был свой участковый психиатр и Москва.

Когда я приезжал к ним в гости, Мишка немедленно бежал за водкой, и вместе с Маришей накидывал нехитрый ужин. В привычке священников основную часть пищи принимать вечером, это уж такая специфика нашего образа жизни. Помню, как мой собеседник один раз удивился:
- Как же ты много ешь!
На что мне, с сожалением, хотелось ответить:
- Как же ты много пьёшь...
Наши разговоры могли продолжаться до утра, потом я шёл на какую-нибудь секцию Рождественских или иных чтений, а Мишка ложился спать.

Не найдя себя в сторожах, мой друг стал осваивать компьютер. И уже через некоторое время, действительно прилично овладел им. Он наловчился делать маленькие фильмы, и с помощью специальных программ мог представить любого из своих друзей парашютистов в каких угодно героических видах. А среди них были люди и финансово состоятельные, и они за эти дурашливые фильмы подкидывали Мишке на жизнь. В разговорах со мной он рисовал в своём воображении разные планы решения своих проблем, а я звал его к себе:
- Мишка, приезжай, я вам отдам второй этаж нашего дома, питаться будете в трапезной, живите хоть годами, я тебе ещё и зарплату, как сторожу, платить буду.
Он шумно вздыхал и молчал, и лишь однажды спросил:
- А разве смогу я пользоваться интернетом у вас в деревне? Даже если и смогу, то представь, какая будет его скорость? Да и Марише нужна Москва. Сам понимаешь...

Как-то он приехал к нам, естественно днём. Просиживая ночи напролёт в интернете, он превратился в ночного жителя, поэтому приехав, сразу же завалился спать. Ночь он, как медведь-шатун, просидел у меня на кухне. А утром, когда я его стал звать на Литургию, шумно вздохнув, ответил:
- Батюшка, ты не обижайся, но я домой поехал, очень уж мне без компьютера неуютно.

Ещё один раз мне удалось вытащить Мишку к себе. Я предложил ему съездить в село Годеново, Ярославской епархии, к Ростовскому (или Годеновскому) кресту. Это одна из величайших православных святынь, сохраняющаяся в нашем народе с начала 15 века. Всё время, пока я вёз моего гостя, его мучила головная боль, не прошла она и в храме у Креста. Вернувшись из поездки, я сразу же отвёз Мишку на электричку и отправил в Москву. В то время его уже мучили продолжительные головные боли. Но самая большая его боль - была Мариша. Он постоянно мучился вопросом:
- Случись, что со мной, как она будет одна?

Все мои усилия привести его в храм не увенчались успехом, хотя в своей жизни он встретился с настоящим чудом. Оно случилось с Мишкой во время его 1001 прыжка. У него долгое время не раскрывался парашют, и раскрылся чудом почти перед самой землёй. Ему удалось погасить скорость падения, и хотя он сломал ногу, но остался жив. После неудачного прыжка он заявил, что больше не прыгает, но таким людям трудно верить. Ведь через какое-то время он напрыгал ещё с полтысячи прыжков. Сразу после того несчастного случая, по выходу из больницы он звонит мне и говорит:
- Срочно приезжай, что-то покажу. Тебе это будет интересно.
Дома он усадил меня перед монитором и сказал:
- Когда я прыгнул, то по привычке включил камеру. После неудачного падения, запись долго не просматривал, не до того было, а тут думаю, дай-ка посмотрю, что там записалось.
И он включил запись...
Сперва я услышал мат и увидел, как с бешеной скоростью неумолимо приближается земля, и вдруг слышу:
- Встанем пред Царицею Небесною…
Это Мишка запел песню иеромонаха Романа. Мишка сам не помнил, как это он запел, но парашют немедленно раскрылся. Вместо сокрушительного удара о землю, - пускай и не плавное, но приземление.

Прошло около года, как мы ездили с Мишкой в Годеново, я никак не мог выбраться в столицу, да, наверно уже и не хотел выбираться. Шумный город на нас, провинциалов, действует отрицательно, мы теряемся в этих каменных джунглях, а от цен в московских кафешках у нас теряется аппетит, да и не понятно толком, чья это сегодня столица, каких народов? А потом, я у себя лягу спать, и у меня за окном соловей будет петь всю ночь, а в Москве, будь то у родственников, или у друзей, всю ночь буду слушать пение тормозов и рёв моторов.

Вечер. Звонит Мариша:
- Саша, Мишка умер уже как два месяца, я вот только нашла у него твой телефон, может приедешь, я тебе хочу кое-что показать.
Мишку похоронили на Немецком Введенском кладбище, у них там родовое место. Чеченцы смогли отобрать у него отцовскую квартиру, но не отцовскую могилу, это наверно единственная собственность, какая у него оставалась.

Когда я приехал к Марише, она немедленно повела меня к компьютеру: Ты только посмотри, что Мишка придумал. Когда он был жив, я не совалась в его компьютер, а сейчас полезла, и смотри, что нашла. Оказалось, что Мишка в разных местах, учитывая сложность программ, которые Мариша будет осваивать, может и не один год, разбросал свои фотографии, а под ними сделал подписи. Вместо себя живого, он оставила ей себя виртуального, но голос которого, можно услышать. Она заходит в какую-нибудь папку, а там Мишка, улыбка в 32 зуба и подпись:

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Мишка и Маришка» опубликован: 20.05.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/15916.html
также 24.05.2012 - pravmir.ru/mishka-i-marishka

PS   Как их всех жалко... Мариша поправилась?
Священник Александр Дьяченко:   Нет, она не поправилась. Психические болезни - обычно на всю жизнь... Она постоянно в компьютере... Я не умею придумывать. К сожалению, это реальная история, здесь только её имя изменено, и у неё вряд ли есть перспективы выздороветь...

PPS   Батюшка,понимаю так, Марина не над могилой его домик соорудила, а над собой. Ей очень тяжело одной в мире этом, вот и прячется от него...
Священник Александр Дьяченко:   Наверно да, это она сама мне рассказывала, про домик.

PPPS   Спасибо. А от чего умер Миша?
Священник Александр Дьяченко:   Его все называли Мишкой, по-другому не звал никто, поэтому и я написал Мишка. У него видимо было повышенное давление, т.к. сперва его стали мучить головные боли, а потом с ним случился инсульт. Он, правда, быстро восстановился, а по-началу ходил с палочкой. Ему нельзя было пить, а он, сидя за компом любил попивать лёгкие спиртные напитками типа "рябина на коньяке". Мишке было за 60. Он последнее время выпивал частенько, хотя алкоголиком не был. В два часа прилёг отдохнуть и только в шесть спохватились, что он уже скончался. Так что умер скоропостижно, хотя понимал, что скоро умрёт, поэтому и придумал такое своё присутствие в компе...

PPPPS   Священник Александр Дьяченко:   Я из тех, кто внизу и никогда не узнает радости парения в небе... Когда Мишка предлагал мне попрыгать, я, честно сказать, даже не понял его - а зачем? Про тот прыжок мне Мишка сам рассказывал, но я не входил в подробности, что у него произошло с парашютом. он был очень опытный прыгун, это он сказал, что на 1001 прыжке, а на самом деле, я думаю на 2001-ом. Он прыгал постоянно. Но то, как он запел и раскрылся парашют (крыло какое-то, что ли) - это я слышал в записи своими ушами. Мишка вообще был очень искренним человеком. Он постоянно прыгал в Чехове и ещё где-то под Москвой...

PPPPPS   Священник Александр Дьяченко:   Если бы в их жизни не случись этой Любви, зачем тогда вообще жить на земле? Ведь ничего у них не осталось: ни дома, ни фильмов, что делал Мишка. Ничего!.. и не жалко. А Любовь, которую пронесли эти двое заставляет людей плакать… Упокой Господи душу усопшего раба твоего Михаила (имя его - такое и есть).

«Старые клячи»

Шекспир, говорят, имел немалый опыт любовных похождений.
С каким восторгом принимали его графини и герцогини,
за честь считали - иметь в друзьях великого поэта!
А умирать вернулся он в свой дом, к своей жене, много старшей себя,
к необразованной длинноносой крестьянке… К такой же «старой кляче»…

Офицеры в советское время, как известно, служили в армии по 25 лет, а потом имели право выхода на пенсию. Чья-то служба могла ещё продолжиться на некоторое время, но, как правило, основная масса офицерства к пятидесяти годам военную службу уже завершало. К этому времени они нарабатывали хороший стаж, получали солидную пенсию, имели квартиры, приобретали в собственность автомобили, строили гаражи, дачи, и готовились к тому, чтобы комфортно встретить и провести старость.

Помню семью моего друга, его родители жили достаточно дружно и вдруг отец, пятидесятилетний подполковник, - ушел из семьи. А через некоторое время я стал встречать его мать, моющей полы в нашем военторге... Я тогда ещё спросил маму:
- Почему мать Андрея моет полы у нас в магазине? Она же ведь раньше этого не делала?
Моя мама, человек прямой в своих оценках и суждениях, ответила мне приблизительно так:
- Потому, что это, сынок, удел «старых кляч»...

Понятное дело, разъясняла она мне, что мать Андрея замуж выходила, будучи молодой и красивой, - за курсанта, или совсем юного лейтенантика. Потом в течение многих лет они с мужем переезжали с одного места службы к другому, она растила детей, налаживала быт и готовила обеды своему мужу. Вырастив детей, она и хотела бы где-нибудь подработать, да не могла найти рабочего места. Потому что где-нибудь в пустыне или на Крайнем Севере - трудно найти работу жене офицера. Её институтский диплом, чаще всего, пылился без надобности. Поэтому и не заработала необходимого рабочего стажа для получения пенсии. Это муж уходил на пенсию в сорок пять, а жене ещё нужно было трудиться до положенных законом лет, и её пенсия была, разумеется, в отличие от него, - минимальной...

Наши офицеры, уходя на пенсию в столь ранний срок, посматривали на себя в зеркало и находили, что они ещё очень даже ничего! Ну немного благородной седины в висках, - так это ведь только украшает настоящего мужчину. У них был хорошо обезпеченный тыл и взрослые дети, которым уже не нужно было платить алименты... Зато их верные боевые подруги старились быстро, им никто не компенсировал безсонные ночи, заботы, чем накормить детей и мужа и даже, порой, просто как выжить в нелегких бытовых условиях. И потом, это очень трудно - все время ждать мужей из безконечных командировок, учений, спецкомадировок (читай боевых действий), ведь тогда армия свой хлеб зря не ела! И вот дети выросли, здоровье есть, деньги есть, ещё почти молодые мужики, а жены - выработанные «старые клячи»... Нет, нас рано списывать "в запас", мы ещё способны начать жить и любить "с чистого листа", - уверяют себя мужчины в таком возрасте. Это хорошо понимали молодые одинокие женщины лет 28-30, живущие в собственных квартирах, и воспитывающие, как правило, по одному ребеночку. И они не терялись, уводили у нас молодых пенсионеров, чуть ли не из каждой второй-третьей семьи.

Вот и пришлось маме Андрея идти мыть полы в магазин, просто чтобы выжить. Я потом специально заходил в военторг посмотреть на неё взглядом мужчины, - действительно «кляча»...

Проходило несколько лет, и молодые пенсионеры переставали быть молодыми, детки у разлучниц подрастали... В армии-то не случайно пенсионный возраст начинается с 45 лет. Немногие военные пенсионеры проживали ещё десяток лет, - начинались болезни, требовался уход и надежные женские руки. Молодой женщине старая больная развалина уже была не нужна. Все, что с него можно было взять, уже было взято... И потянулись мужички к своим старым женам, благо, что никто из своих квартир предусмотрительно не выписывался. А те принимали назад своих непутевых мужчин, и снова по привычке ухаживали за ними, лечили, стирали, кормили и хоронили. Вернулся домой умирать и отец Андрея...

Раньше думал, что это явление чисто армейской среды, ан нет, повсюду сталкиваешься с безконечной незлобивостью русской женщины, с её какой-то фатальной покорностью судьбе и мужу... Как-то приходит в храм один уже пожилой человек, нашел меня и давай материть свою жену. Я вытолкал его на улицу. Оказалось, что это муж одной из наших прихожанок. Женщины, имеющей способность работать и днем и ночью, вырастившей кучу детей и ещё большую кучу внуков. А ко мне он пришел исполнить угрозу, данную им жене. Вот, мол, я батюшке всё расскажу - какая ты гулящая! Потом она нашла меня, извинилась за него и говорит:
- Вот уж последние лет десять он так себя ведет. Жизни от него не стало. Честит меня перед всеми, оскорбляет. Живем с ним в одной квартире. Он её разделил и всё смотрит, чтобы я его границу не пересекала. Совсем умом тронулся старик... Но самое главное: где-то через год этого дядечку парализовало, и ненавистная ему жена до последнего его дня - кормила его, подмывала, поворачивала в постели. Он её материт, а она его кормит:
- Зачем он тебе нужен? - спрашивал я её, - сдай его вон в дом инвалидов!
- Не могу, батюшка, стыдно мне как-то, - что люди скажут, все-таки он отец моих детей!
Ей стыдно, ему - нет...

Как-то пригласили меня причастить умирающего мужчину. Наша прихожанка, всю жизнь в одиночку воспитывавшая двоих детей инвалидов, хлопотала о своем непутевом муже, который оставил их лет пятнадцать назад. Прихожу в дом. На кровате сидит худой изможденный болезнью человек. Смотрит на меня и улыбается. Помню, меня поразили его зубы. Часть зубов на нижней челюсти отсутствовало, а верхние, соответствующие им, неестественно вытянулись вниз, словно у него выросло ещё пять-шесть дополнительных клыков. Почти лысый, лишь один вихор впереди. Смотрит на меня, улыбается... Я поговорил с ним. Ни о каком покаянии он и слышать не хотел, да и грешником себя не считал. Говорит:
- Я жизнь - ВО прожил! - И показывает мне большой палец правой руки.
- У меня только официально было пять жен. Шестерых детей родил. Вообще от баб отбоя не было!
Умирать, правда, он прибился к своей первой жене, никто из его последующих женщин не приютил у себя этого человека, только жена-христианка.
- Не могу я, батюшка, чтобы отец моих детей умер как бомж. Вот хочу его перед смертью причастить, чтобы молиться о нем можно было...
Долго нам с ним пришлось говорить, чтобы хотя бы в малой степени вызвать в нём какое-то покаяние за его непутевую жизнь. Он искренне считал, что старая жена приняла его назад не из жалости, а из-за неотразимой наружности и прочих мужских достоинств. Возможно, к этому времени он уже несколько повредился умом, по иному никак не могу объяснить его слов и поведения...

Интересно устроена человеческая жизнь... Вот плачет женщина, муж ушел к другой, а не ругает его. Говорит, что на самом деле-то он её любит, а виновата-то во всём разлучница! Это она приворожила ненаглядного и увела, как бычка на верёвочке. Он несчастненький, она сочувствует ему, приходит в церковь, молится о нем, думает, как бы ему помочь, чтобы вернулся, и жить по-прежнему. При таких обстоятельствах спрашиваю обычно:
- Сколько ему лет, а молодой подруге, а сколько у него денюжек?
И если разница в возрасте значительна, а золотой запас героя-любовника невелик, то успокаиваю женщину:
- Не волнуйся, мать, вернется скоро твое сокровище!

Бывает, приходит в храм такой дяденька лет под шестьдесят и срывающимся от волнения голосом уверяет меня, что полюбил молодую лет тридцати. Сколько чувств, какая экспрессия в движениях, - вот она, - настоящая любовь единственная! Посетила на посошок жизни, и он не в силах пойти наперекор взаимным чувствам... И тогда я ему обычно советую:
- Ты только смотри, не выписывайся из квартиры, и старой своей жене не забывай цветы посылать на 8 марта. Чтобы потом тебе не под забором помирать. Чтобы по-людски похоронили, а не в целлофановом пакете!

Думаешь, какие страсти! Чисто шекспировские. Вот кто-кто, а он мог описать такое горение плоти, тем более, что и сам Шекспир, говорят, имел немалый опыт любовных похождений. С каким восторгом принимали его графини и герцогини, за честь считали - иметь в друзьях великого поэта! А умирать вернулся он в свой дом, к своей жене, много старшей себя, к необразованной длинноносой крестьянке... К такой же «старой кляче», что и мать моего друга детства Андрея!

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Старые клячи» опубликован: 08.03.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/10531.html

PS   И нет этому никакого логического объяснения, но так часто и повсеместно бывает.
Священник Александр Дьяченко:   И слава Богу, что хоть кто-то способен в нашем мире прощать!

PPS   Потому я часто вообще не понимаю женщин!
Священник Александр Дьяченко: И не нужно вас понимать, вас нужно любить, вот и всё!
R:   Наверно так, но кому-то этого мало и они отдают себя полностью Высшей Любви ко Господу!
Священник Александр Дьяченко:   Преклоняюсь!

PPPS   О, ну в точности моя бабуля. Что только дед ни вытворял - пил, уходил жить к ее гимназической подруге, возвращался, скандалил, она его все равно безропотно принимала обратно. Лет тринадцать он так прожил на два дома, а умер он все равно у бабушки на руках...
И самое для меня непостижимое - то, что бабушка до конца жизни сохранила дружбу со своей "соперницей". С другой стороны, к началу дедовых фокусов они с Лелей дружили уже больше тридцати лет, не ссориться же из-за непутевого мужика? И после его смерти еще 17 лет дружили, до самой бабушкиной кончины.
Священник Александр Дьяченко:   А еще может выходки дедушки сближали двух женщин, и им было о чём поговорить и вспомнить!

PPPPS   Экий мужененавистнический пост :)))
Священник Александр Дьяченко:   Не будем забывать о женском празднике, - сегодня (08.03.09) о женщинах только возвышенно!
PPPPS+   Ну, один в один - мои мысли, именно мужененавистнический)))) вот слово-то))) еле написала... Моя подруга, ей было 40, когда все не пошло дальше предложения руки и сердца (просто человек прекратил отношения резко, сказав, что хочет стать целибатом и дьяконом, но спустя пол-года женился на другой)... Так вот, она очень обижена! Мужененавистница страшная и ругается:
- Зачем Адам на жену все свалил и Бога обвинил ("жена, которую Ты дал мне, она дала мне яблоко"...) - мог же ведь покаяться?.. Вот откуда все началось!
А я лично думаю: Не надо было яблоко есть...))) Вот так с тех пор и расхлебываем, кто как, и в разной степени... И спасибо тем кто нас любит!
Священник Александр Дьяченко:   А что же с ней будет к семидесяти?

PPPPPS   Печально, но весьма жизненно и правдиво. И от этого еще печальнее... :(
Священник Александр Дьяченко:   Жизнь земная вообще невесёлая штука... Радость в ней мы познаём в проявлении подлинного высокого чувства. Как преддверие вечной правды и значит вечной радости!

PPPPPPS   У меня иногда появляется мыслишка, что самым главным наказанием за вкушение пресловутого яблока - было не изгнание за пределы Рая, а то, что вместе с женщиной выпроводили и мужчину...
Священник Александр Дьяченко:   Мы всегда и всюду следуем за женщинами! Действительно, как бычки на веревочках...

PPPPPPPS   Спасибо Вам за пост. Наверное, очень многие женщины именно так устроены. Они воспринимают своего мужа как часть себя, - такую вот непутевую, безалаберную, но свою, родную часть. А куда от родного-то денешься? Только с кровью перепиливать себя на части... Это не всепрощенье, мне кажется, нет. Она очень хорошо всего его грехи знает и помнит, но вот оттолкнуть, отторгнуть - просто не может! Жаль, правда, что: - во-первых, далеко не все так устроены, - а во-вторых (и в главных), что пользуются этим всякие...
Священник Александр Дьяченко:   Интересно, спасибо. Действительно - как часть своего мира!

PPPPPPPPS   Всяко бывает. Вот плачет женщина, муж ушел к другой, а не ругает его - Ой, отче, по разному бывает:
- Бывает, что всё. Ушел - общение с детьми - только по суду. Хочет вернуться - никакого возврата!
- Бывает (как ни странно), что разлучнице никакого внимания, а вину всю - на него! И как он ей жизнь испортил - всем вокруг рассказывается.
- Бывает и по другому - принимает потом назад, но всю жизнь поминается измена, каждое выяснение отношений к ней сводится... Всяко бывает...
Священник Александр Дьяченко:   Сколько людей - столько и судеб, Вы правы...

20.05.11   К рассказу "Старые клячи": А у меня вот такая история - муж старше меня. Он был женат раньше. Но не венчан. Жили они трудно - не материально, а морально. Кто кого "ел" - не узнаешь. Они бы и развелись, но его жена зависела от него материально - не работала. Детей не было. Оба потихоньку начали заливать за воротник - на пару, от тоски. То она не хотела детей, то он. А я вроде как стала разлучницей, сама и не знаю как. Мы с ним вместе работали несколько лет - я подрабатывала и училась в то время. Сначала терпеть друг друга не могли. Потом подружились. А потом стали просто все время общаться, что-то друг другу рассказывать. Я и молилась и злилась: то на себя, то на него. Потом он развелся, оставив ей без всяких споров практически все свои сбережения, доставшиеся от его родителей и приумноженные. Потом он год ходил к священнику нашему на беседы, рассказал ему про развод, читал книгу про историю православия - он "интелектуал" - два диплома - живописи и архитектуры. Я им ужасно восхищалась. Потом мы венчались. Родился сынок. И вот начались проблемы. Муж поссорился с моей милой мамой. В церковь он больше - ни ногой. Я всю беременность проходила в церковь, он подвозил меня просто на машине, а потом даже начал бухтеть, когда я сына крестила и стала в церковь возить. Пришлось крепко с ним ругаться отстаивая мое право - сына научить православию. Мы сами росли без веры. Ккакая это роскошь - молиться за малыша с рождения и ему показывать иконы, крестить! Теперь у него есть крестные и ангел-хранитель. Я хоть и не большая молитвенница, но это было мое условие всегда. и так мне обидно, когда думаю что муж не даст сына развивать в гармоничной вере - перемутит ему голову своими противоречиями. Вот и стала закрадываться мысль - хоть бы Бог запретил ему как нибудь - мешать мне воспитывать сына в православии! Наверное это плохая мысль. А может эта ситуация - расплата за то что я стала фактически причиной его развода? Ребенка жалко...

«Тираны (Об эгоизме и понимании)»

«Всему свое время…
Время разбрасывать камни
И время собирать камни»
(Еккл. 3.1,5)

Будучи студентом, я должен был каждое утро ездить автобусом через весь город. Лекции в институте начинались рано, а жизнь студенческая, насыщенная множеством самых разнообразных событий, не всегда укладывалась в отведенные суткам 24 часа. Поэтому добирать время сна порой приходилось в автобусе или на первой лекционной "паре" ("пара" - сдвоенные 2 учебных часа по 45 минут)... Поскольку занять утром в автобусе свободное место удавалось не всегда, то спать выучился стоя... И вот, как-то дремлю себе так на весу, поддерживаемый со всех сторон другими пассажирами, и слышу слабенький старушечий голосок:
- Как же он меня прижал!
Сплю и отмечаю про себя, что зажали граждане старушку... Через какое-то время все тот же голосок, похожий на детский:
- Как же мне плохо, что же он так меня задавил?
Снова думаю, не просыпаясь: «Какие люди, все-таки, жестокие. Ну чего бабку мучить?»
- Как мне больно, - почти плачет уже старый человек.
«Ну, все», думаю, «если сейчас этот бездушный истукан не прекратит издеваться над бабкой, и она ещё хоть раз пожалуется, я точно проснусь и разберусь с ним»! И вот, когда бабушка снова запричитала, я открыл глаза и решил, наконец, навести порядок. Каково же было моё удивление, когда я понял, что этим жестокосердным обидчиком, который издевался над старым немощным человеком, оказался я сам. Вокруг нас с бабушкой уже никого не было, а я всем своим телом навалился на неё, зажав в углу... В тот момент мне стало страшно! Я понял, что даже не умышленно, не желая того, могу причинить человеку боль, заставить его страдать. Весь тот день я находился под впечатлением утреннего события. И сделал для себя вывод, что в любой ситуации, прежде чем как-то поступить в отношении другого человека, нужно попытаться поставить себя на его место, и уже только потом действовать...

Сегодня, став священником, и имея немалый опыт общения, с удивлением вижу:
как много людей (чаще всего это мужчины), уже войдя в состояние возраста, так и не перестали быть капризными самолюбивыми детьми. Как много людей живет только для самих себя. Человек может быть добрым, отзывчивым на работе, а дома это тиран, выматывающий душу у всех остальных членов семьи. Он может быть веселым рубаха-парнем вне дома, а своим никогда и не улыбнуться! Удивительное дело, думаешь, вот твой дом, твоя семья, твоя жена, твои дети. Люди, которых ты по званию отца и мужа должен, обязан любить! Если твоя жена только и будет постоянно страдать от наносимых тобою обид, то кого же тогда тебе любить? Ты же человек, рожден любить, а ты мучаешь даже самых близких твоих. Творишь вокруг себя ад, а потом удивляешься, что дети отвернулись от тебя, и жена поздно возвращается домой и избегает твоей ласки. Тебя самого уже не любят, а скорее терпят или боятся. И как, вообще, принимать ласки от того, кто тебя боится?

Как-то в наш храм пришла одна моя хорошая знакомая. Она удачливый предприниматель, построила несколько торговых точек, сдавала их в аренду и, в общем-то, существовала безбедно. Дочь учила в Австралии, и все вроде хорошо, но муж, спивающийся злобствующий человек, устраивал дома постоянные скандалы, нередко и руку поднимал на жену... Смотрю на неё, она в черном платке, но на лице её блаженная улыбка:
- Батюшка, у меня такая беда, - говорит она, срывающимся от радости голосом, - мой муж умер. Вот хочу заочное отпевание заказать!
Ну что же, думаю, всему когда-то приходит конец, и пьянкам тоже. Женщина завершила необходимые формальности, я предложил ей вместе помолиться о её муже, но в ответ она сказала:
- Прости, батюшка, но мне ещё в два храма нужно успеть отпевание заказать!
Можно и нужно заказывать по усопшим заупокойные службы, и поминовение на Литургиях, которые в обиходе называются сорокоустами и панихидами, но отпевание, даже заочное, совершается только один раз. Когда я ей это попытался объяснить, то женщина ответила мне:
- Батюшка, я всё знаю, но все-равно закажу отпевания в трех местах. Чтобы уж наверняка, чтоб уж не вылез, ушел, и, как страшный сон, забылся!

Не так давно отпевал одного пьянчужку, тот вместо водки выпил уксусной эссенции. Умирал страшно, мне рассказывала его вдова, как он потом лег на диван, как изо рта у него текла сукровица и далее в том же роде. Мирная спокойная женщина, вырастила дочь, выдала её замуж, и жили с мужем вдвоём. Я посочувствовал ей, мол, тяжело одной будет, а она мне и говорит:
- Что ты, батюшка, я ведь теперь хоть смогу лечь спать спокойно, и меня никто не ударит, во сне не сбросит с кровати. Не будет издеваться. Я только теперь наверно жить начну по-людски!
Иногда думаешь, что только пьяницы могут быть домашними садистами, но не факт. Домашний садизм, как правило, со временем усугубляясь, уже потом отягощается пьянством.
На следующий день вдова позвонила мне и попросила освятить ей квартиру. Мы договорились, что я приду к ней дней через пять. Когда пришел в её дом, оказалось, что с женщиной произошел настоящий нервный срыв. Она в ужасе стала бояться явлений уже погибшего мужа. Ей все время казалось, что вот-вот он войдет в дом, подкрадется к ней и вновь начнет избивать или душить. Все эти дни вдова жила по знакомым, боялась заходить домой даже днем. Женщина, жившая постоянно в состоянии страха от выходок жестокого мужа, не смогла справиться с внезапно нагрянувшей на неё свободой от этого самого страха, и с ней произошел нервный срыв.

Порой отпеваешь мужчину, ещё нестарого, погибшего где-нибудь в драке. И слышишь, как самый близкий человек говорит о покойном:
- Злой был человек, мы его боялись. Слава Богу, что Он его прибрал...
Это крайние примеры, а, сколько семей, где внешне вроде все обстоит благополучно, а друг от друга готовы хоть в петлю лезть?

Однажды, такой случай был у нас в поселке. Умер человек, занесли его тело в гробу домой постоять на ночь. Заносят, поставили гроб на стол, сели вокруг, все как положено. Помолчать, поплакать. И вдруг, на их глазах начинают смещаться со своих мест мелкие предметы: спички, пробки, пуговицы и разная другая мелочевка. Сперва все эта масса только сдвинулась с места, но потом, словно подгоняемые ветром, предметы образовали из себя воронку и стали лупить по собравшимся родственникам. Те в ужасе, повскакивали с мест и, укрывшись в другой комнате, заперлись изнутри. А вся эта мелочевка стала биться к ним в дверь, словно кто-то собирал все эти предметы в горсть и вновь, и вновь швырял в неё. Так и просидели бедные ночь, запершись в соседней комнате, не зная, что и делать. Представляю их страх, в туалет боялись выйти! Что это было? Может, злой человек попытался уже в состоянии вне тела на посошок ещё разочек устроить своим близким, что называется, «кузькину мать»? Трудно объяснить... Одно могу сказать, что зло, как и добро, свойственно только человеку. Мы этим отличаемся от всего остального живого мира. Волк кушает зайчика не потому, что он злой, а потому, что кушать хочется. А человек будет «кушать» всех подряд, и в своём делании может так преуспеть, что даже в чистом виде злое начало в нём начинает быть способным существовать как-то отдельно от тела, и наводить страх на окружающих...

Этим летом хоронили одного старого водителя, проработал долгое время на машине скорой помощи. Когда стали гроб опускать в могилу, то все шоферы, что провожали друга, надавили на сигналы. У нас на колокольне в это время находились несколько наших женщин, во главе с матушкой. Услышали звук клаксонов и решили проводить доброго человека ударом в колокол. Только он зазвучал, и сразу почувствовали, как на колокольню к ним при совершенно спокойной тихой погоде ворвался сильный порыв освежающего ветра, прошел вихрем вокруг них, подняв с пола листву, птичьи перья, и исчез... Значит и доброе начало способно материализоваться в момент прощания с этим миром?

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Тираны» опубликован: 25.02.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/9726.html

PS   Я беременная, и с маленькой дочкой на руках, сбежала от такого тиранства. Потом было несколько лет работы с псхиологом. Самое тяжелое оказалось - остаться человеком по отношению к другим дюдям, и тело ещё какое-то время отвыкало от воспоминания ударов...
Священник Александр Дьяченко:   С психологом? Не со священником?
R:   Я тогда не была еще крещена. Состояние было таким, что я ходила по улице и видела только женщин, а мужчин я не видела. Вместо них видела какие-то серые тени и не более того... Больно было тогда, и доча на всех волком смотрела. К ней обращались, а она смотрела сквозь человека, т.е. не видела! Оклемались с Божией помощью, а психологу до сих пор очень благодарна за то, что она нам помогла вылезти из этой ямы. Приход в веру произошёл гораздо позже, а осознаный приход - еще через 6 лет после крещения... Простить, не в смысле к нему вернуться, а просто простить бывшего мужа - оказалось делом очень нелёгким! Я его не то что ненавидела, а... даже не знаю какое слово подобрать, ибо "ненавидеть" - звучало на тот момент как-то мягко очень...

PPS   Сегодня мне позвонила жена нашего бывшего сотрудника. Его парализовало года три назад, и последний год жизни он находился в доме престарелых (хотя еще даже не было 60-ти лет). За это время его навестила только одна я - хотя никогда не была с ним хорошо знакома, и мне он внушал скорее антипатию... Такой, знаете, бывший интеллигетный человек (БИЧ, бомжей раньше так в Сибири называли). Когда-то страшно пил, ну и все такое... Но у него, некогда известного журналиста, имелось две жены - бывшая и еще не разведенная, дочь, внуки... Он умер месяца два назад, и жена только что узнала об этом. Спрашивала, где похоронили. Вот ужас то! Но ведь человек сам довел свои отношения с близкими до такого финала...
Священник Александр Дьяченко:   Как потопаем, так и полопаем. Время собирать камни, подводить итоги.

PPPS   Ой, домашними садистами могут быть абсолютно кто угодно, в том числе и вполне милые во внешнем общении люди с высшим образованием и научными степенями. Причем психологический садизм ничем не легче физического, а вырваться из этого кошмара крайне трудно, особенно когда садистски ведут себя родные родители... Знакомо, увы, по личному опыту... И только вчера наконец дошло, что творили они это не по какой-то злобности и извращенности характера, а потому что оба в нравственно-психическом смысле застряли на той стадии, когда младенец еще не различает добра и зла, и, выросши, просто не понимали, почему нельзя с близкими обращаться так, как они это делали...
Священник Александр Дьяченко:   С научными степенями народ пострашнее будет, чем забулдыги (о которых я все пишу, я их на самом деле люблю!) Тех же, что со степенями - боюсь!
"Младенец не различающий добра и зла" , это в книге Ионы 4.11: "сто двадцать тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой" - это о младенцах...

PPPPS   Мне очень нравятся Ваши рассказы. Ваш ЖЖ - самая удачная находка за последнее время. Единственное, что вызывает легкое недоверие - мистические моменты с летающими пуговицами. В ветер на колокольне верится, а в это не очень... Неужели правда - вся эта бесовщина так реальна? Кстати, у Вас действительно рассказы, а не дневник. Печатать отдельной книгой потом не планируете?
Священник Александр Дьяченко:   Свои рассказы я пишу наверно больше для себя, чем для кого-то ещё... Прошло десять лет моего служения у Престола и у меня появилась необходимость подвести некоторый итог моей жизни до сегодняшнего дня. ЖЖ обязывает писать регулярно, для себя я так не стал бы это делать, скорее всего забросил бы! Я пишу искренне, поэтому не могу писать под своим именем, иначе это будет рисовка, начнешь выгораживать себя, приукрашивать... А так я изменяю отчасти только имена... Наверно напишу всё, что хочу осмыслить, и прекращу до времени. Всего не напишешь даже под псевдонимом, не хочу никого осуждать или ругать, мне интересен я сам, в себе хочу разобраться! По поводу печати - мне всё равно. Если кто-нибудь напечатает, препятствовать не стану... Но при условии инкогнито, литератором себя не считаю, это искренне...
Все, что здесь написано, - я или видел сам, или слышал от людей. Про эти пуговицы мне рассказала староста нашего храма. Умерший был её близким знакомым, работали вместе, а ей всё рассказали эти самые сродники, которые действительно растерялись, - а что ты будешь делать? Не в милицию же звонить! Да у нас тут, например, в ателье при магазине - постоянно происходит полтергейст! Небольшой, но постоянный: то машинка заработает, то ножницы запрыгают щёлкая и т.д... Ничего!.. Работают спокойно... Уже полгода жду, когда позовут, - а им все "по барабану"!.. И это не только у нас, так везде, всё уживается, - материализм побеждает...

PPPPPS   Подруга рассказывала. Один знакомый стоял на службе, шла Всенощная в Скорбященском храме, все было лет 20 назад... Стоит, стоит, вдруг бабулька наступает ему на ногу и не убирает, продолжает стоять. Он свою ногу тоже не убирает и думает: "Какой же я молодец, стою себе, бабушке не мешаю, хоть она и на моей ноге, но слова ей не скажу, а если извиняться будет - отвечу, чтоб не беспокоилась, все нормально"... Так он в своих рассуждениях далеко-о уже ушел, как вдруг бабуля разворачивается и со всей силы ему как даст в поддых со словами: "У-у, сатана!" Всякое в жизни бывает...
Священник Александр Дьяченко:   В храме собирается "всякой твари по паре"... И на Евангелие (Благую Весть Спасения) летит всё подряд, - кто исполнить, а кто загадить...
Так что все законно... Вот только гордиться ему было не нужно, за что и схлопотал! Через его гордость и проторилась дорожка к бабушке, и осатаневшая старушка исполнила, чисто как орудие труда, желание врага нашего Спасения...

PPPPPPS   Спаси Господи! С началом Поста Вас! Но мне иногда кажется, чем вот так исподволь желать смерти ближнему, пусть даже неосознанно, - лучше разойтись. Хотя может это я от слабости...

«Про папу»

Если ты мужчина - отвечай за детей, которых родил!..

В седьмом классе 26 учеников, и только у шести полные семьи. Иметь папу, сегодня это уже некий бренд, элемент престижности. Маша живёт с папой и тот её любит, дарит подарки. А у Даши, её подружки, с которой она сидит за одной партой, папы нет, и Маша делится с подружкой впечатлениями от того, как хорошо, когда у тебя есть папа. Через какое-то время Машин папа ушёл к Дашиной маме. И Машин папа стал проявлять внимание к потенциальной падчерице, начал дарить подарки. На новый год папа решил съекономить на подарках, подарил что-то ценное новой дочке, а родной Маше соврал, что у него нет денег, и в первый раз за всю девочкину жизнь она осталась без папиного внимания. После каникул Даша принесла в класс подарок нового папы и показала его Маше. Девочка слушала подружку и плакала, потому, что поняла - сказка кончилась, и детство тоже.

Это к чему я пишу? Если стал папой, то помни свою кровь, и если ты мужчина, а не самец, отвечай за детей, которых родил.

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Про папу» опубликован: 07.02.2011 - alex-the-priest.livejournal.com/47716.html

PS   Ну воот, все набросились на пап... (выше было много коротких комментов серии: "Бедные, бедные дети" - они опущены). А мамам никто не говорит, что папами не рождаются - папами становятся! Папу в семье надо растить и воспитывать. У женщины все есть, чтобы быть матерью: и молоко само пойдет, и умом ничего выдумывать не надо, и инстинкт не подведет - любовь к дитяте физиологически обусловлена и душевного труда пока не требует... Как я всегда говорю: "Боженька не надеялся, что женщина своим мозгом дойдет до любви и родительской ответственности, и заложил это в женщину изначально"! А мужчине никто не подсобил быть отцом. Всё сам, всё сам... Сам придумай, как все семейство уберечь, как обезпечить - и при этом любить! Не просто быть кошельком на ножках и бюджетообразующим звеном семьи, а сердцем почувствовать - вот оно, я отец! А женщины теперь часто сразу после рождения ребенка мужа своего только шпыняют, раздражаются, требуют денег или сгонять за памперсами. И напрочь лишают мужа простой жениной любви, домашней ласки и человеческого внимания... Всё ребенку, вся любовь - одному дитенышу! И мужчины наши порой на одной ответственности и гражданском долге несколько первых лет тянут, стараются, тужатся... А как ребенок пошел, заговорил - так и завод у них кончается... Любить ребенка за все это время никто не научил и не дал возможности самому научиться... Ребенок воспринимается только как статья расходов - игрушки, одежда, еда (и чем дороже игрушка, тем как бы больше отцовскоя любовь! - бред!) Жена отдалилась, нежности в доме нет, и больше нет сил слышать и чувствовать только сплошное: "ты должен, ты обязан" - вместо: "ты любим, ты нужен"... Вот не даром в нормальных крепких семьях лучший кусок - кормильцу, а уж потом детям! Все-таки глава семьи - не ребенок, а папа! А наших пап все больше держат рабами на галерах! Я, конечно, знаю и иные случаи. Не маленькая... Но все-таки молодым мамам надо чаще напоминать, что сохранение папы в семье для ребенка - это задача мамы, как жены своего мужа!
R:   И тем не менее, как бы там не было, бросать своего ребенка и искать комфорта для себя - предательство, не по-мужски и не по-христиански. И нормальный мужчина не станет перекладывать ответственность на женщину! Если он действительно глава семьи, - он и не позволит жене занять место главы семьи!
R:   Всё так. Но и женщине перекладывать всю ответственность на мужчину - предательство, не по-человечески и не по-христиански. Одна ведь плоть (муж и жена)! Это стоит напоминать.
R:   Просто такие мужчины, обвиняющие жен, часто сами за собой не замечают такого же равнодушия и невнимания по отношению к жене. После рождения ребенка жена сидит дома и мужчины считают, что она отдыхает, раз не работает по найму, и соответственно - претензии, нежелание понять и помочь...
Вообще проблема чаще всего обоюдная, когда никто не готов носить немощи супруга, а каждый ищет в браке своего, когда смотрит на недостатки супруга и не желает исправлять свои. Семью строят двое и ответственность - на обоих. А когда один готов только обвинять другого, не желая понять (еще хуже, когда друг друга), - не получается никакого конструктива и семья разваливается. Вообще, если бы люди создавали семьи не с мыслью о безоблачном счастье, а с мыслью, что с этим человеком ты навечно готов разделить все - и радость и горе, и скорби, и труд, и болезнь и потерю физической красоты, то меньше было бы разводов. Обоюдной ответственность, но при этом мужчина - глава семьи, а женщина - помощница, и надо уметь себя поставить так, чтобы тебя слушались, любили и уважали!
R:   Всё так. И вот было бы преотлично, если бы женщины почаще себе напоминали о "роли помощницы". И почаще проверяли бы наличие бревна в собственном глазу))

PPS   Отчасти это наверное и на совести женщин, которые воспитали таких сыновей, посвятили им всю свою жизнь и таким образом не научили ответственности... Я тоже побывала в подобной ситуации - у моего отца после заведения второй семьи сильно изменилось материальное положение. Конечно, он помогал мне всегда, но условия (и материальные, и в плане внимания), в которых живет моя сестренка - совсем иные. Отчасти потому, что вторая жена не сильно заинтересована в папином внимании ко мне. Слава Богу, у нас разница в 12 лет. и я не обижаюсь, как могла бы, если бы была по-младше. и во многом то, что папа помогает и не забывает - это большая заслуга бабушки, которая его постоянно "тюкает". В его искренней любви ко мне, кстати, я не сомневаюсь абсолютно. Дело не в том, что он меня меньше любит, а в том, что он с детства не научился активно проявлять свою заботу...
Я это поняла по своему мужу (я его вторая жена). Мне все время приходится ему напоминать - позвони детям, если заработал больше - отправь еще денег. И я ни капли не сомневаюсь, что он любит их всем сердцем. Просто ему это не приходит в голову, потому что в детстве не было заложено (не было примера в лице собственного отца, мама все тянула на себя и не показывала сыновьям, что ей нужна их мужская помощь и т.д.). А детское восприятие жизни очень сложно изменить, хотя, конечно, это не избавляет отцов от ответственности перед их детьми...

PPPS   Ну уж как же и без моих 5 копеек). Виноваты, однако, всё же женщины. Нет, не те, которые рожают детей от таких пап, а те, которые сами когда-то родили этих пап... Наши женщины не растят из сыновей мужчин и будущих отцов. Женщины упорно воспитывают вечных избалованных детей. Кто герой нашего времени? Женя Лукашин! Что он говорит матери? - "А может, и не надо мне жениться? кто сможет за мной ухаживать лучше, чем ты?"
Девочки вырастают под внушением мысли о том, что главное - выйти замуж за того, кто тебя обезпечит. Мальчики - о том, что надо жениться на той, кто тебя будет обслуживать. Каждая мать, понятное дело, хочет своему чаду счастья, только вот то ли понятие об этом счастье она закладывает в свое сокровище?.. Мне, честно, - трепетно жаль наших мужчин. И тех, "предателей и подлецов", и пьяниц... Среди них мало тех, кто поступает так осознанно по жесткому замыслу своей "истинно злой натуры". В большинстве своем они - обиженные, уставшие избалованные дети. Слабые, несчастные, они могли бы жить по-другому - но они не умеют... Само собой, каждый - кузнец и строитель своего счастья! Но для любого строительства нужен фундамент, первые определяющие кирпичики которого закладываются в самом нежном возрасте!

PPPPS   Этих пап воспитали мамы, которые воспитывали их без пап. Мужской инфантилизм - это реакция на женский феминизм! Но опять у вас виноваты мужчины! Чесслово - задолбало уже наблюдать на "черных вдов", которые хотят сильного мужчину, потом начинают его поедать, в результате 2 пути:
- тот, который послабее - поддается и его посылают ("я замуж выходила не за тряпку"),
- тот, который посильнее - плюет и уходит сам...
Повторю еще раз - ищите проблему в себе, потом в других, любите и уважайте своих мужей (Библия на это намекает прямым текстом)!
А вот высказывать жалость к бедным чужим детям означает показывать свое лицемерие...
(Лицеме́рие - поведение, прикрывающее неискренность, злонамеренность притворным чистосердечием, добродетелью).

PPPPPS   На самом деле, да, возникают потом страхи, неуверенность во взрослой жизни, низкая самооценка у взрослого, если это произошло в детстве, нужно заново учиться видеть мир прекрасным, любовь - настоящей, принимать себя: вот мои ручки, вот мои ножки, разве я плохая / плохой?,..., папу пожалеть, простить, и помочь ему, мужчин не бояться и т.д.
Будущее деток зависит от нас, и должно быть умножение радости... И от нас же - сохранить чужую семью или нет, нельзя разрушать... никак. Вернуться и увидеть ясно, как будто глубоко вдохнуть и увидеть ясно вечное... Ночь пройдет, пройдет пора ненасная, солнце взойдет... Всё равно взойдет, мы теперь знаем, мы будем стараться...

PPPPPPS   Действительно, все виноваты - и конечно мы, матери! Кого мы растим? Избалованных мальчишек, стараемся сделать все за них и ни чего не требуем взамен. А они привыкают к этому и потом становятся отцами-невидимками. Все посочувствовали этим детям, но давайте не просто их жалеть, а действовать! Ломать себя и не делать из мальчиков маменькиных сынков. Надо задумываться не только о том, как накормить и выучить, но и как дать правильное воспитание. Научить любить ближнего...

«Чудо жизни»

Всю свою жизнь перетряс, и понял, что я человек грешный…

Будучи на Рождественских чтениях крестил младенчика в больнице. Я венчал её родителей, потому они ко мне и обратились. Девочка родилась хорошей здоровенькой, а потом одну болячку нашли, другую. Принялись лечить, сперва дитя попало в реанимацию, а потом в невролгическое отделение.

Захожу в бокс, в кроватке наподобие кюветы, лежит крошечный человечек. Её распеленали, она не кричит, просто лежит, открывая и закрывая глазки. Очень хорошенькая, славная девчушка, только намученная. Я приехал в больницу сразу после того, как побывал у своих и поняньчил на руках свою шестимесячную малышку. И вот теперь передо мной лежит несчастное дитя, а за стеклом бокса стоят такие же несчастные родители.

Покрестил, теперь она Вероника. Девочка лежит с закрытыми глазками. Положил ей на грудку крестик. Потом взял и перекрестил рукой, дитя открыла глаза и посмотрела на меня. Думаю, как здорово, дай ка я её наперстным крестом благословлю. Снова перекрестил, младенчик полностью открыв глаза, смотрит на меня и вдруг начинает улыбаться во весь свой беззубый ротик.

Страдание детей непереносимо, думаешь, зачем всё это? Пока ехали в больницу, отец девочки, человек чистый и очень добрый, сказал:
- За этот месяц обо всём передумал, всю свою жизнь перетряс, и понял, что я человек грешный. Может для этого?

Ушел из больницы, поехал на одну встречу, потом на другую. И везде, где бы я ни был в тот холодный вечер, со мною вместе была и грела эта улыбка маленького страдающего человечка во весь её беззубый ротик.

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Чудо жизни» опубликован: 27.01.2011 - alex-the-priest.livejournal.com/46295.html

«Восхождение»

И я рассказывал малышам об ангелах, что парят высоко-высоко в небе,
но когда появляется необходимость, они спускаются на нашу землю
и помогают вот таким вот маленьким деткам, как они.
Вот среди этих ангелов теперь и Ванечка…

С Марией мы познакомились в храме. Худенькая, маленького росточка с устало тревожными глазами, она робко, словно стесняясь самого факта своего присутствия, ждала меня, стоя в уголке храма. Она подошла ко мне после службы и срывающимся от волнения голосом попросила причастить её восьмилетнего сыночка, Ванечку. Чувствовалось, то ей часто приходится просить, но она ещё не привыкла к этому состоянию, как к норме поведения. Её ребёнку уже больше года как поставили страшный диагноз. Периодически они с сыном ложились в специализированный гематологический центр в Москве, а в те дни на время приехали домой. У Маши был ещё один ребёнок, девочка, четырёхлетняя Дашка. До Ваничкиной болезни это была обычная, в меру счастливая семья, но когда пришла беда, мать полностью переключила внимание на мальчика. Она постоянно находилась рядом с ним. Дашка перешла на попечение бабушки, а муж остался практически один. Что уж там у них получилось, не знаю, но только вскоре он ушёл, хотя не переставал помогать деньгами. И вообще, я замечаю, что мужчинам труднее справится с такой бедой. Они стараются дистанцироваться от боли ребёнка, и бывает что удаляясь от страданий - уходят совсем...

Когда я пришёл в их дом, Ванечка лежал на диване, ему не разрешали вставать, постоянные химиотерапии истончили кости, и была угроза перелома позвоночника. Маленькая лысенькая головка с большими глазами - так обычно уфологи рисуют инопланетян. Как и любому другому ребёнку, мальчику хотелось играть, и вокруг него были разбросаны игрушки. Рядом с ним на диване сидел шестилетний Костька, или «Коська», это он сам так мне представился. Коська тоже, оказывается болел и лежал в соседней палате с Ванечкой. Вот эти два друга вместе с мамами приехали к нам в посёлок немножко отдохнуть от больнички. Я разглядывал мальчишек, если в Ванечке явно была видна болезнь, то Коська, казалось, дышал здоровьем, и ничего не выдавало в нём недуга.
- А что, если мы пособоруем ваших малышей, - предложил я мамочкам?
Они согласились, хотя вряд ли представляли себе, что это такое. Обычно маленьких детей не соборуют, особенно такого, как Коська. Если я и соборую детей, то только вместе с родителями, после их предварительной исповеди. Но здесь с нецерковными взрослыми всё было куда сложнее, и я решил помолиться об этих детях, меняя по ходу молитвенные прошения, вставляя там, где говорилось о грехах имена мамочек. На удивление, Косьтик легко выдержал время молитвы, он сидел, как маленький старичок, практически не сдвигаясь с места, а вот Ванечке было тяжело. Я не знал, что дети принимают гормоны, и к определённому времени у них начинает разыгрываться волчий аппетит. Время аппетита пришло на шестом помазании, и не только аппетит пришёл, но ещё и Дашка пришла, крошечный смешной человечек с огромными карими глазами, а в руках она держала неправдоподобного размера бутерброд с ветчиной. Даже у меня слюнки потекли от запаха ветчины, что же тут говорить о моих молитвенниках, бедолаги в голос завыли от голода. Но, тем не менее, дали мне помазать себя в седьмой раз, и причастить, а уже потом дружно вгрызлись в мясо с картошкой.

Я надеялся, но честно говоря, не ожидал, что после соборования дела Ванечки так резко пойдут на поправку. Уже где-то через полгода мы стали видеть мальчика в храме. Ему ещё было трудно ходить, он носил широкие спортивные штанишки, а под ними угадывались какие-то приспособления для фиксирования тела. Маша была на седьмом небе от счастья, её мальчик, ради которого она столько страдала, выздоравливал. Дело было сделано, и мы праздновали победу. В храм ребёнка приводила бабушка, маме приходилось много работать, но, слава Богу, всё самое страшное уже было позади. Еще через несколько месяцев с мальчика сняли и те фиксирующие приспособления, и он мог уже самостоятельно приходить в церковь.

Мария рассказывала, что врачи предупредили её о том, что Ванечка не должен делать слишком резких движений, не должен бегать и играть со сверстниками. И самое главное, ему, как огня, нужно было опасаться ударов, и тем более, падений. Но ребёнок, даже если он и болен, остаётся ребёнком. Ведь во всё время болезни он мечтал именно о том, как будет бегать с пацанами, играть в футбол, гонять на велике. Велосипед и подвёл, Ваня упал и ударился копчиком. И вот, всё сначала. Снова гематологический центр, снова тревожные Машины глаза, её звонки с просьбой о молитве. Ванечкино положение стабильно ухудшалось.

Единственным выходом в сложившихся условиях была операция по пересадке костного мозга. Технологически вся эта процедура выглядит приблизительно так. Сперва готовится пересадочный материал. Это, как я понял, кровь, но кровь не простая, а совпадающая по множеству показателей с кровью мальчика. Для начала убивается собственный костный мозг, с целью предотвратить отторжение новых клеток. Сама операция делается у нас безплатно, а вот донорский материал, который ищут по всему миру, стоит очень дорого. На него и потребовали от Маши выложить 20 тысяч евро. Если бы ей было что продать, она бы непременно продала, но продавать уже было нечего. Состоятельные родственники ещё раньше отвернулись от неё, и Маша осталась одна со своей бедой. И вот в этих условиях я увидел в ней уже совсем другого человека. Понимая, что помочь ей смогут только простые люди, она и пошла по людям. Совершенно незнакомые ей женщины ходили по квартирам, дети собирали деньги по классам, проводились сборы и среди верующих. Мария выпросила у районного главы подтверждение, что она действительно нуждается в помощи, и стала ходить оббивать пороги хозяев и директоров предприятий, фирм и фирмочек. Кто-то помогал, кто-то прогонял, кто-то откровенно издевался.
- Я научилась унижаться, батюшка, научилась становиться на колени, целовать руки, всему научилась, наверно можно было бы книжку про мои «хождения по мукам» написать. А главное, научилась молиться. Даже скорее не молиться, а кричать Богу. Молилась и вся наша община, на каждой Литургии, на каждом молебне. Около 80-ти человек ежедневно просили о мальчике на чтении Псалтири.

Удивительно, но помогали Маше даже из-за границы. Она сама рассказывала, что однажды ночью её разбудил звонок из Италии. Как уж там узнали о Ванечкиной беде, не знаю, но деньги приходили и оттуда. Наконец, неимоверным напряжением сил, ей удалось собрать нужную сумму денег. Тогда стали искать донора, но никак не получалось его найти. И снова молитва, безсонные ночи. Встречая Марию, я всякий раз видел, что она всё больше и больше теряет с лица, заострились скулы и локти. Внешне она казалась спокойной, только глаза не переставали гореть лихорадочным огоньком, выдавая её постоянное внутреннее напряжение. Наверно вот такие глаза бывают у солдат, которые неделями выходят из окружения. Теряют товарищей, и без припасов, еды, медикаментов, только на одной отчаянной надежде идут навстречу цели.

Наконец в Израиле нашлась кровь, отличающаяся от крови мальчика только несколькими процентами показателей. Назначили время операции, и я пришёл домой к Маше причастить Ванечку. Может от усталости, может от того, что мальчик уже стал терять надежду на выздоровление, не знаю. Только, мне показалось, что он скорее подыгрывал мне, когда я говорил ему, что теперь-то он обязательно выздоровеет. Он часто кивал мне головкой, а сам прятал глаза, отводя их в сторону от моего взгляда. Когда я уходил от них, и Маша провожала меня, то и в её глазах читалась усталость, но в отличие от Ванечки, в них были ещё и надежда. И одновременно страх: «Он будет жить? У нас получится, батюшка, как ты думаешь? Я сделала всё, что могла, выполнила все условия, больше я ничего не могу». Она смотрела на меня снизу вверх, и я никогда не забуду этих глаз. Как мне хотелось утешить её, обнять, прижать к себе её головку, но нельзя, нельзя нам отдаваться чувствам, нельзя переходить границ. Я только легонько сжал в своей руке её руку, а она и другой рукой ухватилась за неё, и я почувствовал тепло её маленькой ладошки. Свободной рукой я погладил её по лицу и сказал:
- Держись, девочка, держись, мать, теперь всё в Его руках, нам остаётся только надежда.

Наверно через неделю как Маша с сыном уехали в Москву, я включил телевизор и увидел в новостной программе сюжет о посещении тогдашним Президентом Путиным гематологического центра. Президент разговаривал с детьми, которые лечились там, и я к своему удивлению, и огромной радости, увидел рядом с Президентом Ванечку! Вот она, сила молитвы, мы вымолили то, что сам глава государства сказал, что берёт под контроль лечение вот этих самых ребятишек. Как я ликовал, ведь это же знак, ну теперь-то всё будет в порядке, обязательно будет. Мальчик встанет, а Машины глазки снова расцветут радостью.

Но Ванечка умер. Сначала ничего не предвещало беды, операция прошла успешно, стал формироваться новый костный мозг, но вмешалась инфекция, какая-то самая маленькая, привычная. Как уж она проникла за стекло к мальчику, полностью лишённому иммунитета? Не знаю. Но изможденный болезнью детский организм ничего не смог поделать и угас.

Мне было страшно встречаться с Машиными глазами, но она сама первой подошла ко мне договариваться об отпевании. Её действия, движения вновь были привычно мобилизованы. Но в глазах ничего не было от прежнего лихорадочного блеска, только покой. Она приняла всё так, как есть, она ни разу не упрекнула меня в том, что, мол, где же твой Бог, батюшка, ведь я так на Него надеялась? В те дни мы несколько раз пересекались с ней, и до, и после отпевания. Всякий раз, подходя ко мне, она, как бы невзначай, брала мою руку и сжимала её в своих руках. Постояв так немного, поворачивалась и снова уходила в дела. Помню, как привели ко мне тогда нескольких малышей, Дашку и таких же, кто знал Ванечку, - они никак не могли понять, что же с ним произошло. И я рассказывал им об ангелах, что парят высоко-высоко в небе, но когда появляется необходимость, они спускаются на нашу землю и помогают вот таким вот маленьким деткам, как они. Вот среди этих ангелов теперь и Ванечка.

Через несколько месяцев после смерти сына, я спросил Марию:
- Скажи, а ты не жалеешь о тех усилиях, что пришлось приложить, чтобы собрать те 20 тысяч евро? Вернись бы то время, повторила бы ты всё это, или уже бы не стала?
- Повторила бы, батюшка. И жалеть я ни о чём не жалею, ведь я понимала, что скорее всего Ваня уже не выздоровеет, но я должна была что-то делать, в этом была моя надежда. Я не могла сидеть сложа руки и смотреть как умирает мой сын. Прошла через весь этот ад и стала другой. Какой?.. - Не могу объяснить. Но мне словно открылись какие-то глубины того, что я не знала и о чём раньше даже не догадывалась, и весь мир, в котором я жила, мне стал видеться по-другому. Я стала понимать, зачем живу, и зачем болеет мой сын. И ещё, вспоминая, как много людей откликнулось на мою беду, я научилась быть благодарной и любить.

Прошло уже несколько лет после смерти Вани. Маша вышла замуж и уехала с дочкой в Москву. Её муж - обезпеченный независимый человек, любит жену и боготворит Дашку. Видимся мы теперь крайне редко, наверное раз в год, чаще всего в воскресный день: Уже после службы к нам в храм заходит стильно и со вкусом одетая, молодая, красивая женщина. Помолившись и поставив свечи, она подходит ко мне. Улыбается, и ничего не говоря, смотрит на меня. Я точно так же улыбаюсь ей в ответ, и между нами словно происходит немой диалог:
- «Как поживаешь, дружочек»?
- «Всё хорошо, батюшка».
Но в глазах, сегодня уже таких уверенных и спокойных, где-то там, в глубине нескольких лет, я замечаю постоянную и неутихающую боль.
- «Ты держись девочка», - говорю я ей глазами, а она, не переставая улыбаться, вдруг обеими руками на несколько секунд сжимает мою руку сильно-сильно, а потом, не говоря ни слова, поворачивается и быстро, почти бегом, уходит их храма. Уходит, чтобы через год опять вернуться...

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Восхождение» опубликован: 09.06.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/17019.html

PS   Священник Александр Дьяченко:   Нужно всегда понимать, что мы есть часть Тайны, Его замысла... Господь творит только доброе... Спасение идет через страдание, пример - Господь... Это не рассказ, к сожалению, это реальность, я только поменял имена мамы и мальчика. Тяжело, потому. что мы безсмертны, нам чужда смерть, мы созданы по образу Бога, а Он безсмертен. Земля - место научения, испытания, "полигон" для отправки вечного нашего начала в сродные ему обители... Конечно грустно, но жизнь, приглядитесь, штука грустная... Мне думается, а в разговорах с теми, кто перенёс эти болезни. и теперь ходит в храм, я только получаю подтверждение этой мысли, что это не просто болезнь, а ещё и призыв делать выбор. Страдания не должны проходить без духовных последствий, без выбора, иначе они безсмысленны!..

PPS   Это в какой же мы все помойке духовной находимся, чтобы понадобились такие "средства". Дай нам Бог видеть эту помойку своей души и не осуждати брата своего... Спаси Господи, отче, за рассказ!
Первый мой онкобольной ребенок был пять лет назад. Мальчик 13 лет. Его тетя была баптисткой и под ее нажимом ребенок перестал исповедоваться и причащаться в онко-отделении. Все тяжелее было смотреть на него. За день до смерти он уже не мог разговаривать, а только мог с трудом писать. Он нацарапал на клочке бумажки маме (что-то вроде): "Позови священика, я - православный". Пришел батюшка, исповедал его (вопрос-кивание), причастил и ребенок мирно отошел спустя немного времени. Мама рыдала в отделении и все показывала мне этот листочек с нацарапанными словами. Помню, мне позвонили, что он умер, а я ехал как раз с роботы домой. Была хмурая зима, страшнейший мороз, настроение в нуле. Попросили по телефону, чтобы я помог в морге одеть ребенка. Внутри, честно говоря, был тихий ужас. Я с трудом себе это мог представить. Позвонил батюшке и попросил кого-то из женщин с прихода, чтобы помогли. Пришли две радостные старушечки, а дальше было чудо. Возле ребенка в морге было светло, хорошо. Бабушки что-то щебетали про Ангела, который был рядом и все спрашивали маму мальчика и меня, не чувствуем ли мы его присутствие? Мы вышли с мамой ребенка на крыльцо и вдруг поймали себя на том, что улыбаемся. На душе было невероятно легко, явным образом действовала благодать. Плакать - не получалось, не "выдавливались" слезы (это было потом уже). Некоторое время после этого случая, я думал, что это у меня что-то с головой не в порядке. Но потом какая-то тихая радость повторялась почти на всех похоронах этих лысеньких детей... Я понял, что с головой у меня все в порядке (т.к. на нескольких похоронах взрослых людей - было страшно тоскливо душе)...
Помню особо еще одного страдальчика (2 годика): В морге когда я подходил к нему, лежащему в гробике в сердце загорался такой силы огонь (мирный, не горячий), что мне казалось, что я сейчас весь сгорю. Когда я отходил от гробика - огонь спустя некоторое время затухал. Здесь - тайна будущего торжества. И предчувствие того, КОГО (!) же мы хороним.
Один ребеночек (в 16 лет он весил 20 кг) пережил 4 клинических смерти. Умирая в четвертый раз, он физическими глазами видел ангела, видел святого, которой пришел к нему. А маме говорил: "Мама, мама, Господи как хорошо здесь..." (Сейчас его мама в монастыре).
Все совсем не так, как мы себе представляем и как нас обманывает видимая ситуация. У этих страдальцев есть чему поучиться. Пишите дорогой батюшка. Слава Богу за все! С просьбой молитв, Александр, donor.org.ua

29.03.11   Вот еще о Благой смерти: Павле Рак. Приближения к Афону. Благая смерть.
И еще случай. Одна русская девочка родилась, не имея полового аппарата в своем теле. И вот родственники, чтобы помочь "беде" сделали ей сложную операцию по пересадке чужих органов. После операции девочка умерла (лет 12 ей было). Может не сразу - не помню. На похоронах не было тягостной атмосферы, а царила какая-то тихая радость у всех, непонятная людям... И вот по какой-то причине рассказал я тете этой девочке о том, какие бывают смерти, в частности и о смерти монаха из рассказа Павле Рака (прочитайте по ссылке выше!). И только тогда, наконец, эта женщина поняла, почему на похоронах была радость и светлое странное торжество...

02.01.12   О болезни. Спасибо, Вам, батюшка. Читала и плакала. У меня самой болеющий ребенок, правда, диагноз другой. Очень сложно словами все это описать, я сама чувствую от дочки и вокруг нее такую сильную любовь, что временами кажется, если начнешь говорить кому-то об этом - сочтут за сумасшедшую. Рядом с ней жизнь и тяжелая, но при этом и качественно другая, появилось ощущение, что Бог ближе, намного ближе. Чудо рядом, но оно требует душевного труда на грани возможного. И при этом ощущение, что нет срединного пути: или выкладываешься вся целиком, и тогда словно что-то происходит вокруг: приходят нужные люди, информация, деньги на путевку на лечение (копейка в копейку, столько, сколько нужно), или, если опускаешь руки и говоришь себе в отчаянии: "Я так больше не могу", все вокруг начинает рассыпаться как карточный домик. Это правда, другая, совсем другая жизнь. При этом, несмотря на то, что в той жизни "До..." у меня были и карьера, и с виду благополучная семья, меня не оставляет явное ощущение того, что жить чем-то настоящим я начала именно сейчас. В миру я не могу сказать об этом - не понимают, потому и молчу, прорвало после Вашего рассказа. Да, внешне и больно, и тяжело, а внутри свет. Слава Богу за все!

16.01.12   Батюшка! Нет таких слов,чтобы выразить Вам свою огромную благодарность за Ваши рассказы! Как они нам нужны!! Слава Богу за все!

06.12.15   У белого гроба. Наш сынок умер после тяжёлой болезни, перенёс несколько многочасовых операций, измученный кровотечениям, одиночеством, в реанимации был 40 дней. Похороны были очень светлыми, Благодать Божия, это не передать словами, с нами был Господь, так близко, я это очень чётко ощущала, и муж и наши верующие друзья. Господь всегда рядом,но в суете мы этого не замечаем, горе отметает все житейское, приближает к небесному, особенно, когда хоронишь ангела. Сынок не был красивым в гробу, губки синие, весь отекший, перед смертью отказали почки, смерть страшна, но прекрасно То, что ждало его Там и мы все как бы прикоснулись тогда к Этому ... Сынок я люблю тебя, смею ли я надеялся на встречу...

«Душа по природе христианка»

Это необъяснимо. Как короста сходит. Остановиться невозможно…
И ощущение счастья…

Сегодня утром после крещения уже собираюсь уходить. В храме никого, на хорах играет магнитофон, тихое пение литургии. Заходят молодой человек 22-х лет и его мама. Юноше пришло известие о смерти одноклассницы. Сердечная недостаточность, вышла из ванной и упала замертво. Шли мимо храма и решили зайти поставить свечечку за упокой её души.

Зашли, тишина, свечи горят и тихое церковное пение наверху. И у него сами собой потекли слёзы. Текут, скатываются по носу и капают на пол, я ещё не видел, чтобы так плакал молодой человек. Прошли к ящику и взялись писать записочки. Пишут, вспоминают кого ещё записать, а слёзы не прекращаются, так и капают вниз...

Потом ещё взяли свечек по количеству подсвечников и я видел его лицо, когда он их ставил. Порой оно кривилось в плаче, словно у маленького ребёнка. Я подошёл к нему и спросил, может ему нужна какая-то помощь?
- Нет-нет, - ответил молодой человек, - со мной всё в порядке, просто, зашёл и почему-то хочется плакать, и чем больше плачу, тем у меня светлее становится на душе!

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Душа по природе христианка» опубликован: 22.01.2011 - alex-the-priest.livejournal.com/45438.html

PS   Вот и я так каждый раз..

PPS   И у меня такое было, во время службы. Это необъяснимо. Как короста сходит. Остановиться невозможно. Во время Херувимской.

PPPS   И у меня бывало... Говорят, так благодать Божья сердца человека касается. Некоторые люди, пережив это, воцерковлялись.

PPPPS   Да, сильно... У людей, уже попривыкших к службе, к храму - вроде и все привычно, и обычно, - это порой исчезает... Понятно, что здесь у людей особенное состояние - соприкосновение с Вечностью...

PPPPPS   Да, я тоже подобное переживала один раз... На Валааме... После экскурсии (а это была турпоездка, не паломничество) зашла еще раз в главный монастырский собор, хотела, пока все сувенирами затариваются, у Девы Марии попросить помощи, осуществления очень желаемого... Меня минут 10 не было. Когда я вышла, мой будущий муж меня не узнал... Говорил, что я на пол лица спала и огромные тени под глазами появились. Не знаю, так ли это было, зеркала у меня не было, но те 10 минут я помню очень смутно... Только слезы, наизнанку выворачивающие, впремешку с обрывочными просьбами...

PPPPPPS   У меня тоже такое часто бывает. Это действительно не объяснить.

PPPPPPPS   У меня тоже так когда-то было, еще когда ни о чем не задумывалась и вообще не понимала: стоят себе церкви, кто-то в них еще оказывается ходит! А потом гуляли, смотрим - красивая церковь, решили зайти посмотреть, как внутри, а там - служба. Немного постояли и я начала плакать... Помню, не могла тогда понять, что со мной...

PPPPPPPPS   Спасибо. За парня радостно. Даст Бог, он откроет для себя новую жизнь... У меня это произошло впервые в Исаакиевском соборе в Питере. Перед царскими вратами, слезы неудержимые, желание одно - упасть на колени перед Спасителем и плакать... И ощущение счастья... Теперь часто на Литургии, когда священник возглашает "Твоя от Твоих"...

PPPPPPPPPS   Хороший , тихий плач...
PPPPPPPPPPS   Прочитал и у самого слезы на глаза навернулись...

PPPPPPPPPPPS   Удивительно, батюшка, так Вы все подмечаете, как всегда. :) Я была недавно в Стамбуле и зашла в храм Святой Софии. Теперь это музей, Вы, наверное, знаете. Смотрю вокруг и чувствую, что это по-прежнему святой православный храм, несмотря на некоторые мусульманские атрибуты. И душа моя чувствует это необьяснимо... Слезы наворачиваются, хожу и тихонько шмыгаю носом, не знаю, в одном месте, мне почудился аромат ладана... наверное, почудился все-таки... Душа-христианка, знает где она находится... Почему мы плачем?
Священник Александр Дьяченко:   не знаю, наверно что-то включается где-то там в области духовного сердца
R:   Насчет души - Слава Богу! Это действительно так!

PPPPPPPPPPPPS   Светлые слезы... Я их стесняюсь, стараюсь не пускать, а рвутся каждый раз в цервки...

30.09.12   Слезы в храме - это дар Божий. Господь призывает к покаянию. Давно заметила: в храме плачут те, кто редко там бывает и еще не воцерковился. Спаси всех нас, Господи! Дай нам всем укрепиться в вере!

25.03.13   Плачут в церкви от чувства глубокой благодарности и от умной молитвы, когда каждая клетка молящего человека благодарит за милость Божью или от боли в душе. Матушка Галина

«Добрые дела»

Всем нам, завтрашним старикам, посвящается…

Где-то в начале 1990-х, на святочной неделе наш неугомонный отец Нифонт предложил нам, клирошанам, сделать доброе дело. Он так интригующе посмотрел в нашу сторону, что я предположил: "Сейчас скажет дрова ему порубить"! Увы, рождённый ползать, - не может воспарить в мыслях выше колки дров или разгрузки кирпича...
- У вас есть замечательная возможность побывать в доме для престарелых и поздравить его обитателей с Рождеством! Так что, настраивайтесь, в воскресенье после службы мы выступаем перед ветеранами!
Вот, чем мне всегда нравился отец игумен, так это своей непредсказуемостью и безапелляционностью. Но у всех на святочное воскресенье уже имелись свои планы, и менять их даже на такое замечательное мероприятие, никому не хотелось... Народ задумался...
Конечно, мы понимали, что батюшка предлагает хорошее дело, но…
- А что, если, - спасительная мысль озарила одну из наших девочек, - мы вместо себя попросим выступить народный хор? Во-первых, среди них есть наши прихожане, а во-вторых, они никогда не отказываются выступать на новых площадках!
Отец Нифонт вздохнул и согласился. Я поехал вместе с ним.

В назначенный час мы уже входили в N-ский дом ветеранов. Дом показался мне совсем неуютным и старым. Деревянные стены, выкрашенные серой краской, маленькие окошки и сиротский запах кислой капусты, такой привычный для общепита... Нас провели в небольшой зальчик, это было скорее такое расширение в общем коридоре, какие обычно бывают в детских садиках. В зальчике стояла ёлочка, украшенная самодельными игрушками.
- Вот, - зычно произнесла заведующая, указывая рукой на игрушки, - творчество наших обитателей.
Пока народники облачались в свои костюмы и кокошники, - в зал стали подтягиваться творцы ёлочных украшений. Здесь были и старички, и старушки. Я прикинул: где-то, человек пятьдесят...

Помню, смотрел по телевизору сюжет о таком доме, где на встречу с артистами спешили радостные степенные обитатели в опрятных одеждах с медалями и ветеранскими значками... Наши хозяева были одеты не по-праздничному. Один дедушка, тот вообще сидел, завернувшись в старую рыжую солдатскую шинель. Лица некоторых стариков явно свидетельствовали об их тёмном прошлом, а, руки, исколотые наколками, это только подтверждали.

Сперва батюшка что-то говорил о святках, но говорит он быстро, слова у него за мыслями не поспевают. Поэтому он их только обозначает и спешит вслед новым. Когда его слушаешь, то складывается впечатление, будто он читает вам конспект чьей-то лекции...

Потом пели народники, очень душевно пели - под сопровождение баяна и двух балалаек. Самодеятельные артисты раскланивались после каждой песни, но публика сидела, словно не догадываясь, что артистов необходимо поддерживать, если уж, не овациями, то, хотя бы вежливыми хлопками в ладоши.

Народ безмолвствовал, и от этого становилось не по себе, да ещё этот запах капусты. Всё больше хотелось побыстрее уйти, но программа - есть программа. Кроме концерта, мы привезли с собой гуманитарку для самого дома престарелых, ну там, пару мешков крупы, соевое масло в пятилитровых банках, сахар и что-то ещё... А непосредственно для того, чтобы угостить ветеранов, и чтобы им запомнился наш праздничный концерт, отец Нифонт расстарался и раздобыл через спонсоров три литра красной икры. Прикупили мы еще десятка три белых батонов и сливочного масла. Тогда с едой было трудно, бутерброды с красной икрой и для меня, человека работающего, казались чем-то уже хорошо забытым, а тем более для этих стариков.

Как только мы стали выкладывать здесь же на столе рядом с ёлкой наши батоны, среди зрителей началось заметное оживление. Некоторые даже встали в рост и как завороженные смотрели на еду. Ещё бы, думаю, бутерброды с красной икрой, - это вам даже не с селёдкой. Молодчина батюшка, такой дефицит раздобыл!
Вдруг робкий голос: - Это всё для нас?
- Да, конечно, - отвечает одна из хористок, наша прихожанка.
Она уже взяла в руки нож, собираясь нарезать батоны, как вдруг старики сами пошли к столу. Они протягивали руки к белому хлебу, и одновременно смотрели нам в глаза, как та собака, которую приманили косточкой, она хочет взять, но боится удара "в нагрузку"... А их никто не бил, и поэтому они сперва робко, а потом и совсем бойко, расхватали весь хлеб, что мы привезли. Кто-то сразу откусывал по кусочку и ел, а те, что без зубов взламывали корочку и доставали мякиш.
- Что же вы делаете!? - закричала наша хористка, - мы же хотели наделать вам бутербродов с икрой?
На икру и на масло эти люди даже не смотрели, но зато поняли, что хлеб у них сейчас могут отобрать. Кто-то прятал его в одежде, а тот дед в солдатской шинели сунул недоеденную булку под матрас и лёг на него. Наши хористы стояли и смотрели, некоторые плакали...

Когда мы уже садились в наш пазик, из дверей интерната вышел солдатский дед, из кармана его шинели торчал недоеденный батон:
- Спасибо вам, миленькие.
Я не удержался от вопроса:
- Отец, ты что всё в шинель кутаешься, и почему в шинель, тебе одеть больше нечего?
Старик распахнулся, и мы в ужасе отпрянули, под шинелью ничего не было. Оказывается в этом доме, кроме домашних стариков, доживали свой век и бывшие зеки, они всю жизнь просидели по зонам, а состарившись, осели в N-ском доме. Уголовники, сбившись в стаю, утвердили здесь свои порядки, отбирая у обитателей интерната и ту малость, что доставалось им после администрации и кухонных работников. Такая вот "дедовщина", в полном смысле этого слова!

Возвращаясь домой, в этом же автобусе я познакомился и разговорился с Антониной Петровной, одной из хористок. Слушал её и думал: Какие они замечательные, это поколение наших пап и мам. Пережили войну, голод, страну возродили и никогда не опускали рук, всегда старались жить коллективом. Собирались на праздники, любили ходить на демонстрации, вернее на то, что следовало за прохождением в колоннах. Слушайте, им не нужен был телевизор... Ведь они любили - и так умели петь за столом! И могли лестничной площадкой, или коммунальной квартирой - вместе встречать Новый год...

Антонина с мужем много лет отработали на севере, заработали северные надбавки к пенсии. Её сын, уже далеко не мальчик, недавно женился на москвичке, и у неё наконец-то появился внук. Тоня с мужем Лёней жили хорошо, можно сказать, душа в душу. Тоже характеристика, Лёня был большой любитель выпить. Но что характерно, пил только тогда, когда сделает все дела по дому и по хозяйству. У них с Антониной кроме квартиры в посёлке, был ещё и дом в деревне с сорока сотками земли. Так вот, у Лёни всё должно было быть разложено по местам, прибито, прикручено, и уже только после всех дел он мог позволить себе «напиться в дым». Выпьет, и на боковую, - никогда не скандалил, не дрался! Правильный был мужик.
- Чтобы мы без грибов, или каких там ягод остались? - потом уже, после его кончины, мне Антонина рассказывала. - Да никогда! Всегда пойдёт по-раньше, соберёт грибочков. Я ещё сплю, а он уже картошки начистит, нажарит... Не муж был, а золото, таких сейчас уже нет.

Одно угнетало мою собеседницу и отравляло жизнь, это её болезнь. Страдала она, и уже много лет, сахарным диабетом.
- Так порой захочется сладенького, настоящего, не заменителя этого. Смотрю, как люди конфетки едят, слюнки текут, а уж как за торт примутся, так хоть из-за стола беги. Когда сын с невесткой и внуком приезжают, мы с Лёней всегда стол готовим. Я Наполеон пеку, и хоть самой нельзя, а люблю смотреть, как люди моё печево едят.
- Хорошо, когда в семье любят друг друга и живут чинно, а сегодня посмотрела - какая беда! Как же страшно быть оставленной детьми и жить вот в таком доме, пропахшем запахом кислой капусты. Не приведи Бог, чем так жить, лучше поскорее помереть. Надеюсь, со мной такого не случится.

Больше мы с Петровной не виделись, женщина она была нецерковная, в храм не ходила. Поэтому следующая наша встреча случилась только через несколько лет. К тому времени я уже стал священником, служил у себя в деревне, и она к нам пришла. Стоит, мнётся, словно, виновата в чём.
- Батюшка, я тебя помню, мы с тобой в N-ский дом для стариков ездили. А ты меня помнишь, я Тоня, ещё про сына своего тебе рассказывала и про внучка Серёжку? Батюшка, беда у меня, сыночек мой сгорел. Они с женой на даче у себя гуляли, гостей было полно. Он выпил немного и пошёл в дом отдохнуть, а дом деревянный. Он возьми да загорись, и сгорел мой родненький. И всё это белым днём, говорят, дерево в момент занялось, ничего не могли поделать. Меня с ними не было! Я бы и в огонь пошла, но спасла бы...

После смерти сына Антонина стала нашей прихожанкой, старалась всё делать, как положено, свечи ставит, чуть ли не на всех службах стоит, исповедоваться начала, причащаться.
- Мне нужно помочь сыночку моему, ему там сейчас плохо. Раньше-то я за него не молилась, так сейчас буду. И дома молитвы читаю, молюсь и засыпаю на коленях, ничего я в них не понимаю, батюшка, но верю, что это ему помогает!

Прошло ещё года два и настало время уже Лёне уходить в лучший мир. Хотела она меня домой к умирающему пригласить, да тот отказался:
- Не ходил я в церковь, чего ж мне в последние дни-то врать. Уж прожил без Бога, значит и прожил. Особо-то я не грешил. Тебе, мать, не изменял, даже и в мыслях не было, пить - пил, но из дому никогда не тащил, пил только на калымные. Мне себя упрекать особо не в чем, значит и Он, если есть, - меня не упрекнёт...
Плачет Антонина: - Лёнь, где хоронить тебя станем, лечь-то, где думаешь? Подумал старый сантехник и ответил:
- Как где, Тоня? В Москве, на Красной площади. Там давно уже для меня мавзолей построен, вы только Е на Ё переправьте и хороните!
- Последние минуты, батюшка, а никакой серьёзности, так со смешком и помер!

Пока суетилась женщина с похоронами, тело супруга продолжало лежать в деревенском доме. И, вот словно рок, какой! В этот же день загорается соседский дом и горит, да так, что всё трещит кругом. Между домами, аккурат посередине, стояла большая ёлка. И эта ёлка вспыхнула, словно свеча, а от неё, она же высоченная, огонь полетел на крышу. Видит Антонина такую беду, а поделать ничего не может, не вытащить ей самой покойника из дому, нет сил, и рядом никого... Что делать? Помогай Господи! Может сыночка своего вспомнила, но взяла икону, "Неопалимую купину", и встала между горящей елью и домом. Икону навстречу огню выставила и кричит:
- Помоги, Господи, хоть Лёню не в закрытом гробу хоронить! Одежда на ней от огня истлела и рассыпалась, а икона и сама она не пострадали. Защитила дом от огня, вымолила!
С того дня не стало у Тони ни мужа, ни сына, Господь потихоньку прибрал и других ровесников. Молодёжь, та не в счёт, молодым старики не интересны...

Одна только радость и осталась - внучёк, Серёженька. Стала бабка просить невестку:
- Ты давала бы мне его иногда, ну, хоть на пару деньков. Я на него насмотрюсь, а потом тебе же в Москву и отвезу.
А соседям жалуется: - Поздний ребёнок, не нужен он мамке, у неё уже самой внуки пошли. От мальчишки дорогими игрушками откупается, даже в дневнике учителя пишут: "Мама, не нужно покупать ребёнку такие дорогие телефоны, ему ваше внимание необходимо".
Так кто же о нём ещё, кроме бабки-то родной позаботится?
Стала Антонина и в Москву наведываться, пыталась помогать невестке в воспитании малолетнего сына. Но что-то в их отношениях не заладилось, и та прекратила принимать у себя свекровь, и даже потом, приезжая в наши места, навещая друзей и знакомых, старалась не видеться с бабушкой. А маленький Серёжка тайком от матери спешил к беззаветно любящей его старушке...

Время шло, мальчик подрастал, и его уже не стало так тянуть к бабушке, начался период подражания старшим пацанам. Мальчику требовалось в воспитании мужское начало, а отца у него не было. Вот и стал он тянуться к ребятам, а те смеялись над его привязанностью к бабушке, мол, не по-мужски это. И уже внучок стал сторониться бабу Тоню. А она страдала, звонила им на московский телефон в надежде, что трубку поднимет мальчик и ей удастся, если не поговорить, так хотя бы услышать его голос!

Вот в эти самые годы, не знаю, по всей ли стране, или только в нашей, забытой Богом деревне, диабетикам прекратили безплатную выдачу инсулина. Здесь-то Антонина и присела со своей пенсией. А лекарство ещё и добыть нужно. В такие-то годы побегай по аптекам, а это не аспирин, его в день по нескольку раз колют. Стала она пенсию словно пасьянс раскладывать, а с новыми расходами ничего не выходит, не пенсия, а тришкин кафтан.

Мы, узнав о её бедственном положении, предложили помощь, но женщина отказалась:
- У тебя, батюшка, церковь-то на себя не похожа, ни кровли путной нет, ни дверей, стану я на себя крохи твои перетягивать. Не сердись, но помощи твоей не возьму, не привыкла я быть людям в тягость!
И тут меня осенило:
- Петровна, так у тебя же дом в деревне и земли сорок соток, давай объявление о продаже, и денег тебе этих лет на двадцать хватит!
- Что ты, батюшка?! Эта земля ещё моей бабке принадлежала, мы только благодаря ей в войну и выжили, а потом ещё и в 46-ом она нас кормила, хоть и скудно, но никто из наших с голоду не пропал, - не то, что в городе... А ты говоришь: "Продай"! Это же моё всё, и дедки - мои, и бабки. Продать легко, да что я тогда Серёжке оставлю? Без земли, без корней - пропадёт мальчишка!

Вспоминается, как приводила она его в церковь. Стоит на службе, малыш рядышком, бабка светится! Один раз они к нам на Рождественский праздник пришли, мальчик стихи рассказывал, а потом развешивал на ёлку самодельные игрушки.
- Весь день вчера клеили, - умиляется Антонина, - такой мальчишка рукастый, ну весь в деда, ну весь!
Потом делится со мной:
- Сегодня, мой самый счастливый день, батюшка, я как воскресла!

Постоянная борьба за выживание, последовавшие одна за другой потери близких, одиночество и нереализованная любовь к внуку, - всё это высосало из неё последние силы. И Петровна почувствовала, как приближается немощь. Стала она со мной делиться своими страхами, как же дальше жить?
- У меня, батюшка, только два пути, или к невестке проситься, или идти в дом для престарелых. Только туда я не пойду, - твёрдо решила женщина.

Снова приближалось Рождество, мы раскладываем по пакетам конфеты, готовим подарки детям, наряжаем ёлку. Тоня влетает в храм, глаза горят:
- Батюшка! Радость-то какая, мои звонили, обещали на праздник меня проведать, - плачет старый человек. - Внук говорит: - Бабушка, будем, как тогда, с тобой игрушки в церковь на ёлку клеить.
Так что готовьте подарок и моему Серёжке!
Батюшка, - трогает она меня за рукав, - а если они меня к себе позовут, идти?
На ёлку Антонина пришла, но только одна. Подходит ко мне, и молча подаёт пакет, я его открываю, а там самодельные ёлочные украшения.
- Не приехали, всю ночь не ложилась, а под утро сама, вместо Серёжки, стала игрушки на ёлку клеить. Я им звонила утром, невестка в трубку зевает, говорит, забыла. И она, повернувшись, и оставив у меня в руках игрушки, стала уходить... Потом остановилась:
- Ты учишь, что, не смотря на все трудности, нужно жить и терпеть... А зачем? Старику можно жить, в какой-нибудь Германии, а у нас ему нужно вовремя умереть... Ты советуешь - в дом для престарелых? Мы были с тобой в N-ске, - нельзя так жить, батюшка! И даже не в хлебе здесь дело, мы с детства привыкли недоедать. Я просто не вынесу этой пытки - всю оставшуюся жизнь клеить ёлочные украшения для сиротской стариковской ёлки в доме интернате, - ведь на ту ёлку никогда не приводят детей! А ёлка без детей это всё равно, что тот дед в шинели, вроде он и одет, а в тоже время, голый...

Через несколько дней мне сказали, что Антонина умерла от диабетической комы. У неё дома не осталось ни одной ампулы инсулина... Мы хоронили её и поминали своей общиной. Потом, уже, от людей, я узнал, как Антонина вместо лекарства - купила всё нужное, и испекла свой любимый торт "Наполеон", как, порезав на куски, угощала им соседей, а потом съела и свою смертельную долю... Но я - "ничего не хочу знать", и "не верю слухам" (У меня на руках - свидетельство о смерти, и на нём чёрным по белому: диабетическая кома)! Я продолжаю поминать её, и каждый год, заходя к ней на могилку на Радоницу, приветствую:
- Петровна, Христос Воскресе!
И в ответ, словно встречаясь с ней взглядом, слышу всё одни и те же слова, которые она говорит мне уже много лет подряд:
- Не суди меня, батюшка, не смогла я так жить, сгорела без любви.

А Серёжка уже вырос,приезжает к нам, и даже в храм заходит, не часто, но бывает. Со стороны посмотришь, хороший парень, обстоятельный, весь в деда. Такой бабкину землю не продаст, и мать свою в сиротский дом не сошлёт. Очень хочется на это надеяться...

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Добрые дела» опубликован: 19.01.2010 - alex-the-priest.livejournal.com/28088.html

«Отряд»

«Сомкнувши Верою ряды,
Идёт вперёд отряд Надежды
Под управлением Любви»
(почти Окуджава)…

Февраль, первая неделя Великого поста. Вечером в храме темно и тихо, мы специально не включаем электричество, высвечиваются только иконы в алтаре, и лица чтецов на клиросе. Священник заканчивает чтение очередной части Покаянного канона преподлбного Андрея Критского и уходит в алтарь, начинается Великое Повечерие.

Люблю эти службы и эти дни первой седмицы Великого поста. Хотя пост продолжается ещё несколько недель, но эта какая-то особенная, волнительная и неповторимая. Те, кто приходит в храм помолиться, так и оставляют гореть свечи, зажжённые во время чтения канона. И свет от многочисленных огоньков, освещая, выхватывает из темноты храма их лица. В этом свете нет полутонов и не видно выражения глаз, от того лица кажутся преувеличенно суровыми. Всякий раз, глядя на них, я пытался вспомнить, кого мне напоминают эти лица. И однажды, совершая крещение, прочитав в одной из молитв: «новоизбранного воина Христа Бога нашего», понял:
- Вот оно: «воины»!
Точно-точно, мужественные самоотверженные лица воинов-крестоносцев. Кто защищая мир от зла, встаёт на молитву не только о своих, пока ещё неразумных чадах и домочадцах, но и «о всех и за вся». И даже ритмика песнопений великого повечерия напоминает ритм движения отряда на марше. Вслушаешься:

И будто видишь: идёт отряд, идёт, преодолевая множество духовных преград, но он идёт и сохраняет строй. Эти люди соединены между собой невидимыми связями, и хотя эти связи невидимы, разорвать их невозможно. Отряд можно разгромить, физически уничтожить, но нельзя заставить их повернуть назад, это выше всяких человеческих усилий...

На клиросе начинается чтение псалмов, а я в алтаре готовлюсь слушать чтецов и одновременно следить за текстом по богослужебной книге. В этот момент слышу приглушённый голос моей алтарницы:
- Батюшка, вас просят выйти, говорят, очень нужно.
Выхожу и, направляясь к месту исповеди, ищу глазами того, кто меня вызвал. Никого не вижу, только ребёнок, девочка лет восьми-девяти. Подхожу, осматриваюсь, и вдруг слышу детский голосок:
- Батюшка, это я тебя позвала.
В тусклом свете дежурного освещения я и рассмотрел её, маленькую девочку, одетую в старое, видавшее виды зимнее пальтишко со свалявшимся искусственным воротником.
- Дитя моё, зачем я тебе понадобился?
Девочка еле слышно, буквально шепотом:
- Батюшка, я тебя попросить хочу: дай моей мамке по лбу кадилом.
Я не понимаю её, и переспрашиваю. А ребёнок вновь повторяет:
- Батюшка, пожалуйста, дай моей мамке по лбу кадилом.
- Детонька, что ты такое говоришь?! Зачем мы станем бить твою маму, да ещё по голове кадилом?
- А чтобы не пила больше!
- Эх, девочка, если бы всё было так просто, я только бы этим и занимался. Специально бы ходил по посёлку и всем нерадивым родителям по их лбам - кадилом, и с левой руки, и с правой. Только не поможет это, малышка, к сожалению.
- Меня соседский Ванька научил тебя попросить, у них мамка тоже, говорит, раньше пила, а теперь не пьёт.
Видя, что я не соглашаюсь, девочка раскрывает кулачёк и протягивает мне скомканную купюру в десять рублей и почти кричит:
- Батюшка, дай моей мамке по лбу кадилом!
И этот крик прозвучал таким диссонансом с общим настроение молитвенной тишины, царящей в храме, что все, кто были рядом, невольно вздрогнули и повернулись в нашу сторону. Дитя кричала, но не плакала, видимо, все слёзы ею уже были выплаканы, и слезам она теперь предпочитала решительные действия. И было понятно, что если не полюбовно, то другими способами она всё равно заставит батюшку выполнить просимое. Просто нужно заказать ему требу. Ребёнок знает: деньги - это великая сила...

Одна из наших прихожанок, успокаивая ребёнка, взяла её за руку и, о чём-то говоря с ней, повела из храма. Уходя, девочка не плакала, зато слышу кто-то захлюпал носом у меня за спиной. Оборачиваюсь, так и есть, Марь Иванна.
- Сил никаких нет, батюшка, как детей жалко. У нас как раз накануне в семье алкоголиков сгорели двое ребятишек, братик и сестричка, трёх и полутора лет. Буквально дня за два до трагедии к ним приходили из органов соцопеки, просили отдать детей в детский дом. Не согласились. Мне их соседи потом рассказывали, как мать погибших детей, утешала плачущего мужа:
- Да, не переживай ты так, Серёга. Сейчас квартиру отремонтируем, батюшку позовём, он всё освятит, а потом мы с тобой новых ребят наделаем!

Мария Ивановна, тяжело переживающая гибель детей, став свидетелем нашего разговора с девочкой, не выдержала и заплакала. Пожилой уже человек, всю жизнь промучилась с мужем алкоголиком, и, несмотря ни на что, вырастила замечательных детей. И дети, и внуки - люди порядочные, уважительные, одна беда - в храм никто не ходит. Придти поработать, или деньгами помочь это, пожалуйста, а вот так, чтобы о душе подумать, - никак. Вот и молится старый человек за всю свою большую семью, ни одной службы не пропустит, только возраст уже берёт своё, и сил у неё всё меньше и меньше.

Служба идёт своим чередом. Продолжается размеренное чтение псалмов, пронзительный детский крик, взорвавший было эту тишину, давно уже растворился в пространстве храма и угас, а у меня всё не выходит из ума эта девочка с её нелепой просьбой. Представишь, как живёт маленький человечек, что ест, что пьёт, а главное, что она видит в своём доме, - не по себе становится. Задумаешься, а может, и ей было бы лучше в детском доме?

Каждый год к нам приходят ребята детдомовцы, вернее их приводит отец Алексий, он служит в соседнем с нами городе и частенько бывает в тамошнем детском доме. Дети, в сопровождении взрослых, и с рюкзаками за спиной идут к нам через лес. Наш храм у них - конечная цель путешествия. Мы рассказываем им о храме и поим чаем в трапезной, а потом они идут в лес, разводят костёр и жарят на огне сосиски. Отец Алексий пытается подобрать к ребятам свой особый ключик, и в походы с ними ходит, и фильмы вместе смотрят. Приходит со своими общинниками даже просто поиграть с детьми. Помню, когда в первый раз к нам привели детдомовцев, то на вопрос, сколько у меня минут, чтобы рассказать им о храме, отец Алексий показал мне три пальца.
- Да, ты что, отче!? Вы к нам только шли два часа, и всё это ради трёх минут?
Батюшка не спорит, он только улыбается и пожимает плечами. Смотри, мол, сам. Я хотел рассказать детям и о храме, и о людях, которые его строили, но как не пытался делать это интересно, - действительно, минуты через 3-4 меня уже почти никто не слушал. Их внимания хватает только на три минуты. Почему, ведь точно такие же дети, что и остальные?

Я и сам раньше бывал в детдоме. И, знаете, никто из ребят, как это обычно показывают в фильмах, не бросался ко мне с криком:
- Ты мой папа! Дети, как дети, пробегают мимо и тобою совершенно не интересуются, это только малышня лет пяти норовит повиснуть у тебя на ноге, что эти котята.

Недавно знакомая учительница, работающая с детдомовцами, рассказывала:
- У меня в пятом классе мальчик, Володя. О чём ни спросишь, ничего не понимает. И ведь неглупый ребёнок, должен понимать, а он ни в какую. Я уж и так с ним, и этак, наконец, не выдержала и повысила голос, можно сказать, накричала на него. А он заплакал и кричит мне в ответ:
- Анна Петровна, вот, вы меня всё учить пытаетесь, а я вас не понимаю. Меня, чтобы я понимал, бить нужно! Родители били, и вы бейте, тогда получится.
И ещё, по её словам, несмотря на то, что воспитанники детдомов почти никогда не остаются в одиночестве, внутренне они очень одиноки. Рвутся связи с родными, и даже, если в одном и том же доме живут брат с сестрой, то по прошествии времени они относятся друг к другу, словно чужие. Может, из-за этого и статистика такая, что только один из десяти детдомовцев потом выживает в нашем обществе, а остальные в него так и не вписываются.

Выходит, чтобы вырастить человека, одной только заботы, чтобы его накормить - недостаточно. Хотя, скажу со всей ответственностью, люди, которые работают в детских домах, самые замечательные люди из тех, с кем мне доводилось встречаться. Чтобы там работать, детей нужно любить беззаветно. По-другому не выйдет. Но даже такая любовь не спасает, нужно что-то большее. У нас в детдоме работает наша прихожанка, она же и снабжает нас Новыми Заветами и даже полными текстами Библии. К ним нередко заезжают иностранные миссионеры, привозят помощь: ну, там, рапсовое масло, разный секонд хенд и, как правило, каждому ребёнку вручают книжку Священного Писания. Книги раздадут и широко улыбаясь, фотографируются на фоне детей, «ч-и-и-з, детки. Аллилуууя»! А на следующий день наша прихожанка собирает по мусорным контейнерам эти книги и приносит их в храм.

Слышу, на клиросе запели:
- С нами Бог, разумейте языцы и покаряйтеся, яко с нами Бог!
Чудные песнопения. Они и торжественны и радостны одновременно. Поёшь и проникаешься уверенностью, что Бог, действительно, с нами, а если Он с нами, то кто против нас?

Нужно будет найти мамку этой девочки, обязательно... И тут же перед глазами возникает картинка, как я встречаюсь с этой женщиной и бью её кадилом по лбу. Тьфу ты, глупость какая. И на самом деле, глупость часто бывает какой-то очень прилипчивой...

- Живущие во стране и сени смертней, свет возсияет на вы. Яко с нами Бог!

С другой стороны, не отправь сейчас эту девчушку в детдом, глядишь, года через четыре придётся везти её прямиком в колонию. У нас, кстати, есть и такая вблизи. Мы, вообще, в этом отношении народ счастливый, у нас есть всё: от детской колонии для девочек, до зоны на полторы тысячи мужиков и крытой тюрьмы для больных туберкулёзом.

Отец Алексий - худощавый высокого роста человек с густой бородой и необыкновенно добрыми глазами. У него прекрасная речь, правильная и логически выстроенная. Так говорят математики и вообще учёные, привыкшие доказывать свои теоремы, даже в разговорах с обычными людьми. Мой друг действительно человек учёный, у нас в стране он работал в лаборатории известного нобелевского лауреата. Сам, будучи профессором одного из немецких университетов, оставив преподавание, вернулся в Россию, чтобы принять священный сан. Однажды, когда он в очередной раз привёл к нам детдомовскую детвору и те гоняли вокруг храма, я спросил его:
- Слушай, отче, а оно тебе всё это надо?
Он не понял и посмотрел на меня вопросительно.
- Я говорю, и тебе надо было оставить спокойную жизнь в сытой благополучной Германии и возвращаться к нам сюда в нашу неустроенность? Ты сорвал уже с насиженного места собственных детей и ринулся в неопределённость, ведь ты же не представлял, как тебя здесь встретят, и куда потом направят. Батюшка как-то виновато, словно извиняясь, развёл руками.
- Слушай, может ты проштрафился там, у себя в Германии, и тебя попросили из университета?
В ответ он только смеётся. Ему и в правду, нечего сказать. Как объяснить - что заставило его, уже состоявшегося учёного, вдруг после сорока лет в корне изменить свою жизнь и стать священником. Жить на два дома, постоянно мотаясь между нами и Москвой. Я, и не только я, нередко видели его спящим в машине, на обочине нашего ни днём, ни ночью неумолкающего шоссе... А что? Может, и удастся отцу Алексию вложить в этих детей что-то большее, что даст им силы выжить.

Когда отец Алексий узнал про воспитательную колонию, то очень заинтересовался и спрашивал меня, бывал ли я там раньше. Конечно, бывал, правда, давно, ещё в советские годы. Завод, где я тогда работал, шефствовал над этой колонией. Однажды, помню, иду по заводоуправлению, а мне навстречу наш "профсоюз" (профорг, профсозный организатор). Уже было прошёл мимо, потом оборачивается и кричит:
- Слушай ка, Саша, а ведь ты у нас комсомолец, верно?
Я утвердительно кивнул головой.
- Тут вот какое дело, ваш комсомольский вожак в отпуске, поэтому завтра предлагаю тебе поехать со мной в детскую колонию. Не волнуйся, в рабочее время, а с твоим начальством я договорюсь.

На другой день нас, в числе прочих шефов, водили по жилым корпусам, показали школу, а потом повели в столовую. Мы сели за столик, который стоял в таком месте, откуда было видно всё остальное помещение. В этот момент в столовую стали заходить девочки. И что мне тогда бросилось в глаза, так это то, что про многих девчонок можно было сказать, что они были не просто упитанные, а какие-то раскормленные. У некоторых свисали двойные подбородки, комки жира выпирали по бокам и на животах. За столом нас обслуживали стремительные, но такие же перекормленные девочки-подростки. Все они выглядели значительно старше своих лет, и больше походили не на девочек, а на дородных колхозниц из советских фильмов тридцатых годов. Прежде чем сесть за стол, я по привычке решил пойти вымыть руки, и в проходе случайно столкнулся с одной из девушек. И у меня осталось ощущение, что столкнулся не с человеком, а с подушкой. За обедом я поинтересовался у их директора, почему его воспитанницы такие толстые?
- Видите ли, наше учреждение специально было создано перед проведением в Москве Олимпийских игр. Тогда из столицы в массовом порядке стали вывозить малолетних бродяжек, попрошаек, проституток. Помню, какими их к нам сюда привозили. Жалкими голодными оборванцами, потом их ряды пополнились малолетними преступниками из провинции, но и они выглядели не лучше. Тогда я решил, что нужно детей приводить в божеский вид, и велел на каждый приём пищи выдавать им по восемь кусков хлеба. Пускай едят, а тех, кто отказывался, наказывать. Мол, люди честным трудом этот хлеб вырастили, а ты, малолетняя воровка, их труд презираешь!? Так вы сейчас на них полюбуйтесь, - с видимым чувством удовлетворения воскликнул директор. Уже за первые месяцы пребывания у нас они набирают до восьми кило веса, а некоторые так и до десяти. Мы регулярно их взвешиваем, дети показывают отличные привесы...

Снова в ту же колонию я попал осенью того же года. Начальство поручило мне представлять наш завод на каком-то торжественном мероприятии. В то время, когда гости входили на территорию колонии, девчонки на плацу оттачивали построение и прохождение в строю торжественным маршем. Одеты они были в одинаковые трёхцветные пуховики, покрытые скользким синтетическим материалом. Сам пуховик был зелёного цвета с белыми рукавами, а по спине и груди шла широкая горизонтальная полоса коричневого цвета. Подростки маршировали, а поскольку рукава у пуховиков были жёсткими, то и руки у них в локтях не сгибались. Они шли и пели песню времён гражданской войны: «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд, что бы с боем взять Приморье…» Только пели они явно не «с боем», а «с горя взять Приморье…». Сперва я думал, что ослышался, но нет, при повторном проходе снова звучало «с горя». Тогда мне было смешно, а сейчас-то я понимаю, что дети вовсе не пытались хохмить. Наверняка, они искренне считали, что если что-то и нужно было «брать», так это только «с горя». С горя и голодухи соглашались быть заброшенными в форточку, с горя выходили «подрабатывать» к шоферам на трассу. С горя пробирался ребёнок на ферму воровать у животных из кормушек комбикорм, - не на продажу, для еды, - сам в одном деле видел. А что такое «Приморье», наверняка никто из них толком и не знал, может ресторан какой. Как сейчас вижу этот строй перекормленных детей в длиннополых трёхцветных пуховиках, делающих их похожими на личинки майских жуков, нелепо машущих руками, и орущих во всю глотку бодрую революционную песню. И на общем фоне этого счастливого сытого детства, как недоразумение, вкрапления худеньких личиков недавно поступивших.

- Господи сил, с нами буди, инаго бо разве Тебе Помощника в скорбех не имамы…
Поёт клирос, наш боевой походный марш, молящиеся подпевают. Вдруг слышу кто-то рядом со мной:
- Господи сил, что с нами будет?
Думаю: - Это кто это у нас тут панику наводит?
Ну, так и есть:
- Ты, что это Марь Иванна песнопение извращаешь, откуда такие панические нотки?
- Ой, батюшка, прости, я старая всю жизнь так пела. Как подумаю о своих детках, кто будет за них молиться, мои-то силы уж на исходе, что с ними будет?
- Не унывай, Ивановна, материнская молитва и за гробом достанет, а Господь, Он милостив.
Поёт клирос, поёт молящийся народ, приглушенный свет горящих свечей выхватывает из темноты лица дорогих мне людей, молодых и старых, детей, мужчин и женщин. Я знаю их и верю им, а они точно так же доверяются мне. Мы стоим на тех же плитах, на которых поколениями стояли наши предшественники. И в тоже время, словно единый отряд крестоносцев, мы идём через время и пространство к той радостной цели, к которой призвал нас Христос. Наш путь не усыпан розами, шипов на нём куда как больше, но, несмотря на терния, мы движемся к звёздам.
- Господи сил, с нами буди, инаго бо разве Тебе Помощника в скорбех не имамы…
Идёт отряд, но что это? Кто-то это там у нас отстаёт, сбился с ноги? Не отставать, шире шаг! Ну, я так и знал! Марь Иванна, ну, что же ты, голубушка? А ты давай "через не могу"… пожалуйста...

P.S.   А та девчушка мамку сама в церковь привела, и даже уже под исповедь с ней подходила. Что из этого получится? Ещё не знаю. Но это я вам так, между нами, по секрету рассказал.

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Отряд» опубликован: 12.06.2010 - alex-the-priest.livejournal.com/33100.html

PPS   Я пока читала плакала, а вот в какой-то момент я так искренне порадовалась, за Вас лично! Я много лет работала руководителем компьютерного кружка в лагере, и у нас был обязательно отряд из детского дома (ДД), и я пережила крики "мама", когда детка несется к тебе и обнимает тебя, чужую тетю, а ты еще студентка, стоишь и не знаешь что делать, а потом рыдаешь ночи на пролет, потому что жалко и прямо усыновил бы из всех, но еще больше я радовалась тому как Вы описали детдом и его сотрудников, просто потому что есть у нас такие ЛЮДИ, такие ПЕДАГОГИ, что не перевелись они у нас! Потому что у меня совершенно другие впечатления от ДД и его сотрудниц. И мне очень радостно, что Вы таких ЛЮДЕЙ повстречали, потому что я из полсотни детдомовских воспитателей с уважением могу вспомнить только одну женщину, остальных вообще вспоминать не охота... А деток конечно надо отдавать на усыновление или опекунство, у меня приятельница воспитывает двоих - герой просто! Взяла первую девочку еще студенткой, через года два - мальчика, многие родными детками так не занимаются - как она приемными. Дай Бог что бы у нее и свои были! Очень жаль что у нас детишек забирают только по большущей безнадеге бездетные пары. Сколько с друзьями не обсуждали, - бояться все, - наследственности, генов... Плохого воспитания не бояться, а генов бояться, особенно мужики!
Не готовы наши люди к такому...
Священник Александр Дьяченко:   Конечно, наверняка, это так и есть, но мне действительно везёт на хороших людей больше, чем на плохих. А тему эту горькую - не исчерпать...

PPPS   ДД не хотят отдавать детей. Им это не выгодно... А в одиночестве и с малой зарплатой вообще нереально даже подступиться к опеке...

«За жизнь»

Мне известно немало случаев,
когда человек исцелялся от самых страшных болезней
через одно единственное лекарство, через веру, которая вселяет надежду…

Принято у нас, священников, служащих в храмах, особенно настоятелей,называть «ангелами». Это нормальное явление, тем более, что имеет основание в Священном Писании. А нашему храму, повезло, у нас не один, положенный по штату «ангел», в моём лице, а целых два. И под вторым ангелом мы понимаем нашу старосту Нину... Помните, в том смешном фильме про стройку, на которой происходили забавные приключения Шурика и хулигана Феди? Как в конце фильма Федя на все предложения потрудиться - всё время выходит вперёд и кричит: «Я»! Вот это про нашу Нину. Нужно в храме подежурить: «Я»! Нужно посидеть у постели больного после операции: «Я»!. Помочь похороны организовать одинокого старичка, и ещё во множестве других подобных ситуаций, это постоянное и неизменное: «Я»! Человеку уже под 60, а она не признаёт выходных, ей не нужна зарплата. Летом, где Нина? На куполе где-нибудь со строителями. Как-то к нам с Волги приехали двое рубщиков, они у нас церковный дом рубили. Здоровые такие мужики, степенные, окают. Слышу, кричат испуганно: «Батюшка! Ты посмотри, куда Нина забралась». А она на одном из малых куполов, это всего-то метров 17, работу у жестянщиков принимает.

А ведь когда-то и мыслей у неё о Боге не было. Всегда была душой коллектива, членом профкома, солисткой самодетельного хора. И так до тех пор, пока Господь однажды не посетил тяжелейшей болезнью. Когда человек слышит о таком страшном диагнозе, то он воспринимает его как приговор.
- Хирург, - говорит она, - перед тем как оперировать, размечая предстоящее операционное поле, произнёс: «Жалко такую грудь резать, но по-другому нельзя». Вспоминает дни послеоперационной терапии, как тяжело было. Однажды подняла голову с подушки, а все волосы на ней и остались: «Лежу вся в слезах, надежды никакой». В этот самый момент заходит заведующая отделением к ним в палату и говорит: «Девочки, поверьте моему опыту, если хотите жить, идите в церковь, молитесь, просите Бога. За жизнь бороться нужно».
- Я тогда пришла в наш кафедральный собор, - рассказывает, - а никого не знаю, ни одного святого. Смотрю на фрески. Кому молиться, как? Ни одна молитва на ум не приходит. Подхожу к одной иконе, на ней изображён пустынник. Теперь-то я Иоанна Крестителя ни с кем не спутаю. А тогда увидела, что уж больно истощённый у него вид, ноги совсем тонкие. И говорю ему: «Святой человек, у тебя такие тоненькие ножки, ты наверно настоящий святой, помолись обо мне, я жить хочу. Только сейчас понимать стала, что такое жизнь, и как она мне ещё нужна. Оглянулась на прожитое, а вспомнить нечего. Я теперь по-другому жить буду. Обещаю тебе, помоги мне, святой человек».

Через какое-то время молитва, безхитросная, но такая, какой можно молиться только в самые тяжёлые минуты жизни, захватила её. Женщина полностью растворилась в ней. Помнит, что от долгого стояния стали натирать туфли. Тогда она их скинула и стояла на железных плитах босиком, не чувствуя холода. Вдруг слышит: «Владыка, благословите попросить её уйти»?
Только тогда она, придя в себя, огляделась вокруг глазами полными слёз. Она и не заметила, как началась и уже достаточно долго идёт вечерняя служба, что Владыка стоит практически рядом с ней, а священники окружают её. Святитель ответил: «Не трогайте её, вы же видите, человек молится. А мы ради этого сюда и приходим». Оказалось, что из всех, кто тогда лежал с Ниной в палате, она одна единственная услышала слова врача и пошла в церковь. Остальные, кто стал нетрадиционными методами лечиться, кто по экстрасенсам и колдунам поехал.

Чуть ли не в первый же день по возвращении из больницы домой, Нина пришла в наш храм. Тогда он был ещё совершенно другим. Только недавно срубили берёзки с крыши, и закрыли деревянными заплатками проломанные полы. Она подошла к Распятию, встала перед Ним на колени и сказала:
«Господи, я не выйду отсюда, только оставь мне жизнь. Я обещаю, что буду служить Тебе до конца». И, буквально, месяца через три, Нину, ещё совсем больного человека, выбирают старостой.

Как трудно восстанавливать храм, особенно если этот храм стоит в селе. Как трудно ходить по кабинетам и постоянно просить о помощи, а когда ты ещё сам продолжаешь проходить химиотерапию, это тяжелее втройне. Рассказывает:
- Пришла в одно строительное управление, прошу знакомого мастера: «Гена, помоги. Батюшка служит, а с потолка осколки кирпича чуть ли не в чашу падают, оштукатурьте нам хотя бы алтарь, чтобы служить можно было. Деньги будем со служб собирать, и постепенно расплатимся». Отказал мне мастер, хоть и хороший знакомый: «Нина, у меня заказчики серьёзные, хорошие деньги платят, не буду я за копейки по мелочам людей распылять». Прошло месяцев семь, ну не больше. Поехала в область к своему врачу. Иду по коридору, смотрю: мужчина, лицо вроде знакомое, только очень уж изможденное болезнью. Подхожу к нему, Гена! «Дорогой ты мой, что ты здесь делаешь»!? Обнялись, поплакали вместе. «Нина, я всё тебя вспоминаю, как ты ко мне приходила. А я, дурак, отказался. Эх, была бы возможность повернуть время назад, поверишь, сам бы своими руками всё в храме сделал, никому бы не доверил». Вот только за одни эти слова мы его и поминаем, за это покаяние в конце жизни. Помните как у Иоанна Златоустаго на Пасху: «Бог и намерения целует».

Удивительные истории порой случаются с людьми, которых присылают к нам на работу. Как-то трудилась у нас бригада каменщиков. Среди них был один пожилой рабочий, звали его Виктор. Когда они уже заканчивали кладку, он неожиданно отказался от денег. Мне об этом мастер сказал, так, мол, и так, отказывается человек от заработанного. Я с ним тогда разговаривал, не стесняйтесь, мол, возьмите деньги, всякий труд должен быть оплачен. А он: «не возьму, и точка». Через полгода у Виктора прихватило сердечко, и он скоропостижно скончался. Наша староста, хорошо зная покойного, не смогла вспомнить ничего такого из его жизни, что можно было бы на весах высшего правосудия положить в чашу добрых дел. И вот привёл же Господь человека незадолго до кончины потрудиться в храме и подвигнул его на поступок, пожертвовать ради Христа зарплатой. В чём застану, в том и сужу. Обязал нас Виктор молиться о нём, вот такой «хитрец».

Нет случайностей в жизни. Как-то понадобилось мне дома на кухне плитку положить. Пригласил специалиста, познакомились у нас же, он часовню строил. Работал у меня дня три, сделал, как сделал, можно было бы и лучше, но и за то спасибо. Пересекались мы с ним потом, разговаривали, как-то он меня домой на машине подвёз. А через год, наверное, узнал я, что угорел Серёжка в гараже по пьяному делу. И вот думаю, дал ему Господь в конце земного пути встретиться со священником. Не может такого быть, чтобы не задумывался он о своей жизни, пускай до храма не дошёл, но какой-то разговор с Ним наверняка у него был. Мы не знаем, Бог знает. Бываю на кладбище, захожу на могилку к Серёже, молюсь о нём. А так, кто бы его вообще вспомнил?

Подарил нам один богатый человек пол в летний храм. Купил всё необходимое и нанял рабочих. Работали у нас двое плиточников, настоящие профессионалы, мужчина и женщина, оба средних лет. И вот, месяца через три, как закончили полы, подходит ко мне в храме женщина, глаза большие карие и полные слёз. Она ещё не плачет, но ещё секунда другая и плотина прорвётся. Смотрю и понимаю, что знаю эту женщину, но никак не вспомню, откуда я её знаю? И только потом понял, что это Галина, та самая плиточница, что работала у нас, просто я больше привык видеть её в рабочем комбинезоне. Ей поставили страшный диагноз, и человек пришёл к нам. Случись бы это раньше, она не стала бы искать поддержки в храме, но ей было дано целый месяц работать в церкви, общаться с верующими и со священником. Поэтому, когда грянула беда, женщина пришла к нам. Она ещё не знала, чем мы ей сможем помочь, но она пришла. Её боль, как свою собственную, приняли десятки людей, её поддержали, успокоили. Человек впервые пришёл на исповедь, стал молиться и причащаться. Став на грани между жизнью и смертью, Галина понимала, что может уйти в ближайшие месяцы, но она перестала бояться смерти, потому, что обрела веру. И вера вывела её из отчаяния, помогла женщине начать бороться за жизнь. Вспоминаю, какой её привозили к нам в храм после очередной химеотерапии. Сама она идти не могла, её постоянно кто-нибудь вёл. Всякий раз она причащалась, и буквально на наших глазах в неё вновь вливалась жизнь. Мы молились о ней почти год, каждый из нас, и каждый день. На Светлой пасхальной неделе мы увидели её радостной и полной сил: «Думаю выходить на работу, хватит болеть». Вы себе представить не можете, какой это был для нас всех пасхальный подарок. Мне известно немало случаев, когда человек исцелялся от самых страшных болезней через одно единственное лекарство, через веру, которая вселяет надежду.

Иногда, приглашая меня к неизлечимо больному, родные предупреждают: «Батюшка, он умирает, только, ради Бога, ничего ему не говорите. Мы не хотим его травмировать». Всякий раз, когда я слышу эти слова, всё внутри у меня начинает протестовать. А зачем тогда меня приглашать? Как можно человека не предупредить, что ему остались последние месяцы, или даже недели жизни. Какое мы, вообще, имеем право молчать? Ведь он должен подвести итог и принять решение. И, если человек всё ещё не знает Бога, то помочь ему определиться, со Христом или в одиночку он уйдёт в вечность. Иначе страдания его теряют всякий смысл, и сама жизнь превращается в безсмыслицу.

Нина на днях рассказывала. Каждый год ездит она в область к своему лечащему врачу, к той самой, которая когда-то подсказала ей дорогу в храм. Назначенный день приёма Нина уже пропустила, а всё не ехала. Закрутилась.
- Приезжаю, - говорит,- почти через месяц, захожу в кабинет. Увидела меня мой врач, вскочила со стула, подбежала ко мне, обняла и заплакала от радости, и шлёпает меня ладошкой по спине, несильно так, как ребёнка: «Что же ты так долго не приезжала? Я уж всё передумала. Ведь из всех, кто тогда с тобой в палате лежал, уже давно никого нет. Ты единственная и осталась».

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «За жизнь» опубликован: 16.05.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/15625.html

PS   Случайностей не бывает. Хорошо сказали, но и страшно это. Дай Вам Бог здоровья! Пишите еще!
Священник Александр Дьяченко:   Спасибо вам, будем стараться

PPS   Да уж... «Батюшка, он умирает, только, ради Бога, ничего ему не говорите. Мы не хотим его травмировать» - Так вот и ко Льву Толстому не пустили священника, который приехал его исповедовать перед смертью. Чтоб не травмировать, видимо :(
Священник Александр Дьяченко:   Я слышал, что к нему не допустили прп. Варсонофия Оптинского, чтобы писатель Лев Толстой не мог изменить своим принципам. Ведь в конце своей жизни Толстой уже не принадлежал себе, а стал знаменем протестующей интеллигенции, а для неё Церковь - оплот мракобесия. Правда, в 20-е годы московские приходы наполнились раскаявшимися интеллигентами...

PPPS   У меня многие знакомые в такой ситуации (болезнь), к сожалению выбирали целителей-колдунов.((
Священник Александр Дьяченко:   Спаси вас Бог, дружочек. Когда человек ищет как ослабить боль, он пойдёт куда угодно! Не будем никого осуждать... людей нужно жалеть...

PPPPS   "У нас, священников, служащих в храмах, особенно настоятелей,называть «ангелами»" - "Ангелу Приходской Церкви напиши..." (Откровение Иоанна Богослова, глава утеряна)
Священник Александр Дьяченко:   Напрасно смеётесь. Когда-то и Пергамская, и Смирнская и прочие церкви, указанные в Откровении (Апокалипсис) были такими же, как и какая-нибудь наша сельская, и в такой церкви был свой предстоятель, к которому Господь и обращается через Иоанна Богослова, и называет "ангелом".

PPPPPS   Батюшка, растолкуйте: как человек воцерквленный, да еще православный, может быть таким тщеславным как Вы? Благодаря таким скромникам, как Вы, хочется отвернуться не только от Вашего прихода, но и от церкви вообще. Ангел наш, как Вы можете позволить себе подобные слова: "Принято у нас, священников, служащих в храмах, особенно настоятелей,называть «ангелами». Это нормальное явление, тем более, что имеет основание в Священном Писании. А нашему храму, повезло, у нас не один, положенный по штату «ангел», в моём лице, а целых два. И под вторым ангелом мы понимаем нашу старосту Нину". Мало того что Вы - "ангел", Вы еще и храм собой осчастливили, и Бога видимо...
Священник Александр Дьяченко:   Каюсь, больше не буду. А вообще советую Вам, читайте Священное Писание, и Вам всё станет понятно...

«Красные маки Иссык-Куля»

Не помню, чтобы Булыга когда-нибудь улыбался.
В свободную минуту степенно, не говоря ни слова, садился за стол играть в карты.
Играя, сосал беломорину, периодически зажигая потухшую папиросу…
Если места не было, ему достаточно было проронить кому-нибудь:
- Свали, - и тот немедленно уходил…

Один мудрый человек, некогда живший в Китае, однажды сказал, что после пятидесяти - жизнь у мужчины только начинается. Что имел ввиду мудрый китаец никто не уточняет, а потому и понимает это каждый как хочет. Кто-то заводит любовницу, а некоторые почитатели китайской философии и вовсе меняют старых жён на ровесниц своим дочерям. И совершают этим большую ошибку. Ну, вы сами подумайте, что будет со старым, повидавшем виды мотором, если в нём заменить отработавшую деталь на совершенно новую. Или, что тоже самое, нашить на ветхую одежду заплату из небелёной ткани. Мотор окончательно выйдет из строя, а ветхая одежда придёт в совершенную негодность. Тот же конец ждёт и радикалов, сделавших неверные выводы из изречения мудреца.

Кулинарный пролог дедули

А я его понял, этого китайца, когда ранним июльским утром зазвонил телефон и дочь измученным, но безконечно счастливым голосом поздравила меня с моей новой ипостасью:
- Папуля, ты стал дедом!
Правда, в тот момент только умозрительно, а вот, когда в роддоме взял на руки этот крошечный спящий комочек и осторожно прикоснулся губами к его пушистому затылку, вот тогда уже и практически. Две маленькие-маленькие ножки, с комфортом разместившиеся на моей ладони, творили во мне новую реальность. Вернувшись домой, первым делом отпечатал большую фотографию малышки и, поместив в целлофановый файл, прикрепил на дверь холодильника. Тот стоит у меня в комнате, а потому я могу постоянно любоваться моей внучкой.

Всякий раз, подходя к фотографии, дед (то есть я) словно заклятие, с чувством, произносил что-то наподобие:
- Моя ты ласточка, бедный мой ребёнок. И скорее всего от безсилия и невозможности что-либо изменить, всякий раз открывал холодильник, и что-нибудь оттуда съедал... Силу любви измерить невозможно, каким прибором её измеришь, зато можно посчитать число раз хлопающей дверцы холодильника, что матушка и сделала. И стоило мне только произнести: «Моя ты, ласточка», - как тут же в ответ раздавалось неизменное:
- Отойди от холодильника!
Поначалу для меня было загадкой, как она узнаёт, что именно в этот момент я берусь за ручку дверцы. Даже оглядывался кругом, может, где-то в зеркале отражаюсь? А потом понял, и в дальнейшем - любить приходилось молча! И ещё матушка добавляла масла в огонь:
- Я, - говорит, - сталкивалась с «сумасшедшими» бабушками, сама такая. Но с фактом «сумасшествия» дедушки встречаюсь в первый раз.

Со временем, слава Богу, смог и пожары закончились, но, как известно, беда не ходит одна: у ребёнка начались газики и колики. И снова разрывается дедово сердце и побуждает к мысли, как помочь тому ненаглядному комочку с пушистой макушкой. Узнаю, что в этом деле многое зависит от рациона кормящей мамочки. Ей нужно есть мясо индейки, но кто побежит в магазин за индюшатиной, кто будет готовить из неё котлеты, набивать фаршем зелёные перцы? Понятно кто. Но чтобы загрузить матушку продуктами, и отправить её в столицу, нужно ещё и найти эту самую индюшатину, мы-то не в Москве живём.
- Батюшка, - это моя жена, - давай завтра после Литургии съездим в N-ск, помнится, у них в «Ашане» индейкой торговали.
- Ну что же, в N-ск, - значит в N-ск.

В воскресенье после службы по дороге в N-ск проезжаем через городок, что рядом с нашим посёлком. Пару лет назад в нём прямо на трассе открыли небольшую «Пятёрочку». Предлагаю матушке:
- Давай остановимся, может, здесь мясо поглядим?
- Думаю, не стоит напрасно терять время, едем в «Ашан», там уж наверняка.
Мы ищем где купить бедро индюшки. Матушка хочет приготовить фарш и набить им зелёные перцы. Грудку мы уже покупали и крутили из ней котлеты, но для перцев грудка не пойдёт, нужно чтобы фарш был хотя бы немного пахучим.

Прежде я ещё никогда не бывал воскресным днём в таком большом супермаркете. Уже возле магазина, во время безплодных попыток найти свободную парковку, я дал себе слово приезжать сюда только по будням. Потом всюду искал свободную тележку, и вот, наконец, мы попадаем в сам магазин. Наверно Мальтусу его теория о грозящей планете перенаселённости, со всеми вытекающими из этого факта последствиями, пришла во время точно такого же посещения современного ему супермаркета. Безконечные вереницы снующих тележек, до краёв наполненных множеством лотков, пакетов, коробок. Как же мы много едим однако! (а особенно когда волнуемся). И семьи вроде небольшие, а продуктов закупается превеликое множество. Содержимым одной такой тележки можно неделю кормить какое-нибудь африканское племя средней величины, а мы берём всё это из расчёта на трёх, ну, предельно - на четырёх человек. И ещё, смотря на это множество людей, я понял, что индюшатины нам не найти. И точно, какая тут может быть индейка, если куриные голени разлетаются, словно мороженое при плюс тридцати:
- Бедная моя ласточка. Не нашёл дед для тебя индюшатины, а значит с маминым молочком придут к тебе злые аллергены. И снова, несчастный мой ребёнок, у тебя разболится животик. Ты будешь плакать там, в Москве, а дед безмолвно страдать возле своего холодильника.

Гена Булыга - молчаливая мощь уверенной правоты

Я хорошо знаю этот город, ещё бы, целых десять лет проработал на тамошней железнодорожной станции. Спасибо тебе добрый город, в трудную минуту ты дал мне кусок хлеба. Правда этот кусок доставался тяжёлым трудом, но вспоминаю то время хорошо, может, если бы не было тех десяти лет, я бы и не стал тем, кем стал. Въезжаем в город, идёт четырёхполоска, вокруг всё знакомые места. Вот здесь, где-то в этих домах, уже точно и не помню, заходил к баптистам, это было в самом начале моего духовного поиска. Вспоминаю их с большой теплотой, эти люди когда-то научили меня читать Евангелие. А вот здесь...

- И меня словно пробивает током. Да-да, именно здесь я в последний раз видел Генку Булыгина, мы работали вместе с ним в одной бригаде. В тот вечер я стоял на этой остановке в ожидании рейсового автобуса. И вдруг вижу Генку, он шагает прямо по середине проезжей части, по двойной сплошной. И ему плевать, что спешит поток машин, он идёт и смотрит не на дорогу, а куда-то вверх. Мне стало жутко, не может человек в нормальном состоянии спокойно идти среди мчащихся автомобилей. Скорее всего, он пьян, но Булыга даже не качался. Двухметрового роста, с широченными плечами. У него не было фигуры гимнаста, скорее он напоминал собой громадный шкаф, и этот «шкаф» шёл, тяжело перенося тяжесть своего тела с одной ноги на другую. Догоняя его, машины резко тормозили, и старались объезжать не задев. Опасаясь, что он меня заметит, я инстинктивно прижался спиной к каменной стене остановки. Но он не увидел, он вообще никого видел, потому, что смотрел куда-то вверх, над крышами домов.

На работе у нас Генку побаивались из-за его громадности и непредсказуемости. У него был такой вид, что встреть бы я его где-нибудь в подворотне, ему и говорить бы ничего не пришлось, я сам и без лишних слов отдал бы ему кошелёк. Человек огромной силы, он легко исправлял неценра, одной рукой поднимая вагонную сцепку.

Не помню, чтобы Булыга когда-нибудь улыбался. В свободную минуту степенно, не говоря ни слова, садился за стол играть в карты. Играя, сосал беломорину, периодически, раз за разом зажигая потухшую папиросу. Вокруг Генки постоянно, словно прилипалы вокруг акулы, кружились почитатели. Потому, если все места за игровым столом были заняты, кто-то немедленно вставал и уступал ему место:
- Гена, пожалуйста, садись, я специально держу для тебя местечко. Если «прилипал» за столом никого не оказывалось, ему достаточно было только сказать кому-нибудь:
- Свали, - и тот немедленно уходил.

А мои товарищи предпочитали «брать» цистерны со спиртным. Спирт шёл такими объёмами, что никто и не видел большой беды в том, если рабочий человек и зачерпнёт ведёрко-другое из многотонной бочки. Убытку немного, и социальная справедливость, вроде как - восстанавливается. Этот шальной спирт погубил тогда многих. Жители близлежащих селений тоже спешили к нам со своими сосудами. Людей отгоняли, но бывало, что и им перепадало. Как-то на запасной путь для ремонта колёсной пары загнали одну такую бочечку. Весть о ней моментально разнеслась по всей станции, и народ потянулся. Запасная ветка располагалась немного в стороне от других путей, и её особо не охраняли, потому и черпали из неё бесконтрольно в течение нескольких дней. Потом пришли какие-то люди и стали спрашивать, не видали ли мы женщину, такую вот, и описывали как она выглядела и во что была одета. Только разве тут всех упомнишь? Любителей выпить возле бочки отметилось множество. Но женщину, в конце концов, нашли, надышавшись по неосторожности спиртовыми парами, она потеряла сознание, упала в цистерну и утонула. А народ-то не в курсе и пьёт спиртовую настойку на человечине. У нас ещё оставался этот спирт, когда мы узнали, где нашлась пропавшая женщина. Кто-то из наших, помню, предложил: - Мужики, давайте его выльем, противно как-то. Но Генка, спокойно разбавив спирт в кружке, сказал:
- Ишь, чистоплюи. Пейте! Зараза к заразе не пристанет, - и выпил.
Этот случай ещё больше отвратил меня от Булыги.

От Булыги, да и от всех остальных, я старался держаться подальше. Работа составителя - тяжёлая, с непривычки и отсутствия навыка к физическому труду первые полгода моя телогрейка не просыхала от пота. Ребята в бригаде, если было нужно, всегда приходили на помощь, но и с их стороны я не видел желания взаимного общения. А причиной всему было то, что я постоянно носил при себе Новый Завет, и как только выдавалась свободная минутка, открывал и читал его где придётся. Помню, однажды Булыга смотрел-смотрел в мою сторону, и, наконец, спросил:
- Сектант, что ли? Я не стал рассуждать с ним по поводу моих духовных исканий, и просто ответил:
- Да, что-то типа того.
С тех пор за мной прочно закрепилось прозвище «сектант», зато уже никто не приставал с предложением выпить, или перекинуться в картишки. А главное это объясняло, - почему я не ворую!

Гена Булыга - простая русская тоскующая душа

Однажды летом иду на работу в вечернюю смену. Мой путь на электричку всякий раз проходил мимо институтских дач. Так вот иду и вижу старика. Тот вышел из своего крошечного домика и что-то мастерит на пороге. Когда он посмотрел на меня своими старческими безпомощными глазами, я, как это принято во всех деревнях, поздоровался с ним, словно со старым знакомым. Старик тоже приветливо кивнул мне в ответ. Иду дальше и, вспоминая отца, думаю про стариков:
- Дорогие вы наши, живите долго, радуйте нас самим фактом вашей жизни, дайте нам подольше ощущать себя детьми.
Этот старик всё никак не уходил у меня из головы, и на работе во время обеда я зачем-то рассказал о нём остальным. Все промолчали, правда, никто и не посмеялся. Работы в ту ночь было мало, ребята спали, а я вышел из будки полюбоваться рассветом. Солнце вставало у нас прямо над большим намывным озером, окружённым зарослями камыша, и, отражаясь в воде, превращало всё вокруг в огромный солнечный костёр.

Вдруг слышу шаги, оборачиваюсь и вижу Булыгу. Он подошёл вплотную и протянул мне свою огромную ладонь:
- А ты - Человек, уважаю, - и впервые обратился ко мне по имени. - Ты чего не отдыхаешь?
- Любуюсь, - отвечаю, - жалко проспать такую красоту.
Мой товарищ улыбается, кстати, я тогда, чуть ли не в первый раз увидел его улыбку.
- Да, красиво, я тоже люблю природу. Ты знаешь, я ведь не местный, и родился не здесь. Моя родина - далёкая Киргизия. Маму по окончанию института направили работать во Фрунзе, там она и встретила моего отца. Он тоже русский, но из тамошних местных. Мы постоянно жили в городе, а в мае и на всё лето отец отправлял меня к бабушке на Иссык-Куль. Ты что-нибудь слышал про Иссык-Куль? Я говорю:
- Фильм такой есть: «Алые маки Иссык-Куля».
Генка доволен: - Точно, у нас снимали.

И он стал рассказывать о чудесном горном озере с прозрачной зеленоватой водой. Он говорил о горах Тянь-Шаня, о лесах в предгорье, о стадах пасущихся овец, о рыбинах, что ловили они с отцом в горных речках. Но самое главное, словно делясь со мной сказочными драгоценностями, он заговорил про красные маки.
- Саня, ты не поверишь, целые долины из красных маков, они растут сами по себе, их никто не сеет. Ты бежишь и врезаешься в них, словно ледокол в льдину, а потом плывешь по красным волнам. Они хлещут тебя по лицу, а когда подрастаешь, по груди, а потом уже только по рукам. Падаешь на спину, лежишь и долго-долго смотришь через красные лепестки на солнце и бездонное небо.

Я слушал Булыгу и не верил своим ушам. Генка может говорить такие слова и даже строить из них длинные фразы. Его лицо, преобразившись, перестало быть угрюмым и страшным. Передо мной стоял поэт. Иногда, из-за нахлынувших чувств ему не хватало слов, и он, активно жестикулируя, помогал себе руками.

Генка рассказывал, что когда ему исполнилось двенадцать лет, трагически погиб отец, и мама, тяжело заболев, вместе с мальчиком вернулась в Подмосковье. Они жили в семье его пьющего дяди. Мать, постепенно теряя разум, оказалась в интернате для умалишённых. А мальчик продолжал жить у родственников. Сам дядька мужик неплохой, но пьющий, а из-за этого в семье возникало множество проблем. Поэтому в армию Булыга ушёл с радостью, лишь бы больше не слышать постоянную ругань домашних. После армии женился и вошёл в дом жены примаком.
- Живу здесь уже дольше, чем когда-то жил во Фрунзе, а всё никак не привыкну к этим людям. Тёща с женой регулярно отоваривают талоны на крупу и макароны. У нас весь дом забит мылом, солью, спичками. Крупы портятся, кругом летает моль. Одно выбрасывается, другое завозится.
- Зачем? Жить только ради утробы скучно.
- Узнали, что на железке воруют, так и требовать начали, мол, неси спирт, торговать станем. Я не выдержал, и поднадавал однажды и жене, и тёще, те в ванной закрылись и орут на весь дом: «Помогите, убивают»! Милиция приехала, трое суток дали.
- И если бы это только у меня одного. Вон, на днях встречаю, - и он назвал имя нашего товарища, - идут с женой под ручку, она у него женщина культурная, в банке работает. Он накануне отгул брал, на рыбалку ездил. Так не он, жена интересуется, мол, ночью удалось чего стащить?
- А спирт, - говорит, - брали?
- Брали, - отвечаю.
И она с таким сожалением:
- Наверное, вкусны-ы-ый. И к мужу:
- Люди дело полезное делают, о семьях заботятся, а у тебя, дуралея, одна рыбалка на уме.

Кругом одно пьянство, я и сам, замечаю, втягиваться начал. Уже не могу после смены, чтобы не набраться. А выпью, так нутро злобой наливается, и ещё больше тянет в себя залить. Сил нет сопротивляться, чувствую что погибаю.

Тут, знаешь, чего я надумал? Хочу назад вернуться, в Киргизию. У меня там от бабки на Иссык-Куле дом остался. Осенью беру отпуск и махну на разведку. Посмотрю как там с работой, чем заняться можно, и наверно уеду. Мать с собой заберу, ей там легче станет. Поверишь, спать ложусь, глаза закрываю и вижу эти безкрайние поля красных маков. И снова бегу по ним, словно в детстве. Кстати, не хочешь мне компанию составить? Соглашайся, с табельщицей договорюсь, и рванём мы на Иссык-Куль. Маки, правда, уже отцвели, зато всю остальную красоту я тебе покажу. Уверяю тебя, ты полюбишь эти места, да так, что и возвращаться не захочется. А главное, поймёшь, что значит почувствовать себя счастливым! И действительно договорился (у меня не хватило духа ему отказать). Да и зачем отказывать? Когда ещё удастся побывать среди такой красоты?

Вот вскоре после этого разговора я и увидел Генку, идущим по дороге среди машин. Шофера, обгоняя, что-то ему кричали, а он, словно это его не касалось, продолжал упрямо идти по проезжей части, до тех пор, пока вовсе не скрылся из виду. Этой же ночью он заявился пьяным на работу, переоделся, взял канистру и пошёл искать спиртовую бочку. Нашёл её в транзитном парке, забрался наверх, и хотел уже было сорвать крышку, но не учёл, что в отличие от сортировки, где мы постоянно работали, в транзитном парке натянуты провода высокого напряжения (3 000 Вольт). Может, человек моего роста до них бы и не достал, но двухметровому Булыге они легли точно на переносицу. Только под утро на Генку случайно наткнулся кто-то из охранников. Удивительное дело, но его сердце работало. И проработало ещё целый день, хотя мозг был уже мёртв.

Эпилог дедули

Не знаю как матушка, но я возвращался из N-ска в подавленном настроении, объездили весь город, а индейки так и не нашли. С какими глазами я подойду к холодильнику? Едем мимо нашей «Пятёрочки», и снова предлагаю матушке остановится, но так, больше для очистки совести. Она соглашается, и о чудо! На одной из полок нас, словно, дожидается одинокая стопка из двух лотков обвалованного бедра индейки. Свежайшее охлаждённое мясо, именно такое, какое мы полдня искали в N-ске. Этим же вечером кручу фарш из индейки, а в голове почему-то крутится:
«красные маки Иссык-Куля, красные маки Иссык-Куля…». Да что они ко мне привязались?

И снова вспоминается Генка, как он чуть было не увёз меня в горы Тянь-Шаня, и его слова:
- Там ты поймёшь, что такое почувствовать себя счастливым!
Не знаю, Гена, попаду ли я когда-нибудь на Иссык-Куль, тем более в мае месяце, когда зацветают красные маки? Скорее всего, мне их никогда не увидеть... Только я и без них чувствую себя счастливым. После появления внучки - такое состояние, будто вернулся назад ровно на четверть века, - в дни, когда у меня родилась дочь, и всё ещё только начиналось..

Одного только не пойму, зачем меня сегодня в холостую прогоняли в N-ск? Ведь у Господа просто так ничего не бывает, во всём есть свой смысл. Стоп! Гена, ты же погиб где-то в эти дни. Точно-точно, в двадцатых числах августа. Значит, вот зачем я катался - чтобы вспомнить о тебе! А ведь ты у меня даже в помяннике не записан. И оставив крутить мясорубку, пошёл и записал в своей тетради "за упокой": «Геннадий», открыл скобки, и хотел было написать «Булыга», но потом подумал и вписал «Иссык-Куль».

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Красные маки Иссык-Куля» опубликован: 26.08.2010 - alex-the-priest.livejournal.com/36548.html

PS   Рассказы Батюшки Александра всегда читаю с такой радостью и всегда слезы радости. Спасибо!
PPS   Огромное спасибо! Я читала и плакала. Моё детство прошло в Киргизии... И я хорошо помню Тянь-Шань и Иссык-Куль. Чистейшее озеро! Скучаю о нём до сих пор. Такой чистейшей, прозрачной воды я не видела больше нигде...
PPPS   А я только что Чингиза Айтматова прочитала-"Прощай,Гульсары!"И вот-такое продолжение замечательное..
PPPPS   Спаси Господи, о.Александр! Очень понравился этот рассказ. Отдохнула душой.
PPPPPS   Я никогда не была в Киргизии, и врятли когда-нибудь туда попаду... Но читая этот рассказ я словно сама бегала по маковому полю и была так счастлива от этого.
PPPPPPS   да, помню эти красоты...а еще сами горы, завораживаюие своей красотой. Там жизнь течет отдельным потом, как горная речка, пробиваясь сквозь скалы, бурным потоком.
Маки конечно увы, мало видел, хотя тоже однажды оказался на таком поле, маки как раз бли в цвету, это и в прямь не забывается никогда. Рассказ очень приятный, так много всего переплетается не теряя смысла...
PPPPPPPS   Спасибо отец Александр за этот и другие рассказы. действительно восток и запад отличаются как небо и земля. Я сам родом из Таджикистана, у меня сестра живёт в Алмате. люди там и здесь различаются, там более открытые , сострадательные, гостеприимные. А у нас в России людей уже озлобили, испортили самодурством власти. Люди у нас и так не сплочённые, так и от государства лишний раз сочувствия не получишь. на нас эксперименты какие хочешь ставят-крупы и масло подорожали выше некуда. народу хоть воздухом питайся. а государство и не видит .
PPPPPPPPS   спасибо отче Александр ,ваши воспоминания всколыхнули воспоминания всех, читающих ваше творчество. я когда то жила в Ташкенте там также замечательно..... розы и фонтаны добрые люди мы все там жили очень дружно конечно до 1992 года...... только природа там осталась такой же прекрасной--- недалеко горы Чимган --отроги Тянь Шаня. а когда вернулась в Россию увидала как многое изменилось в природе но в худшую сторону река моего детства обмелела загрязнена даже купаться опасаются--природа почти погибла леса вырублены погублены а остатки завалены мусор свалками --они гордятся что вместо маленького городка стоит современный город с 9 этажками но нет работы полно безработного или пьяного народа.... ведь я вернувшись в Россию ожидала встречу с детством а получила только горечь разочарования . жилья в городке моего детства я не смогла приобрести и потому покинула навсегда .

«Фен-шуй, или сердечнокаменная болезнь»

«Фен-шуй» - вот она, добрая магия, чтобы разбогатеть!

Как правило, каждый, причащаясь за Литургией, прежде должен исповедовать свои грехи, а уже потом и к Чаше подходить. Но на практике получается, что некоторые из нас это правило не исполняют. И этими некоторыми являемся мы, священники... Но нарушаем мы его не от «хорошей жизни», а потому, что далеко не все из нас имеют возможность покаяться перед Литургией, хотя бы в повседневных грехах, поскольку служим поодиночке. И вот для того, чтобы и нам почистить свои души, один раз, во время очередного поста все мы собираемся в центре благочиния на исповедь. Это не значит, что мы исповедуемся только четыре раза за год, находим возможность это делать чаще, но эти четыре встречи для нас - закон. Добавлю, что и возможность посмотреть друг на друга, немного пообщаться, да и вообще, хорошо побыть вместе. Вот на одной из таких встреч спрашивает меня один наш батюшка, отец Валерий:
- Ты, как-то, хвалился, что Александру Дворкину «сектоведение» на «пятёрку» сдал.
- Было дело, - скромно отвечаю.
- Тогда, пожалуйста, объясни мне, что такое «фен-шуй»?

- Батюшка, я так с ходу и не отвечу про этот самый «фен-шуй», если бы ты про иеговистов спросил, то я бы тебе мог рассказать, а с этим явлением пока не сталкивался. Знаю только, что им сейчас многие увлекаются, но поинтересуюсь и обязательно сообщу, пообещал я ему.

А чуть ли не в следующее воскресение приезжает ко мне мой бывший алтарник Дима. Пока алтарничал, закончил Свято-Тихоновский университет. У них с женой всё никак не получалось с детьми. Потом Господь дал одного, а потом и второго вдогонку. Помню, как он реагировал на детей, которых мы причащали, тогда у него своих ещё не было. Как же он умилялся этими маленькими ручками и ножками. После причастия показывает мне, как потешно дитя открывало ротик. Мне смешно, а у него слёзы на глазах.

Короче, Димина родная сестра родила мальчика, первенца. И вот, приключилась такая беда, родился малыш с синдромом Дауна. Такая трагедия. Муж стал настаивать сдать "бракованное" дитя в приют и забыть о нём.
- Это же не человек, доказывал он жене.
Ну что же, люди неверующие, да и детей у нас сегодня в семьях совсем мало, может и, действительно, не должен даун занимать место здорового ребёнка, поди тут разберись. Сколько не ставь себя на место другого, а всё ж таки не влезть тебе в его «шкуру», и не тебе решать судьбу мальчика.

Отвезли малыша в интернат в соседнюю Московскую область. Выручают нас москвичи, спасибо им, и подлечить нас готовы, и вот в таких делах тоже не бросают. Сдали и забыли, а Дима забыть не может. Его-то семья верующая, да и своих детей так долго ждали, не получается так просто забыть. Вот и поехали они с женой к племяннику-дауну. Договорились на первое время, что дитя будет расти в интернате, своего жилья у Димы ещё нет, а дальше, как Бог даст, может и заберут, всё же таки не чужая кровь. Стали периодически ездить, с ребёнком играть. Поначалу никому ничего не рассказывали, а потом Димка случайно матери проговорился. Просил мать молчать, да куда там. Она-то дочке всё и рассказала. Та в слёзы, я ребёнка бросила, не смей поднимать то, что брошено. Обличил брат сестру, не хотел, а обличил. Сейчас та и знаться с ним не хочет. Вот такая проблема.

Стал Дима литературу про даунов читать, и говорит:
- Ты знаешь, батюшка, а ведь они, оказывается, очень добрые. Я многое уже про них узнал. Люди пишут, что через общение с даунами сами начинают познавать мир любви. Что это за явление такое? Не знаю. Помню, слышал один рассказ из жизни, если не ошибаюсь, американских даунов. У них, говорят, вообще это дело реабилитации детей с синдромом Дауна хорошо поставлено. И учить их стараются в общеобразовательных школах. И спортом они занимаются. Одному только научить не могут, не могут привить им дух соревновательности, не могут научить их идти к цели по головам друг друга. Придумал там кто-то устроить спортивные соревнования среди даунов. Собрали человек десять и разъясняют им:
- Вы должны бежать по дорожкам стадиона и стараться прибежать к финишу как можно быстрее. Тот, кто прибежит первым, тот и герой, тот и молодец, и в награду получит «большую шоколадку». Побежали даунята друг за дружкой, а один возьми да и упади, хорошо так упал, разбил коленку и заплакал. Тем остальным бы радоваться, одним конкурентом меньше. А значит и «шоколада» больше. Так ведь нет же, - вот что значит, - неразумные они существа. Остановились, повернулись и пошли к упавшему. Подняли его на руки и понесли к финишу все вместе, вот такие они дурачки.

Да, тяжело тебе придётся Дима, и не столько тяжело с твоим племянником, сколько с самыми близкими тебе разумными людьми. Если возьмёшь племянника в семью, то сестру ты точно потеряешь.

Ладно, всё это лирика, мне же нужно узнать, что такое этот самый «фен-шуй», чем это увлеклись наши разумные братья? Полез в интернет, читаю: «Фен-шуй - настоящая магия, которую может создать каждый из нас и улучшить свою жизнь, всего лишь грамотно расставив предметы обстановки, в доме или квартире согласно законам фен-шуй. Символы и талисманы «фен-шуй» подскажут, как призвать на помощь добрые магические силы, которые помогут решить все ваши проблемы».

Читаю и думаю: какая однако замечательная панацея, эта «наука-магия», и сколько всяких полезных приспособлений к тому, чтобы разбогатеть. Действительно, ну зачем мне быть бедным и больным? Делов-то, расставил в доме мебель в соответствии с инструкцией, и приманивай денежки многочисленными амулетами. Особенно мне приглянулись амулеты в виде жаб. Если правильно ими обложиться, то и удача к тебе сама прискачет, и копеечка к копеечке потечёт. И не нужно голову ломать, как тебе денег заработать. Купил себе "жабу в фонтане", пристроил её в нужном месте, и дело в шляпе. Наверное, хуже не будет, если эту жабу время от времени по спинке поглаживать, и просить о взаимопонимании. Да и на самом деле, что ей, жалко, что ли, хорошему человеку деньжат подкинуть? Если бы люди знали о том, как, оказывается, легко стать счастливыми. Понятное дело, что по-настоящему к счастью могут идти только люди разумные, болящим-то деньги и не нужны. Вот они пусть в церковь и ходят, потому, что на большее всё равно не способны.

Вскоре после Рождества Христова звоню отцу Валерию:
- Батюшка, я готов просветить тебя по поводу фен-шуя, и рассказал ему то, что сам узнал из интернета.
Тот отвечает:
Да я так и понял, нормальная современная дурилка для доверчивых. Всё в русле желаний нашего человека. Расставил «правильно» по схеме мебель, накупил амулетов и держи карман шире. Деньги уже в пути. Думаю, что-то это мне напоминает? И вспомнил! «Золотой ключик» и деревянный носатый мальчик Буратино. Помнишь, как он закопал денежки на «поле чудес» в «стране дураков»? А потом ждал, когда вырастет дерево с золотыми монетами. Ну, один в один.
Я здесь свою умалишенную паству ходил поздравлять перед Новым годом и на Рождество. Они же натуральные дети, хоть и большие, а тоже ждут на праздник подарков, вот и выступил в роли святителя Николая, кому конфетку, кому мандаринчик, кому печеньку.
Потом заглянул в столовую, а там разумная половина интерната, моя потенциальная, но неуправляемая паства, столы накрывает. И всё у них как предписано по фен-шую. И направление по сторонам света выдержано, и столы расставлены именно так, чтобы приманить энергию удачи в новом году. Народ подготовился и оделся в соответствии с цветами той зверюшки, которой посвящён год. А между любимыми ею блюдами, на столах, смотрю, амулеты расставлены. И на каждом - неизменная жаба и божок богатства.
- Батюшка, давайте с нами, - приглашают.
Я их поблагодарил, поздравил с праздником. Конфетками, понятно, одаривать не стал, но пожелал, чтобы новый год стал для них слаще прошлого. За стол не садился, сослался на пост. Наутро сторожиха рассказывала, как перепились мои неразумные феншуйщики, и что потом вытворяли.
Я тебе знаешь, что скажу:

Я им говорю: - Народ, для того, чтобы нам богаче стать, работать надо, а если только бездельничать и водку пить, то, как ты эти столы не крути, всё одно без штанов останемся. Вы для начала, лучше бы в храм вернулись. А они со мной спорят, доказывают, что у них Бог в душе, и в храм не идут. Вот такой у меня с ними и выходит "фен-шуй".

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Фен-шуй, или сердечнокаменная болезнь» опубликован: 13.10.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/23817.html

PS   Про Карину - больно.... Жива ли она сейчас? Как ее имя во крещении? (Помолиться за нее).
Священник Александр Дьяченко:   Её звали Марина, она уже умерла, года три - четыре как.

PPS   Батюшка, вот уж не ожидала от Вас рассказа про фэн-шуй! :) Но так как некоторым смутным образом имею отдаленное отношение, не могу промолчать. На самом деле, так расхватанный на ура нашими модными тетушками так называемый "фэн-шуй" имеет к реальному фэншую такое же отношение, как.. мм.. ну вот как многие считают "православием" исключительно набор "правил" о том, в какой день перед какой иконой какой рукой надо поставить сколько свечей, чтобы получить работу, наладить личную жизнь, восстановить здоровье..., а также какой рукой ни в коем случае нельзя ставить свечу, через какие ворота нельзя заходить во двор храма и т.п., чтобы не случилось чего ужасного. Ровно то же явление.
В 1986 году американец Томас Линь Юй, преподававший фэн-шуй в США, обнаружил, что традиционный фэн-шуй слишком сложен для его использования в коммерческих целях. Поэтому он упростил его, создав так называемый символический (эзотерический) фэн-шуй. Предполагалось, что поставив статуэтку в тот или иной сектор, на материальном уровне проявлялась символика, размещенная в зонах. Этот метод стал распространен среди тех, кто не желает изучать настоящую теорию фэн-шуй и применять его непростые формулы.
Классический фэн-шуй не имеет никакого отношения к статуэткам, амулетам, талисманам и прочему. Эти атрибуты китайской культуры и фольклора по ошибке относят к фэн-шуй. Чисто западная спекуляция модой на Китай. Кстати, в самом Китае нет ничего подобного. фуф:) Простите за многословность.
Священник Александр Дьяченко:   Фен-шуй - моя любимая тема :) Понятно, что всё, что на продажу, будет примитивно до смешного. Возьми тех же самых кришнаитов, природных индийских и карикатурных наших, тот же эффект. Или настоящих буддистов, которые смеются над популярным изложением их учения где-нибудь в Дании. Китайцы серьёзные люди, их культуре уже сколько много лет, это не Новый свет, и они не станут упрощать! Думаю, что скоро мы в этом сами убедимся...

PPPS   Как я понимаю, дело не в фен-шуе как таковом, а в желании человека найти систему, науку, секретное или запретное знание, которое принесет счастье, мир, радость, а в пределе - безсмертие. Во многих культурах есть такие образцы и приманки. И если примитивный вульгаризированный фен-шуй подходит для определенного типа людей, как и теле-астрология, то для более "просвещенных" интеллектуалов найдется что-то и посложнее и по-научнее. Суть от этого не меняется. Все то же искушение как и а Эдемском саду. Вопрос все-таки в том, что если представить существование каких-то неизвестных или даже известных нам законов и принципов организации пространства и времени, благоприятного для жизни, то кто автор этих законов? От Бога ли они? И могут ли быть законы природы не от Бога? Вопрос не так прост, как может показаться на первый взгляд. И тогда встает выбор: пытаться жить по таким "правильным" понятиям, или вопреки им, но по христиански. Простой пример: по всем естественным законам жить в неблагоприятных условиях (экологических, социальных) не на пользу человеку в смысле его выживания. Однако, часто именно такая жизнь бывает дана человеку, чтобы придти к Богу или утвердиться в Нём.
Священник Александр Дьяченко:   Я знаю священников, прошедших путь в Церковь такими извилистыми путями, что только диву даёшься, - как он дошёл? Путь может пролегать даже там, где и не ждёшь. Но на любом пути все дорожки, словно ручейки, сливаются в два торных пути: на Небо или в помойку...

«Убогие»

Запад для себя определил, что человек без разума - это не человек…

Что такое человек? И чем мы отличаемся от животных?
А если человек болен, ну, например, он психически больной, - он человек?
А вот, бывает, что остается раненый без ног и рук, да еще лишается органов чувств, - он все равно человек?
А когда хороним умершего, то мы кого хороним, - человека, или только его тело?
Как разобраться в этих вопросах?

Запад всегда любил конкретику. Цивилизация, основанная на римском праве - требует того, как в той рекламе: «Скока конкретна, вешать в граммах»? Поэтому Запад для себя определил, что человек без разума - это не человек! Такая оценка почти без изменений перекочевала к еще более рациональным протестантам. Поэтому, когда Гитлер, придя к власти, стал уничтожать пациентов психиатрических клиник, его действия особенно и не встретили осуждения. Экономить - так экономить. Бродячих собак, кошек и душевнобольных человеков - смело под нож! Они же не люди, они даже не понимают, что им больно.

Кстати вспомним, их место было, как правило, - возле храмов и монастырей. И не было греха в нашем народе больше, чем обидеть и без того несчастненького. Их восприятие внешнего мира чаще всего ограничивается детским уровнем. Особенно тех, кто родился таким, а молитва ребенка в Церкви вообще считается самой высокой и действенной! Эти люди и молились, они действительно знали Бога. И еще и за этот труд общество их кормило и одевало... А что сегодня? Как живут наши болящие братья и сестры, и каково их место в Церкви?

В нашем приходе таких убогих до недавнего времени было трое: Леша, Коля и Дима... Дима вот уже пять месяцев как умер. Причем умер очень тихо и мирно. Простудился человек, поболел недельку и помер, даже в постель не ложился, но воспоминания о нем свежи. Все они были друзья, поскольку состояли в обществе инвалидов и на все чаепития собирались вместе. Самой колоритной фигурой из них, безусловно, является Леша. Это молодой громадный мужик лет тридцати, неимоверной силы и доброты. При встрече Леша всегда улыбается, он вообще доволен жизнью. Работает в одном из детских садиков в поселке. Любит общаться с детьми, - лишь бы его не дразнили. Леша всякий раз, здороваясь со мной, спрашивает, когда можно придти поработать в церковь, но работать он особенно не любит, поэтому это скорее его дежурная фраза. Когда он приходит в храм поработать, то обязательно что-нибудь напоследок утащит, а поскольку сила его неимоверна, то утащить он может все, что ему приглянется. Однажды он унес у нас собачью будку, сбитую из шести поддонов из-под кирпича. Я сам - человек не самый слабый, но эту будку мог только толкать. Леша взял ее под мышку, словно она была из соломы! Это было такое зрелище, что мы, застыв, не посмели ему помешать. Один знакомый рассказывал, что видел, как Леша перебрасывал через высоченный забор, - словно тростинки, - шестиметровый брус сечения 20 на 20 см (следовательно четыре бруса в кубометре, и каждый брус где-то по 100-120 кг !). Потом, не напрягаясь, закидывал бревна на плечо и относил по новому месту их прописки...

Леша любит выпрашивать у торговцев сладости и булочки, чаще всего с ним никто не связывается, а он этим пользуется. Однажды Леша поразил нас своей изобретательностью! Как-то к нам в храм на службу приехали мои друзья из соседней Московской области. При встрече они мне говорят:
- А ты молодец, батя, берешь на вооружение новые технологии!
- Какие еще технологии, - недоумеваю я?
- А вот этот двухметровый «шкаф» разве не по твоему благословению собирает по десяточке с каждого входящего в храм? Он говорит, - ты велел, - восстанавливаться, мол, надо...
Может, кто-то сторонний подсказал Леше эту идею, но мой разум до такого - точно бы не додумался. Ведь он брал деньги только с чужих людей, всех поселковых он видимо знает в лицо, поэтому никто из наших меня и не предупредил, а люди из других мест думали, что у нас так заведено. Зимой в морозы он по вечерам ходит по поселку и собирает павших от алкоголя и приносит их в участок. Говорят, что за каждого принесенного ему платят по десятке. Не знаю, правда это или нет, но что спасает людей, - знаю точно.

Коля - ближайший друг Леши. Лет сорока, маленького росточка, щуплый, никогда не улыбается. Они с Лешей - неизменные участники Рождественских елок: за подарками приходят. Скоро будем святить воду, значит, Леша с Колей будут два дня разносить её по поселку, тем, кто сам уже не в состоянии придти. За это, видимо, им что-то перепадает. У Коли был брат, здоровый женатый человек и вдруг он заболел и быстро умер. Коля с мамой приходили в храм, заказывали отпевание. Мама плакала:
- Такой хороший был, разумный, не пил, - и умер. А этот дурак - живет и живет!
Через какое-то время вижу заплаканное лицо Коли, подошел, угостил его конфеткой.
- Он же (брат) - был умный - и умер, а я вот, дурак, - живу. Лучше бы я умер! Жалко маму...

Покойный уже Дима прожил 37 лет. Он был совсем маленького росточка, наверно метр сорок, не больше. У него был большой зоб и грыжа. Родители его умерли достаточно рано, оставив 2-х комнатную квартиру. Одна женщина оформила на Диму опеку, квартирой пользовалась, а за Димой не смотрела. Он вечно ходил грязный, неухоженный, и всегда голодный. Зоб мешал ему вращать шеей, поэтому он был статичен и высоко держал голову. Казалось, что Дима важничает, болезнь придавала ему солидность. Не смотря на свое полуголодное бытие, он никогда не попрошайничал: кто покормит его, тот и покормит, а сам не просит. Дима всегда был улыбчив и чрезвычайно вежлив. При встрече он первым снимал кепку и отвешивал поклон, а при прощании шаркал ножкой. В конце концов, одна верующая семья взяла его к себе. Димина жизнь поменялась коренным образом. Ему купили добротную одежду, пошили хорошие брючки. Более того, Диме сделали две операции: удалили зоб и грыжу. Приемная мама говорила:
- Ну, хоть жени нашего Диму!
А тот скромно опускал глаза, но было видно, что ему это очень приятно. За столом он мог поддержать незатейливый разговор, а кушая, неизменно правильно держал столовые приборы. Всякий раз, когда я прощался с этими людьми, Дима провожал меня до двери и очень вежливо просил приходить в гости вновь, не забывать их. В ответ я отвечал:
- Как мы к Вам, так и Вы к нам! - намекая ему на храм. Но Дима, ссылаясь на занятость и нездоровье, никогда не приходил на службы, хотя в одной комнате с ним жила наша бабушка Параскева, Царствие ей Небесное, подлинно земной ангел, и молилась там же. Но убедить Диму сходить в церковь - ни разу не смогла... Когда бабушка тяжело заболела и мужественно переносила страдания, Дима, встречая меня, когда я приходил к ним в дом, всякий раз плакал и говорил: «Бабулечку жалко».

Не смотря на природную доброту этих трех убогих людей, наивность и доверчивость, никто из них не молится, а в храм они приходят только за тем, чтобы что-нибудь получить. Современное общество отвратило их от Бога и развратило бездельем, считая их безполезными нахлебниками. Наверно, когда у нас введут эвтаназию, они первыми пойдут под нож.

Здоровые, талантливые и сильные - в храм не пойдут, пока они здоровые и сильные. А уж когда становятся слабыми и больными, то, увы, от некогда большой свечи, к сожалению, остается только огарочек. И на сколько его хватит, чтобы хоть немножко осветить оставшийся путь? По которому нужно было самому идти всю жизнь, да еще и другим на него указать...

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Убогие (Человек - чело веков)» опубликован: 11.01.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/1825.html

PS   Ехала я как-то в автобусе на сидении, повернутом ко всем пассажирам. Напротив меня сидели мама и взрослый сын с болезнью Дауна. Он что-то мычал, у него текли слюни, вид был пугающий до содрогания. Но когда он смотрел на мать, сколько обожания было в его глазах! И с какой любовью она отвечала ему! Лет десять назад это было, а не забывается...

21.01.20   "Здоровые, талантливые и сильные - в храм не пойдут..." - Мы порой не знаем, что в душе у них, даже у самых близких. В моём окружении не принято всуе говорить о вере и напоказ её демонстрировать. Всплывает это вдруг, в какие то моменты. Меня недавно удивил сын. Попросила его свозить меня в женский монастырь - туда 10 лет назад ушла моя подруга юности. Так как жили мы в разных городах, то узнала я об этом 5 лет назад и всё время хотела её проведать. Мы созванивались, обменивались смсками, когда она была уже там, но она мне не говорила об этом и я даже не представляла, что она уже живёт не дома. Потом вдруг связь прервалась. Поехала к ней домой, когда волею судьбы оказалась в её городе, узнала от дочки. В общем 9 лет она уже в монастыре. Сын с лёгкостью согласился. Выехали утром, к 15 часам добрались. Приехали, нас сразу в трапезную отвели и матушка настоятельница говорит - надо помолиться, спрашивает молитву то знаете? По их виду - были готовы к тому, что не знаем и простить нас за это. И вдруг сын мой начинает читать "Отче наш" да правильно, да так, будто он каждый день читает. Потом, я даже не заметила, т.к. разговаривала с подругой, они с матушкой-настоятельницей договорились о первом его покаянии и причастии. Говорит - давно хотел, но как то не случилось. Потом мы были на вечерней службе, вечер и ночь он готовился. А на воскресной утренней службе покаялся и причастился. При этом очень благоговейно отнёсся ко всему. До этого года за 3, я в интернете читала рассказы из книги "Несвятые святые". Сказала ему, а он мне - мама у меня эта книга есть, мне её друг (бывший одноклассник) подарил. Я как то не придала этому особого значения. А сейчас думаю, что многие его друзья - верующие. Хотя предположить этого даже и не могла и расспрашивать его неудобно. Так что, не всё потеряно, батюшка.

«Cамый счастливый день»

Мою четвёртую школу в военном 1942 году заканчивала моя мама.
Всех мальчиков из маминого класса призвали на фронт,
и назад никто из них не вернулся…

Детство моё прошло в постоянных разъездах. Сегодня вспоминаю эти безконечные переезды вслед за отцом из одного гарнизона в другой, и удивляюсь, как мы так жили? У нас почти не было мебели, а ту, что была, язык не поворачивается назвать мебелью, зато имелся в наличии целый набор огромных немецких чемоданов, самый большой из которых так и назывался «Великая Германия», в них умещались почти все наши вещи. Прибывая на новое место службы, папа для каждого члена семьи привозил из части металлические солдатские кровати на колёсиках. Конечно, они были не очень удобные, но и в них имелись определённые достоинства. Однажды в Монголии во время землетрясения моя кровать благодаря колёсикам только и делала, что каталась из одного угла комнаты - в другой!

Когда мне исполнилось семь лет, наша семья вернулась в Советский Союз. До тех пор, пока отец не получил новое назначение, нам нужно было где-то временно перебиться, и мы остановились у бабушки под Москвой. Потом родители уехали обживаться на новом месте, а я остался жить с бабушкой и здесь же пошёл в первый класс.

Бабушка обитала в старой железнодорожной будке в десяти метрах от главного хода. Всякий проходящий мимо поезд заставлял наш домик буквально подпрыгивать на месте. Поначалу мне было страшно, но потом я привык и уже не обращал на поезда никакого внимания. Будку ещё в двадцатые годы разделили на несколько однокомнатных квартир с индивидуальной печкой на каждой кухне. Сейчас пытаюсь вспомнить, где спала бабушка, и никак у меня этого не получается, потому что единственную кровать занимал лежачий дед, а мне каждый вечер раскатывали под окошком матрасик.

В первый раз - в первый класс, меня повела сестра, она старше меня на целых десять лет, я тогда воспринимал её моей второй мамой. Сестре не нашлось места в доме у бабушки, и она на время остановилась у других наших родственников. Почему-то она училась в первой школе, а меня повела в четвёртую. У них в первой школе ещё до войны учился сам "штандартенфюрер Штирлиц". В те годы, правда, он ещё не был знаменитым разведчиком, зато только-только снялся в роли князя Болконского в фильме «Война и мир». Сестра рассказывала, как однажды будущий Штирлиц, всё ещё ощущая себя в роли князя, приехал в родную школу на вечер выпускников, стоял в знаменитой позе Наполеона со скрещенными на груди руками, и смотрел в зал! Всю жизнь я потом завидовал сестре, что она училась вместе со знаменитым Штирлицем…

Зато мою четвёртую школу в военном 1942 году заканчивала моя мама. В год выпуска всех мальчиков из маминого класса призвали на фронт, и назад никто из них не вернулся… Помню, как мы вместе с ней рассматривали фотографию их выпуска. Мама показала на одного из её одноклассников:
- Какой же был сорванец. Дня такого не проходило, чтобы с ним что-нибудь такого не произошло! Большинство наших ребят жило на той стороне железной дороги, и вот однажды, рано утром шёл он в школу, переходил пути и наткнулся на останки погибшего человека, бедолага попал под колёса, и ему отрезало голову. Мой одноклассник не придумал ничего лучшего, как нацепить эту голову на палку и принести её в школу. На уроке он залез под парту и вместо себя поднял эту голову на палке. Учительница рухнула в обморок, и кончилось всё это грандиозным скандалом.
- А что было потом?
- Потом он стал Героем Советского Союза и погиб где-то здесь в наших местах. Вернее, сперва он погиб, а потом ему присвоили это звание. На Войне хулиганы часто становились героями…

Я шёл в первый класс, в школу, где раньше училась моя мама Её тогда не было рядом со мной, и я по ней тосковал. Зато даже мысль, что может за этой старинной партой когда-то, очень давно, сидела она, согревала. Возможно, из-за этого меня постоянно тянуло в школу. Мы учились во вторую смену, а я никак не мог дождаться своего времени и приходил в школьный двор за два часа до начала занятий. Благо, наша будка стояла почти напротив школы.

От бабушки я не ощущал любви, и относилась она ко мне скорее как к постояльцу. Хотя трудно любить того, кого не знаешь, ведь до этого она только слышала обо мне, но раньше никогда не видела. Зато Вовку, моего ровесника и двоюродного брата, бабушка боготворила. Он жил недалеко и частенько забегал к нам в будку перекусить. Мой брат любил поработать ложкой, а потом ещё и тарелку облизать:
- Баб, смотри, какая тарелка чистая и мыть её теперь не надо.
Бабушкино лицо умиляясь, расплывалось в улыбке, она гладила внука по головке и ставила его тарелку в горку чистых. А я, сколько бы ни старался и ни вылизывал свою миску, бабушка потом всё равно её мыла!
Вовка нормальный пацан, - но только бабушка его любила, а меня нет, от этого мне было обидно, и потому я отказывался есть из облизанной Вовкой тарелки…

Мой приятель Игорёк жил в квартире как раз напротив бабушкиной. Его маму, простую неграмотную крестьянку, звали очень смешно, тётя Мотя. Это сейчас я знаю, что Мотя значит Матрона, а тогда в моём представлении звукосочетание «тётя Мотя» было верхом несуразности. Мотя, а также её муж, дядя Петя, здоровенный дядька, много старше жены, угрюмый и вечно во хмелю, - приходились Игорьку родителями. Помню, захожу чего-то к соседу. Сидит Игорёк на кровати, перед ним две большие тарелки, в одной - апельсины, другая полна грецких орехов.
- Иди, Санёк, пожрём апельсинов, а то мне одному скучно.

Пристроившись поближе к лохани, я очистил апельсин и прикидываю, куда бы кожуру положить. Игорёк прочитал мои мысли, забрал у меня из рук шкурки и бросил их на пол:
- Кидай, Санёк, не стесняйся! Мамка уберёт.
Не прошло и получаса, как весь пол в комнате был замусорен нами донельзя. Вдруг открывается дверь и входит тётя Мотя. Я представил на миг, как на подобное хамство отреагировала бы моя мама, и от страха заёрзал на месте. Но мой приятель Игорёк даже глазом не повёл, а его мамка, не говоря ни слова, принялась убирать за нами.

Однажды ночью меня разбудил отчаянный женский крик. Кто-то бегал вокруг дома и истошно вопил высоким женским голосом:
- Ой! Спасите нас от этого злодея! Помогите же, люди добрые!
В ответ, точно эхо, кто-то вторил ей густым басом:
- За Родину! За Сталина!
Потом недовольное бабушкино ворчание:
- Петька, паразит, опять завоевал. Когда уж он угомонится?

Было очень страшно, а оказалось, это дядя Петя, перебрав, гонял тётю Мотю с Игорёшей вокруг нашей будки. В тот момент, с топором в руках, он, преодолевая колоссальное притяжение земли, упорно пытался догнать беглецов. Уже много лет подряд, из года в год - с ножом, топором или молотком в руках он периодически поднимался в атаку, но всякий раз, слава Богу, безуспешно. И каждый раз моя бабушка вставала с постели и шла прятать беглецов на чердаке своего сарая. Вот и в эту ночь ей снова пришлось идти открывать замок на сарае, в противном случае гонка угрожала продолжиться до утра. А дядя Петя, оставшись без противника, возвращался домой и смиренно допивал всё то, что ещё оставалось в бутылке. В тот раз, кстати, он перепутал ёмкости и напился керосину. Это сегодня кругом один газ, а тогда еду на керосинках готовили. Другой, глядишь бы, к утру и преставился, но дядя Петя, испытанный боец, по-моему, на такую мелочь даже не обратил внимания!

Утром дядя Петя сидел на крылечке и плакал, размазывая по щекам пьяные слёзы:
- Простите меня, люди добрые, не со зла я всё это.
Бабушка стояла рядом и терпеливо его наставляла:
- Петенька, голубчик, пил бы ты поменьше, и никому бы и плакать не пришлось.
В ответ дядя Петя отчаянно махал головой:
- Ой, баб Грунь, ну что ты такое говоришь?! Да разве можно на всё это, - показывал он руками по сторонам, - смотреть трезвыми глазами?

Я спрашивал Игорька, что это его папка ночью так по чудно́му орал: «За Сталина!». Война-то давно уже закончилась. Несчастный мальчик ответил, наверняка повторяя мамкины слова: «Война закончилась, а он всё никак не навоюется, сердешный».

Наш дом был устроен таким образом, что входя с улицы, ты попадал в общий коридор, из которого можно было войти в любую квартиру. Одна из трёх дверей во всё время моего пребывания у бабушки оставалась закрытой, и я даже не представлял, кто же там жил. Мне всегда казалось, что за этой загадочной дверью скрывается какая-то тайна, и так тянуло к ней прикоснуться. И представьте, как забилось моё сердце, когда однажды обнаружилось, что таинственная дверь стоит полуоткрытой. Не теряя ни минуты, я сунул нос за эту самую дверь и не то чтобы увидел, а сперва услышал в почти кромешной тьме плотно зашторенных окон тихий шёпот:
- Деточка, подойди поближе. Мальчик, скажи им, путь принесут мне супчика, я так хочу лукового супчика, а мне не дают. Они не дают мне ничего, уморить хотят.
И только после этого я разглядел старушку, лежащую передо мной на кровати. Она была такой измождённой и несчастной, что от одного её вида мне стало жутко. Наверняка, я сказал бы ей что-нибудь в ответ, если бы вдруг не почувствовал, как чья-то сильная рука взяла меня сзади за шиворот, приподняла над полом и выбросила в наш общий коридор. Таинственная дверь немедленно захлопнулась, и больше я уже никогда не видел её открытой.

Ещё из ярких воспоминаний того времени у меня осталось, как мы с сестрой ходили в баню. Разумеется, в женскую, какую же ещё? Только помнится почему-то один-единственный случай, хотя мы с сестрой прожили в этом городе больше двух месяцев. Там в бане я пригляделся к тем, кто мылся рядом со мною, и понял, что я другой. А тут ещё подошла ко мне одна девчонка из нашего класса, встала рядом и внимательно меня так рассматривает. Мне стало неловко от того, что она на меня так смотрела, и тогда я забрался на каменную лавку, на которой стояла наша шайка с водой, сел в неё и отказывался вылезать из тазика, до тех пор, пока ту девочку не позвала её старшая сестра, и она не ушла.

А потом неожиданно вернулась мама. Почему неожиданно, ведь вроде бабушка каждый день предупреждала:
- Скоро мамка твоя приедет. Вот ты тогда над ней воду и вари.
Но она так часто повторяла эти слова, что я уже перестал в них верить. Но она приехала! И даже взяла меня с собой в Москву.

С тех пор прошло уже так много лет! Пожалуй, без подсказки мне теперь и не найти бабушкину могилку, нет уже и моего двоюрдного брата Вовки. Ещё в советские годы, совсем молодым, он окончил свои дни где-то в Мордовских лагерях. Не знаю, как сложилась судьба моего приятеля Игорька, слышал только про его отца, дядю Петю.

Отчего-то в одну из ночей он изменил своему привычному натоптанному маршруту погони за бедной тётей Мотей, и выскочил на большак. Огромного пьяного мужика с топором в руках заметил милицейский наряд и выехал ему навстречу. Метров за двадцать милиционер вышел из газика, достал на всякий случай пистолет и закричал:
- Эй, дядька, не дури. Давай ка, бросай топор и сдавайся!
Дядя Петя, уж какой был пьяный, а разглядел пистолет в руках у милиционера. Но вместо того, чтобы испугаться, весь подобрался и, будто мгновенно протрезвев, ещё крепче сжав в руках топор, ответил коротко и спокойно:
- А вот здесь ты не угадал! Русские не сдаются. За Родину! За Сталина! И рванул на пистолет в свою последнюю атаку…

Сегодня уже нет бабушкиного дома, говорят, будто его кому-то продали по дешёвке, и этот кто-то перевёз его к себе на дачу. Четвёртая школа прекратила быть школой, и стала корпусом какого-то завода. Всякий раз, проезжая электричкой рядом с местом, где стояла железнодорожная будка и где родилась моя мама, школы, которую она заканчивала в 1942 году, я пытаюсь угадать, где же точно стоял их дом. И который из заводских корпусов, выкрашенных в одинаково тоскливый кирпичный цвет, и был тем местом, куда я пошёл в первый класс.

Однажды мы с матушкой ехали в электричке вдвоём, и, подъезжая к дорогому мне месту, я уже было собрался спросить:
- А хочешь, я покажу тебе, где стоял бабушкин дом?
На что в ответ матушка моя указала пальчиком туда, куда я собирался ей сам указать, и после добавила:
- А вон то, двухэтажное здание противного цвета, это школа, в которую ты впервые пошёл в первый класс, и в которой училась моя свекровь.
- Я что же, об этом тебе уже рассказывал?
Матушку забавит моё искреннее удивление, и она смеётся:
- Когда мы подъезжаем к этому месту, ты только об этом и говоришь.
С тех пор, проезжая здесь, я беру себя в руки и стараюсь молчать.

А ещё, будучи у родителей в Гродно, и разбираясь в шкафу с посудой, в одной из многочисленных хрустальных вазочек, я неожиданно наткнулся на двухцветный шар из пластмассы. Надо же, он всё ещё цел. Правда, пластмасса по месту склейки кое где уже выкрошилась, но если появившиеся дырочки закрыть плотно прижатыми пальцами, и посмотреть через стёклышко внутрь шара, то увидишь в ярком солнечном свете маленького ликующего мальчика, стоящего рядом мамой на Красной площади! Он улыбается так заразительно, и его счастье столь очевидно, что у меня сегодняшнего, уже седого и имеющего собственных внуков, появляется непреодолимое желание, презрев положение и возраст, сорваться вдруг с места и поскакать на одной ножке, как тогда, уже очень-очень давно, рядом с грациозно печатающим шаг солдатами почётного караула…

Священник Александр Дьяченко
Рассказ «Cамый счастливый день» опубликован: 16.06.2011 - pravmir.ru/moj-samyj-schastlivyj-den

PS   Моя мать закончила школу в 1941 в городе, где Вы отработали 10 лет на железке. Всех парней, конечно, призвали, и никто из них не вернулся с войны. Аналогично...

05.02.11   Священник Александр Дьяченко: «Единство противоположностей»:   В 1942 году моя мама окончила четвёртую школу города Павловский-Посад, ту самую, куда я пошёл в 1-й класс и где проучился целую четверть. Мы тогда жили у бабушки в маленькой железнодорожной будке, отстоящей от школы всего метров на 300-400. Но я уходил в школу, а учились мы во вторую смену, за 2 часа до начала занятий и сидел и ждал на лавочке у входа. Точно так же поступала и моя бабушка, если ей нужно было куда-нибудь ехать. Она приходила на вокзал строго за те же самые 2 часа!

Моя старшая сестра, напротив, хронически опаздывала везде, куда только можно было опаздать. И она никогда не переживала по этому поводу, даже если мы собирались с ней в кино. Не было случая, чтобы мы, придя на просмотр фильма, входили бы в зал при свете, и хотя бы раз посмотрели киножурнал, предшествующий кинопаказу! Всегда это уже был тёмный зал, чьи-то ноги, на которые я неизменно наступал, и ответные тычки в бок... Однажды моя сестра, в начале 1970-х, уже учась в институте, умудрилась опоздать на самолёт. Самолёт улетел без неё и разбился. Это был единственный случай реальной пользы от её привычки везде опаздывать...

Прошло много лет, уже нет ни школы, которую заканчивала моя мама, ни дома, где жила моя бабушка. И что вы думаете, замечаю за собой? Да, я стал хронически опаздывать практически на все мероприятия и заранее оговоренные встречи! Если мне и удается прибыть вовремя, то, как правило, по причинам, от меня независящим. Зато моя сестра превращается в подобие нашей бабушки, и если куда-то собирается, то прибывает на место заранее (или же бывает строго пунктуальна). Мы с сестрой поменялись нашими привычками. Ломаю голову, почему так произошло, это что возрастное?

05.02.11 - alex-the-priest.livejournal.com/47392.html

R:1   Мне почему-то кажется, что вряд ли Вам вправду нужны ответы Ваших фанатов читателей на этот вопрос (тут в Китае кстати, фанаты называются "крахмальная вермишель" - фэньсы - от fans:)). Но в принципе теперь у Вас, все-таки, дел несоизмеримо больше, чем в 1 классе. Если бы Вы еще и сейчас продолжали приходить за два часа (да пусть даже за 20 минут), то Вы не успели бы сделать целую кучу важных-нужных-необходимых дел... А вообще это генетическое. Точно... Так запросто не исправишь (в отличие от орфографии)...

R:2   Раньше я всегда выскакивала из дома в самый последний момент. Да и много всего оставляла "на потом". А в прошлом году, живя на даче, заметила, стала часто заранее выходить, а потом совершенно спокойно - дожидаться. Но это происходило только на даче. В городе, пришло всё в "мою" норму. Опаздываю, бегу... На даче жизнь тихая, размеренная. Спешить никуда не надо, но можно пропустить, то, чего ждешь. Например автолавку или автобус. И если подождать приходится, то вокруг столько всего интересного: Небо, птицы, листья, трава. И время бежит быстро! А в городе ждать неинтересно. Скорость, мелькание. А время течет медленно... (Вот оно что, оказывается! Батюшка, как же хорошо вы заставляете поразмыслить)

01.05.19   Очень красиво написано и правда. Павловопосадец.

«Дружба народов (Главная забота человечества)»

Так я и скажу моему азербайджанскому другу:
Живи спокойно, брат, и жди внуков,
дедушкин живот, пускай внешне и не слишком симпатичный,
вещь в домашнем хозяйстве очень даже полезная…

На свет я появился в те годы, когда вновь в нашем отечестве стали выстраиваться длиннющие очереди за хлебом. А из Канады к нам потянулись корабли с полными трюмами пшеницы и такой вожделенной нашим тогдашним руководством кукурузой. Хлеб из кукурузной муки хорош, если начать его есть ещё горячим, но стоит только немного ему полежать, как превращается в камень. Это я помню. Тогда вообще было такое время, что за всем приходилось стоять в очередях. Моя мама ездила в Новополоцк отмечаться в очереди на холодильник. Целый месяц ездила, зато красавец «Зил» с 1964 года до сих пор стоит в родительском доме. И исправно работает.

Мама часто ездила за чем-нибудь отмечаться, а потом какая-нибудь полезная вещь появлялась у нас в доме. Так однажды грузчики вшестером затащили к нам на третий этаж пианино для сестры. И потом это пианино путешествовало с нами по всем военным гарнизонам, куда мы направлялись вслед за отцом. Знаете, я сделал для себя небольшое открытие: чем тяжелее людям живётся, тем больше им хочется дать детям хорошее образование и научить музыке. Почему? Может, оттого, что сами никогда не играли на инструментах?

Когда мама ездила отмечаться в очереди, ну хотя бы за тем же холодильником, и оставляла меня одного, было грустно и одиноко, зато потом в доме появилась какая-нибудь обновка. Всякий раз меня убеждали немножко потерпеть, и я соглашался. Но когда мама уходила на очередное партийное собрание, а я оставался на весь вечер один, было обидно, а главное, непонятно, зачем она это делала. Однажды я тихонько пошёл вслед за мамой и, пробравшись в гарнизонный дом офицеров, в первый раз оказался на таинственном мероприятии, что именовалось таким загадочным словосочетанием: «партийное собрание». Кто-то подвел меня к трибуне, и председательствующий крикнул в зал:
- Товарищи коммунисты, чей это ребёнок?
Мама, не говоря ни слова, посадила меня рядом с собой, а я, боясь снова остаться один, сидел и крепко держал её за руку. Целый год я исправно посещал собрания членов КПСС, но однажды, может, потому что подрос, взбунтовался и заявил маме ультимативно:
- Больше я не буду ходить на партийные собрания!

Дело было весной, поскольку на озере рядом с нашим военным городком ещё стоял лёд, хотя снег уже почти весь сошёл. Мама, перепоручив меня сестре, снова ушла на встречу с однопартийцами, а мы, как сейчас помню, с другом Игорьком подались на озеро. Кое-где у берега лёд уже подтаял, но туда, дальше к середине он всё ещё казался крепким. Игорёк постучал по льду палкой и спросил:
- А слабо по льду на тот берег перейти?
Зимой где-то из середины озера мужики брали лёд для погребов. Но где это место мы точно не знали, зато об этом знали наши родители. И когда люди с берега разглядели на середине озера, буквально в нескольких метрах от огромной полыньи, двух пятилетних малышей, то принялись кричать нам что такое очень добрыми ласковыми голосами.
- Мальчики, вы такие хорошие и послушные! Идите сюда, к нам, мы вам конфеток дадим!
Кто-то сбегал за моей мамой, вызвал её с партсобрания, и она, присоединившись к остальным, тоже стала сулить мне «манну небесную».
- Сашенька, сыночек, иди ко мне, я тебе что-то такое вкусненькое припасла! Иди скорей!
Я поверил и пошёл, правда, у самого берега лёд был не таким крепким, и я всё-таки провалился. Но у берега это уже было не так страшно.

Помню как мама колотила меня и одновременно целовала. Сестре тогда тоже досталось. Нас с ней приговорили к домашнему аресту. Понятно, ей это не понравилось, и как следствие пару тумаков мне перепало и от неё. И, тем не менее, несмотря на обрушившиеся репрессии, я выждал момент и подошёл к маме:
- Мама, там, на озере ты обещала дать мне что-то вкусненькое.
Сейчас ставлю себя на её место и думаю, что бы я ответил ребёнку? Скорее всего: «Ты наказан, и ничего вкусненького тебе не положено». Но она обняла штрафника и ответила с нежностью:
- Конечно, раз обещала. Сейчас напеку вам плюшек и сладких пирожков.
И тут же принялась ставить тесто из белой-белой канадской муки. Больше всего на свете я любил мамины плюшки, присыпанные сверху сахаром. Ещё горячие, мягкие - наложишь их на тарелку, и с холодным молоком, как же это непередаваемо вкусно. У нас дома, прямо посередине большой комнаты стоял такой же большой круглый стол, накрытый немецкой коричневой скатертью с бахромой, что свисала до самого пола. Место под столом было моим. В детстве я там постоянно играл, читал книжки, иногда ел. Всё те же плюшки с холодным молоком. Сколько себя помню, где бы мы ни жили, молоко нам всегда приносили из деревни.

А ещё я очень любил простой чёрный хлеб. Тот самый, уже изрядно подсохший, в табачных крошках, что неизменно посылал мне один знакомый заяц. Вернее, это он меня знал и всякий раз, когда папа ходил на охоту, они встречались, и тот просил передать. Иногда я сам отправлялся в лес и звал этого зайца, так мне хотелось с ним подружиться. Но он почему-то ни разу не появился.

Не помню, чтобы тогда кто-нибудь был обеспокоен проблемой лишнего веса. Мама могла подойти к зеркалу, придирчиво посмотреть на своё отражение и спросить:
- Саша, вот ты мне скажи, только честно, кто из нас толще, я или Евгения Александровна?
Всякий раз я театрально взмахивал руками и восклицал:
- Мама, как ты можешь сравнивать себя с Евгенией Александровной?! У вас совершенно разные весовые категории.
И мама, вполне удовлетворённая собой, отходила от зеркала.

А тут недавно бегу на встречу с молодыми родителями. Завтра должен был крестить их ребёночка, а на сегодняшний вечер мы договорились о предварительной беседе. Как раз шёл пост, я немного похудел и ощущал себя превосходно. В фойе дома культуры меня уже ждали он и она, оба высокие, спортивные и необыкновенно красивые. Смотрели на меня и улыбались. Я подошёл к ним и поделился нахлынувшей радостью:
- Как замечательно не иметь лишнего веса! Бежать легко - легко, такое впечатление, будто немного паришь над землёю.
Нужно было видеть, как изменились мои собеседники. Улыбки моментально исчезли, лица вытянулись, и оба супруга в один голос стали меня заверять, что уж к летнему сезону они обязательно сбросят всё лишнее и приобретут должную форму. И мне вдруг стало их очень жалко. Сегодня народ повально принялся вычислять число калорий в разных продуктах, и сколько этих самых калорий можно потребить. Тогда их никто не считал, мы просто ели то, что могли достать. Благо, что еда в те годы была вкусной. Было сало - ели сало, нет - обходились картошкой. Когда с прилавков исчезло мясо, мама готовила отличные холодцы из хвостов и делала рагу из коровьего вымени. Мне кажется, холодцы - это изобретение тех, кто никогда не наедался вдоволь. До сих пор моя матушка с удивлением наблюдает за тем, с каким удовольствием я вылавливаю из бульона и поглощаю свиные шкурки, а мясо отставляю в сторону. А я не понимаю, как можно не любить варёные свиные шкурки?! И почему люди предпочитают им мясо, оно же невкусное, и ещё застревает в зубах.

В детстве я никогда не был толстым, но и худым меня назвать язык не поворачивался. Мамины плюшки делали своё дело, а в их количестве меня никто никогда не ограничивал. Невозможно ограничивать в еде тем, кто сам прошёл через голодное детство и военную юность. Представляю сейчас мою маму, какой она была в те годы, и её неизменную фразу:
- Кушай сынок, наедайся. На голодный желудок разве что в голове удержится?

В институт я пришёл вполне себе упитанным молодым человеком, а чего вы хотите, на свойском-то молоке да с плюшками? И при этом никогда не задумывался о своей комплекции. До тех пор, пока не влюбился. Вот эта фраза: «Он стал сохнуть от любви», - это про меня. У нас в группе после третьего курса прямо поветрие какое-то началось, народ влюблялся и худел. Помню мою сокурснику Ванду Рыжую. У нас в группе Ванд было нескольку, и чтобы их отличать мы были вынуждены давать им прозвища по цвету волос. Однажды на физкультуре я случайно коснулся её живота и удивился, до чего же тот у неё мягкий и глубокий. И главное, уже после того, как его оставили в покое, живот продолжал трястись самостоятельно, точно желе. Тогда мы просто посмеялись и разошлись, а спустя несколько месяцев всё та же Ванда ловит меня перед лекцией, выпячивает живот и тычет в него пальцем, а он ни с места. И грустно так мне говорит:
- Ты видишь?! Не колышется, всегда колыхался, а сейчас нет. Знаешь почему? Потому что его нет.
- Ванда, да ты, никак, влюбилась!
- Да, и, к сожалению, безответно…
Я тоже тогда влюбился. И тоже безответно. Мы с Вандой, чувствуя себя товарищами по несчастью, поддерживали друг друга, как могли, и докладывались о потерянных килограммах. Продолжалось это до тех пор, пока однажды я не встретил мою подружку идущей под ручку с молодым человеком. Её глаза сияли счастьем. Она мне сделала незаметный знак, мол, обрати внимание, этот тот самый, что заставлял меня худеть. Вскоре Ванда благополучно вышла замуж и быстро вернулась в исходные формы.

А в армии, я помню, бегал. В 1986 году командование части отправило меня в город Краснодар повышать квалификацию и переучиваться на новую технику. В то время я был двухгодичником и старшим лейтенантом. На самом деле, мне не нужно было переучиваться на новую технику, поскольку я её уже знал, но провести три месяца в краевом центре, да ещё и поблизости с морем… Потому не стал отказываться и убыл точно по предписанию. Вместе со мной на сборы прибыло человек пятьдесят офицеров из разных частей, групп войск и даже флотов. Все они были, как минимум лет на десять старше меня и званием не ниже майоров. Понятно, что решением общего офицерского собрания я стал ответственным буквально за всё, что только можно было отвечать. Какой-то подполковник предложил сделать меня ещё и старшим по курсу, но, руководство училища его, к счастью, не поддержало.

Поскольку у моих старших товарищей были свои, отличные от моих интересы, то мне самому приходилось искать, чем бы занять себя после уроков. Для начала я решил заняться собой и начал бегать. Благо, что городской стадион находился совсем рядом с училищем. Товарищи майоры смотрели на меня с нескрываемым сочувствием.
- Беги, лейтенант, беги. А мы пойдём на Кубань, загорать и пить пиво.
В часы, когда я бегал по стадиону, проходили и тренировки профессиональных бегунов. Высокие и очень худые, с необыкновенно длинными ногами, они обгоняли меня и, точно гепарды, неслись вперёд. Вместе со спортсменами посмотреть на тренировку приходил чей-то большой немецкий дог, а за ним увязывались и несколько местных шавок. К постоянно мелькающим перед глазами спортсменам собаки уже привыкли, а моё появление вызывало у них неподдельный интерес. Может, они на меня ставили? Во всяком случае, когда я, пробегая трусцой очередной круг, приближался к их импровизированной ложе, собаки принимались дружно гавкать, требуя от меня увеличить скорость и сражаться наравне с остальными.
- Беги, лейтенант, не пасуй перед авторитетами!

Вскоре в Краснодар прибыла на гастроли труппа алма-атинского театра оперы и балета. И я, вспоминая свой московский период увлечения театром, купил билеты на всё, что привезли алма-атинцы. И в течение трёх недель исправно, точно на работу, ходил в театр. И каждый вечер слышал от своих старших товарищей:
- Эх, лейтенант, смотри, доведут тебя эти «жизели»… Пойдём лучше с нами на Кубань пиво пить.
Иногда по утрам всех в комнате будил покаянный вопль нашего товарища:
- Какой же я подлец! Нет, какой же я негодяй! Моя жена, она же святая! Она лучше всех, боже мой, я её так люблю!
Потом вопль обрывался, а спустя несколько мгновений всё тот же голос продолжал:
- Нет, мужики, всё-таки, какая женщина! Я на неё уже все деньги спустил. Но она того стоит.
И снова молчание. И уже как завершающий аккорд:
- Лейтенант, вот что я тебе скажу, завязывай ты с этими «жизелями». Прислушайся к совету товарища майора. Мы же тебе все добра желаем. Пойдём на Кубань пиво пить.

А я смотрел на выдающиеся животы моих товарищей и бежал на стадион к собакам. Потом шёл на ужин и брал какой-нибудь салатик со стаканом кефира. Но однажды в столовой уже не выдержала женщина на раздаче и взмолилась:
- Лейтенант, ну хоть раз поешь ты по-человечески! Хочешь, котлетку положу? Денег нет, так я сама заплачу. Только поешь, не могу больше смотреть, как ты мучаешься.
Но я отказывался и упрямо продолжал жевать капусту.

Только природу не обманешь. Лет до сорока, может, ещё и продержишься, но потом начинает предательски расти живот. Нет, не так чтобы по-настоящему расти, а исподволь, нахально выпячиваясь, точно желая заявить всему окружающему миру, вот он я, здрасте. Я есть, и будьте добры со мною считаться. Поначалу жалкий владелец этого новоприобретения делает всё, чтобы избавиться от незваного паразита. Во-первых, он перестаёт пить пиво и есть белый хлеб, отказывается от сахара и конфет, только этого недостаточно: чтобы избавиться от лишнего, нужны движения.

Но после сорока жизнь входит в некую полосу постоянства, а постоянство сторонится суеты. Тогда ты бросаешься в крайность и идёшь в тренажёрный зал. Ага, вот уже и первые долгожданные результаты, мышцы точно у двадцатилетнего, начинают наливаться энергией, кажется, ещё немного - и живот вернётся к своему прежнему состоянию. Вот тут-то в дело и вмешивается природа:
- Дурачок, что это ты задумал? А про геморрой забыл? И про радикулит? Так я тебе об этом напомню. Тогда борец с «социалистическими накоплениями» начинает крутить педали. Пересаживается на велосипед, слезая с которого, ещё долго продолжает ходить «от бедра», походкой ковбоя.

Вот приблизительно такой походкой в сопровождении матушки я и вошёл в овощной магазинчик к азербайджанцу Рафику. Удивительный человек этот Рафик, он знает поимённо всех азербайджанцев, проживающих в Азербайджане. Во всяком случае, про кого бы из его земляков и моих бывших сослуживцев я бы ни спросил, тот всегда отвечал быстро и толково. Где кто живёт, чем занимается и сколько родил детей. Я допускаю, что Рафик на ходу сочиняет им биографии, хотя, поди проверь как на самом деле поживает сейчас хотя бы тот же Бабаев Алибала Агламаглан-Оглы?
- О, у него всё очень замечательно! Недавно вот посадил большой сад гранатовых деревьев.
В тот раз, войдя в лавку и увидев моего знакомого, я застыл от удивления. Мы не виделись, всего-то месяца два, а Рафика точно насосом надули. Через минуту, когда шок прошёл, я не выдержал и спросил:
- Брат, ты что, всё это время одними персиками питаешься?
- С чего взял, что персиками?
- А ты на щёки свои посмотри, они у тебя точно персики.
У Рафика опустились руки, и голосом совершенно несчастного человека он произнёс - нет, скорее он прокричал:
- Я уже купил велосипед! И езжу только на нём!
- Понятно, значит, в тренажёрном зале ты уже был. Радикулит?
- Почему знаешь? А, да… ящики, мешки.
- Всё, Рафик, перестань есть сахар и лаваши.
- Лаваш?! За весь день я ем один малюсенький кусочек чёрного хлеба. Вот такой, - и он показал свой мизинец. Про лаваш даже не вспоминаю. Слушай, так стыдно, я ведь ещё нестарый. Даже тенниску надеть не могу, не живот, а арбуз!
- Рафик, я ведь тоже худею, на велосипеде только и езжу.
- Брат, давай кушай помидоры, говорят, помогает.
Здесь в разговор вмешивается стройная матушка:
- Помидоры - пища тяжёлая, для поджелудочной плохо.
- Рафик, а что если нам пойти в бассейн?
- Бассейн? - Он всплеснул руками. - Вечером из Москвы товар привезёшь, так только бы до кровати добраться. Слушай, а ты не пробовал диету из яблок? Мне советовали…
Мы бы ещё долго и с удовольствием общались на такую животрепещущую для нас тему, если бы не матушка. Она выбрала товар и принялась расплачиваться.
- Брат, я тебе скидочку сделал как другу по несчастью. Заходи как-нибудь ещё, поговорим.
Тем же вечером я прочитал в газете, как питается один известный телеведущий, передачи которого много лет я смотрю с неизменным удовольствием. Утром - овсяная кашка, в обед - пару капустных листов, морковку и ещё какую-то ерунду, а вечером вдогонку капустным листочкам он отправляет стакан кефиру. Вот, оказывается, почему он такой стройный. Значит, пора и нам с Рафиком переходить на капусту.

А мои бабушки? Как быть с сердобольными старушками? Знают, что плюшки - батюшкина слабость. Да, моя мама умела печь - но так, как печёт наша Клавдия, больше никто не печёт. Каждую субботу на вечернюю службу Клавдия специально для батюшки собирает узелок с волшебными пирогами. Они всегда исчезают так незаметно! Добрую традицию, как всегда, нарушила матушка. Однажды застукав нас в момент передачи плюшек, она немедленно экспроприировала узелок и сказала:
- Вот почему ты так стремительно округляешься! А я всё никак в толк не возьму, в чём здесь причина. Запомни, пироги - тот же фастфуд! А фастфуд, как тебе известно, не полезен!
Конечно, со стороны моих верных оруженосцев предпринимаются попытки обойти строгий матушкин контроль, но совесть не позволяет насладиться контрабандными плюшками. Такое искушение.

Надо будет не забыть зайти к Рафику и рассказать про капустные листья. Может, и ему поможет. Хотя, мне кажется, напрасно он отчаивается. Я на собственном опыте знаю, как такой недостаток, как округлившийся живот, в определённых обстоятельствах превращается в огромное преимущество. Особенно когда в гости к деду с бабушкой приезжают долгожданные внучки. И чтобы они стали делать без деда, все эти мои подтянутые спортивные члены семьи со своими осиными талиями? Вот где пригодился пресловутый дедов живот, объект постоянных шуточек и приколов. Оказывается, он может быть ещё и тёплым, и очень даже уютным. И если к нему прижаться маленьким животиком, то засыпается моментально и надолго. Так я и скажу моему азербайджанскому другу: живи спокойно, брат, и жди внуков, дедушкин живот, пускай внешне и не слишком симпатичный, вещь в домашнем хозяйстве очень даже полезная.

Священник Александр Дьяченко
Рассказ «Главная забота человечеств)» опубликован: 24.01.2011 - alex-the-priest.livejournal.com/45797.html
Рассказ «Дружба народов» опубликован: 14.06.2012 - pravmir.ru/druzhba-narodov

«Лицом к лицу лица не увидать…»

Здесь у нас в России очень большое, просто огромное поле для жатвы, а делателей мало.
А если будем уезжать в материальный комфорт, мало кто из делателей таковыми и останутся,
потому что богатство чаще развращает и уводит от вечности…

Когда-то давно, по воскресным дням, уже после службы, я брал запасные дары и шёл в городскую больницу. С недавних пор у нас в обычае «дневной стационар», и люди, которые лечатся, днём находятся в палатах, а по вечерам и на выходные их отпускают домой. Если сегодня воскресенье, а человек остался лежать в палате, - значит он серьёзно болен. Поговоришь с ним, предложишь исповедоваться, и если больной соглашается, то после исповеди его и причастишь. В такой ситуации подготовка постом необязательна: «страдающий плотью перестаёт грешить». Случаются и накладки, бывает, и на сектантов нарвёшься, - всегда нужно быть начеку! Помню, как одна иеговистка, прежде спокойно лежавшая на соседней кровати, вдруг стала внезапно метаться по палате (уже после того, как я достал дары), крича и опрокидывая табуретки.

А однажды такой казус произошёл... Разговариваю с одним пожилым человеком, а в палату заходит молодая женщина, лет тридцати, и говорит мне:
- Батюшка, я хотела бы причаститься, но у меня с собой денег нет.
И, вместо того, что бы её успокоить: мол, не нужно денег, я зачем-то решил пошутить, и сказал:
- Ладно, возьмём борзыми щенками.
Но откуда здесь было взяться щенкам? Зато в ушах у неё висели маленькие золотые серёжки. Поэтому поправился и выдал:
- Ладно, возьмём серёжками.
Женщина в страхе схватилась за ушки, и прежде чем я успел ей вообще что-то сказать, немедленно выбежала из палаты. Представляю, что она сейчас обо мне рассказывает...

В одно из таких посещений я заглянул в палату к сердечникам и увидел на одной из подушек, под стёклами очков, большие страдающие серые глаза. Из-за очков глаза смотрелись огромными, и казалось, что они занимают всё пространство измученного болезнью лица. На больничной кровати лежала женщина лет 55-ти, рядом с ней стоял штатив с капельницей. Бледный цвет её кожи слился с таким же цветом больничного белья, и только глаза выдавали, что это живой человек. Не знаю почему, но мне вдруг стало её безконечно жалко, и в тоже время я понимал всю безпомощность своего положения: чем может священник помочь страдающему сердцем? Внезапно для самого себя я наклонился над ней и со всей своей неуклюжей нежностью погладил женщину по щеке. Что-то ещё наговорил ободряющего, а потом вышёл. Прошло время, и, как-то в храме по окончанию службы я заметил женщину, стоящую поодаль от амвона, и смотрящую на меня не отрываясь. Она смотрела, но подойти не решалась, и тогда я сам подошёл к ней. Её лицо было мне незнакомо, но глаза, эти серые глаза, за стёклами очков, я уже где-то определённо видел.
- Батюшка, вы меня не помните? Я та самая пациентка из кардиоотделения, вы ещё в палату ко мне заходили. Только тогда я смог её вспомнить. И мы познакомились, её звали Анной.

Она стала приходить в храм на службы, а когда меня перевели на другой приход, одной из первых начала приезжать к нам в деревню. Я познакомился с её семьёй, сыном музыкантом и внучкой Машенькой. Когда-то это была большая дружная семья, но практически все спились. Глеб, её сын, старался загрузить себя работой, ездил играть на свадьбах и юбилеях, лишь бы у самого не оставалось времени на водку. Машеньке тогда уже исполнилось 15 лет, и внешне очаровательный подросток, с упоением бросился во все тяжкие. Я приходил к ней в палату, когда её вывели из наркотического передоза, и Машенька в ответ на мои нотации заигрывала со мной, смеясь, и закрывая лицо больничным одеялом. Через восемь лет она неизвестно от кого родит мальчика и умрёт под забором в чужом городе. Я понял, что Анна-то и отозвалась тогда на мою мимолётную ласку потому, что сама уже и не помнила, когда хоть кто-нибудь из окружающих её пожалел. Потому и стала тянуться ко мне, и в храм пришла.

После рождения внука Глеб начал думать о том, чтобы навсегда уехать из России:
- Как здесь можно жить, - ну ты сам посуди, батюшка. Всюду пьянство, грязь, а люди какие злые! Вечером домой идёшь, так всего боишься: если не наркоманы ограбят, так милиция прибьёт.
Сначала он хотел перебраться в Канаду. Уж каким образом он это планировал сделать? Не знаю. Потом с Канадой не заладилось, и он решил ехать в Израиль. Оказалось, что его дед по отцу был украинским евреем. Пришлось больше года списываться с Украиной, посылать запросы на подтверждение национальной принадлежности деда и собирать справки.

По первости, пересекаясь с Глебом, я выслушивал о том, какой мягкий климат в Канаде, какое у канадцев трогательное отношение к окружающей их природе. И, вообще, нигде, как в Канаде, нет такого количества наших соотечественников, там огромные славянские общины. Я его слушал и радовался:
- Как славно, ну хоть где-то нашему человеку хорошо живётся.
Потом в его монологах стала проскакивать критика в адрес канадских чиновников, препятствующих Глебу воссоединится со своими славянскими братьями. Зато порадовал позитив в сторону израильских властей:
- Молодцы евреи, своих не бросают, - радостно сообщал он. - А ещё у них там отлично развита медицина, в Израиле прекрасный климат, и, несмотря на кажущуюся жару, лёгкий ветерок с моря практически не позволяет её ощутить. Война вовсе не чувствуется, словно её и нет. Да и народу там нашего полно, - улыбается Глеб, - так что, скучать не придётся.

Уже через несколько месяцев было известно поселение, куда переедет семья Анны, узнал я и о сумме подъёмных, и о том, что пенсия, которая назначена бабушке - это совершенно немыслимые для нас 800 долларов в месяц. Находясь в хорошем настроении, Глеб, добрая душа, и мне, было, предложил переехать в Израиль.
- Я бы и с удовольствием, - отвечаю, - но увы: во-первых - у меня не та кровь, а во-вторых - я же православный священник, и если куда-то и уеду из России, то это никак не будет связано с моим желанием (без воли на то моего священноначалия). А если все же и случится, так только, разве что, в случае бегства.
- Глеб, - спрашиваю, - а ты сам в Израиле был ли, посмотрел хотя бы, куда семью везёшь?
- Зачем? - Искренне удивляется мой собеседник, - ещё насмотрюсь. Батюшка, поверь, там наверняка лучше, чем здесь.

Не только Анна с сыном и правнуком перебрались в Израиль, многие наши сограждане ищут себе пристанище далеко от дома... Вот и из нашего посёлка большая семья, во главе с бабушкой Зиной, эмигрировала в Австралию. Хоть они и уехали, но связи с нами не порывают. Вот, дочь с мужем приезжали недавно, а Зина, та вообще, раз в два года на бывшую родину - как штык! Рассказывают, что в Австралии практически всей семьёй пришли в Церковь. Здесь-то только бабушка Зина ходила, а там, молодцы, всей семьёй уверовали.

Помню, когда мы учились, то всё спорили: где находился земной рай. Не знаю, где он был раньше, зато знаю где он теперь. Слушая наших австралийцев я удивлялся: "Господи помилуй, - как же там хорошо! Как же люди сумели организовать там свою жизнь! Народ повально занимается спортом, любит природу. Они боготворят детей, и друг ко другу относятся - словно родные. А тамошние чиновники реально стараются помочь человеку. Вот вам и ссыльные каторжники!" Мне Зинина дочь рассказывала, как однажды, проезжая по австралийской федеральной трассе, остановилась в стихийно возникшей пробке. Оказалось, что дорогу в тот момент переходила маленькая птичка, наподобие нашей трясогузки! И никто не посмел ей мешать, водители стояли и ждали. А ещё, я узнал о том, что мишки-коалы, бывает засыпая, падают с деревьев прямо на асфальт и разбиваются! И это становится подлинной трагедией для всех очевидцев внезапной смерти живой души. Но самое удивительное, Зине, за четвёртую часть от назначенной ей в Австралии пенсии, администрация города выделила великолепную двухкомнатную квартиру с видом на океан. И вообще, до океана ей всего-то десять минут ходьбы...

Я слушал рассказ. И сравнивая их жизнь с нашим выживанием среди вездесущей грязи и вечной нищеты, думал:
- Господи, как же Ты нас наказал!
Хотя в Африке вроде, народу ещё тяжелее живётся. Но это, правда, слабое утешение...

Ну и конечно, я понимаю Лёху-спецназовца, почему он так радовался, что сумел перебраться в Швейцарию, купить там дом и швейцарское гражданство. Лёха в своё время служил в одном из наших самых элитных спецподразделений, ещё Афган захватил. Так что, честно скажу, кто-кто, а уж он-то заслужил право жить по-человечески! Лёха тогда так радовался новоселью, что немного не совладал с эмоциями. И вечером того же дня, отметив окончание всех формальностей, немного выпил и разрядил рожок из Калаша (АКМ-47) в сторону соседского гаража... Уже утром к его дому направлялась внушительная делегация соседей во главе с представителем администрации и полицейскими. Соседи несли в руках импровизированные плакаты, с чем-то наподобие: «Русская мафия - убирайся домой!» Ну вот, что за люди эти швейцарцы? Никакой толерантности! Он что убил, что ли кого? Автомат Калашникова законно оформлен, - подумаешь, пошумел немного. Просто они нас не любят... И Лёху вынудили уехать из Швейцарии...

Хотя, может, это и к лучшему. Ещё посмотрим, кто больше потерял: Лёха, или его несостоявшиеся соседи? С ним бы им было, по крайней мере, нескучно. И ещё вопрос:
- Смог бы наш человек, тем более такой как Лёха, жить среди этих сытых и скучных, совсем без огонька, швейцарцев? (Еще Федор Михайлович Достоевский показал нам в романе "Бесы" - круто невписавшегося в сей сказочно-прекрасный мир, русско-швейцарского подданного "гражданина кантона Ури" князя Николая Ставрогина - Прим.редактора)

Вон, рассказывают, работает там один наш знакомый, сам он человек верующий. У него юридическая контора в Женеве. Постоянно летает по всему миру, но основное дело у него сосредоточено именно в этой стране. Так вот жалуется:
- Не могу я жить среди этих людей, не могу, душно. Вот, вроде, всё у них есть, всего вдоволь, жизнь комфортна, живи - радуйся. Всё на благо тела, и удовлетворение всё более возрастающих его потребностей. Вдуматься, вот в частности, на Женеву с населением в 170 тысяч человек - восемь публичных домов. И каждый пытается заполучить клиентов, улучшая обслуживание... Только одного, по словам этого молодого человека, нет у сегодняшних швейцарцев - души. Хотя, если копнуть, - ну зачем тебе душа, если перед тобой на выбор восемь публичных домов. Поэтому и не стал он перевозить туда семью, а сам раз в месяц летает в Россию, и ещё раз в три месяца - на несколько дней на Святую Гору Афон. Там побудет, молитвой надышится, и подобно ловцу жемчуга, захватившему воздуха, ныряет обратно в Женеву.

Лёха, покинув вышепомянутую недружественную ему страну, через какое-то время вместе со своим верующим приятелем однажды заехали в Оптину пустынь. Товарищ водил его по монастырским храмам, подводил к мощам, учил прикладываться к иконам, но Лёха, как человек неверующий, на все попытки друга рассказать ему о Боге, в ответ лишь вежливо зевал. И вот, во время их прогулки им повстречался один оптинский монах, человек сложной судьбы, большого роста, и такой же физической силы. Вот ему-то Лёху и представили, с сожалением добавив, что он человек неверующий. Батюшка, положив на лысую Лёхину голову свою огромную ладонь, спросил относительно маленького Лёху:
- А ты чем занимаешься, неверующий человек?
Бывший швейцарский подданный засопел, было, носом, но товарищ быстро пришёл ему на помощь и сказал:
- Бывший спецназовец, а теперь вот «крутой».
- Значит, неверующий, да ещё и «крутой», - задумчиво проговорил батюшка, - это плохо. Значит, чадо, страшно тебе будет, когда убивать станут. Сказал и пошёл по своим делам.
Лёха решил немедленно покинуть негостеприимную Оптину и зашагал к своему Мерседесу. И, уже было отъехал, но что-то заставило его вернуться. Ругаясь разными словами, он нашёл своего друга и признался, что ему стало страшно, может быть впервые за всю свою жизнь, и остался в монастыре на неделю. Так начался путь человека к Богу.

Когда Зина в первый раз вернулась из Австралии на побывку, то за несколько месяцев объездила множество святых мест, останавливаясь пожить и поработать в монастырях. И отовсюду везла в пакетиках земельку. Я когда в первый раз её провожал, то увидел содержимое её чемодана. Складывалось такое впечатление, что в путь собирается не обычный турист путешественник, а почвовед - исследователь. Одних только «проб» земли у неё было больше двадцати, а добавьте сюда ещё и масличко от чудотворных икон и мощей, а ещё ладан, веточки растений и крошечные пузырьки с водичкой со святых источников. Короче говоря, таможенники за голову схватились от такого количества подозрительных предметов, никак не понимая смысл возить в чемоданах вместо бутылок из дёти-фри обыкновенную землю из одного конца планеты в другой. Пакетики с землёй и бутылочки с маслицем у неё отобрали на проверку и дослали по указанному адресу только через несколько месяцев. В этом году Зина вновь продолжила свои поездки, но уезжая, отдала мне целый пакет с маслами и ладаном:
- Снова на таможне замучают, а мимо пройти и не купить не смогла, так пускай в храме останутся. И ещё, батюшка, я, наверное, в последний раз уезжаю из России. Съезжу к детям, навещу их и вернусь домой, не могу я на чужбине. Вот и детям предлагаю: - Давайте вернёмся!
А те в ответ недоумевают: - Какое вернёмся!? С таким трудом удалось перебраться в Австралию, в этот рай на земле, а ты говоришь: "вернёмся"!
Мне тоже чуднО было слушать Зину:
- У тебя такая квартира в таком городе, на побережье океана, а ты хочешь вернуться сюда, в нашу неустроенность, неуверенность в завтрашнем дне, в наше безпробудное пьянство и мат. Подумай, дорогая моя, очень хорошо подумай! Вам здорово повезло, вы всей семьёй выиграли счастливый билет, - не жалеть бы тебе потом.
- Батюшка, - плачет женщина, - когда я вернусь, в общине найдётся для меня работа? Я готова делать всё, что угодно, мыть, стирать, сторожить, только бы здесь, среди вас, на родной земле, в неё же и лечь хочу. И ещё, я, несколько лет откладывая из пенсии, накопила немного денег и купила кусочек земли в Шамордино возле монастыря. Хочу завещать его моим детям. Они сегодня живут в Австралии, им хорошо, - и слава Богу. Но вдруг и им когда-нибудь, как и мне, также нестерпимо захочется вернуться. И пусть они знают, что у них есть маленький кусочек Родины - дом для души.

Не знаю, наверно я никогда не смогу её понять... Хотя, может это сродни тому чувству, которое я испытывал в армии? Каждое утро мне на завтрак полагался маленький цилиндрик сливочного масла. Я смотрел на него, и целый год, каждое утро думал:
- А ведь дома я мог бы позволить себе съесть хоть целую пачку этого самого масла, но не ел. И не ценил даже саму эту возможность. Никогда прежде ухода в армию, мне и в голову не приходило, что я на самом деле - счастливый человек! У меня есть дом, у меня есть родители, которые меня любят, у меня есть друзья, любимая девушка. И вдруг меня в одночасье лишили всего. И этот кусочек масла вырастал в моих глазах в огромную ценность, даже не тем, что его можно было намазать на хлеб и съесть, а тем, что его вкус становился для меня минутным возвращением домой - из реальности, в которой я никому не был нужен, и где меня никто не любил...

А ещё вечером мне позвонила Анна и предупредила, что завтра заедет попрощаться. Хочет благословиться перед отъездом в Израиль. На следующий день мы с полчаса проговорили с ней ни о чём. Можно было бы просто помолчать. Но молчать неудобно, нужно говорить и смеяться, а то, ненароком, ещё и заплачешь... Я проводил её до калитки и благословил:
- Не забывай молиться о нас на Святой Земле. И обязательно причащайся, помни, в Причастии мы всегда будем вместе, как бы ни были далеки друг от друга.
Она уходила, а я смотрел ей вслед. Уходил мой старый друг, уходил навсегда. И хотя уже всё чаще и чаще приходится прощаться так с теми, кто стал тебе дорог, никак не могу к этому привыкнуть. Доброй тебе дороги, Анна! И ещё, дай Бог тебе человека, который когда-нибудь потом на чужбине, пожалеет тебя в минуту страданий, и хотя бы раз, но искренне, погладит тебя по щеке.

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Лицом к лицу лица не увидать…» опубликован: 04.12.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/26007.html

PS   Спаси ВАС БОГ! И грустно и светло!
Священник Александр Дьяченко:   Так и хочется добавить: "и мать грозит ему в окно" :)

PS+   Ох,батюшка. Спасибо Вам за Оптину, так душевно рассказали.
Священник Александр Дьяченко:   Это наверно потому, что я там был только два раза и сроком не более одних суток. Поэтому знаю только то, что увидел тогда. А так - везде свои сложности и прочее... Поэтому лучше всех об этом могут рассказать только её насельники.

PPS   Спасибо, отче, за прекрасный рассказ! Если бы у меня была возможность уехать - то я бы это сделала, но не надолго, обязательно бы вернулась. Вот мемуары эмигрантов первой волны так и переполнены этой тоской по России. А сейчас - многие бы это сделали, и с удовольствием.
Но у кого есть такая возможность, а они остаются - тогда это настоящий подвиг, все равно что не бросить свою мать, когда идет война... А с другой стороны, очень понятно это стремление уйти от этого хамства, нищеты, холодности... Но не все так гладко заграницей, как это сложилось у Ваших знакомых...

PPS+   Нет места на земле роднее Дома (в его широком понимании). Даже разлука в 3 месяца позволила мне остро это почувствовать. Спаси Господи за историю, и особенно за воспоминание о масле...

PPS++   С праздником, отче! Когда я был в загранкомандировке в Париже, то после двух лет пребывания, довольно сильно начало тянуть обратно в Россию. В конце концов возвратился, не прошло и трех лет жительства там (нужно было по семейным обстоятельствам, да и с правящим епископом отношения были далеко не гладкие). А сейчас тянет туда... В общем, там хорошо, где нас нет! По-доброму если не завидую, то прекрасно понимаю тех, кто имеет возможность жить то там, то здесь. Моя хорошая знакомая, инокиня Олимпиада (Алексеева-Толстая), из детей первой эмиграции, - именно так и делает. Правда, в последнее время, все же в Париже в основном живет, а раньше по пол-года здесь проводила. Она хорошо знает архиепископа Евлогия - как-то мы вместе в 2005 году на Боголюбскую приезжали и в крестном ходе по городу участвовали.
Священник Александр Дьяченко:   что это вы конфликтуете с начальством? смирения нет? :)

PPPS   Спасибо за историю, я вот все мужа подбиваю уехать. А он противится. Теперь я думаю, может правильно делает?
Священник Александр Дьяченко:   А может вам и понравится. Мне вон в Черногории понравилось. Просто без дела сидеть скучно, поэтому тянет не назад, а работать. Мужчина должен самореализовываться, а женщина - растить детей!

PPPS+   Здесь тоже проблемы есть. Может несколько иные, но они есть. Есть и свои плюсы. Жду пасспорт, а потом буду оформлять отказ от русского гражданства. Разрешение немецких властей на принятие немецкого гражданства уже есть.
Священник Александр Дьяченко:   Со мной служит батюшка, бывший профессор одного из немецких университетов. Должен был получать гражданство, но всё оставил. И теперь здесь у нас п-а-ш-е-т ниву, и как пашет! А ещё и в лаборатории ныне покойного академика Гиндсбурга паралелит. И всё успевает, правда иногда за рулём засыпает...

PPPPS   Все правильно, люди бегут отсюда, не понимая, что там жить просто не смогут. И про Машеньку - в точку. Черного кобеля не отмоешь до бела. Сам работаю в школе и вижу подобных детей. Тем они и заканчивают...
Священник Александр Дьяченко:   Вы знаете, здесь есть ещё одна причина, которая погубила эту семью. Как-нибудь подниму эту тему отдельно, а вообще - всё тот-же оккультизм.

• Не скажу, что не смогут. Многие живут и нормально живут.
• Тоска по родине - что это за явление?
• Вон мои соседи армяне - никто и не вспоминает об исторической родине, наоборот, всё увеличивают диаспору - именно из Армении.
• Грузины тоскуют, но не уезжают...

Мне об этом сложно судить, я дальше Москвы и Гродно стараюсь никуда не выезжать, а ночевать спешу на свой диван, может просто я старый стал?

PPPPPS   Всё дело в том, ради чего уезжать из родных мест. Если ради материального, то душе будет испытание. Но бывают и духовные причины, и другие тогда открываются проблемы и возможности.
Мой племянник уехал с женой в Америку. Он остался там один, жена его оставила, но пришел там к православной вере. И так стало благодатно ему тогда, что он и приезжает крайне редко. В общине много дел, и работа педиатра, и преподавание. Он занят не добычей благ, а отдачей!

PPPPPPS   Интересный рассказ. Я, кстати, в Канаде живу. На самом деле эмигрантов на Родине не всегда понимают. А в случае нашей семьи могу сказать, что такова была Божья воля... И не сомневаюсь в этом. У нас еще в Днепропетровске сверху на полке стояля старинная икона Спасителя (семейная реликвия) и она сама по себе как-то незаметно поворачивалась в сторону входной двери. Мы ее поправляли, но через неделю-другую она опять слегка поворачивалась. Теперь она здесь, с нами... Здесь прижился, все почти как родное. Друзей хороших встретил, все - слава Богу... Слушаю иной раз рассказы об Украине и удивляюсь, куда она катится с каждым годом, что там уже фашистов героями делают... В той же Канаде недавно выслали бывшего СС-овца, как только узнали кто он (его случайно кто-то узнал на улице)...

PPPPPPPS   Удивительное это чувство - своей Родины, своей земли.. Я родом с Украины, детство провела там, в Россию переехала в 12 лет. Но и теперь, приезжая на Украину, радуюсь, что там не живу. По профессии своей объездила полмира, - нигде, кроме России, жить не смогу, ясно это поняла. Родство с этой землей, с этой культурой с нашей болью и нашими заскоками - заносами... Спаси Вас Господи!

PPPPPPPPS   Хороший рассказ, но, как мне кажется, выводы Вы не совсем правильные делаете. Когда я уехал из Киева в Москву, меня страшно тянуло домой, Москва вначале вызвала у меня стойкую неприязнь, даже вражду, я к ней очень долго привыкал, но затем привык и полюбил. И когда через 10 лет московской жизни уехал в США, то уже тосковал в первую очередь по Москве, ужасно мучился. Но вот, переехав в Нидерланды после 7 лет пребывания в Америке, уже которую осень сердце щемит и слезы наворачиваются на глаза, когда я вспоминаю, как красивы Аппалачи в это время года (а эту дождливо-пасмурную, плоскую, серую Голландию - глаза б мои ее не видели!)! И, хотя со времени переезда прошло уже 3 года, а до сих пор поворачиваюсь, слыша американский акцент - свои, родные люди! Однако, путешествуя по Европе, в Испании, Германии, Франции, Португалии или Швейцарии я уже Нидерланды вспоминаю как "дом" и мысленно соотношу все с ними... А Москва и Киев меня сейчас пугают, они стали совсем другими, слишком все изменилось за 10 лет, я себя там сейчас чувствую более чужим, чем в любой западной стране. Что до чемоданов с пузырьками, то я тоже вожу чемоданы - правда не пузырьков, а икон и православных книг, но какая-то особая любовь к России тут ни при чем, просто в Москве все это можно достать в огромном ассортименте и по доступным ценам, по западным меркам любая Софринская лавка - это просто пещера сокровищ Али Бабы :)
Священник Александр Дьяченко:   Вы знаете, я стараюсь вообще не делать выводов. Мои опасения именно об Анне, пожилом уже человеке, которая оставляет здесь всё, а что её ждёт на новом месте? Как приживётся, будет ли нужна сыну? А молодые себя найдут, в этом я даже и не сомневаюсь. А в Москве, как нигде в другом месте, я чувствую себя совершенно чужим.

PPPPPPPPS   ... А вообще люди здесь добрее (страна моя Германия стала), сейчас в отпуске в России, как-то не по себе, - такой "климат": Недоброжелательность, когда вместо того чтобы сказать нормальным добрым словом, буркнут если не крикнут что-то в ответ. Печально что люди к своим же людям злы и плодят злобу дальше, даже у оставшихся смиренных... Будем надеяться на лучшее. Может ради молитвенников за нашу страну, Господь помилует нас. Спасибо за рассказ, всегда интересные и близки истории!
Священник Александр Дьяченко:   Людей опустили во всех отношениях, наверно поэтому и злые. Ради молитвенников? - Дай-то Бог!

PPPPPPPPPPS   Как этот разговор мне близок! Я тоже всегда была уверена, что без Родины не смогу жить. Но вот уже 7 лет живем с мужем в Америке, в Сиэтле - и ничего! Правда каждый год ездим в Киев, у меня там осталась мама, а у него - старшая сестра. Ну и много друзей, конечно. Но не уверена, что не будь этих причин, я бы ездила. Здесь действительно много хорошего. Удивительной красоты места, люди доброжелательные, доверчивые, как дети. Везде стараются тебе улыбнуться, сказать что-нибудь приятное, пожелать приятного вечера, выходных. Когда уехали наши дети и предложили нам приехать к ним, мы с мужем долго сомневались и я все спрашивала Господа, как же поступить, ждала какого-то знака. И, мне кажется, я его получила (или приняла желаемое за действительное). И часто себя спрашиваю, правильно ли поступили, что нашли и что потеряли. Не буду говорить о потерях, поверьте, их много. Но вот нашли тоже немало. Если отбросить бытовые вещи, то: уверенность в завтрашнем дне, обезпеченную старость, а главное - мы вновь обрели наших детей. Общение на расстоянии совершенно охладило наши отношения. Виртуальные родители, виртуальные дети. А сейчас мы гораздо ближе друг другу. А во-вторых, мы тут нашли свою церковь. Здесь она больше похожа на церковную общину. Нас здесь знают, я надеюсь, и любят. Если мы не приходим в церковь, то звонят и спрашивают, что случилось. После службы у нас всегда общая трапеза, где можно и пообщаться. У нас благодаря этому появилось много друзей и мы поддерживаем друг друга молитвенно, когда есть в этом необходимость. Такого опыта у меня в Киеве не было. Но это мой личный опыт, я понимаю, что у всех свой.
Священник Александр Дьяченко:   Общинность в церкви - это великое благо, но появляются они у нас, по большей части, почему-то именно заграницей. Надеемся, что и у нас их будет становиться больше. И искренне рад за вас с супругом.

PPPPPPPPPPPS   Сложная тема и больная для меня. Спасибо Отче за то, что затронули ее. Родина - не просто слово. И жить вдалеке совсем не просто... Попадаешь в ловушку - здесь не хочешь, а в России уже не можешь... Дети растут, растут канадцами (мы в Канаде уж 8 лет живем), а я все мечтаю о родном Питере. Здесь очень хорошо: и чисто, и люди приветливые, и приход очень дружный, и белки по машинам скачут. Но сердце мое не здесь. Ностальгия не отпускает. Пока я здесь, без меня схоронили 5 самых близких мне людей... Родители видят внучек и нас два раза в год, и они не молодеют, и сколько Господь нам отмерил - только ему известно, а мы живем в разлуке... Единственно, уповаю на волю Божию, ведь именно в Канаде мы пришли к вере, и может быть в вихре питерской жизни не пробиться было слову Господа к нашим душам. Но то, что жить на чужбине не просто - это так.

Священник Александр Дьяченко:   Да, Петербург - это хороший город, о нём действительно можно и жалеть, но что делать? У вас уже своя судьба, свой путь, и наверно этот путь не самый худший из тех, что мог складываться... Так что не переживайте, всё у вас будет хорошо.

PPPPPPPPPPPPS   Любопытная тема... Я объездила две трети мира, но жить предпочитаю в России. В чистой и опрятной Европе все чужое, хотя там и интересно, и все налажено - жизнь, быт. Но почему-то всегда очень хочется вернуться домой. В малоразвитых азиатских странах (что на Ближнем Востоке, что в юго-восточной Азии) совсем другая культура, быт не так чтоб очень, но там легче дышится, чем в Европе, там приятнее находится, хотя на первый взгляд у нас с ними мало общего, но люди более открытые и душевные, желающие идти на контакт и готовые помочь. То же можно сказать о многих странах Южной Америки (кроме Аргентины, наверное)... США как-то по душе не пришлись тоже... Вот не раз замечала, что путешествовать нравится, все интересно, а жить остаться навсегда не хочу. Почему-то сразу становится тоскливо и ничего не интересует - только от одной мысли, что я здесь навечно. Может потому что путешествую подолгу, вживаясь в местный быт и общаясь с населением, а не разглядывая страны из окна туристического автобуса... Может потому что эмигрировать надо со всей родней, чтобы сразу несколько семей одновременно переехали - поддержка все ж будет, а вдвоем-втроем, а тем болеее в одиночку это слишком уж тяжело, восхищаюсь теми, кто смог!
Священник Александр Дьяченко:   Так и подмывает спросить: вы часом не шпионка? :) Вы уж извините, но мы народ простой, и нам нужно конкретно, в граммах...

PPPPPPPPPPPPPS   Здравствуйте, батюшка! Спасибо за Ваши рассказы. Когда-то давно, в 1990-х (я тогда училась в последних классах школы), я тоже мечтала уехать КУДА-НИБУДЬ подальше от грязи, бедности и серости. Сейчас я понимаю, что счастье мало зависит от места проживания. Я живу в сибирском городе. Архитектурой наш город не блещет, хотя по сравнению с советскими временами стало гораздо красивие и чище. Зимой у нас морозы до 40 градусов. Снег лежит с конца октября до начала мая. Да и богатством похвастаться я не могу. Но как же я счастлива! Мне иногда даже стыдно за то, что я такая счастливая, кажется, я ни чем не заслужила этого. Вот в чем мое маленькое-огромное счастье: воскресным утром пойти с семьей в храм на службу, на обратном пути покормить уточек в парке, днем - лыжная прогулка в бору, вечером пироги. Чего еще желать? Уехать от своей родины туда где лучше, теплее, богаче? Зачем мне чужое? Как смогу я пользоваться чужими благами? По-моему, всем уже известно, что такие страны как США и Швейцария живут за счет бедных стран. Неужели, кому-то нужна заведомо краденая вещь?
Священник Александр Дьяченко:   Да, на самом деле человеку нужно очень немного, и чем старше становишься, тем отчётливее начинаешь это понимать. И, наверняка, мы нужны только тем, кому нужны...

PPPPPPPPPPPPPPS   Здравствуйте, батюшка! Недавно стала читать Вас. Очень хорошо пишете! Вставлю и свою маленькую лепту. Тоже раньше очень хотела уехать куда-нибудь. Ну там в Америку ту же самую, Швейцарию, Австралию - за границу в общем (я раньше жила в Туркмении, потом перебрались в РФ). А теперь скажу вот такую вещь: здесь у нас в России очень большое, просто огромное поле для жатвы, а делателей мало. А если делатели будут уезжать туда, где материально хорошо, мало кто из делателей ими таковыми и останутся, потому что как мы знаем богатство чаще развращает и уводит от вечности. Поэтому если Господь призвал, если есть внутреннее убеждение, желание и уверенность - то нужно оставаться там, где трудно. При этом не нужно искать нужности кому-то - когда будешь отдавать любовь, она возвратится - это закон и мы все об этом знаем, не правда ли? И там где трудно, там где страданий много - там нужно трудиться во имя Любящего Отца - через страдания и труд Отец Небесный дает дары благодати и мир сердечный. Там где труднее и сложнее жить - там больше ищется Воля и помощь Божья, там больше и познание Его и исполнение Его Воли в своей жизни. Там в конце концов подвиги Любви...
Священник Александр Дьяченко:   Вот подлинно миссионерское чувство! Да, действительно, делателей мало... Спаси вас Бог!

PPPPPPPPPPPPPPPS   Родина... Батюшка, зашёл в Ваш дневник, читаю сижу.
Тоску по Родине на самом деле трудно понять. Казалось бы, за границей так всё хорошо: и дороги хорошие, и люди улыбчивые, и социальные условия лучше, но просто тянет домой и всё.
Я сам прожил в Англии 4.5 года. Когда уезжал туда - думал, что на всю жизнь там же и останусь: перетащу семью, будем жить-поживать и добра надживать. Терпеть не мог свою страну (я из Латвии), считал, что хуже её нет на земле. Через полгода я начал скучать. Через полтора года уже понял, что не смогу прожить без моих лесов, болот, рек, людей. А потом чем дольше жил, тем больше тосковал. Доходило до того (по весне особенно), что сидел на рабочем перерыве (работал я на одну из самых богатых компаний Англии, с кучей льгот, социальными гарантиями и возможностью роста) на улице и хотелось бросить всё, купить билет и уехать. Прямо так вот - встать и уйти, сесть на автобус и до аэропорта. Перетащил сестру, брата, мать, устроились все, а я потом всё равно уехал в Латвию. Купил домик в деревне, - вот, с весны буду обживать. Работаю сейчас на себя, зарабатываю в пять раз меньше, чем в Англии, но счастлив. Мать приезжает, всё зовёт обратно. А я отвечаю, что я сейчас без денег намного более счастлив, чем когда зарабатывал в Англии :) Вот так :) Она не понимает, конечно :)
Священник Александр Дьяченко:   Re: Родина... Спаси вас Бог, дорогой мой, ваш путь - путь к Небу.

PPPPPPPPPPPPPPPPS   Батюшка, низкий поклон вам за этот рассказ!!! И особенно за жест милосердия к этой болящей женщине-сердечнице! Мне эта история очень близка, т.к. я сама переживала подобное, знаю, что такое пытки страданием в болезни, что такое - умирать в муках, и что такое - одиночество (в этих муках). В страданиях особенно сильна потребность в человечности, в доброте, чтоб рядом был кто-то, кому ты не чужой, кто бы просто погладил по голове в самом буквальном смысле. Нескончаемое страдание истощает как физичекие, так и душевные силы, особенно когда лишаешься сна и перспектив поспать не предвидется, а пытки не уменьшаются, и сил набраться, чтоб эти пытки терпеть - нету, т.к. и сна нету, чтоб во сне этих сил набраться. И можно просто реально сойти с ума или покончить собой, потому я понимаю, что люди доходили до такого и не сужу их. (Святитель Лука Крымский ведь тоже после 13-суточных конвейерных пыток в концлагере перерезал себе крупную артерию, чтоб прекратить пытки, но его спасли, а если бы не спасли? Было бы вменено в самоубийство?) И болящий чувствует одиночество острее всех других, т.к. замкнут не только в периметр постели, но и в границы своей муки-болезни, которая не даёт душе вырваться наружу, а зажимает её в тиски. И хочешь опереться на доброту ближнего - как утопающий хватается за спасательный круг. И вот с чем мне пришлось столкнуться - это с «вразумлениями», и если бы не мама - мне бы не выдержать, т.к. кто, как не мама, любит своё чадо и не читает морали, а наоборот готова лучше сама страдать, чем видеть как мучится её ребёнок. И вот на крик от невыносимости мук я встречала слова от верующих: «Какая радость, что вы страдаете и люто мучаетесь!» - впадаешь в ещё большее отчаяние и большие муки от того, что это слова нелюбви и чуждости, даже жестокости. Или: «терпите и будете в раю» с ворохом цитат. И осознаёшь, что от тебя до него - целая непреодолимая пропасть. И думаешь: Господи, пошли лучше неверующего (того самарянина из притчи)! Человек понимает другого только из глубины своего опыта. И если он не пережил сам лютости страданий, агонии смерти, ужаса пыток, то он не сможет понять другого и будет смотреть на страдания гипотетически, умозаключительно в тех пределах, что может вместить его воображение. Переживший никогда не станет читать морали, он пожалеет болящего, зная - как это страдать. Чем больше человек любит ближнего, тем он ему дороже, тем больше страдает сам от того, что ближний мучается и готов лучше сам страдать, чем чтобы ближний страдал. Это только чужому можно сказать: «Какая радость, что вы страдаете!» Родителям и своему ребёнку ведь такого человек не скажет, если любит их?! Потому я очень хорошо понимаю ту женщину, ЧТО для неё значил тот жест! Вы этим поступком (это даже не жест, а поступок!) - вернули веру, что любовь и сострадание существует...

26.04.11   Наталья Чернавская: Грустный рассказ. Я зимой лежала с малышом в больнице. За 2 года до этого вернулись на родину, в Беларусь, с севера России, где почти 30 лет прожила, там уже не было здоровья жить. А здесь за 2 года ни с кем не сблизились, в больнице никто нас не навещал, родственники по продиктованному по телефону списку привозили необходимое с оплатой покупок и бензина. Общины православной здесь нет, один храм на город и толпы людей там. Было очень тяжело. В такой ситуации помогает только одно - помочь тем, кому ещё хуже. В больнице много детей беспризорных, без родителей, по разным причинам - кто из деревни, у кого родители алкоголики. Утешение было с этими детками возиться. Батюшка прав, порой так хочется, чтобы тебя пожалели, ну хоть просто посочувствовали...

14.05.11   Спасибо Вам, Батюшка, за Ваши рассказы!А мы вот живем всей семьей во Франции, уже много лет. И так вышло, что и не собирались уезжать. Так получилось. Тут, конечно, материально лучше живется. И все же - за все эти годы я не встретила ни одного русского человека, из рожденных в России, кто был бы тут счастлив и доволен! Разве что потомки их, рожденные уже за границей. А среди потомков белых русских эмигрантов были и такие, что до недавних пор все еще жили на чемоданах - "по наследству". Говорят, что арабы не интегрируют в здешнее общество. Это потому что они воссоздают свои "Тунис и Алжир" где-то в пригороде Парижа - и так они всем довольны. А русские внешне прекрасно интегрируют - образование получают, учат язык, работают, общаются... А внутри часто - "нет, ребята, все не так"!
Вот прекрасные стихи Лариссы Андерсен, которую увезли из России в гражданскую войну в возрасте восьми лет:

31.10.11   Спасибо вам, отец Александр. Действительно прекрасный рассказ на очень больную тему. Я-то как раз живу в Украине, которой из всех братских республик пожалуй больше всех не повезло. Плохо у нас, ой как плохо. Но я вот тем не менее никуда не хочу уезжать. Но это я - мне 40 лет, и я УЖЕ никуда не хочу уезжать. Сейчас я по работе нахожусь в Китае, и вот тут познакомилась с девченками-студентками из Луганска. Их всего семеро, и ни одна из них не хочет после окончания института жить на Украине!!! Китай, Америка, но только не Украина! Я Китай люблю. Здесь люди добрее, чем мы, которые громко себя называем православными. Как дети радуются, когда ты с ними на китайском разговариваешь. А видели ли вы когда-нибудь русского или украинца, который радовался бы, что китаец говорит по-русски? Я - нет. Наши китайцев еще и обозвать как-то могут. Мне когда высказывают, что китайцы - такие-сякие, всегда хочется сказать: браться православные, на себя посмотрите! Мы же как звери стали. Объясните мне почему, при Совдепии люди были добрее и бесплатно друг другу помогали, а сейчас мы гордимся тем, что ходим в церковь , но лучше ли мы стали? У меня муж - китаец, и он, когда хочет похвалить человека говорит: хороший человек, настоящий советский!

08.11.14   Ни разу в жизни не возникло желания куда-либо уехать. Не смогу без своих близких, своего дома, своего воздуха. С некоторых пор даже поездка в большой город выбивает из колеи на пару дней! Как люди живут вдали от родины?

12.01.17   Россия ,для меня, похожа на израненного человека, которого обманули, напоили, надругались, обокрали, избили и оставили умирать на дороге. с ув. Марина.

21.01.20   Тоска по родине - что это за явление? Ностальгия. Это как зубная боль, но в сердце. Даже больше - это невыносимая мука душевная. Сидишь в раю, в бунгало со всеми удобствами, среди пальм и колибри, в 5 мин. от океана и ничему не рад. И хочется берёз и снега. И плевать на кризис, разруху, грязь и прочее. У каждого, конечно, индивидуально. Можно проверить только на практике. Меня накрыло через 2 месяца блаженной эйфории, а прилетев в Москву, в аэропорту слёзы непроизвольно полились. Дома берёзки обнимала. Стала любить снег и зиму. А ведь я просто поехала перезимовать. Единственное, что меня донимало несколько месяцев после приезда - это шум от проводов и других электронных носителей в пространстве. Хотя жила я тогда в тихом высокогорном посёлке. И когда отключали электричество, пропадала связь - эта тишина была благословенна. А сейчас живу в ещё более тихом месте, сегодня слушала как летит ворона, хлопанье её крыльев в высоте. Кругом белоснежный снег. солнце светит почти постоянно - красота))) Для каждого человека, что важно? Мир в душе и счастье. И если кто-то это нашёл в чужой стране, значит уже плюс. И никакие материальные блага этого не дадут. С недавних пор мне кажется, что все беды человека в неутомимых желаниях мат.благ. Всегда хочется чего то большего и желания эти нескончаемы и нет времени задать себе вопрос - а зачем? Наверное, я тоже уже старая.) А про злых людей здесь и добрых там - это иллюзии. Везде люди одинаковы в сущности. Просто обстоятельства где то эту злость выдавливают наружу, а где то она спит до поры до времени. Всё же мне ближе: где родился - там и сгодился.

«50 тысяч долларов»

А ведь мы, что называется, естественные союзники,
может быть даже на сегодняшний день, единственные союзники.
Ведь кого ещё, кроме нас с вами заботит судьба простого народа?
Душа болит, во что людей превратили, споили и развратили.
Вместо высокой цели заставили думать только о деньгах и удовольствиях…

Занятия в семинарии заканчивались, и я уже было стал поглядывать на часы. Сейчас, наверное, пообедаю со студентами и - в дорогу, мне домой добираться - без малого сто километров. Иногда я останавливаюсь перекусить по ходу, в одной из придорожных кафешек. Держит его одна корейская семья, у них можно покушать вкусно и недорого, и потом, что тоже важно, - без последствий и приключений добраться до дому. Пока во мне боролись два альтернативных варианта: остаться в студенческой столовой, или заехать к Киму, - заиграл мобильник:
- Отец Александр, тебя Владыка вызывает, дело срочное.
Понятно, вопрос о столовой отпал сам собой. Захожу в кабинет. Владыка вместе с секретарём. Благословился.
- Слушай-ка, отец Александр, а ведь ты у нас специалист по исламу, верно?

Поэтому и ответил Владыке, что в этом вопросе лучше, чем отец Сергий (это наш ректор), пожалуй, никто не разбирается.
- Отца Сергия сейчас в городе нет, а через два часа надо быть в «белом доме». Позвонили, говорят, что к нам в город заехал Верховный муфтий России. Его собираются принимать у губернатора, и приглашают меня, - говорит Владыка, - так что, всё равно, готовься, и в положенное время встречаемся в областной администрации.

Пока у меня оставалось немного времени до назначенной встречи, я поспешил в читалку, чтобы хоть немного быть в курсе, кто такой Верховный муфтий России. Благо, я быстро сориентировался и нашёл интересующий меня материал. История становления ислама на нашей земле была такой интересной и обширной, что я зачитался и потерял счёт времени, а когда, наконец, оторвался от чтения, то понял, что если сейчас же не полечу стремглав в «белый дом», то опоздаю к назначенному часу. «Значит, перекусить не удастся», - с грустью подумалось мне.

Поэтому, понятное дело, было очень интересно посмотреть на такого человека. Сперва в «белый дом» приехал наш Епископ, а затем уже и Верховный муфтий. Одет он был так, как рисовали героев в иллюстрациях к волшебным сказкам 1001 ночи, которые я читал в детстве. Его зелёный шёлковый халат и чалма (особенно на фоне серых костюмов ответственных работников) - смотрелись так необычно! Хотя, всё в этом мире относительно, кому-то и я кажусь странно одетым, и изобразив меня, вполне можно было бы проиллюстрировать небезызвестную сказку великого Пушкина ("О попе и работнике его балде").

Толком никто не знал, как нужно обращаться к духовным лицам. Если я не знал, как обращаться к мусульманам, то, представьте себе, каково было организаторам встречи, они, ведь даже не знали, как нужно обращаться ко мне. Как обычно, в таких случаях, выручил музей областных достижений, нам рассказали о том, чем богата наша земля, какие на ней живут хорошие люди, и мы плавно перешли к официальной части. Нас посадили друг против друга, причём столы стояли так, что при всём желании, сидящие "визави" не могли дотянуться друг до друга. Столы были намертво прикручены к полу, и видимо предназначались для встреч не только друзей.

В сопровождении Верховного муфтия был один ещё совсем молодой муфтий, я часто вижу его выступающим в новостных передачах. Он тоже был одет в халат, по-моему, вышитый цветами, что-то наподобие лилий или тюльпанов. На голове его был тюрбан, но не такой красивый, как у Верховного муфтия. И хотя молодой муфтий не снимал его с головы, было понятно, что он, в отличие от нас, пострижен наголо, и, по-моему, даже выбрит. На его широком добродушном лице улыбались два тёмно-карих глаза. Обоих муфтиев сопровождал местный имам, его головной убор был ещё более скромен. Во всё время встречи он напряжённо молчал, и было видно, как по его лбу непрестанно стекали маленькие струйки пота. Честно сказать, я сочувствовал ему, - тяжёлое это дело принимать у себя высокое начальство.

Состоялся чисто официальный разговор на нейтральной территории, разговор ни о чём, разговор-приветствие, знакомство. Продолжался он, слава Богу, недолго, а далее мы прошли в маленький банкетный зал, даже не зал, а скорее комнату. На столе стояли термоса с кипятком, пару вазочек с пакетиками чая и два больших блюда с пирожками. Всё внутреннее моё возликовало - как хорошо, ну наконец-то я хоть чаю попью! Мы сели за стол, не молясь, а как бы мы стали молиться? Ведь каждый из нас понимал, что этот неформальный чай всё равно оставался продолжением нашей формальной встречи. Когда мы сели, я обслужил Владыку, а потом и себе налил чашку. Первый пирожок у меня пролетел так незаметно, что я даже и не понял его начинку. Разобрать я её смог только где-то на третьем пирожке. Они быль такие вкусные, но до обидного маленькие. Если бы на столе стояли пироги, какие печёт наша Александра, то мне не пришлось бы даже и тянуться за третьим, вполне хватило бы и двух, чтобы даже и утром спокойно воздержаться от завтрака. Но эти были прямо издевательского размера, и я не успевал положить его в рот, как приходилось уже тянуться за следующим. Короче говоря, на пятом пирожке я неосторожно бросил взгляд на моих потенциальных собеседников, и был остановлен их взглядом. Оба муфтия смотрели на меня так, как смотрит мать солдата-новобранца, когда приезжает к нему на присягу, а потом в увольнении подкармливает своего лопоухого коротко остриженного мальчишку домашними вкусностями.

Я посмотрел в другие тарелки и увидел, что в них, как был изначально положен пирожок, так он и оставался лежать пылиться на своём месте. Понятное дело, наверняка имам привёз своих гостей уже из-за стола, вон какие у них умиротворённые лица, да и Владыка, конечно же пообедал, а у меня со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было. Зато подтвердил известную истину, что русский поп - существо «вечно голодное, прожорливое и жадное», в точном соответствии с утверждениями классиков марксизма-ленинизма. Но отступать уже было некуда, я всё равно взял пятый пирожок и съел его. Не будешь же просто руку от блюда отдёргивать, ещё смешнее получится. Ладно, думаю, прервусь с пирожками, может разговор завяжется, и на меня никто внимания не будет обращать, а я незаметно продолжу трапезу.

Но разговор не клеился, и тогда мне пришлось брать инициативу в свои руки. Я рассказал гостям тот случай с молодым заключённым дагестанцем, и как мне пришлось искать для него Коран. В ответ оживился молодой муфтий, он тоже стал рассказывать что-то забавное из жизни мусульман. Потом мы вспомнили чеченские события и положение дел на Кавказе. Вдруг пожилой муфтий и говорит:
- А вы знаете, что известный бандит Басаев считает нашего друга, - и он указал в сторону молодого муфтия, - личным врагом и предлагает за его голову 50 тысяч долларов?
Меня поразили слова Верховного муфтия. Как такое может быть? Почему за жизнь человека, который сидел напротив меня за одним столом, ел и пил вместе со мной, к которому я стал испытывать расположение, кто-то смеет, словно на рынке, назначать цену? А потом, думаю, странно, а почему именно 50 тысяч, почему не все сто? Денег ему жалко, что ли? Хотя 50 тысяч долларов это полтора миллиона наших рублей. На такие деньги мы вполне могли бы устроить иконостас в летнем храме. Молодой муфтий в ответ на слова своего старшего товарища рассмеялся, словно про него рассказали забавный анекдот. И перевёл разговор в другое русло.

А мои мысли периодически время от времени вновь возвращались к этим самым пятидесяти тысячам. Если для нас эти деньги не немалые, то для тех, кто ушёл в горы и воюет за гроши эта сумма просто фантастическая. А значит и угроза вполне реальная. Да, нелегко сегодня приходится нашим братьям мусульманам отстаивать свою веру. Я смотрел на молодого муфтия, и всё больше и больше проникался к нему симпатией. Отбросить бы сейчас все эти формальности, да посидеть бы с ним если и не за бутылкой вина, раз мусульмане его не пьют, то хотя бы за объёмным чайником хорошо заваренного зелёного чая. Думаю, нам нашлось бы, о чём поговорить, ведь мы живём с ним на одной земле и слово Родина, и для меня и для него обозначает, в принципе, одно и то же.

Краем глаза замечаю, что из-за двери к нам в комнату заглядывает молоденькая поварёшечка, скорее всего именно она стряпала эти самые пирожки. Поскольку я сидел к ней ближе остальных, то меня она и спросила тревожным кивком головы: «Что же вы не кушаете мои пирожки, ведь я старалась»? Я опустил под стол левую руку так, чтобы она могла видеть, и показал ей поднятый вверх палец: «Классные у тебя, дружочек пирожки, и я бы мог тебе это с чистой совестью подтвердить на деле, да компания едоков собралась неподходящая».

Потом, уже прощаясь, мы шли коридором на выход. Рядом со мной шёл молодой муфтий:
- Я хочу поблагодарить тебя за того парня дагестанца, может через твоё внимание он ещё человеком станет. Знаешь, вот живём мы на одной земле уже столько веков, и всё не можем друг с другом общего языка найти. А ведь мы, что называется, естественные союзники, может быть даже на сегодняшний день, единственные союзники. Ведь кого ещё, кроме нас с вами заботит судьба простого народа? Душа болит, во что людей превратили, споили и развратили. Вместо высокой цели заставили думать только о деньгах и удовольствиях. Вас секты, нас, традиционных мусульман, ваххабиты, - как собаки, рвут на части, священников убивают. Но попомни моё слово, время придёт и они уйдут к себе за бугор, да за океан, а мы с тобой останемся, нам бежать некуда, нам здесь жить, и здесь костьми ложиться. Это наша земля, наш народ, и нам с тобой за него отвечать, а не этим, он кивнул головой в сторону многочисленных кабинетов. Нам бы только научиться слышать друг друга, и хотя бы немного доверять. Уже садясь в машину, молодой муфтий помахал мне рукой, а я его вслед благословил. Наверно не зря ты ходишь по земле - человек, если за твою голову самый страшный на земле убийца детей и женщин готов выложить такие деньги.

Возвращаясь домой, я хотел было заехать к корейцам и наконец-то покушать нормальной еды, как вдруг зазвонил телефон: «Ты где? У меня уже всё давно готово, а ты не едешь». И сразу же расхотелось заезжать в кафешку. Всё-таки, скажу вам откровенно, люблю я, когда мне ту же тарелку борща наливает и подаёт на стол матушка. Борщ из рук любимого человека на порядок вкуснее, чем тот, что накладываешь себе сам, хотя бы из одной и той же кастрюли. Это я вам как мужчина с немалым стажем жизни на земле, авторитетно заявляю. Это вам не в кафе перекусывать. Ну а ради такого случая можно и ещё часок поголодать, ничего страшного, надеюсь, не случится.

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «50 тысяч долларов» опубликован: 07.07.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/18995.html

PS   Отец Александр, спасибо за еще один прекрасный рассказ. Признаться, и перечитывать Вас не менее интересно - непростые у Вас истории, есть о чем подумать заново :)
Священник Александр Дьяченко:   Я и сам, перечитывая, задумываюсь!

PPS   50 тысяч долларов. Это рассказ не об эккуменизме и толлерантности, как некоторые подумали, он о Христовой Любви. Любовь эта вне всяческих правил, но если только действует через Христа. Батюшка, я так понял, что голова любого из нас ничего не стоит, если она не несет в себе любовь к ближнему.

PPPS   Не знаю про ислам, но про борщ - факт ;).
Священник Александр Дьяченко:   Сразу видна мужская рука :)

PPPPS   Очень понравился рассказ! Особенно концовка со звонком матушки :). Нам было почему-то легче во времена советской власти - в войну открыли храмы. Им тяжелее, мечетей не было, образованных религиозно людей - тоже, возможно мы сейчас и расхлебываем последствия той политики. Муж русский, но с Кавказа мусульманского. Храм восстановили после войны в городе, а мечеть построили только после перестройки. А сровняли их с землей сразу после революции и настроили всякие танцзалы и клубы на тех местах. Я сталкивалась с мусульманами мало, в основном это были друзья мужа и одноклассники. Один раз был удивительный случай. Была в Египте совершенно не в "русском" месте, типа их санатория, лечились там шейхи всякие от псориаза и ревмаатоидного артрита. Местный пляжный надзиратель был очень религиозен, но абсолютно не злобный, спросил как-то: молюсь ли я перед едой? Я сказала, что забываю. Он сказал:
- Что ж ты так, и перед едой надо молиться. Нам с тобой обоим нужно быть лучше, каждый в своей религии.
Потрясло тогда. Я не знаю, зачем Господь попустил СТОЛЬКО конфессий и религий? Но одно точно знаю - надо любить ближнего! Но это очень сложно...

PPPPPS   От рассказа как всегда веет добром. Понравилась фраза: "Понятное дело, что мои самые близкие отдадут всё, что у МЕНЯ есть, а другие?"
Священник Александр Дьяченко:   Вы заметили мою маленькую шутку, спаси вас Бог!

PPPPPPS   Да... Хотелось бы так чтобы было, - но не получается, как заметил правильно муфтий, диалога между конфессиями, а иногда вообще вызывает не очень однозначное отношение к исламу... В Германии где-то 3 миллиона мусульман, и честно сказать, некоторые из них, а такие случаи здесь не редкость, вызывают просто недоумение: давеча папа-турок убил свою 15-летнюю дочь за желание жить по-европейски... или была свидетелем сама, когда папа-турок держал свою дочь в чёрном теле до того, что ребёнку просто было носить нечего. Вообщем с помощью нашей учительницы немецкого и "Каритас" девочку отправили в дом матери и ребёнка. В Германии существуют специальные дома для девочек мусульманок ,которые ушли из семей, вернее сказать, сбежали оттуда. Конечно, подчёркиваю, встречала и вполне адекватные семьи, но... Всегда остаётся "Но"...
Священник Александр Дьяченко:   Отличие нашего российского ислама от немецкого - принципиальна. Мы живём на одной земле уже чуть-ли не 7 веков. У нас одна страна, которая для всех не пустой звук, а Родина. Ислам в Германии привозной, иноземный, своего рода духовная конкиста, поэтому в Европе это всегда будет нести противоречия. Там идёт процесс замещения христианства на более нравственное исламское общество, т.к. христианство в Европе неуклонно уходит в прошлое :(, а свято место пусто не бывает. А уродов везде хватает...

PPPPPPPS   На уровне муфтиев - тишь, да гладь... А на уровне верующих - мусульмане готовы христиан живьем загрызть. Язычники - это самое мягкое из того, что обычно говорят мусульмане христианам...
Священник Александр Дьяченко:   Одна группа людей, не знающих Аллаха, но именующая себя мусульманами, воюет против другой группы людей, именующих себя христианами, но, как правило, не знающих Христа. Воюют и дерутся между собой, пытаясь доказать друг другу - чья религия лучше. Вы думаете, я в это поверю? Нет, просто идёт процесс пререкраивания границ и дележа бывшего Союза, расцвёл пан-туркизм, а для всего этого - любые средства и попытки разделения хороши. Вот и науськивают людей друг на друга, а за их спиной считают барыши. Пускай дурачки дерутся...

PPPPPPPPS   Может чего и подзабыл из одного фильма. Убиенного в Чечне отца Анатолия на своих плечах на допросы носил мулла, который с батюшкой в одной яме сидел, он не желал признавать власть, воюющую с Россией, и та старалась унизить его. Что вот с тем муллой стало - не известно.
Священник Александр Дьяченко:   Да, такие вещи случаются нередко, у нас с ними общий враг.

«Анекдот»

Нельзя свою грязь Богом прикрывать.
Какой есть, такой и есть, и нечего подличать…

Каждое время являет своих героев, и те, кому поклонялись, и пытались подражать ещё лет пятьдесят тому назад, сегодняшними поколениями могут быть не поняты и даже освистаны. Последним островком консерватизма, где предпочтения к героям не меняются уже столетиями, остаются наши монастыри. Может именно поэтому от одного монастырского послушника я и услышал эту историю. Не знаю, насколько она подлинна и будет ли у неё продолжение, может через десятилетия рассказ обрастёт чудесными подробностями и превратится в такую же легенду, как и легенда о знаменитом разбойнике Кудеяре, покаявшемся и окончившим свои дни в монастыре под именем монаха Питирима. Не берусь гадать, время покажет.

А начиналось всё в Москве ещё в самом конце восьмидесятых годов прошлого столетия. В то время в нашем отечестве был взят "курс на перестройку", быстрыми темпами стало расти кооперативное движение, вышли из тени подпольные производители и появились первые легальные миллионеры. Тогда же параллельно с кооперативным движением, подобно цепной реакции, начался и вполне ожидаемый рост бандитских формирований. Ещё бы, должен же был кто-то получать дивиденды с растущего класса богачей. (И ещё стали восстанавливаться храмы и монастыри, а люди массово приходили в церкви и требовали креститься).

Вся территория Москвы была поделена между бандами на отдельные участки. Одним из таких секторов и «обрабатывала» бригада Марата. Как его звали на самом деле, я не знаю, только послушник называл мне именно это имя, уточняя, что Марат по национальности был татарином и имел маленького сына десяти лет. Матери у мальчика не было, и отец воспитывал его сам. Когда-то, очень давно, Марат приехал в столицу из Казани, окончил институт, и остался здесь навсегда. Вопросы веры никогда прежде его не интересовали, и потому он в одинаковой мере не мог считать себя ни мусульманином, ни православным. Группировка Марата железной рукой поддерживала «порядок» на своём участке. Большинство предприятий, которые «крышевали» бандиты, исправно делились с пацанами, и те не бедствовали. Конечно, порой приходилось ставить на место зарвавшихся кооператоров, из тех, что пытались упорхнуть из-под тяжёлой руки «защитников». Случалось иногда отбиваться и от наглых вечно голодных выскочек, что стремились выбить ребят Марата с их территории, и прибрать к рукам нажитое нелёгким бандитским трудом. Так что ухо приходилось держать востро.

Вот на разборку с очередными конкурентами на его московский участок, и ехал Марат в то дождливое осеннее утро. "Стрелку забили" (т.е. договорились о встрече) загородом, так что добираться пришлось прилично. Они мчались кортежем из трёх больших чёрных машин. Марат сидел и молча смотрел в окно, он уже привык к подобным встречам и не боялся разборок. Его окружали испытанные бойцы, хорошо вооружённые и закалённые в многочисленных стычках, до последнего вздоха преданные своему «крестному отцу».

Редкие прохожие шли сутулясь, кутаясь в плащи, или держа над головами раскрытые зонтики. Но ни плащи, ни зонтики не спасали от промозглости хмурого утра и ещё от какого-то всепроникающего чувства осеннего неуюта и одиночества. Среди спешащих людей и машин взгляд Марата выхватил на секунду одинокую фигурку человека в чёрном. Он стоял на обочине в надежде поймать машину, но никто не останавливался. Оно и понятно, кому охота в свой маленький тёплый мирок впускать вслед за случайным попутчиком вдобавок ещё и уличную мокрую слякоть. Тот человек в чёрном что-то держал в руках. Это что-то, завёрнутое в тряпицу и полиэтиленовую плёнку, одной рукой он бережно прижимал к себе, а другой устало взывал к сочувствию. А ещё у него не было ни зонтика, ни плаща. Кортеж крестного отца по началу было пронёсся мимо одинокой просящей фигурки, и вдруг тому нестерпимо захотелось узнать что же такое ценное прижимает к себе этот человек, что даже не имея зонта, пытается собой защитить это что-то от дождя. И Марат, сам не ожидая, вдруг закричал:
- Остановка! Всем стоять. Потом дал команду сдать назад и его автомобиль поравнялся со странным незнакомцем.
- Садись, брат, - предложил ему Марат, - нам по пути.
Незнакомец, в длинной мокрой одежде скромно присел на самый краешек заднего сиденья. Было видно, как не по себе находиться ему в этом богато отделанном салоне. Он сидел, продолжая прижимать к себе всё тот же большой плоский свёрток. В нелепой чёрной одежде с небольшой седеющей бородой, человек резко отличался от хорошо одетого ухоженного хозяина автомобиля.

С нескрываемым любопытством неприлично долго рассматривая попутчика, Марат наконец спросил: - Ты кто?
- Я священник. Священников тогда ещё было немного, и пересекались с ними редко, потому Марат никак не мог сообразить кто это перед ним.
- Так, значит, ты поп?! Вот здорово, - удивился бандит. - Никогда ещё не общался с попами. Ага, ты поп, а я «крестный отец», так что мы с тобой, как говорится, из «одной оперы», - и заулыбался, довольный получившимся каламбуром.
- Быть настоящим крестным отцом нелегко, - не улавливая подвоха, отозвался батюшка.
- Это точно, - кивнул головой Марат, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться.
- Слушай, поп, а что это у тебя в руках? Я смотрю, ты всё время к себе прижимаешь эту штуковину, наверно ценное что-то, а? Не жадничай, делись «опиумом» с народом, - и уже не в силах сдержаться расхохотался в голос.

Священник секунду было помедлил, словно сомневаясь, стоит ли ему это делать, но потом принялся распаковывать мокрый полиэтилен и достал из свёртка старинную икону. Вернее то, что от неё осталось. На иконе почти не различались одежды, да и сама фигура терялась на общем тёмном фоне, но сохранилось прекрасное лицо молодой женщины и её глаза. В них было так много выстраданного покоя, сострадания и любви к мятущейся человеческой душе, что с лица Марата, в руки которому священник передал икону, сошла саркастическая ухмылка, и уже в его собственных глазах читались растерянность и даже страх.
- Кто это, поп? - только что и смог выговорить бандит.
- Это Пресвятая Богородица. Икона, что ты держишь в руках, в наших местах когда-то почиталась чудотворной. В годы гонений её долго скрывали в разных местах, образ пострадал и сейчас я везу икону в монастырь на реставрацию.

Бандитский эскорт на большой скорости за несколько минут домчал до развилки, после которой дороги попутчиков должны были разойтись, но Марат велел сворачивать и ехать к монастырю.
- Марат, - возмутился кто-то из его ближайшего окружения, - мы так на стрелку опоздаем.
- Плевать, подождут, - ответил тот, с видимым сожалением возвращая икону священнику, - да здесь и недалеко.
Батюшка вздрогнул: - На «стрелку» едете? Вы что же, разбойники?
- Разбойники? - рассмеялся Марат, - так меня никто ещё не называл. - Нет, я не разбойник, скорее пастух, которых пасёт жирных овец, и иногда их стрижёт.

Прошло время. После той мимолётной встречи со священником в душе Марата что-то как будто бы сдвинулось с давно устоявшегося фундамента. Он всё чаще и чаще вспоминал образ Пресвятой, Её глаза, такие пронзительные и всепрощающие. Татарин, человек другой культуры, укоренённой в иной вере, никогда раньше не задумывающийся о Боге, вдруг ощутил, что душа действительно существует и даже способна болеть. И эта боль может быть нестерпимой. Однажды ночью он не выдержал, сел в машину и помчался туда, где однажды уже пересекался с человеком в чёрном. Оттуда по инерции проехал в монастырь искать реставратора. Поднял человека ни свет, ни заря, а тот уже указал ему место, где служил знакомый Марату священник.

Рано утром Марат, наконец, подъехал к каким-то развалинам. Оказалось, когда-то, очень давно, здесь стоял величественный красавец храм, но сейчас от него сохранились только стены. Рядом с храмом крестный отец и отыскал избушку, в которой жил священник. Он подошёл к запертой двери и принялся стучать. Батюшка испуганно выскочил из-под одеяла и поспешил открывать. Марат вошёл, и даже не поздоровавшись, сразу потребовал:
- Поп, где Она? Покажи мне Её немедленно.
Священник не удивился и повёл того в храм. Он вёл себя так, будто с минуты на минуту ожидал появления бандита в своём доме.
- Вот она, уже поновлённая. Если хочешь, помолись, не стану тебе мешать.
- Я не умею молиться, и, вообще я из мусульман, хоть и неверующий.
- Тогда просто постой возле Пресвятой и помолчи.
Марат долго стоял и смотрел на лик Пречистой. Потом оторвал взгляд от иконы и огляделся вокруг:
- Нет, в развалинах ей не место. Вечером привезу деньги, и начнём восстанавливать твой храм.
И на самом деле, уже вечером бандиты привезли деньги, и Марат высыпал на стол перед изумлённым батюшкой целую гору зелёных долларов.
- Здесь много, должно хватить. Нужно будет, ещё привезу.
Послушник, рассказывавший мне историю про Марата, дойдя до слов «целую гору зелёных долларов» картинно расставил руки и закатил глаза. Глядя на него, легко представлялась сценка в лицах: батюшка подвижник сидит за столом и перед ним целая гора денег.

В тот момент я подумал, да, на такую сумму чего только ни сделаешь, и храм можно до ума довести, и часовню отстроить, да ещё, пожалуй, и на духовный центр останется. Только тот священник, к которому приехал Марат, был одним из тех первых «буиих Христа ради», «безумцев», оставляющих спокойную сытую жизнь в столице, и забирающихся в глухие спившиеся деревни, чтобы без всякой изначальной поддержки, уповая только на Господа, поднимать из руин осквернённые храмы и строить храмы собственной души.

- Откуда такие деньги, Марат? Это что же, шерсть, которую ты состриг с твоих жирных овечек? Думаешь Она, - он кивнул головой в сторону храма, где хранилась икона, - согласится принять такие деньги? Сомневаюсь, брат, Ей нужна чистая жертва.
Марат ожидал какой угодно реакции со стороны священника, представлял как тот обрадуется такой куче долларов, станет кланяться и благодарить. Он привык к тому, что власть денег в этом мире непререкаема, и представить, что найдётся человек, способный отказаться от такого сверхщедрого дара, не мог. Ладно, если бы им оказался кто-то состоятельный, но этот-то, нищета, голь перекатная, у него даже зонтика своего нет, он-то куда? И всё-таки отказывается.
Батюшка, видя, как Марат огорчился, предложил ему:
- Ладно, давай поступим так. Посчитаем, сколько за свою жизнь ты заработал честных денег, их и оставим.
После тщательного подсчёта с карандашом в руке, учитывая даже то, что было заработано Маратом в студенческих стройотрядах, и обмена бывших советских рублей по курсу один к одному, на столе осталась маленькая кучка долларов.
- Вот эти и возьмём, а остальные забирай назад. И впредь, если надумаешь жертвовать, прежде заработай.

Все знавшие Марата стали замечать, с ним что-то происходит, а что - он и сам бы не смог объяснить. Среди пацанов пошли слухи, что их шеф по ночам разгружает на станции вагоны. Причём разгружает сам, а охрана в это время привычно наблюдает по сторонам и прикрывает его от возможного нападения.

Время шло, Марат принял крещения в храме, который они теперь восстанавливали вместе с тем батюшкой. Невозможно описать привычными словами как меняется человек под влиянием Благодати, и что должно было в нём произойти чтобы то, что ещё вчера казалось ему смыслом жизни перестало вообще что-либо значить и превращалось в ничто. Бывший бандит уже откровенно тяготился тем, чем занимался со своими братками, но из этой среды, тем более, если ты "в авторитете", просто так не уйдёшь. И Марат стал готовиться к побегу. Для начала он надёжно спрятал сына. Потом постепенно, отходя от дел, передал деньги и бразды правления своим помощникам. Он не хотел уходить от бывших друзей так, чтобы те потом плевали ему в спину, да и повода к мести тоже давать не хотелось. А потом он исчез, чтобы объявиться в одном из северных монастырей. Может на Валааме, может на Соловках, или Конь-острове. Да это и неважно, где. Послушник рассказывал о каких-то забавных ситуациях, при которых Марату приходилось вспоминать своё бандитское прошлое и выручать монашествующих.

Я запомнил историю как на остров, где подвизались монахи, нагрянула толпа пьяных молодцов. Они приехали отдохнуть, немного расслабиться на природе, водочки попить, а тут монахи. А что им монахи, куда этим святошам против таких качков? Тогда к братве и подошёл Марат, скромный послушник в потёртом подрясничке со скудной растительностью на лице. Что он им сказал? Не знаю, только ребята, извиняясь, мгновенно убрались с острова. Зато известие, что лидер одной из могущественных бандитских группировок скрывается в таком-то монастыре, докатилось до Москвы. И бывшие друзья Марата засобирались в путь.

В это время сам Марат, внезапно тяжело заболевший, лежал и умирал в своей келье. Понимая, что жить ему осталось совсем немного, игумен монастыря предложил умирающему принять постриг. До этого отец игумен сомневался, стоит ли ему вообще принимать разбойника в число братии. Насколько искренен человек в своём покаянии, мало ли, что у него на уме. Может поблажит несколько месяцев, а потом к старому вернётся. Но тяжёлая болезнь заставила поторопить события.

И чуть ли не в тот же день в монастырь нагрянули бандиты. Что ожидало Марата в случае этой встречи? Не думаю, что что-то хорошее, у тех людей свои законы и своё понятие о чести. Но когда они увидели бывшего товарища умирающим, то сменив гнев на милость, в свою очередь стали уговаривают его немедленно лететь в Германию лечиться.
- Марат, у тебя ещё есть шанс выжить, соглашайся и возвращайся в Москву.
- Нет, обратно я уже не вернусь. Если мне суждено умереть, то лучше здесь и умру монахом.
Он принял постриг, в честь преподобного Агапита, врача безмездного, а ещё спустя месяц чудесным образом поднялся с постели.
- Правда теперь, - рассказывал послушник, - у него часто кружится голова и ему тяжело нагибаться, но он благодарит Бога и говорит, что это совсем малое наказание за те дела, что в своё время успел натворить. По благословению отца игумена пришлось ему вспоминать то, чему когда-то учился в медицинском институте. Теперь к нему за помощью идут и монахи, и местные жители.

- Да, - задумчиво протянул Андрюха, выслушав уже от меня историю покаявшегося разбойника Марата, - ну и дела. Чтобы отказаться от такой кучи бабок, - что-то не верится! Вот ты бы отказался?
В ответ я только пожал плечами.
- То-то и оно, - философски заключил мой собеседник и закурил.
Ночь, мы сидим у меня на работе в будке обогрева среди многочисленных путей и вагонов. Андрюха - профессиональный вор, у него несколько ходок в зону, и последнее время он «работает» на железке.
- Нет, Шура, ты не подумай чего, сам-то я человек верующий, - он вынул из-под свитера алюминиевый крестик на простой верёвочке, истово на него перекрестился и поцеловал.
- Вот он, - указывая на крестик, говорит Андрюха, - Никола угодничек, без него я ни на одно дело не пойду. Вера верой, а кушать тоже что-то надо. Скажи мне, разве не ради денег мы живём? Пойди, попробуй заработать у нас честным трудом, ничего у тебя не получится. Кругом все воруют, вот и самому «по-волчьи выть» приходится. Ты чего улыбаешься, я разве не прав?

- Андрей, у тебя получается прямо как в том анекдоте, - и я рассказал ему один из многочисленных вариантов известного шуточного диалога:
- Хвала Богу, какая встреча! Как поживаете?
- Бог милует, без куска хлеба не сидим, воруем понемногу.
- Помилуй Бог, а что же понемногу?
- Бог милостив, бывает и грабим. Только, прости Господи, случаются и накладочки. Бабушку, вон, на большой дороге вчера убили. Жалко бабушку.
- Что значит «жалко»?! Не гневите Бога. Вы что же не доверяете Промыслу Божию относительно этой бабушки? Стыдитесь сомневаться, вы же верующие люди.
Я ожидал, что мой собеседник сейчас рассмеётся, но он и не улыбнулся, даже просто из вежливости. Видать, не понял.

Андрюха с подельниками частенько заглядывали к нам на огонёк. Начальство знало, что ночью станцию наводняет множество воришек, но реально что-то изменить не могло. Зато нас работяг предупредили, если у кого на рабочем месте заметят чужаков, немедленно лишат всех премиальных за месяц. Для моих коллег такая угроза оставалась пустым звуком, воровали на станции почти все. Но для меня угроза лишиться премиальных означало фактически оставить семью без куска хлеба, потому я, наверно, был единственным, кто прогонял воров. Правда, это было небезопасно, потому я не столько их прогонял, сколько просил уйти. Воры знали, «Шурик верующий», по их понятиям это означало - Шурик немного того, «с приветом», - а на таких, слава Богу, не обижаются.
Поздно вечером зайдут, поздороваются и обязательно предупредят:
- Шура, ты только не волнуйся, мы к тебе транзитно, следуем на другой участок.
Идут назад обязательно отчитаются за «проделанную работу». Иногда предлагали подарить что-нибудь из добычи. Странное было время. Сейчас вспоминаю, удивляюсь. У нас были отличные отношения. Иногда кто-нибудь из них выручал меня взаймы деньгами. Дать дадут, а взять назад отказываются, но я понимал, что не верни им деньги хотя бы раз, мои отношения с ними из равных сразу превратятся в зависимые, потому каждый раз неизменно возвращал долги. Воры всегда имели с собой крупные суммы денег. Андрюха меня даже поучал:
- Идёшь на дело, всегда имей при себе бабки на тот случай, если попадёшься. Откупился и иди, воруй дальше, только уже старайся не попадаться. Те, кто с голодухи за мешок картошки в зону угодили, те, в основном там и сидят. А у кого есть денежки, отсиживаются условно. Послушаешь, вон, по телевизору: пять лет условно, шесть лет, и даже девять лет условно. Чего ж так не воровать-то?

После того, как на станции навели порядок, чужаки больше не смели появляться в наших местах. Исчез и Андрюха, и долгое время о нём ничего не было слышно. Потом я стал священником и уволился со станции. Прошло ещё лет пять, и вот однажды иду по городу, тому самому, куда ездил когда-то целых десять лет работать составителем поездов. А город из тех, что традиционно считаются криминальными. Прохожу по одной из центральных улиц и краем глаза замечаю, как возле меня притормаживает большой чёрный «бумер», и тихонько продолжает ехать рядом. Когда в таком городе тебя вдруг начинает ненавязчиво сопровождать «боевая машина воров», то знай, ничего доброго это явно не предвозвещает. Что делать, и куда бежать, иду и начинаю молиться:
- Заступись, Господи! Защити, Господи! Да воскреснет Бог…
И вдруг слышу как из машины меня окликает чей-то знакомый голос:
- Шурик, это точно ты?
Наконец бумер останавливается и из него выходит Андрюха. Но не тот воришка, которого я когда-то знал, а представительный, хорошо одетый, уверенный в себе мужчина. От прежнего Андрюхи остались только походка и голос, всё остальное было другим. Весь его внешний вид говорил, что передо мной удачливый бизнесмен или высокопоставленный чиновник. Мы обнялись.
- Шура, рад тебя видеть. Знаешь, я собирался наводить о тебе справки и искать где ты служишь.
- Нет, - смеётся Андрюха, - давно уже не ворую. Зачем всю жизнь рисковать? Главное вовремя и правильно вложиться. Теперь у меня своя транспортная фирма, сеть магазинов. Тачка вон, видал какая?
- Зачем искал? Да как сказать, есть у меня к тебе несколько вопросов по твоей же духовной линии. Почему именно к тебе? Ты понимаешь, вот захожу в церковь, хочу к батюшке подойти вопрос задать, а не могу. То ли робею, а может потому, что в нём сомневаюсь, а тебе верю. По «железке» тебя ещё помню, ты и тогда, будучи работягой, не врал. Ты понимаешь, вот всё у меня есть, что душа пожелает, то и будет. Бабла невпроворот, а радости никакой!
Мы долго сидели у него в машине и разговаривали, потом он проводил меня до вокзала. Прощаясь, мы пожали друг другу руки, и Андрюха сказал:
- А тот твой анекдот я понял. Нельзя свою грязь Богом прикрывать. Какой есть, такой и есть, и нечего подличать. Кстати, ты мне ещё тогда историю про Марата рассказывал, помнишь? Это правда?

Я уже хотел было ответить ему, как обычно отвечаю в подобных случаях, мол, за что купил, за то и продал. Но увидев в его глазах плохо скрываемое волнение, понял как для него это важно и почему-то, совершенно не сомневаясь, ответил:
- Да, это правда.
- В каком, ты говоришь, он монастыре подвязался?
Я ответил, и прежде чем зайти в электричку сказал ему:
- Андрюха, ты видишь, если бы не случай, мы бы с тобой и не встретились. Так что, ты давай, теперь-то не пропадай, заезжай, хотя бы иногда.
Он обещал, стоял на перроне, и всё махал мне рукой, пока не тронулась электричка. Больше я его никогда не видел.

Священник Александр Дьяченко
Рассказ «Анекдот» опубликован: 02.06.2011 - pravmir.ru/anekdot

«Паутина»

Тихо и незаметно для нас плетёт он свои сети
и раскидывает там, где нет креста, молитвы,
где безумные женщины размалёвывают старинные иконы,
перед которыми когда-то благоговейно склонялись их мудрые предки…

Вы когда-нибудь наблюдали, как паук ткёт свою паутину? Как он быстро перебегает с одной ниточки узора на другую, с каким трудолюбием создаёт свой смертельно опасный ковёр. Соткав, забивается в тень и ждет жертву, он терпеливый охотник! Какая-нибудь неосторожная безпечная мушка, случайно залетев в паутинку, пытается освободиться и быстро-быстро машет крылышками, всё больше и больше увязая в ловушке, и, в конце концов, становится добычей охотника.
Мы исследуем жизнь людей, а за их судьбами, и порой это отчётливо видно, проступает тень того самого охотника, который никому ничего не прощает и ничего не забывает. Он знает своё дело, а самое главное, он терпелив и умеет ждать…

Как-то, ещё в конце 1990-х, в соседнем с нами городке на дискотеке познакомились двое молодых ребят, юноша и девушка. Сперва они просто испытывали друг к другу симпатию, а потом их отношения переросли в любовь. Правда, у него уже была семья и ребёнок, но разве это помеха настоящему чувству? Вскоре у молодых родился мальчик, назвали его Серёжа. Павел, так звали его отца, изо всех сил старался заработать на собственное жильё. Кроме основной работы, где мог, подрабатывал, и ещё «бомбил» на старенькой шестёрке. И вот в один несчастливый день, он умудрился задеть своей «старушкой» иномарку одного лихого москвича. Человек тот был непростой, видимо принадлежал к «новой элите», поэтому к Паше сразу же подъехали «ребята» и предъявили счёт, от которого у бедного волосы дыбом встали. Правда, потом, за него заступились «наши», и денег, что выручили за одну из комнат квартиры его родителей, как раз хватило на покраску дверки иномарки. Казалось, конфликт исчерпан, но москвич почему-то не успокоился. Вновь возле их дома видели тех «ребят». Видимо, Павла к чему-то склоняли. Парень стал периодически пропадать из дому, замкнулся в себе, и, в конце концов, однажды мать обнаружила его висящим в петле. В записке на столе его рукой было написано: «простите меня, но я не нашёл иного выхода».

Инна, молодая вдова, помнит, как однажды вечером, где-то, через месяц после гибели Паши, она услышала резкий и сильный стук в дверь их с маленьким сыном комнаты в общежитии. Она открыла. За дверью стоял смуглый высокий мужчина в кожаном чёрном пальто и такой же шляпе. «Где Павел»? - спросил он. «Его нет» - ответила Инна. «Где он»? - жёстко повторил незнакомец. «Он умер», - закричала женщина и забилась в истерике. Не говоря ни слова, чёрный человек повернулся и ушёл по коридору.

Года через три после гибели Павла, в мае 2001, к нам в храм прибыла целая делегация жителей деревни П. «Батюшка, выручай. Беда у нас. В П. за несколько последних лет удавилось с десяток человек. И ладно бы, если по пьянке, так ведь нет. Всё больше молодёжь погибает, вот, в конце того года двое десятиклассников на одном дереве зараз повисли. А в совхозном доме у одних сначала молодой мужчина в квартире на трубе отопления повесился, а через три года ровно на этом же месте и его 11-летний сын. Мы думали, что это только наших деревенских касается, а на днях к одним приятель из Молдавии приехал всего-то на пару дней. Выпили, вышел он во двор покурить, и тут же на берёзе прямо во дворе у всех на виду и убился. Вот, собрались всем миром и решили ехать к тебе. Освяти нам деревню». Через несколько дней я приехал в П...

Деревня была отделением совхоза, и усилиями «химиков» (тех, кто отбывал принудительные работы, часто вредные, в просторечьи - "на химии") для рабочих прямо посередине П. выстроили три 16-тиквартирных дома с сараями. И вот именно с жителями этих домов чаще всего и стали случаться несчастья. Для начала я собрал в центре деревни всех, кто смог придти, и отслужил молебен с водосвятием, а потом с ведром святой воды, которое нёс сопровождающий меня «оруженосец», мы двинулись по квартирам злосчастных домов. Прошли практически все жилища, читая молитвы и окропляя внутренности квартир...

Во время освящения бросалось в глаза неухоженность человеческого жилья. Из всех квартир (полусотни), три, ну от силы четыре, можно было назвать действительно местом, где живёт человек, а всё остальное было больше похоже на берлоги. Смотришь, а на обеденном столе валяются грязные носки, со стен свисают оторванные куски обоев, вместо убранных одеялами постелей, какие-то топчаны с телогрейками. Всюду мусор, объедки, и нигде я не находил икон...

Помню, заходим в одну квартиру на первом этаже. В комнате лежит парализованный старик. На левой руке наколка «Коля». Бабушка стоит возле постели деда. Я пою и кроплю всё святой водой. Уже уходить, вдруг бабушка, спохватившись, подбегает, и, указывая ещё на одну дверь, которую, я сначала и не заметил, просит: «там, там покропи»! Открываю, маленькая пустая комнатушка, с проломанным полом и никакой мебели. «Что же вы, матушка, пол-то не почините? - спрашиваю, - ноги поломаете». «А мы сюда, батюшка и не заходим. У нас здесь сын с внучеком вот на этой самой трубе удавились. Дедушку и парализовало». Плачет. Страшное место.

Потом ещё в один деревенский дом зашли, а там, по всей видимости ненормальная женщина - старинные иконы яркими современными красками, как малые дети, разрисовала. У меня комок к горлу подступил. Говорю, давай, мол, выкуплю их у тебя, а она на меня кричать стала. Сама худая длинная - ногами стучит, а что кричит - не пойму...

Уезжая из П., говорю народу: «вы поклонный крест перед домами на площади поставьте, и приглашайте хоть раз в год священника молебен послужить, да по деревне с иконами на Пасху крестным ходом проходите, тогда всё изменится. И жить по-людски начнёте». С тех пор в П. я больше не бывал. Оказии не случалось.

А на днях звонок: «Батюшка, мы с мужем квартиру в П. купили, вот освятить хотим». Вообще-то, П. не мой приход, но священника там нет, да и не был я там сто лет. Интересно, как они там сейчас живут, крест-то поставили? В 12 часов дня на условленном месте меня уже ждала машина. Сажусь, за рулём женщина лет 30-ти, сзади двое детей: десятилетний мальчик и девочка. Я её спрашиваю: «а, сколько тебе годочков»? Она молча по-деловому предъявила мне ладошку с растопыренными пальчиками, а один прикрыла другой ручкой: «вот сколько». Понятно.
«Инна», - представилась женщина. «Поехали». Как я и думал, они купили квартиру в одном из тех трёх домов. Разговорились. Оказалось, что у этих людей в нашем посёлке трёхкомнатная квартира, принадлежащая родителям мужа. Родителей уже нет, а брат мужа вернулся из тюрьмы и пьёт. Да так, что никакой кодировке не поддаётся. «Живём вместе. Он вечно грязный, матерится, а у нас дети. Не хочется, чтобы они росли в такой обстановке».
«А что же в П.»? - интересуюсь. «А там школа хорошая, не чета нашей, порядок ещё есть, и учителя о детях думают. И потом, там вокруг очень красивые места и тихо. У меня мама уже несколько лет как в П. переселилась. Вот и зовёт нас к себе. Работаем мы с мужем в городе за 10 километров, но при своей технике - это не расстояние, а за детьми бабушка всегда присмотрит. Вот только странно, вроде и деревня, в коммунальных домах квартиры пустуют, а ни одна не продаётся. Мы целый год не могли ничего найти, и представляете, с месяц назад звонок, предложили квартиру двушку на первом этаже, и цена нас вролне устроила».
- А вы знаете, говорят, что П. «нехорошее место»? Мне рассказывали, что там не так давно всё народ вешался.
Женщина сначала тревожно посмотрела на меня, а потом и рассказала мне историю, которую вы читали в самом начале... Через несколько лет после смерти Павла, Инна встретила хорошего парня, сошлась с ним и родила девочку. Правда, до сих пор никак не распишутся, некогда...

Вот, наконец, и П., мы подъехали к знакомым мне домам. Я поискал глазами крест, но ничего не увидел. Заходим в квартиру. Зашёл и чувствую, что был в ней. Прошёл в комнату, и зрительно вижу: вот здесь, на этом месте, стояла кровать старика. Значит там, сзади меня должна быть ещё одна комнатка. Я вспомнил, что хозяйка говорила о второй комнате, и крикнул ей: «Инна, а в маленькой комнате пол проломан, верно»? «Да, - с удивлением ответила она - а откуда Вы знаете»? Я зашёл в другую комнатку и сразу же увидел эту трубу над окном, даже краска на ней та же... «Здесь, мы с мужем решили, будем делать детскую. Вот здесь, - она показала на место под трубой, - будет спать Серёжа, а вот здесь Надюшка».
«Инночка, на этой трубе, лет десять назад, получается, почти в одно время с твоим Пашкой, удавился молодой человек. Через три года здесь же повесился его сын. А сейчас сын твоего Паши будет каждый вечер засыпать и каждое утро просыпаться, глядя на эту трубу. И вообще, это единственная во всех трёх домах квартира, где произошло необъяснимое двойное самоубийство, всех остальных находили на улице, или в сараях. Вам она вам и досталась»...
Ох уж, эти молчаливые соседи! Так, как эту, я ещё не освящал ни одну квартиру. Столько ладана и святой воды я прежде не выливал ни на одни стены. После освящения долго поучал мать о том, что она должна молиться, водить в церковь и обязательно причащать детей, особенно Серёжу! Потом она везла меня в посёлок, и мы оба молчали. Не знаю, о чём думала Инна...

Прощаясь с Серёжиной мамой, я дотошно расспрашивал её, проверяя, помнит ли она мой инструктаж? Повторяю, а сам всё вспоминаю, как просил жителей П. поставить у себя крест. Услышит ли сейчас меня Инна? Озаботится ли моей заботой? Хотя, думаю, ладно, пускай П. и не мой участок, но в любом случае, Серёжку мы ему так просто не отдадим!

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Паутина» опубликован: 05.04.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/12836.html

PS   У нас в семье похожая ситуация была. У бабушки с дедом был свой дом, и там постоянно происходили всякие нехорошие вещи, много раз дед пытался повеситься - сколько раз его из петли вынимали! Погибли двое их детей, мальчикам было примерно по 7 лет. Знакомые их как-то остались ночевать (мама с ребёнком) - и погибли при пожаре... Потом пригласили батюшку, он освятил дом, покрестил всех некрещённых, и всё успокоилось!
Священник Александр Дьяченко:   Здесь вообще очень много мистики - во всей этой истории. Я не решился описать ещё одну параллельную сторону событий. На самом деле, здесь изменены только имена героев, всё остальное даже и не приходится выдумывать.

PPS   А что это за место на карте? Может там ещё выброс какой был? Мне рассказывали, что в Королёве Московской области было производство какого-то отравляющего вещества (это кроме водки). И после этого - очень много суицида! И ещё Павел ведь в своё время бросил семью с маленьким ребёнком, - это отозвалось, - так что ли понимать? Спасибо за рассказ, "опасно ходим" ведь, и помоги Вам Бог!
Священник Александр Дьяченко:   Нет, в П. не было экологических катастроф и ничего такого. Скорее всего, люди там просто опустились и одичали. Вот враг там и нашёл, как себя проявить. По поводу того, что Павел в своё время бросил семью, и сейчас Инна живёт в гражданском браке, то это думаю "зацепочки" - за что можно ему ухватиться...

PPPS   А можно я вам в ответ еще одну историю расскажу?
Почти четверть века назад шестнадцатилетняя Наташа услышала из ванной комнаты странные звуки. Ворвавшись туда, она обнаружила хрипящую и бьющуюся в конвульсиях мать с затянутой на шее петлей. Наташа своими руками вынимала мать из петли, пыталась приводить в чувство, пока ехала скорая... Мать выжила, потрясенный этими событиями отец, передумал уходить из семьи и даже на какое-то время перестал пить. Через два года Наташа в буквальном смысле слова "пошла по рукам". Много было разного, плохого и очень плохого, но в конце концов она оказалась замужем за Николаем, по возрасту годившимся ей почти что в отцы, и любившим ее без меры и памяти... Шли годы, детей у них не было, и Наташа начала терзаться, что без детей она неполноценна как женщина. Кто-то надоумил ее пойти к женщине, именовавшей себя "белая колдунья". Эта женщина для начала заставила Наташу пойти в церковь, исповедаться, несколько раз причаститься, и вообще начать вести регулярную церковную жизнь. А сама параллельно с этим творила некие магические ритуалы. Буквально через несколько дней после этого Наташа забеременела, Николай узрел в этом чудо Божие, сам начал ходить в церковь, они обвенчались. В положенный срок родился мальчик, в котором вся семья души не чаяла. Прошло еще несколько лет, Наташа с семьей жили уже в наших краях, когда у нее родилась девочка. И тут с Наташей начали твориться странные вещи. Она воспылала к Николаю буквально лютой ненавистью, начала его порочить в глазах всех знакомых, рассказывая о нем такие вещи, от которых у слушателей буквально волосы дыбом вставали... Потом забрала грудную дочку и ушла жить к знакомому, сказав мужу, что сын ей больше не нужен. Несколько месяцев спустя она вдруг вспомнила про мальчика, буквально силой отобрала его у отца, а затем втайне вывезла детей из страны, подделав всевозможные документы. Дальше было очень много нервов, грязи и подлостей, детей при помощи Интерпола разыскивали по всему миру. В итоге Наташа с новым другом и детьми осели в Москве, туда же отправился и брошенный отец, надеявшийся все же добиться возможности видеться с детьми, по которым он тосковал безмерно... Закончилось все совсем-совсем печально. Генная экспертиза показала, что Николай не является отцом ни одного из детей, давнишнее "чудо" объяснялось банальным адюльтером. В итоге по Наташиному заявлению его лишили родительских прав и отказали в возможности видеться с детьми! Сам Николай по-прежнему считает малышей своими, в особенности сына, и готов его одного или обоих взять к себе в любой момент, но ему не дают с ними ни увидеться, ни по телефону поговорить. В результате всей этой истории он лишился жилья, нормальной работы, не говоря уж о семье. И пережить всю историю и смириться с ней - тоже никак не может. Наташа, разведясь с Николаем по поддельным документам, заключила брак с тем самым мужчиной, к которому ушла после рождения девочки. Исправно ходит в церковь, запрещает детям любые развлечения и спорт, считая, что кроме школы и церкви в жизни детей ничего больше быть не должно. И напрочь оборвала все контакты с прежними знакомыми. Каким боком эта история касается меня? Наташа была моей очень близкой подругой, а ее дочь - моя крестница, котороую я, боюсь, потеряла навсегда. И мне остается только молиться за них за всех, что я ежедневно и делаю... (Все имена на всякий случай изменены)...

PPPPS   "Эта женщина для начала заставила Наташу пойти в церковь, исповедаться, несколько раз причаститься, и вообще начать вести регулярную церковную жизнь. А сама параллельно с этим творила некие магические ритуалы" - Меня раньше удивляло, что нечисть прикрывается святынями. Потом пришло осознание, что это кощунство и богохульство. Опытный воин забирает оружие и убивает им!

PPPPPS   А где же позитив? Как-то все безнадежно... Тапком по пауку!
Священник Александр Дьяченко:   Несомненно! Через соблюдение заповедей Христовых и жизнь по вере - так выходим из кажущейся безнадёги, и давим разных пауков!

PPPPPPS   Двойная паутина… В апреле прошлого, 2008 года, повесился бывший наш учащийся Саша. Младший сын (последыш) пожилых родителей; их главная надежда… Училище окончил; в армии отслужил; молодой, красивый, здоровый!.. Подробности я узнал позже от мастера нашего - это его племянник...
Он сказал, что однажды - как раз перед этим - «отмазал» его. Армянская мафия этому парню дала распространить партию наркоты (тут вопрос, конечно - зачем он взял?!), а он «друзьям» - «в кредит» раздал. «Черные» ему: мол, давай 10 тысяч долларов (!), а то… А мастер наш хорошо знаком со «смотрящим» за городишкой (меня коробит все это; но у него такая точка зрения - мол, бандиты должны тоже наводить свой порядок). Короче, в результате «стрЕлки» «черные» сами оказались должны; и на следующую встречу принесли сумму гораздо бОльшую… И даже Саше доля с этого досталась… Гуляли они в конце апреля (родственники все) на свадьбе; и Сашка там был заводилой; везде успевал. А вот на третий день свадьбы ему кто-то позвонил на мобильник, и он на глазах у всех сник. Пьяные все были; на вопрос - что с тобой - он ответил, что все нормально… А под утро его нашли в петле; в кулаке - раздавленный телефон и записку. Милиция якобы «раскрывает» это дело по сей день… А мастеру я сказал - не медвежью ли услугу ты племяннику оказал?…

PPPPPPS+   - Какая страшная история!!!! Расскажу и я случай...
У нас в деревне, где я сейчас пребываю, есть один дом, он уже несколько лет продаётся, но покупателя пока нету. И вот о нём рассказали такую историю... Жила женщина, которая занималась (и сейчас занимается) «целительством» (снимает порчи, сглаз и т.д.) и вот после смерти родственника ей этот дом в наследство достался. И там поселился её сын. Сама она живёт в другом месте, в соседнем селе, хорошо зарабатывает, поток людей большой, спрос есть, построила себе дом, ездит по святым местам («подкачивать» энергию)... Сын же в том доме жил-жил, да и повестился... Но она не оставила свою «магию». А на дом пустила своего родственника. И через какое-то время на том же месте повесился и он. Сейчас в том доме «на квартире» живут люди, но как им там живётся - я не знаю...

PPPPPPS++   А ещё такую историю читала в рубрике «вопросы священнику», жалко, ссылки уже не найду. Одна женщина просила помощи, у неё такая беда случилась...
Жили они с мужем хорошо, ходили в церковь, исповедывались, причащались. И случилась беда - муж заболел, что-то стало с ним твориться, на эмоциональном уровне тоже пошли какие-то «глюки», но он продолжал причащаться. А потом - вдруг покончил собой! Жена похоронила мужа. И однажды вдруг звонок по телефону, женский голос сказал, что смерть её мужа - это её работа, она навела на него чёрную магию на самоубийскую смерть и теперь довольна... Та женщина спрашивает, как ей быть, можно ли церковно поминать мужа, если самоубийство совершено под влиянием магии, и почему причастие не спасло? А вот ответ - я или не запомнила, или тогда не было ещё ответа...

«Звонок»

Приближаюсь к калитке храма, и вижу всё того же учителя,
лежащего в луже, с вмёрзшей в лёд головой,
и неестественно вывернутой вверх окоченевшей правой рукой,
чисто - убитый немец под Москвой в декабре 1941-го…

Вечером звонок: «Батюшка, это ты? Виктор безпокоит»...
Виктора я знал несколько лет. Он иногда заходил в храм, и, по-моему, один раз даже подходил на исповедь. Жил он хаотично, от одной женщины уходил к другой, попивал запойно. Помню, он ещё приглашал меня его старенькую маму причастить, та в 1941-ом служила в Москве в подразделении противовоздушной обороны, запускала в небо аэростаты.
Так вот, звонит Виктор и говорит мне:
- Всё, надоело! Решил с собой покончить!
Я ответил:
- Рад за тебя. Вот это действительно мужское решение! Как ты, кстати, собираешься это сделать?
Мой собеседник замолчал. Видимо, его несколько обезкуражил мой ответ. Он наверно думал, что я буду его отговаривать от «неразумного шага», а я напротив, его одобрил...
- Не знаю ещё, может повешусь? Или застрелюсь?, - предположил Виктор.
- Ну это, конечно, не эксклюзив, хотя в наших условиях наиболее подходяще. Только вот мой тебе совет, Виктор: если будешь вешаться, сперва сходи в туалет, а то потом, ты, голубчик, сам понимаешь... Кто тебя отмывать будет? Так и ляжешь...
Мой собеседник молчит, я продолжаю:
- А если надумаешь стреляться, то стрелять можно, во-первых, в сердце. Но в такой ситуации порой промахиваются, а это тебе не подходит. Ты мужик серьёзный, тебе нужно наверняка. Так что давай, парень, суй пушку в рот. Правда в таком случае у тебя от башки ничего не останется, будешь лежать в гробу без башки. Хотя она тебе уже и не понадобится. Пить-то ты ею уже все-равно не будешь...
Молчит. Ладно.
- Ещё, Вить, ты подумай о тех, кто останется, им же потом придется всё отмывать, и кровь твою и грязь. Ты уж лучше иди куда-нибудь в лес и удавись там по-тихому... А то вот у нас в поселке жил один карточный игрок, он ещё подженился на одной моей знакомой, - так не смог отдать долг и умудрился повеситься у неё дома на дверном косяке. Так вот эта женщина мне тогда сказала:
- Не мужик, а дрянь. О нас с дочкой совсем не подумал!
Хочешь вешаться, - иди, вешайся в лесу, там деревьев полно! - А так ребенка, сволочь, напугал!
Ну тут Виктор уже не выдержал, и меня спрашивает:
- Тебя послушаешь, так ты как будто ждешь, чтобы я удавился?
- Конечно, Вить, мне же тогда и отпевать тебя не придется, хоть за это тебе спасибо скажу!
- Нет, батюшка, ты неправильно себя ведешь, - поучает меня мой собеседник, - ты должен меня отговаривать!.. А я так понимаю, что ты как бы и за! Короче, я передумал, - не дождёшься, не увидишь меня без башки! - закончил пьяный человек и бросил в сердцах трубку...
Ну, слава Богу, этого отговорил. Сколько у меня было таких звонков, кто считал? А сколько их мне так и не позвонило...

Недавно разговаривал с одним монахом высокой духовной жизни. Спрашиваю его: «Почему у нас сегодня так по-скотски умирает множество людей»?

Действительно, грех опускает человека на уровень животного мировосприятия, а порой и вовсе превращает в «овощ», безвольный и безсовестный. Одно время, в нашей школе преподавал иностранные языки мужчина. Мужчина-учитель сегодня явление редкое, поэтому Иван Иваныча знал весь поселок. В перестроечные годы учителя у нас стали постепенно опускать планку требовательности, и в первую очередь к самим себе. Я даже слышал о случаях распития учителями вместе с учениками... Не знаю, может, болтают, но Иван Иваныч действительно, "оседлав зеленого змия", постепенно, но неуклонно скатывался в «овощехранилище». Сначала его пытались усовестить, объявляли выговора. А потом и вовсе уволили за систематическое пьянство. Поначалу он пытался ещё где-то работать, но потом занялся рытьём могил, что, в конце концов, только всё и усугубило...

Как-то имел с ним разговор: приходи, мол, Иван Иваныч - в храм, может и остановишься. Но тот мне отвечал, что его же весь поселок знает, он хотя и бывший, но учитель, и неудобно ему в храме с неграмотными бабульками креститься, иконы «облизывать», он же ведь, все-таки интеллигент, «человек разумный»...

Время шло, и года через два после нашего с ним разговора, где-то по весне, когда днем на улице уже пригревает солнышко и появляются лужицы, что потом замерзают ночью, мы обнаружили Иван Иваныча, лежащим возле нашего храма. «Вот тебе раз», подумал я, «что привело учёного человека в «обитель мрачных суеверий», как учили в своё время в пединститутах»? Учитель был не в состоянии дать мне вразумительный ответ. Пьян был, как обычно, но жалко человека, что он будет лежать в мокром снегу. Вышел я на дорогу, поймал проезжавшую мимо машину и упросил знакомого водителя завести бедолагу в поселок.

Каково же было моё удивление, когда часа через 3-4 я вдруг обнаруживаю Иван Иваныча, выходящего нетвёрдым шагом у нас из-за храма. Значит, он вновь, преодолев расстояние, вернулся к нам. Зачем? Что его влечёт? Почему ему нужно валяться именно у нас? Пока я размышлял, Иван Иваныч сполз, держась за стену храма, и улегся рядом на мокрую отмостку.

«Вот ведь», думаю, «принесла его нелёгкая». Что же делать? Милицию не дозовешься, вытрезвителей теперь нет, что делать? Вновь стал искать возможность перевезти учителя в посёлок, всё-таки полтора километра, пешком он такой не дойдет. Снова ловлю фургончик, грузим в него Иван Иваныча, и уже за денежки отправляем домой. Можно готовиться к вечерней службе.

Каково же было моё удивление и возмущение, когда, придя вечером в храм, я увидел всё того же Иван Иваныча, лежащим на дорожке, ведущей в храм. Да что же тебе так наша земля приглянулась, мил человек? Ну, лежал бы где-нибудь в посёлке, там и места много и подъездов полно, и тех же лавочек, так ведь нет, всё к нам. Оттащили мы его на деревянное крылечко дома напротив храма. Снова нам забота, да ещё перед самой службой. И вновь меня выручили знакомые ребята. Я им уж говорю: «Привяжите его там к какому-нибудь дереву, что ли, замучил он меня. Не бросишь же в такую погоду человека валяться в снегу». Ребята посмеялись и обещали помочь.

На следующий день, раненько утречком я спешил в храм на Литургию. Ночью зима возвращала отвоёванные весной позиции, лужи замерзли, и лёд хрустел у меня под ногами. Наш огромный белый храм стоит на возвышенности, величественно выплывая из-за речки навстречу идущему. Как всегда восхищаюсь его красотой!

Вот я уже приближаюсь к калитке, и вдруг вижу всё того же учителя, лежащего в луже, с вмёрзшей в лёд головой, и неестественно вывернутой вверх окоченевшей правой рукой. Не Иван Иваныч, а чисто - убитый немец из военной кинохроники боёв под Москвой в декабре 1941-го...

Долго для нас оставалось загадкой, что же так тянуло к нам покойного. И только по лету, разбирая штабеля старых досок, мы обнаружили его схрон, в котором стояли ещё непочатыми две бутылки дешевой водки. Видимо копали ребята могилку, а рассчитались с копачами натурой, тогда, видать, и спрятал учитель свою долю у нас за храмом. Вот так и отдал Богу душу бывший педагог и интеллигент Иван Иваныч...

Удивительное дело, в храм придти человеку было стыдно, молиться стыдно, на колени встать перед святыми образами - не дозовёшься. А по канавам валяться - не стыдно, и от водки издыхать - тоже не стыдно. Какое, всё-таки, извращенное сознание - «человек греховный»...

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Звонок» опубликован: 11.03.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/10759.html

PS   Как же это все страшно... И поражает вот это упорство, нежелание расстаться со своими заблуждениями. Что ж люди с собой-то делают?
Священник Александр Дьяченко:   Расстаться со своими заблуждениями трудно, тогда нужно будет искать что-то им на замену, а это требует многих усилий, в возрасте это делать сложно. Свой образ бытия будет казаться оптимальным, удобным, привычным (моё мнение)...

PPS турист   Запомнилась где-то слышанная фраза, приписываемая Махатме Ганди:
- Я люблю Христа, но ненавижу христиан.
Его спросили - почему? Он ответил:
- Потому, что они не живут как Христос...
Вот в этой вашей байке, отче, вся православная доктрина: "негоже в божьем храме нога на ногу сидеть"... Вы лично могли спасти этого горемыку, сколько - три? - раза он приходил к храму, и каждый раз был посылаем нахер... Сейчас-то, сколько угодно можно увещевать себя тем, что он приходил за водкой... Нет, не поступил бы так на вашем месте Христос, и не пришлось бы примерзать "учителю" головой к земле, как немцу под Москвой...
R 2::   - А как Христос поступал - нам поступить всегда трудно, потому что Он - Бог, а мы - грешники...
R 1 турист:   Речь идет о том, что Бог трижды посылал этого доходягу к зданию церкви, а люди отсылают его обратно, на погибель...
R 2::   - Свобода ВЫБОРА! И у него, у бедолаги, выбор тоже был, и он его сделал не в пользу храма, а в пользу водки (((
R 1 турист:   Дражайшая, перечитайте еще раз свой коммент - кого вы осуждаете? Человека, который сделал выбор в пользу водки? А вот пришел бы он не за водкой, - тогда да, тогда спасся бы!..
Священник Александр Дьяченко:   Индия - страна победившего оккультизма, Ганди - один из пророков его, в Индии, наверно, как нигде больше, ненавидят и убивают христиан, - так что ссылка на него для нас не авторитетна! Хотя таких изречений из разных уст можно цитировать много, и во многом они справедливы. Возьмите в нашей стране: крещены почти все, а живём всё страшнее и страшнее... Так что вы здесь абсолютно правы... Христос на моём месте поступил бы, наверно, по-другому, но мне до Него, как ...
R 1 турист:   За что люблю интернет - так вот за эту свободу поговорить "в поезде"... Мне четвертый десяток, отче, и разобрало меня как раз то, что покойный герой вашего опуса, обличающего маловеров, - мой в каком-то смысле коллега, - я тоже мог бы оказаться школьным учителем... За сим откланиваюсь.
Священник Александр Дьяченко:   И ты, дорогой турист, не обижайся. Помните, как почтальон Печкин получил свой велосипед и стал добрым. Каждому нужно дать его "велосипед"...

PPPS   Отче, может быть имеет смысл писать чуть более позитива в рассказах? Например написать в конце о любвеобильном Промысле Божием по отношению к нам, грешным ?
Священник Александр Дьяченко:   Да мне и самому хотелось бы больше позитива, но я описываю конкретные факты, в надежде, что прочтя о них, хоть кто-нибудь задумается!

PPPPS   - Вы, батюшка, страшный человек!
Просто заставляете себя читать! Нет, так нельзя! Пора и спать идти! :)
Священник Александр Дьяченко:   Я сам себя иногда побаиваюсь :) С праздником!

14.08.11   Спаси, Господи, такого замечательного и душеспасительного батюшку ! :)
02.04.14   человек шёл к храму,а не к ларьку за водкой. а вы, батюшка ,не помогли ему,да ещё и посмеялись.смерть его на вашей совести. р.б. тамара
05.06.14   нет, Тамара, вы не правы. Батюшка всё правильно сделал. Прости, Господи. р.б. маргарита
04.07.14   Насильно же не будешь тянуть человека. У нас глаза должны открыться,а самое главное побороть свою гордыню нужно...но не всем это под силу от этого и все беды... Елена

«Женская логика»

Вспомнилось. Разговорились с одной молодой женщиной.
- А вы что с мужем не венчаетесь?
- Да, как-то, нет у меня в нём уверенности, нужно бы ещё подумать.
- Что значит подумать? Вы уже несколько лет живёте в законном браке, разве это не проверка чувств?
- Попивает он у меня, батюшка.
Сочувствую: - Это плохо. И частенько прикладывается?
- Раза три в неделю по бутылке пива.
- Может тебе стоит ему ультиматум поставить: или я, или пиво!
- А вдруг действительно уйдёт, или станет продолжать пить, как и раньше?
- Ну, и гони его! Знаешь, алкоголизм практически не лечится. Лучше сейчас рвать, пока молодая и красивая, чем лет через двадцать, когда превратишся в немощную развалину.
- Батюшка, а в последнее время он уже не так часто выпивает, может, так раз в неделю возьмёт бутылочку пива.
- Так это же совсем другое дело, - радуюсь благополучному повороту событий. Вот и хорошо, тогда венчайтесь.
Она после некоторого раздумия: - Да не уверена я в нём, надо бы ещё подумать...

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Женская логика» опубликован: 11.04.2011 - alex-the-priest.livejournal.com/55619.html

«Ностальгия»

Но однажды вдруг понял, что я свободен!
Пришло время и я могу жить так, как хочу, и больше не зависеть ни от каких условностей…

Не знаю, действительно, я не могу понять, почему у меня, тогда ещё совсем мальчика, ученика 8 класса советской средней школы - вдруг появилось бредовое желание - стать священником? Пускай бы в моём детстве была бабушка, которая водила бы меня украдкой в церковь, или заставляла учить «Отче наш». Так ведь нет, бабушек своих я не помню, и я ни разу не видел, чтобы молились мои родители. У нас в доме никогда не ругали Христа, но не потому, что верили, а просто о Нём вообще не говорили, не существовало такой темы... В детстве я часто играл рядом с костёлом, их в нашей местности было достаточно, но почти никогда не заходил в православный храм. Меня туда не тянуло. Я совершенно равнодушно проходил мимо церквей и костёлов. Я не был крещён, и более того, сразу же по вступлению в комсомол, а это для меня был само собой разумеющийся поступок, меня избрали комсоргом класса. И вдруг, совершенно на пустом месте: - "Вот хочу стать священником, и всё тут"! - А это середина 1970-х.

Стал осторожно разведывать, где учат на священников. Мне подсказали, что совсем недалеко от нас, под Слонимом в Жировицах - есть семинария. И я решил туда поступать. То, что я был не крещён, и не знал ни одной молитвы, меня совершенно не смущало. Более того, я вообще не представлял, чем занимается священник!

В это время на экраны страны вышел художественный фильм об одном монахе-священнике. Батюшка приехал служить в какой-то заштатный городок, а в том городке обитал очень положительный секретарь райкома КПСС. Всякий раз, когда он проходил мимо храма, всё его секретарское нутро начинало восставать от мысли, что вот, на его глазах «погибает» от религиозного дурмана неплохой по сути человек, то есть этот самый батюшка. Короче фильм кончается так: монах, насколько я помню, становится епископом и одновременно встречает любовь в лице сознательной атеистки, которая и помогает владыке стать нормальным человеком. В финале фильма епископ бежит по лугу, и, не прекращая бега, срывает с себя и забрасывает в высокую траву панагию и подрясник. Всё по-советски перспективно и жизнеутверждающе, что так и хочется побежать за ним к новому светлому будущему. Галина Михайловна, наша классная руководительница, заставила нас в приказном порядке посмотреть этот фильм. И что вы думаете, вместо того, чтобы бежать за киношным расстригой, моё желание стать священником только утвердилось...

Как-то в разговоре с родителями, когда папа задал мне вопрос:
- Ну, так в какое училище будешь поступать, танковое или командное?
Я совершенно без всякой задней мысли ответил:
- Пап, я подумал и решил пойти в семинарию, на священника хочу учиться.
Такую немую сцену, какая произошла в тот момент с моими родителями, я видел в своей жизни ещё только один раз, когда в нашем областном театре показывали гоголевского «Ревизора». Помню, как мама ойкнула и присела на диван, а папа, придя в себя, сперва молча показал мне кулак, а уж потом, обретя дар речи, добавил:
- Вот только попробуй. Ты что, хочешь нас всех погубить?
Почему погубить? Мне была непонятна тогдашняя реакция родителей на моё, в общем-то невинное заявление. Я ничего не знал. А они, люди опытные, боясь, что я где-нибудь что-нибудь «ляпну», молчали при мне о совсем ещё недавних репрессиях...
Я был послушный сын и не мог пойти против отца.

Помню, как после летних каникул перед девятым классом мы собрались во дворе школы. Ребята рассказывали друг другу, где были и чем занимались летом. У нас в классе учился Слава Петров, весьма оригинальный малый. В начальной школе это был первейший разгильдяй, двоечник и второгодник. А потом с ним что-то произошло, и он решил, что ему нужно учиться. Петров постарался наверстать упущенное, закончил среднюю школу, потом техникум, и, по-моему, даже институт. А в довершении всего ещё и женился на круглой отличнице и золотой медалистке. Так вот, Славка смеётся: «Мужики, я сейчас вам такой анекдот расскажу, вы от смеха упадёте». Славка действительно мог отчубучить что-нибудь забавное, и я подошёл ближе, уже, было, приготовившись смеяться.

Я стою, пытаюсь смеяться вместе со всеми, а сам чувствую, что у меня от обиды слёзы потекли. Ну почему так несправедливо, ну почему я, почти отличник, дисциплинированный ученик, комсорг класса, обязан подчиняться всем этим условностям, почему моя мечта может перечеркнуть карьеру моему отцу, и моих родителей обязательно «попрут» из партии?
Почему второгодник и ещё недавний апофигист Славка может стать священником и ему никто не станет мешать. А его отец, простой работяга, даёт добро сыну на учёбу в семинарии. Получается, что лучше быть работягой, и не зависеть ни от каких условностей. А зачем тогда учиться?
И главное, почему сам Славка смеётся над предложением того батюшки, неужели ему на самом деле смешно?

Как-то профсоюзные боссы лаборатории, где я работал, заказали автобус и решили вывезти коллектив культурно отдохнуть. Что собой представлял такой отдых? Мы обычно ездили в какой-нибудь московский театр, смотрели какую-нибудь постановку или концерт. Потом нас завозили в магазин, мы затаривались продуктами и ехали назад. По дороге домой коллектив традиционно пил водку и орал песни.

В тот раз было решено поехать в тогдашний Загорск, в Троице-Сергиеву Лавру. В кампании таких же молодых девчонок и ребят мы гуляли по Лавре, ходили смотреть иконостас в Троицкий собор. К мощам преподобного Сергия Радонедского, понятное дело, никто не прикладывался, нам даже в голову такое не приходило. Кстати, народу тогда в Лавру приезжало так же много, как и сейчас. Была зима, или ранняя весна, ещё лежал снег, было хорошо и на улице, и на душе. Мы шутили и весело смеялись.

Проходим мимо духовной семинарии, её территория отделена от остальной Лавры металлическим забором. Смотрю, а за забором раздетыми, без верхней одежды и шапок, быстрым шагом от корпуса в корпус перебегают ребята, я сразу понял, что это семинаристы. Коротко стриженные в чёрных строгих костюмах с воротничком стоечкой. Я тогда отстал от своих, подошёл к решётке, встал, прислонился к ней. Держусь за прутья руками, смотрю на ребят и думаю: «Какие же они счастливые, они наверно ангелы, или как ангелы». На душе было покойно, хотя где-то там, глубоко внутри меня звучала горькая мысль: «А ты никогда не будешь с ними, это не твоя жизнь. Тебе нельзя, ты другой». Ну что же, другой, так другой, у каждого своя судьба...

Жизнь шла своим чередом, и годы сменяли друг друга. Я тоже менял места работы, снова служил в армии, но понимал, что всё, чем бы я ни занимался, мне неинтересно. Время проходит, а я с ужасом осознаю, что не могу определиться в жизни. Не могу понять, кто я и зачем живу, не могу понять своего предназначения. Да, я метался из стороны в сторону, легко добивался высот, но не получал ни внутреннего удовлетворения, ни покоя...

Вокруг нас разваливались целые отрасли, рушились предприятия, заводское оборудование отправляли на металлолом. И в тоже время не чувствовалось отчаяния, и самое главное - народ повалил в храмы. Мы шли креститься. Помню, как в нашем храме отец Павел крестил чуть ли не по сотне человек зараз. (Не могу себе представить, как бы я сейчас справился с такой ситуацией). Повсеместно люди требовали открытия храмов, и на свои, тогда ещё скудные средства, восстанавливали разрушенные церкви. Ходоки из многих мест ехали в епархии и требовали: «Дайте нам священника»! Понятное дело, при каждом храме должен быть священник, да только, где же их было взять, да ещё в таких количествах? Священник - это, всё-таки, «штучный товар». Его сперва вырастить нужно, да желательно бы при алтаре. Выучить, и не только - правильно служить, хотя и этому учиться приходится всю жизнь. Священник ведь ещё и народ учить должен. И самое главное: учить Евангельскому слову и Евангельскому делу.

Но тогда было не до жиру, ну хотя бы начать служить. Стали рукополагать практически всех, кто был способен произносить ектеньи и был мужем одной жены. Понятно, что не обходилось без казусов, всего хватало... Но был какой-то подъем, всё в те годы казалось весеннее радужным...

Приезжаешь в Москву, выходишь на станции «Арбатская», и вот они - кришнаиты. Красавцы. Размалёваны под индейцев, или под индийцев? Молодые ребята и девушки, чем они занимались у входа в метро? До сих пор понять не могу. Маленькие детки с бритыми головками и разрисованными мордочками. Книжек своих никто из них мне не предлагал. Однажды со мной из Москвы в электричке ехал целый вагон кришнаитов. Хорошие такие ребятки, но чудные. Словно я среди папуасов еду, и ведь смеяться над ними тоже нехорошо, свобода выбора, или, скорее, свобода рабства. Я понимал: отдать свою волю в полное подчинение какому-нибудь «гуру», значит снова стать рабом!

Здесь же, возле «Художественного», суетятся "цехашники", «Церковь Христа», это они себя так называют.
- Вы хотите получить ответы на самые важные вопросы в жизни?
- Конечно, хотим! - Только знаешь ли ты на них ответы, дружок? Больно уж у тебя вид жалкий. С такими глазами обычно возле церкви попрошайничают, а не человечество спасают.

Никогда не забуду ребят из «Белого братства», вот тех мне было действительно жалко. Вроде неглупые лица, а нацепили на себя простыни, и стучат в маленькие железные тарелочки. Во всю пиарят свою «богиню» - хохлушку с коброй на голове. И ладно, если бы только они. Открываешь газету, какой-нибудь «Труд», уважаемое некогда-то издание. А там на всю страницу: маленькие человечки слетаются к большому человеку, стоящему на облаке. Это «белобратчики» встречают своего бога на небесах. Под картинкой реклама конца света с конкретной датой «вылета».

Шутки шутками, но читал, что в Москве одна бабушка всю голову сломала, как же ей встречать конец света? В обозначенное время легла она на кровать и лежит, ждёт, а входную дверь запирать не стала. Должны же как-то к ней ангелы попасть. Простая душа, привыкла верить любимой газете «Труд». Заходят два мужика, смотрят на бабушку. А та им: «Ну, вот уже и ангелы прибыли. Сразу полетим»? «Ангелы» тут же смекнули: «Полетим-полетим, только кое-что из вещей собрать нужно». И кого потом винить? Этих «ангелов», комсомольскую «богиню» с коброй на голове, или газету «Труд», что печатала всякую ерунду?

Нет, всё-таки, хорошее было время. Наше предприятие окончательно развалилось, и я ушёл работать на железку простым рабочим, как Славкин отец. Крестился, стал ходить в храм, пел на клиросе и был счастлив. Через несколько лет поступил учиться в богословский институт (ПСТБИ). Сегодня это уже уважаемый университет (ПСТГУ), а тогда нас было мало и мы все любили друг друга, и студенты, и преподаватели.

Сейчас иногда возвращаюсь памятью в те годы, годы романтиков, годы поиска. Никогда уже больше в храмы не приходило столько людей, как тогда, в начале 1990-х. Сколько одних только москвичей уезжало в далёкие епархии, принимали сан, служили в деревнях, поднимали разрушенные храмы... Годы прошли, и многие из них перестали быть романтиками, суровые будни всё расставили по своим местам. Но кто-то всё равно научился летать.

Каждая эпоха имеет для меня свой зримый образ. Годы революции ассоциировались с крейсером «Аврора», Великая война - с плакатом «Родина-Мать зовёт», а вот начало 1990-х у меня неразрывно связано вот с такой картинкой:

Размышляю над своей судьбой и понимаю, что если когда-нибудь у кого-нибудь, вдруг, даже по совершенно непонятной для него причине, появится самое малое желание - быть с Ним...Или даже не желание, а просто вырвется невольный вздох сожаления, что это до сих пор не так, то в тот же самый час Христос немедленно выйдет навстречу. Пройдёт сквозь тернии и годы, для того, чтобы ответить на этот вздох, и сделает всё от Него зависящее, чтобы встреча обязательно состоялась!

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Ностальгия» опубликован: 25.07.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/19954.html

PS   Спасибо за историю. У меня лучший друг стал священником. В отличие от Вас, он думать не думал о таком. В институте вместе учились, в театре играли :) К концу 4 курса понятно стало, что наука на насущные вопросы не отвечает. И где только духовности не приходилось искать - только не в церкви. Такое как-то даже в голову не приходило. А потом все-таки желание до правды докопаться вывело :) Священник из него замечательный получился: "правильный", толковый... И служба у них в храме у них чудесная, почти как в монастырях: без спешки, с пониманием... В Москве сложно подобное место найти... Разными путями Господь в пастыри приводит... А второй друг вроде бы и хотел - готовился долго, Свято-Тихоновский институт закончил на отлично... Да не судьба, видно.
Священник Александр Дьяченко:   Странное дело, но желание быть священником в моей душе обитало только в светлом далёком детстве. Чем старше я становился, тем меньше его у меня оставалось. После 25-летия об этом уже и не помышлял, после крещения меня много раз толкали на этот путь, но утолкать смогли в возрасте что-то около сорока. И всё это было для меня таким испытанием... За уши притянули, когда уже Сам потребовал...

PPS   Вдруг появилось бредовое желание у меня примерно в этом же возрасте (или чуть раньше). То же самое с монашеством было, при тех же внешних условиях. Поживём-увидим, чем дело кончится. :)
Священник Александр Дьяченко:   Подлинное монашество - это труднейший подвиг. придётся смиряться до самой глубины. Нужен наставник, ох как нужен! Да и не каждому, далеко не каждому, такой подвиг по плечу. Много трагедий, когда необдуманно принимают постриг, а потом живут в подвешенном состоянии. 100 раз отмерь - один отрежь...

PPPS   Спасибо, отче! Это было, выражаясь словами Паустовского, "время больших ожиданий", сменившееся эпохой утраченных возможностей.
Священник Александр Дьяченко:   Я согласен про "эпоху утраченных возможностей"... Если бы мы были готовы к началу [христианской проповеди], были бы священники подготовлены, - то не потеряли бы мы столько времени впустую на всякую чепуху... Мир пролез в наши ряды и мы идём путем сплошных компромиссов. Поэтому нам многие и не верят. Христос говорит о подвиге, а мы имеем ввиду "работу". Попробуй теперь нагони... Хотя, конечно, на многое были объективные причины... Теперь главное, что будет дальше? Как пойдём? Очень уж между нами мало Любви :(

PPPPS   Только все равно до слез жалко лет, прожитых без Него.
Священник Александр Дьяченко:   Не нужно жалеть, у каждого своя мера и свой талант. И не факт, что годы без Христа, на самом деле не были годами подготовки к встрече с Ним!

PPPPPS   А мне почему-то кажется, что те, кто пришел ко Христу через полное неведение о нем, сомнения, какие-то мечты, реализованные или нет, через метания и поиск, понимая, что не имеешь чего-то главного в жизни, что и сформулировать-то не можешь, а ищешь и ищешь, и ищещь долго, то потом, когда ты понимаешь, что нашел - и это Христос и Его Церковь, то эти люди и будут крепче Христа держаться. По крайней мере стараться это делать, потому как помнят, как им был плохо без Него. А вот тем, кто через это не прошел, кто родился и был крещен во младенчестве уже после того времени, когда быть верующим человеком не означало автоматически стать по сути изгоем, когда полно храмов и священников, то у них в жизни может случиться соблазн попробовать жить без Христа. Хотя, вполне возможно, что я и не права.
Священник Александр Дьяченко:   Я преподаю в семинарии. Последнее время наметилась тенденция: самые безсовестные студенты - это дети уважаемых священников, или их близкие родственники. Хотя, конечно, есть немало исключений, но, увы :(. Дети из семей неверующих, те, что сами пришли к вере, - и учиться стараются, и поведение у них хорошее... Видимо привычка жить в системе приводит вот к таким грустным последствиям. Вера превращается в привычный образ жизни, постятся легко и привычно, молятся без проблем, а вот в области совести - большой пробел...

PPPPPPS   Одна из многих загадок для меня - почему одним только намекают, другим стучат в дверь долго и упорно, третьих "притягивают за уши", а четвертых еще и сзади двое подталкивают, а будешь зело сопротивляться еще и подзатыльник получишь? Домостроительство, однако... :)))
Священник Александр Дьяченко:   Безусловно, скорее тут задуматься о предопределении. Хотя оно у нас, православных, и отвергается, поскольку Господь хочет, чтобы спаслись все и вошли в познание истины. И тем не менее, то, о чём вы пишите заставляет задуматься...

PPPPPPS   Немного оффтоп, но на одном сайте наткнулась на то, что вы были активистом ВЛКСМ. Вот сижу и кумекаю: клевета или правда?
Священник Александр Дьяченко:   Вы ведёте расследование, стоит ли? Посмотрите, - в своих рассказах я много пишу о себе:
- И что крестился только в 30 лет, и всегда занимал активную жизненную позицию.
- Считаю то время одним из самых прекрасных в моей жизни!
- Я даже был членом партии, правда это уже неискренне, а формально (обязательное условие моего допуска к соответствующим вещам во время службы в армии)...
R:   - Да, точно как у моего отца: не был бы в партии - продвижение по военной службе просто бы стояло. Вступил в партию - сразу все как по маслу пошло... А вообще нормально. Хотя вот знаю, - некоторые замполиты священиками стали, - так это почему-то оoooчень настораживает! Как-то не особо верится в их искренность...
Священник Александр Дьяченко:   я не был замполитом, служил в войсках специального назначения. в военном отношении мы владели информацией почище г-на Аделаджи. среди священников встречал даже бывших кгбешников, кстати, людей высочайшей порядочности

Posted on Jan. 17th, 2011 - alex-the-priest.livejournal.com/44743.html?thread=2403783#t2403783

«Мой первый учитель»

При церковном доме был кусочек земли, который он исправно обрабатывал.
Держал козочек, летом косил траву и сушил для них сено:
- Я крестьянский сын, работать привык, да и нельзя монаху без работы.
Отец архимандрит был ещё и кандидатом богословия.
- Пришёл в Троицкую Лавру к преподобному Сергию (Радонежскому) ещё в начале 1950-х.
Нас тогда было мало, и все мы учились, нужно было кому-то постигать богословскую премудрость.
Ведь всё грамотное священство к тому времени в лагерях, да под пулями палачей полегло…

К тому времени, когда я крестился и пришёл в Церковь, отец Павел прослужил в нашем храме уже около 12 лет. Внешне это был очень фактурный мужчина, могучего телосложения. Большая рыжая борода и такая же коса до середины спины. Человек уже пожилой, старше шестидесяти, но сила в его руках чувствовалась немалая. Батюшку я постоянно видел или служащим, или работающим. Вне богослужений одевался он просто, даже можно сказать бедно. Одежда его была не то что бы ветхая, но в таком пиджаке, какой он носил, можно было бы и улицу мести, и дрова в поленницу укладывать. Отец архимандрит мало обращал внимания на свой внешний вид, хотя сан имел высокий. По дореволюционной табели о рангах соответствовал званию генерала. Жил всегда один, хозяйство его вела пожилая монашенка, она же и готовила ему еду. При церковном доме был кусочек земли, который он исправно обрабатывал. Держал козочек, летом косил траву и сушил для них сено. Я как-то спросил его:
- Батюшка, Вы постоянно так тяжело трудитесь, наверно верующие могли бы Вас и сами прокормить?
На что он ответил:
- Я крестьянский сын, работать привык, да и нельзя монаху без работы, а то дурные мысли в голову лезть будут.

Я не видел, чтобы он что-то читал, видимо уже сказывался возраст, и зрение подводило. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что отец архимандрит был ещё и кандидатом богословия. Ну и дела, спрашиваю:
- Батюшка, когда же Вы защитились?
- Так я же из Троицких монахов (Свято-Троицкой Сергиевой Лавры). Пришёл к преподобному Сергию (Радонежскому) ещё в начале 1950-х. Нас тогда было мало, и все мы учились, нужно было кому-то постигать богословскую премудрость. Ведь всё грамотное священство к тому времени в лагерях, да под пулями палачей полегло. Дореволюционную профессуру почитай всю истребили, но, слава Богу, некоторых из них мы всё же застали. Вот и учились монахи в обязательном порядке. Хотя, скажу тебе, честно, тяжело давалась вся эта премудрость. Отец Павел как-то рассказал мне о теме своей кандидатской. В ней он всё пытался разобраться в трудах одного учёного богослова начала 20 века, носившего двойную дворянскую фамилию.

Именно отец Павел впервые предложил мне стать священником. В его устах это прозвучало приблизительно так: «Сашка, вот что я тебе скажу, а становись-ка ты, брат, попом. Дело хорошее, нужное». У меня тогда, откровенно сказать, и в мыслях не было стать священником, поэтому я и не решился. Тогда через некоторое время батюшка повёл атаку с другой стороны, он решил меня хитростью «заманить» в священство: «Ты сам подумай, ну чем попы занимаются? - А ничем. Ну, послужил ты субботу, воскресенье и свободен на всю оставшуюся неделю. Хочешь, ягоды, иди, собирай, не хочешь - рыбку лови». Он мечтательно зажмуривал глаза, и по его лицу можно было представить, как в этот момент отец архимандрит собирает грибы. «Хотя, понятное дело, москвичи будут мешать, но они же только на выходные приезжают, а так - все остальные дни твои. Соглашайся, Сашка».

Кстати, отец Павел действительно был страстный рыбак. Помню, как он сам мне рассказывал про рыбалку в Переделкино. Батюшка одно время был служащим священником в храме на даче Патриарха (что там и расположена, в Переделкино). В то время Первосвятителем был Пимен, он и забрал отца Павла из Троице-Сергиевой Лавры. Не знаю, где там этот пруд, может где-то в пределах резиденции, но ловить рыбу в нём было строго запрещено самим Патриархом. Зная, что наш батюшка любитель рыбной ловли, Святейший особо предупредил его: «Смотри отец - за послушание: рыбу у меня в пруду не удить! Увижу - епитимию наложу». Батюшка боролся-боролся с искушением, но всё-таки не выдержал и смастерил себе маленькую удочку, чтобы в случае необходимости её можно было бы незаметно выпустить из рук. «Сижу на бережку, знаю, что Святейшего не будет, поэтому ужу без опаски, на кукане две хорошеньких рыбки, душа поёт. Вдруг внезапно приезжает "Сам". Смотрю, а он уже идёт в мою сторону. Я удочку - в кусты, рыбу только и сообразил что засунуть в рукав рясы. Спешу благословиться, а у меня рукав ходуном ходит, рыба-то живая. Патриарх посмотрел, как у меня ряса скачет, вздохнул, махнул на меня рукой: мол, неисправим, и наказывать не стал».

Отец Павел был очень ругачим человеком. Он мог так виртуозно припечатать безтолкового мирянина, что его фразы становились крылатыми и моментально разлетались по всему городу. И хотя батюшка на самом деле был добрейшей души человеком, многие его реально побаивались. Отец настоятель считал, что напуская на себя строгий вид, только и можно руководить подчиненными. Никогда не забуду такой случай. У нас вторым священником служил тоже монах, отец Нифонт. В один год договорилось руководство детского дома с отцом настоятелем, что утром на Пасху их детки поучаствуют в крестном ходу. С этой целью согласовали время, когда приведут детей. Батюшка пообещал, а сам видать забыл предупредить отца Нифонта, который служил утреннюю службу. А может отец Нифонт забыл, не помню уже. Главное, что дети так на крестный ход так и не попали. Настоятель метал громы и молнии в адрес своего помощника. Он ругался так страшно, что старенький наш отец диакон, ставший свидетелем этой сцены, не устояв, рухнул перед отцами монахами на колени, и со слезами в голосе воскликнул:
- Отцы, не забывайте, какой сегодня день! Примиритесь, прошу вас!
Отец настоятель от неожиданности замолчал, и отец Нифонт успел вставить:
- Кстати, отец Павел, ты не забыл, что я сегодня у тебя в гостях? Во сколько мы уговорились встретиться?
- Да сразу после вечерней службы и приходи. Ты, кстати, красную рыбу обещал засолить. Молодец, что напомнил, а то я чего-то запамятовал.
И отцы священники ушли, обсуждая план предстоящего вечера, только один диакон, так и остался, в недоумении, стоять на коленях.

Отец архимандрит всегда с недоверием относился к священникам, которые занимались целительством, "отчиткой". По его словам, если бес не слушает тебя и не покидает несчастного с одного твоего слова, то и не стоит тебе дерзать.

Вспоминаю те годы. Я уже был священником, и к нам в храм пришли два человека - мужчина и женщина, пожилые уже. Вот женщина и спрашивает меня, нам бы такого-то батюшку найти. А вот он как раз-то отчитками и занимался. Я отвечаю, что, мол, ошиблись вы, приехали не туда.
- А что же нам делать, мы издалёка?
- А пошлю-ка я их, - думаю, - к отцу Павлу, ведь целый архимандрит, ну что ему стоит почитать над человеком?
- Только, чур, не выдавайте ему, что это я вас послал.
Объяснил, где его найти. Через полчаса, смотрю, снова идут. Интересуюсь:
- Нашли батюшку?
- Нашли. Правда, сам он отчитывать не стал, а сказал, мол, возвращайтесь в храм и найдите там отца Александра. Вот отец архимандрит ему записку прислал, - и подают мне бумажку. Открываю и читаю: «Сашка, вот сам его и отчитывай»!

Я уже писал о том, что батюшка жил очень скромно и питался всегда самой, что ни на есть простой пищей. Никогда у него не было разносолов. Любил козье молоко и жареных карасиков. Одно время он хотел, вроде, на права сдать и купить автомобиль, даже учиться ходил на курсы в ДОСААФ (добровольное общество содействия армии, авиации и флоту). Но потом заявил, что всё это только «баловство и перевод денег», и не стал покупать машину. Не смотря на то, что батюшка был очень прост в быту, я слышал, что он был весьма состоятельным человеком. Во многих местах на его имя были куплены дома, в которые он селил знакомых старушек. Говорили, что он скупает старинные иконы и церковные предметы. Это было и не удивительно. К нему приезжало множество его духовных чад, а жили они, чуть ли не по всей стране. Многих он постригал в монашество, особенно из пожилых женщин, а имущество их собиралось, в конце концов, в руках самого отца Павла.

Сказать честно, я не мог понять, если у тебя есть такие средства, то почему ты живёшь так скудно, и всё время в трудах? Какой смысл? А потом, зачем монаху богатства? Даже немного в мыслях и осуждал его. И только уже через годы, после смерти отца Павла, я через ту самую монашенку, что прислуживала у него, узнал его историю. Оказывается он, будучи ещё совсем молодым священником, имел разговор с каким-то очень духовным человеком (старцем). Вот тот человек и сказал батюшке, что ты, отец Павел, доживёшь до того времени, когда у нас по всей стране начнут строить храмы и восстанавливать монастыри. А для того, чтобы строить нужны будут средства, и немалые. «Вот тебе и послушание - готовится к восстановлению святынь там, где Господь благословит тебе служить». И батюшка копил деньги, вкладывая их в недвижимость. Всё-таки крестьянская смекалка помогла ему сохранить их до наших дней, не взирая ни на реформы, ни на дефолты. А потом, когда Церковь получила свободу, он на эти средства восстановил, это только то, что я знаю, три храма. Сделал очень существенный вклад на восстановление женского монастыря. И ещё я слышал, что один древний мужской монастырь в нашей епархии до сих пор восстанавливается на собранные им копеечки. Можно сказать, «сидел на миллионах», а довольствовался только трудами своих рук, и то во всём отказывая себе.

Когда батюшка стал сдавать здоровьем, Владыка перевёл его служить в женский монастырь. Получив об этом известие, отец Павел сказал: "Ну, что же, правильно, монах должен умереть в монастыре". Помню, что представление нового настоятеля совпало с последним днём батюшкиной службы. Литургия уже закончилась, а он сам ещё не успел уйти, и на тот момент оставался в храме. И вот представьте себе: объявляют, что грозный отец Павел уже больше не настоятель, он уже не посмотрит на тебя своим «фирменным» страшным взглядом, и не припечатает тебя словом, как это он умел делать. И его бывшие подчинённые, на удивление быстро освоившись, на перебой бросились выговаривать ему то, что раньше никто бы из них себе не позволил. Старый лев остался без «клыков». Его можно было и толкнуть, и даже безнаказанно укусить. Батюшка стоял, понурив голову, и слушал своих близких, никому ничего не отвечая. Потом подошёл к выходу. Сделал земной поклон в сторону алтаря. И прощаясь с дорогим для него местом, поцеловал ступеньки паперти. Больше он никогда не входил в двери этого храма. А уходя, повернулся к своим ругателям, и сказал так, как это мог сказать только он, весомо подняв вверх указательный палец: «Бог-то, Он есть, не забывайтесь, други. И никого, никогда никого не осуждайте!» Знаю точно, что где-то через год батюшка встретился с новым настоятелем и сказал ему:
- Я вижу, ты не хищник и стараешься для храма. Слышу о тебе добрые слова. Вот здесь, - он протянул настоятелю свёрток, - деньги на ремонт нашего храма. У меня уже не хватало сил начать его, у тебя они есть.

Он ещё пару лет послужил на новом месте, но сахарный диабет, бич наших монашествующих, привёл его к быстрой потере зрения. Теперь он ходил по улице, высоко подняв голову, и ни с кем не здоровался. Люди думали, что отец Павел возгордился, а он просто никого не узнавал. До последнего дня он старался ещё послужить хоть немного, доказывая, что у него ещё достаточно силёнок. В те дни я имел наверно, если не самый последний, то один из последних разговоров с ним.

- Батюшка, - спрашиваю я его, - скажите, вот Вы прожили такую долгую жизнь в Церкви, отдали всего себя служению, вот как понять, что жизнь прожита не зря, не просто так «топтал дворы Господни»?
- Мало кто приобретает действительно высокие плоды Святого Духа. Вот жизнь прожита, а где плоды? Где то, что многие ищут: чудотворения, прозорливость? Ведь нам, монахом, в особенности, наверно должно иметь их. Не знаю, кто имеет, я не имею. Вспоминаю себя, когда мне было чуть больше двадцати, с каким чувством после армии я пришёл в Лавру. Как мне хотелось служить Богу, как горело сердце. Много воды утекло с тех пор, но мне кажется, что если у человека к концу его дней вот это желание служить Христу не угасло, и сердце всё ещё продолжает гореть, как когда-то в двадцать лет, - значит, Царство Небесное настигло его. А если эта встреча состоялась ещё на земле, значит продолжится и в вечности. Я очень верю в это, друг мой, отец Александр.

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Мой первый учитель» опубликован: 30.06.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/18776.html

«Огород круглый год»

Она была не от мира сего. Из-за таблеток имела лишний вес.
Ходила в одежде из секонд-хенда, ела то, что давали.
Умилялась всему доброму и чистому, могла плакать над поломанным цветком.
Любила Богородицу и всё, что так или иначе связано с Ней.
Не могла терпеть, когда рядом с ней ссорились люди, даже плакала от грубых слов.
Покинула этот мир Анечка - 29 лет…

Отца Павла, архимандрита и моего духовника, я застал копающимся в огороде. К церковному дому прилегал участок земли, в несколько соток, и эта земля приносила старику великое утешение. Батюшка, происходя из крестьян Орловской губернии, любил работать на земле, посвящая огороду каждую свободную минуту. И всё у него на этом участке было по уму. «Здесь у меня грядки со всякой мелочёвкой, редиска, тут, петрушка, укроп, а как без укропа? Своё оно и есть своё, на рынок-то не набегаешься, да и цены там кусаются. Вот тама у меня, значит, теплица под огурцы будет, и ещё тепличку для помидоров с перцами соорудим. К осени огурчиков засолим, чтоб по зиме, нам с тобой, Сашка, было чем закусить, - довольный шуткой, смеётся батюшка». Но меня на тот момент огурцы интересовали меньше всего, и поважнее были темы...

- Батюшка, сегодня самый главный вопрос, который волнует, буквально всех, это вопрос о конце света. Ведь с кем не заговоришь, все обращают внимание на явные признаки его приближения, здесь и оскудение святости, и увеличение числа природных катастроф, и…
Я, было, собрался и дальше пальцы загибать, но отец Павел перебил неожиданным вопросом:
- Ты мне, вот что лучше скажи, стоит или не стоит в этом году картошку сажать? Может, я лучше тамбовской, привозной куплю? А что, она у них хорошая лёжкая.
Мне даже обидно стало, я такую тему животрепещущую поднимаю, а он всё про свой огород. Батюшка видит, как я про себя возмущаюсь, и улыбается:
- Так я ж тебе на твой вопрос и отвечаю. Вот ты сам посуди, что для Господа есть наша земля? Да почитай тот же огород, что и у меня. Ты знаешь, как много приходиться трудится, чтобы земля дала урожай? Подкормить почву нужно? Нужно. А поливать, а полоть? Всё нужно. И для чего? А, чтобы урожай получить!
- А Господь? Он ведь ещё и саму землю должен был создать, и создавал её из «ничего». Создай, да ещё смотри, чтобы она снова в «ничто» не обратилась...
- И ради чего весь этот каторжный труд? Да всё ради "урожая" праведных человеческих душ. Только, если я работаю весну и лето, - то Бог трудится круглый год. Вот такой у Него и выходит - «Огород круглый год»! Если я работать - работаю, а урожая не получаю, так мне ту же картошку проще на рынке купить, а землю бросить. Вот тебе и ответ на твой вопрос. Когда «Божий огород» перестанет давать урожай праведников, тогда и наступит миру конец. Незачем будет на него такие силы тратить.

Недавно разговорился с одним мужчиной. Ему 67 лет, вышел на пенсию, где-то всё подрабатывал, и у телевизора сидеть было некогда. А как работать прекратил, во двор вышел, сел на лавочку и кругом огляделся. Посмотрел и ужаснулся:
- Что же это вокруг творится, батюшка, раньше мне головы было некогда поднять, а сейчас по улицам хожу медленно и всё замечаю.
- Непонятно мне: что с людьми произошло, откуда она взялось эта лавина зла? Мы же были добрыми! Куда что делось?
- А по телевизору всё хохочут, хохочут. Всё думаю, зачем я жизнь прожил, кто ответит? Я уже старый, почитай все друзья мои померли, и мне пора в путь собираться, только куда, и кто меня ждёт? Ломаю голову, по ночам не сплю, всё ответ ищу. К тебе, вот, посоветоваться пришёл...
Поговорили мы с ним, пригласил его на службы ходить. Видел его в прошлое воскресение, непривычно ему в храме, неуютно, потоптался он среди народа, да, видать не легло на душу, так и ушёл. Придёт ли ещё? Трудно начинать жизнь по-новому, если тебе уже 67 лет.

Ну, это старики, а у молодых всё должно быть по-другому. Просят меня помолиться об одном парне, ему всего-то 26 лет, а уже тяжёлое онкологическое поражение. Ему бы из храма не выходить, а он войти не может. Два сорокоуста потребовалось, чтобы он только в церковь пришёл со священником поговорить. Пришёл, да и то пьяненький. Убеждаю его, молиться тебе нужно, а он мне:
- Я в таком состоянии, что сам себе не принадлежу. Словно кто-то другой, а не я, мною командует. Молитвослов в руки взять не могу. Он меня словно обжигает, какая уж тут молитва.
- Я завтра соборую, приходи в храм. От тебя вообще ничего не потребуется, сядешь на лавочку и будешь сидеть, я сам за тебя молиться стану.
- Батюшка, постараюсь, только не обещаю, повторяю, я себе уже не принадлежу, что мой двойник утром скажет, то я и сделаю...
На соборование он не пришёл.

Вот только Анечка сама пришла. Дело ещё было при прежнем батюшке, за несколько лет до моего настоятельства. Училась она в девятом классе, и кроме неё в семье в церковь никто не ходил.
Пришёл подросток в храм, самый обыкновенный ребёнок из самой обычной семьи, в которой слово "Бог" никогда не произносилось с большой буквы. Постояла девочка на службе, а потом объявляет батюшке:
- В школу я больше не пойду, теперь буду ходить к вам в церковь.
Больших усилий стоило уговорить её закончить девять классов, но не больше. Потом на церковные деньги её посылали в Москву учиться иконописи. Возвратившись из столицы, девочка самостоятельно работать ещё не могла, нужна была практика под руководством опытных мастеров. Планировали пристроить её в одну такую артель, но Анечка открылась, что мечтает о монастыре. Мать поначалу было противилась решению дочери уйти в монастырь, но, в конце концов, не устояв перед напором её просьб, согласилась. И Анечка с радостью уехала в соседнюю епархию, где стала трудницей в одной из женских обителей. Правда пробыла она там недолго, всего около полугода...

Что там произошло, я сказать не могу, но как предполагаю, с девочкой случилось то, что называют у нас иногда «страхованием». Она пересеклась с силой, которой обычно не позволяется проявлять себя перед неопытными подвижниками. А у неё эта встреча почему-то произошла, и Анечка так испугалась, что оказалась в психиатрической больнице.

После лечения, ни о каком возвращении в монастырь уже не могло быть и речи. Девушка жила с мамой и продолжала ходить к нам на службы. Состояние Анечки улучшалось, и если можно было говорить о признаках болезни, то проявлялись они большей степенью в её отчуждённости от мира. Как правило, она старалась остаться одной, практически ни с кем не разговаривала, только отвечала на вопросы, сама же их почти не задавала. Анна не смотрела телевизор, не интересовалась внешним миром. Зато не пропускала ни одной службы, и ещё у неё неожиданно открылся талант к рисованию.

И раньше девушка училась рисовать, но каких-то видимых успехов не достигла, а сейчас она стала писать лики святых. Писала быстро, с помощью одной только шариковой ручки. Её рисунки заметили и предложили начать работать с профессиональными иконописцами. Для Анечки наступило трудное время, учиться приходилось по-настоящему. Что-то у неё получалось легко, а какие-то нюансы никак не выходили. Тогда она садилась в уголок и плакала, тихо и безутешно. Всем сразу же становилось жалко этого, по сути совсем ещё ребёнка, её утешали как могли, подсказывали, ободряли. Тогда она, улыбаясь сквозь слёзы, вновь и вновь выводила неподдающиеся элементы, до тех пор, пока у неё, наконец, не начинало получаться.

Я не сказал, что девушка, всё время пребывая в каком-то своём собственном мире, постоянно улыбалась. Чувствовалось, что тот её мир был добрым и очень светлым. Она никогда не позволяла себе с кем-нибудь заспорить, или, не приведи Господи, повысить голос. Если кому-то было от неё что-то нужно, она безпрекословно отдавала, или отходила, уступая место, будь то в храме, или трапезной. И ещё, она постоянно причащалась. Часто исповедовалась, и, как правило, всё только в одном, что попускала себе тщеславные мысли, когда люди хвалили её работу. Ей всегда становилось физически больно, когда рядом кто-нибудь ругался, когда люди не ладили между собой.
- Батюшка, я не могу выносить, когда вижу, что между людьми нет любви, мне становится плохо и хочется убежать.
Иногда у неё начинали катиться слёзы, сами по себе, тогда мама давала ей таблетки, и слёзы прекращались. Я сейчас вспоминаю, она никогда не называла человека просто по имени, она обращалась к Нине - «Ниночка», к Зинаиде - «Зиночка», и обращалась ко всем людям только на ты.

В монастыре Анечку научили послушанию. Она продолжала считать себя монахиней в миру, и отдавалась в полное послушание маме и настоятелю. Кстати, если говорить о послушании, то лучше всего оно постигается именно в монастырских стенах. Оно и понятно, разве сможет та же самая мать игуменья поддерживать порядок среди сестёр, если каждая из них будет делать то, что ей вздумается. И, потом, послушание, как считается в монашеской практике, есть прямой путь к спасению, и ценится очень высоко. Но иногда из-за послушания и курьёзы случаются...

Одна женщина рассказала мне поразительный случай. Ей позвонил старенький уже и тяжелобольной архимандрит. Она ездила к нему на исповедь и считала его своим духовным отцом. Батюшка к тому времени перенёс операцию и нуждался в уходе. И, кроме того, он стал слепнуть и не мог читать правило, о чём скорбел сугубо. Вот и понадобилась ему помощь, чтобы человек, находясь с ним рядом, мог и пищу сварить, и постирать, и почитать вслух молитвы. Он попросил знакомую игуменью прислать ему в помощь послушницу, - до тех пор, пока он или выздоровеет, или отойдёт в мир иной. Вот и должна была эта женщина привезти матушку-послушницу к отцу архимандриту.
- Еду я, - рассказывает она, - веду машину, и в одном безлюдном местечке хорошо так превысила скорость. Спускаюсь с горочки, а вот они, родимые, тут как тут, с радаром наизготовку. Думаю, сейчас меня оштрафуют, а денег нет, только на бензин. Но поскольку я места эти знаю хорошо, то решила, не доезжая до автомобиля ГАИ, свернуть на просёлочную дорогу и объехать его стороной. Дорога там, понятно, не шоссе, поэтому, пожалев свою спутницу, предлагаю ей:
- Я сейчас с дороги сверну, а тебя на повороте выброшу. Ты пройдёшь по трассе немного за гаишников, я тебя там заберу, и мы дальше поедем. Та головой машет, мол, всё понятно. Подъезжаем к повороту на просёлочную дорогу, послушница открывает дверь и на всём ходу выбрасывается из машины в кювет. Улетела в сугроб и только ноги из снега торчат. Я в ужасе, торможу и бегу к ней:
- Что случилось!? Зачем ты прыгала?
- Как зачем, - удивляется, - ты же сама сказала: «выброшу из машины», вот я по послушанию и выбросилась.
Хорошо, ещё гаишники всего этого не видели, что бы я им сказала?

Со временем Анечкино мастерство росло. И не только в том отношении, что удавалось ей всё тоньше и тоньше накладывать светотени (высветления, движки, оживки), или искуснее выписывать узоры райских одежд. У неё всё лучше и лучше получались лики и руки святых. Она научилась смотреть на мир их глазами. Или, если можно так сказать, лики святых смотрели выражением глаз самой Анечки. Она интуитивно вкладывала в них свою собственную неизменную печальную мудрость и одновременно какой-то отпечаток неземной радости, которые читались в её собственном взоре. Её работодатели, будучи сами по себе людьми не очень воцерковленными, оставляли за Анной самый трудный участок работы. Выписывая детали, и богато отделывая иконы, они неизменно привозили к Анечке писать лики и руки святых. Я видел, как под её быстрыми и безошибочными мазками образы оживали. Конечно же, она писала и для нашего храма, и многие прихожане заказывали ей именные образочки. Так Анна стала основным работником в семье, и уже сама содержала маму.

К деньгам у неё было особое отношение, если постараться дать ему определение, то можно сказать: «никакое». Деньги её совершенно не интересовали. Она никогда не торговалась при оплате за работу. Однажды я даже решил её испытать, и, рассчитываясь с ней за очередную работу, когда она, улыбаясь, сказала, что хочет получить пять тысяч, сделал удивлённое лицо и сказал:
- Анна, побойся Бога, это слишком дорого.
Она, не меняясь в лице, и всё так же улыбаясь:
- Тогда, четыре тысячи.
Вновь нахожу повод торговаться, всё больше и больше сбивая цену. Анна:
- Батюшка, я мечтала подарить эту икону храму. Возьмите её, пожалуйста, как жертву, - и всё та же неизменная спокойная улыбка.

Долгое время Анечка не могла получать пенсию по инвалидности, поскольку всякий раз на вопрос председателя комиссии о средствах к существованию, простодушно рассказывала о своих иконах. Из её ответов выходило, что она такая богачка, что не ей нужно пенсию давать, а она должна содержать сотрудников психбольницы. Девушка не спорила, она смотрела на людей в белых халатах и улыбалась им своей доброй ласковой улыбкой. В последний раз нашу Анну положили в областную психиатрическую больницу, чтобы подтвердить всё-таки назначенную ей прошлым годом вторую группу инвалидности. В больнице она должна была провести несколько месяцев, и поэтому мы спешили с ней закончить иконы для большой деревянной ризы на престол. Сперва она писала «Тайную вечерю» (см. фото её иконы вверху), и написала её быстро, сюжет классический и трудности не представлял. Зато следующий образ «Моление о чаше», оказался очень редким, а поскольку мы писали в старом стиле, то Анечке пришлось создавать собственную икону, что раньше ей приходилось делать очень редко. В «Несении креста» она крупно выделила фигуру Спасителя, сгибающуюся под тяжестью ноши. На последней, четвёртой доске, она повторила хорошо известное «Снятие с креста». Икона, не смотря на статичность форм, вышла у неё настолько живой, что я невольно воскликнул:
- Аннушка, получилось так живо, словно ты сама была участницей тех событий.

Из больницы она поначалу звонила и говорила с нами бодрым голосом. Вместе с другими больными Анечка расписывала тарелки, но через некоторое время начала грустить и даже плакала в трубку:
- Батюшка, заберите меня отсюда, я очень скучаю по храму и по всем вам.
Мы старались её, как могли, поддержать, уговаривая потерпеть:
- Ведь врачи желают тебе только добра.
- Меня не пускают в церковь, я не могу причаститься, жаловалась Анечка.
А ещё через несколько дней мы узнали, что она тяжело заболела и находится в реанимации. Тогда же от неё был и последний звонок:
- Батюшка, мне очень плохо, молитесь обо мне, у меня всё болит. И, ещё, я мечтаю вновь всех вас увидеть, только здесь понимаю, как же я вас люблю...
Внезапно разговор оборвался, и строгий женский голос запретил мне безпокоить больную.

Уже потом мы узнали, что у Анны ночью внезапно поднялась температура, она стала бредить и метаться в постели. Была ночь, дежурной сестре в психбольнице хотелось спать, а наша девочка своими стонами ей мешала. И вот большая сильная женщина привязала её руки к верхней спинке, а ноги - к самой кровати, заткнула рот полотенцем, и так оставила на ночь. Она вовсе не была злой, эта медсестра, просто человек привык к чужому страданию. Зачем кого-то безпокоить? Всем хочется спать. Утром Анну нашли уже в критическом состоянии и сразу отправили в реанимацию. Большую сильную женщину, от греха подальше, немедленно уволили. Когда мать, дежурившая возле Анечки, увидела что та, наконец, пришла в себя, то сообщила ей:
- Я подаю в суд на руководство психиатрической больницы. В ответ Анечка улыбнулась своей ласковой улыбкой и попросила:
- Не нужно, мама, прости их. Ты себе не представляешь, как ТАМ хорошо.

Мы хоронили её за неделю до Великого поста. После отпевания гроб везли на машине, и хотя шофёр старался ехать медленно, но из-за выпавшего накануне снега, народ всё равно не поспевал, приходилось почти бежать. Моя «грядочка» ("огорода" - паства, приход) бежала по снегу, одновременно пела и плакала. И вдруг меня кто-то окликнул:
- Батюшка, смотрите, - человек показывает рукой на солнце.
В тот февральский день небо было привычно серым, но сейчас мгла разошлась и мы увидели солнце, окружённое круговой радугой. В ней, словно в воде, слева и справа отражались точно такие же два светила. Солнце играло, будто на Пасху, и я впервые увидел это явление. Когда стали зёмлёю забрасывать могилу, небо вновь затянулось серой мглой. А на следующий день все слегли. Начинаем первую неделю поста, а у нас ни одного чтеца.

Вспоминаю Анечку и думаю, вот вроде и человек был неприметный, придёт вечно позже всех, проберётся, как мышка, на своё местечко и застынет у стены на всю службу, стоит - не шелохнётся. А ушла, и храм опустел. Конечно, духовный плод созревает независимо от земного возраста, и Господь знает, что делает, посылая жнецов на Свой «огород». Мы это понимаем, но только нам-то теперь как без её улыбки? На днях её последние иконы рассматривал, понять хотел, почему они у неё будто живые? Так может писать только тот, кто всё это сам видел. Беру самую последнюю, четвёртую по счёту, и, словно прозреваю: да вот же она, наша Анечка, возле креста стоит, саму себя изобразила. А ведь она была человеком скромным, и никогда бы на такое без благословения не дерзнула. Выходит - что же:

А на том опустевшем месте в храме возле стены, теперь стоит её мама.

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Огород круглый год» опубликован: 28.03.2010 - alex-the-priest.livejournal.com/30856.html
29.05.2010 - alex-the-priest.livejournal.com/32605.html (здесь иконы нашей Анечки)

PS   На занятиях в психообразовательной группе мне говорили, что умереть от психического заболевания можно только в редком случае, когда начинается лихорадка с высокой температурой, и тогда шанс выжить - минимальный. То, что Вы рассказали про Аню подтверждает факты, что психически больные верующие люди чувствуют Бога особенно сильно. Они в психиатрических больницах проходят испытания по грехам своим и для очищения сердца. И для того, чтобы Господь посетил их и научил всему Сам. Я уже знаю четырёх таких верующих психбольных. Они блаженны, молитвенницы и чисты сердцем!
Священник Александр Дьяченко:   У нашей Анечки было совсем мало грехов, а психушка стала для неё камерой пыток, где её не столько очищали, сколько убивали. Просто так, между прочим. Она была не от мира сего, и, слава Богу, мир её так и не настиг.
R:   Видел в психбольнице девицу лет 15. На встречу с родителями, подавленными случившимся с дочкой, она вышагивала с гордо поднятой головой и свысока с ними общалась. Недавно поступила, совершенно здорова, и лишь явный подростковый психоз. Вскоре её перевели в реанимацию, а оттуда - известный конец. Как-то из этого же женского корпуса психушки, вынесли СРАЗУ два трупа (!) и загрузили в 2-х местную "труповозку" (до морга 1 минута езды). Видимо, - иначе никак не объяснишь, - психбольницы включены в бизнес по добыванию органов, - а за пациентов "психов" особо не будут вступаться погруженные в земное родственники. Как немцы с пониманием реагировали на умервщление душевнобольных Гитлером. А в Китае "ходящих доноров органов" сохраняют до времени в тюрьмах - преступников не жалко же... Врач из Германии удивлялся скорости доставки требуемых органов по очередной его заявке, а когда всё это узнал, уехал из Китая, разорвав контракт. Такие вот безбожные дела процветают...

PPS   Как-то у Вас, батюшка, во всех рассказах все, что хорошее, страдает и уходит раньше срока, а все, что темное и злое, остается здесь, с нами. И в конце концов плохого вокруг будет столько, что наше земное существование потеряет всякий смысл.
Священник Александр Дьяченко:   Да, к этому всё и идёт. А раньше срока никто не уходит. Не случайно мой рассказик называется "Огород круглый год". Созрел - чего место занимать? Вперёд - на Небеса. Долго живут те, кто исполняет своё предназначение для спасения людей. (Это сильные душой христиане, коих мир не сломит. А если душа у человека нежная, ранимая или слабая, - то Бог их забирает в лучший момент их жизни или как жертву чистую, непорочную... - прим. редактора). Или долго живут грешники, которых Господь держит на земле до покаяния, в надежде на это покаяние. Почитайте житие преподобного Варлаама Хутынского, всё поймёте.

PPPS   Отец Павел - это архимандрит Павел Груздев?
Священник Александр Дьяченко:   Нет, это псевдоним. У меня как правило все имена героев рассказов под псевдонимами... История совершенно реальна. она даже более трагична. Практически всё, о чём я пишу где-то с кем-то происходило. Я могу изменить время и место действий, но события реальны. У меня просто не получается выдумывать.
R:   Отец Александр, наоборот, как хорошо, что истории реальны! Просто у меня закралось было сомнение в их реальности, и сразу наступило чувство разочарования - ведь вымысел превращается в пустышку, теряет значимость и вообще привлекательность... В том-то и ценность и душеспасительность рассказов, что они происходили в действительности... Спаси Вас Господи!

11.09.13   Отец Александр, спаси Вас Бог! Каждый Ваш рассказ впечатляет, читаю и плачу. Все больше убеждаюсь в своей греховности и хочется жизнь свою изменить, стать добрее, отзывчивее, стать реально православным человеком.

«Работа над ошибками»

Везде и отовсюду, даже из самых трудных ситуаций, мы должны искать выход,
и учиться работать над ошибками, ради будущего…

До сих пор удивляюсь тому порыву, с каким мы начинали восстанавливать храм в самом начале 1990-х. У нас в посёлке на заводе по цехам выбирали сборщиков пожертвований. Те приходили к заводской кассе в дни выдачи зарплаты, и люди жертвовали, а сборщики записывали имена жертвователей в специальные ведомости. В храме до сих пор хранится такой журнал. Читаешь имена, многих вспоминаешь, кого-то уже и в живых нет. Словно подошёл к заводской проходной, как когда-то, очень давно, и вот, снова встретились. На обложке наклеена фотография отца Павла, Царство ему небесное. Он у нас начинал.

Батюшка наш тогда взялся отвоёвывать пустующее здание сельской школы, что располагалось как раз рядом с храмом. Бывший дом церковного причта, потом ставший сельской восьмилеткой, стоял уже заброшенным и разрушался. А как бы он пригодился общине. И священника с семьёй здесь можно было бы поселить, и трапезную организовать, да и для многих других нужных дел вполне бы сгодился. Раньше земля эта была церковная. Да только на неё уже и другие люди «глаз положили». Ничего у батюшки тогда не получилось. Землю отдали богачам и местному чиновнику.
- Так что, извини, батюшка, подтрунивали победители. Дома мы здесь построим, а не ты. Вон, сперва свою рухлядь восстанови, - это они про нашу церковь, - а уж потом о доме думай.
И вот тогда отец Павел, старый троицкий монах, с видимым сожалением, разведя руками, произнёс фразу, от которой у меня до сих пор мурашки по коже бегут:
- Не понимаете, что творите. Построить-то построите, только жить в этих домах не будете, ни вы, ни ваши дети.
Никто кроме сельсоветчика на слова батюшки и внимания не обратил, а тот подошёл после и просит отца Павла:
- Батюшка, ты на меня зла не держи. Разве тут что от моего слова зависело?
Батюшка сердито бурчит:
- Вот ты здесь возле моего алтаря хлев построишь, и свиней разведёшь, и мухи от твоих свиней полетят ко мне в алтарь.
- Как же мне быть, отец Павел, землю-то уж дали?
Батюшка, добрейшая душа, долго сердиться не умел, потому и сказал захватчику:
- Строиться - стройся. Только свиней не заводи.

Почему-то тогда было трудно со стройматериалами. Как радовались мы каждой дощечке, да что там дощечке, каждую пачку гвоздей считали. Юрий Иванович, наш первый староста, собрал мужиков и вместе с ними лазил на купола рубить берёзки. Я всё тогда удивлялся, как можно было столько времени проводить на храме, и не брать за это ни копейки. Не знал я, что он тогда уже был тяжело болен, и старался успеть, ну хоть немного ещё успеть, что-нибудь сделать.

Никого их уже нет, ни отца Павла, ни нашего первого старосты, да и второго уже нет. Время не идёт, - летит. Успели они, много что успели. При втором старосте завезли в храм листовую медь для куполов и крыши. Сегодня медь - дорогое удовольствие, а тогда, и вовсе сокровище. Стали считать, на сколько нам этой меди хватит. И так прикидывали, и этак. Не хватало ещё, как минимум, на треть крыши. Пытались ещё раздобыть, да не получилось.

И вот при одном из моих предшественников, отце Николае, и уже третьему по счёту старосте, обратился с предложением обменять медь на оцинкованное железо сын Нины Петровны, нашей прихожанки. Нина Петровна, та вообще из храма не выходила. Вот и старинная мебель, что у нас долгое время стояла в свечной лавке, это всё её. А ещё и облачения шила, и еду готовила, и в храме дежурила. Не могла она без храма. Олег, сын Нины Петровны, был крещён в католичестве, они в своё время приехали к нам в посёлок из Литвы, там он и родился. Его фамилия в русской транскрипции звучала как одно из прозвищ «рогатого», но тогда на это обстоятельство никто внимания не обратил. А поскольку обмен для храма был предложен весьма выгодный, то староста и батюшка согласились. Только, как у нас всё делается? Какой там договор, разве может быть письменный договор с сыном Нины Петровны? Ударили по рукам, сынок медь-то на следующий день и увёз. А оцинковку не привёз. Время крышу крыть, а у нас ни меди, ни железа. Тут ещё, батюшке кто-то из благодетелей, словно специально, подержанную машинку подарил и в Иерусалим на пароходе отправил. И как всё это по времени совпало, то стало для народа искушением. Про того однофамильца с «рогатым» никто и не вспоминал, а про батюшку нехороший слушок пошёл, вот мол де, куда медь подевалась. Но в самом ужасном положении оказалась Нина Петровна. Уж как она сына умоляла не брать грех на душу, а тот всё молчал, и только время тянул. Короче, умерла Нина Петровна, не перенесла позора. Отца Николая вскорости перевели на другой приход, староста тоже ушёл, и про медь забывать стали. А года через два жена Олегу девочку родила. Сейчас ребёнку уже лет двенадцать. Ходит, и ручки перед собой держит, словно собачка на задних ножках. Взгляд мутный, не говорит, произносит отдельные звуки, а больше мычит. Это что, Олегу церковная медь аукнулась, или за то, что мать до смерти довёл? Трудный это вопрос: "за что"?

Я уже, будучи священником, отпевал в соседнем городе девочку-подростка. Помню, трагедия была страшная. Ребёнок на глазах отца перебегал дорогу, буквально под окнами своего дома и попал под машину. Отец выбежал, поднял дитя на руки, принёс бездыханное тельце домой. Положил её в ванную и давать от крови отмывать. Мне об этом перед самым отпеванием рассказали. Молитву начинать нужно. А не могу. Представил эту картинку и слёзы душат. Да и вопрос этот извечный: за что, Господи, дитя малое неповинное, за что? Прервался, отошёл на минуту в притвор и постарался взять себя в руки. Тебе нельзя плакать, нельзя. Твои слёзы здесь никому не нужны. Нужна молитва, иди и работай, делай своё дело, а эмоции можешь оставить при себе.

Прошло, наверное, месяца два после похорон девочки. Заходит в храм её отец, нашёл меня и просит квартиру ему освятить. Понятное дело, конечно, нужно идти, И уже на следующий день я был у них дома. Поскольку трагедия произошла в самом начале лета, то вся семья сразу же уехала на дачу, и в город до сих пор не возвращалась. Не могли, сил не было. Отец в одиночку и бродил по дому, как медведь-шатун.
- Не могу, говорит, в её комнату заходить. Зайду, и вот всё мне кажется, что она только на минутку отошла, и сейчас услышу её голосочек. Я, батюшка, Бога никогда не обижал, за что же Он меня так?

Посидели мы с ним, слушал я его рассказ. Потом начал освящение. Прохожу по комнатам, совершаю каждение и читаю девяностый псалом. Есть у меня привычка, как только вижу в доме книги, обязательно подойду, посмотрю, что хозяева читают, чем интересуются. Присмотрелся я к его книжкам и обомлел. Такого собрания чернокнижных изданий в нашу новейшую эпоху я ни у кого ещё не встречал. Чего здесь только не было, и сборники заговоров, и белая и чёрная магия, практическая магия, сонники разных калибров, руководство по составлению гороскопов, короче говоря, несколько полок таких книг. Почему-то врезались в память и книги, распространяемые у нас кришнаитами в ярких глянцевых обложках. И книжки, было видно, не просто стоят, ими пользуются и весьма активно. Некоторые вообще, были затёрты наподобие старых учебников.
- Отец, - говорю, - это чьё «барахло»?
- Моё, - отвечает.
- А зачем оно тебе? - спрашиваю.
- Интересуюсь.

Прервал я освящение, и ставлю условие.
- Дом с таким багажом вражьей литературы освящать не стану!
Тот мне в ноги, и чуть ли не в крик:
- Освяти! Сил никаких нет, не могу в доме жить, душа наизнанку.
- Ты сперва эту чертовщину сожги, потом снова к себе зови. Зачем мне пред Богом, комедию-то ломать?
Предлагаю ему:
- Давай так, я тебе дом освящаю, и книжки мы с тобой сразу же в церковь уносим. У нас за храмом печка, в ней всю эту гадость и сожжём.
- Батюшка, а может так, ты освящаешь, а я завтра утречком их сам принесу!
Стоит человек перед тобой на коленях. Глаза сияют, и видно, что верит в то, что говорит. Ну что ж, буду с ним торговаться? Ведь взрослый же мужик.
- Ладно, продолжим, но завтра ты всю свою вредную макулатуру ликвидируешь. И помни, ты обещал!
Ничего он, конечно же, на следующий день не принёс, так и остался при своих интересах. Зря я, конечно, квартиру освятил, сейчас я так уже не поступаю, человек учится на собственных ошибках...

Встретились как-то мы с ним в городе. Спрашиваю его:
- Зачем тебе всё это?
- Не понимаешь ты, - отвечает. - Вот я простой слесарь, на заводе по восемь часов у станка пашу. И кто я? Да никто, червь, меня каждый начальник обидеть норовит, а магия мне силу в руки даёт. Ты меня обидел, а я на тебя болезнь наслал, или беду на твой дом. Про меня начальство уже знает и не обижает, боятся. Кулак показывает: вот они где у меня, миленькие. И соседи опасаются, никто мне жить не мешает, даже пацаны по ночам у меня под окошками не орут. А ты власти меня хочешь лишить? Не выйдет!
Стал я потом о нём справки наводить, и мне рассказали, что, оказывается, этот папа хотел свою любимую дочку научить всему тому, что уже сам умел. А ребёнок, чистая душа, восстал против желаний отца. Что тот только не делал, и просил, и угрожал, а девочка, - ни в какую. Может, Господь и забрал эту светлую детскую душу, пока ещё не растоптал папа в ребёнке Божие начало и не заставил дитя служить врагу? Вот тебе и «за что, Господи»!?

А в прошлом году пришлось мне Олегова внука крестить. Вздрогнул, увидев в свидетельстве знакомую фамилию, поменяли бы они её, что ли.
- Слушай, спрашиваю отца мальчика, так ты внук нашей Нины Петровны?
- Точно.
Я обрадовался: - Как там отец твой поживает?
- Отец последнее время, болеет, с лёгкими у него что-то. Мы думали простуда, а его по-настоящему скрутило, уже почти не выходит.
- Вот что, брат, передай ему от меня поклон, да скажи, что нужно нам с ним один вопрос разрешить, он в курсе. Пусть меня к себе позовёт.

А что, думаю, пускай он католик, правда католик только по крещению, веры в нём, скорее всего, никогда и не было. Но в дни болезни человеку свойственно пересматривать свои взгляды. Причастить я его, понятно, не причащу. Но исповедь-то его принять смогу. Должен же он в смерти матери покаяться, да и за медь эту, будь она неладна, тоже. Но пригласили меня только через месяц, на отпевание. Пришёл к ним домой. Посмотрел, красивый дорогой гроб, и лежит в нём древний-древний седой старик. Говорят, красивый был мужик, младше меня, кстати. А от мужика того ничего и не осталось, маленькое скорченное тельце. За каких-то восемь месяцев скоротечная чахотка сделала своё дело. Причину появления болезни врачи установить так и не смогли. Я отпевал его по особому для таких случаев чину. Над католиками и лютеранами имеем мы право совершать молитвенное чинопоследование перед погребением. Правда, это не отпевание в чистом виде, и во время молитвы имя усопшего ни разу даже не упоминается. Человека погребают, а его родственники, или единоверцы, должны впоследствии ехать в свои храмы и при оказии, заказывать там у себя соответствующее поминовение. На выходе мне его родственники сумочку вручили:
- Помяни, батюшка, нашего покойничка. Сумочку я взял, иду по улице и понимаю, что не смогу я его поминать, кусок в горло не полезет. Каюсь, не смог я ему Нину Петровну простить. К счастью пересёкся со знакомыми строителями из Узбекистана. Вот им я эту сумочку и отдал. Пускай люди поедят, не выбрасывать же продукты, правда?

Сегодня наш храм красавец. Ещё год-второй и мы его, пожалуй, с Божией помощью восстановим. Вечером идёшь домой, прикроешь калитку, перекрестишься на храм, а уйти не можешь, всё стоишь, любуешься. И земля вокруг преображается, одних только цветов вон сколько. И люди рядом с нами тоже построились, каких только коттеджей в округе не увидишь. А там, где раньше была школа восьмилетка, тоже дома стоят. И ведь, как в воду смотрел отец Павел! На самом деле тот самый сельсоветчик построил-таки рядом с главным алтарём хлев для свиней. Наша староста рассказывает:
- Иду я мимо его дома, смотрю, а он у себя на участке хлев соорудил, и рядом в загончике уже хрюшки бегают. Я их как увидала, так и оторопела, - сбываются слова батюшки Павла!
Действительно, сельсоветчик свинарник прямо напротив алтаря устроил. Стою и смотрю на них в ужасе. А здесь он и сам подходит, ничего не говорит, только на меня уставился, да за моим взглядом следит. Сперва на меня смотрел, потом на свиней своих и, чувствую, тоже вспомнил. Ни словом мы с ним тогда не обмолвились, а на следующий день он свиней зарезал...

Соседей его, тех богатых людей никого уже нет. Хозяев кого отстрелили, кто сам помер, да и от самих семей почти никого не осталось, а кто остался не живёт, а мучается. Стоят громадины домов с тёмными окнами, в напоминание лихих 90-х. Я хорошо знаком с их потомками, всё в храм зову. Они со мной не спорят, и головами согласно кивают, но к Богу не идут. Видно по грехам родительским что-то у человека в душе атрофируется, то, что, по идее, должно отвечать за связь с Богом. И всё, инвалид человек. И ручки есть, и ножки есть, а души нет...

Недавно служили мы с одним батюшкой у нас в храме Литургию. Он причащал, а я исповедовал. Подходит ко мне девочка лет десяти, так бойко исповедуется, не ребёнок, а чудо. Когда народ стал причащаться, и приняла она частицу даров, то на наших глазах произошло нечто ужасное. Девочка запрокинула голову и закричала, словно приняла не дары, а расплавленное олово. Ребёнок резко отпрыгнул влево от Чаши и выплюнул дары на руку. А потом, размахнувшись, словно они продолжали жечь ему ручонку, бросил их на пол. Не буду рассказывать, как и с каким сердцем, ползая по полу, собирал я эту частичку. После службы одна из наших прихожанок, подвела ко мне эту девочку.
- Батюшка, это я её привела. Она внучка Нины Петровны и племянница того самого Олега, что тогда у нас медь украл, и носит ту же самую страшную фамилию. Только папа у неё вообще не крещён. Девочку в церковь не пускают, я сама её потихоньку привожу. Вы уж её простите.
Посмотрел я на эту маленькую фигурку, после происшествия с дарами, ставшую кажется, ещё меньше.
- Что, спрашиваю, дружочек, больно было?
- Очень больно, батюшка. Потом поднимает на меня глазки, такие хорошие, и продолжает:
- Только я всё равно буду в храм приходить, и причащаться буду. Я в храм ходить хочу, и чтобы когда причащаюсь, не было больно.
- Конечно, дитя, приходи. Наш храм тебе не чужой. В нем ещё твою бабушку хорошо помнят. Приходи и становись на её место. У тебя всё обязательно получится.

Уже после всех служил заупокойную литию и думал: Нина Петровна, я уж боялся, что твоё деревце совсем засохло, а оно расточек дало. Правда, ему после всего, что было, неимоверно трудно и больно, ты поддержи её там своими молитвами. Давай уж, что ли, вместе трудиться...

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Работа над ошибками» опубликован: 22.09.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/21782.html

«Что скажет солнце?»

С возрастом всё больше думаешь о вечности. Что мы о ней знаем? Да почти ничего.
Зато я собственными глазами видел, как торжествует небо, встречая праведников.
И с тревогой думаю, а меня, как меня там будут встречать?
Стал священником, служу у престола, пишу, проповедую, и тем не менее,
всё чаще и чаще задумываюсь, что обо всём этом скажет Солнце?…

Я тогда ещё ходил в диаконах и, продолжая работать на железной дороге, одновременно служил и учился в Свято-Тихоновском институте. Помню, к нам на престольный праздник съехалось множество гостей, и один батюшка (о.Павел), ныне, к сожалению, покойный, кивает мне в сторону одной нашей прихожанки и говорит:
- Ты смотри, какие у вас здесь молитвенницы, ишь ты, с «таблетками» на головах. Интеллигенция, - махнул он в сердцах рукой, - береточки, таблеточки, всё что-то из себя строят, нет чтобы, как и положено православным, платочек повязать.
Как бы он, наверное, сейчас удивился, если бы я ему рассказал, что та интеллигентного вида старушка в «таблеточке» вскоре после праздника ушла в монастырь и сразу же приняла монашеский постриг. В память о ней у меня осталась старинная Псалтирь конца семнадцатого века и занятная история о том, как однажды к ним в сад - а в юности она жила где-то на юге - опустилась лестница.
Да-да, белым днём прямо с небес опускается лестница. Одним концом она упирается в землю, а другой уходит на небеса и теряется в облаках. Девушка в изумлении выбегает из дому и начинает кружить вокруг этой лестницы, но дотронуться до неё не решается. Побежала, позвала соседку, и они уже вдвоём быстро вернулись в сад. Лестница всё еще оставалась на месте. А когда женщины подошли, и моя знакомая рискнула встать на первую ступеньку, так та неожиданно вдруг стала приподниматься вверх. Приподнимется и станет, приподнимется и станет. Поначалу девушка всё подпрыгивала, и, войдя в азарт, чтобы стать повыше даже что-то под ноги приспособила, но дотянуться до лестницы так и не смогла. Без неё она в небо и ушла. Всю жизнь помнил человек о чудесной лестнице с небес. Часто видела её во сне, а когда пришла, наконец, в церковь, поняла и смысл видения. Овдовела, помогла дочери с внуками, и, наконец, исполнила свою давнюю мечту, ухватилась-таки за свою лесенку.

Вот именно её я и вспомнил, когда познакомился с моей будущей алтарницей матушкой Верой. Всё тот же интеллигентный вид, стильные беретка и дамская сумочка, желание пошутить, готовность пофилософствовать. Всегда подтянута, аккуратна, этакая современная православная ба…, простите, чуть было не сказал «бабушка», но Вера Ивановна запрещает мне произносить это «гадкое» слово, только «матушка» и никаких альтернатив. Единственный аксессуар, совершенно не вписывающийся в её привычный облик, - это на шее самодельная цепочка из жёлтого металла. Цепочка как цепочка, правда, со звеньями непривычно большого размера. Да и крест, что висел на этой цепочке, был явно не женский. Раньше я его не видел, но потом она мне его показала. Просто так получилось, мы хотели ей на юбилей подарить что-нибудь красивое и, конечно же, полезное. А что может быть лучше, чем преподнести человеку новую аккуратненькую цепочку с крестиком соответствующей величины. Вот и стал я у неё между прочим расспрашивать, какой бы ей хотелось получить от нас подарок, - может быть крест? Тогда Вера Ивановна и показала мне свой крест, который достался ей от дедушки, старца Андрея Кузьмича.
- В наших местах, это Самарская губерния, его до сих пор так и называют - «Рачейский праведник». Я хорошо его помню, удивительный был человек, и не только потому, что это мой родной дед. Представь себе, полуграмотный, жена, дети, - и вдруг воспылал такой любовью к Богу, что обычная жизнь начинает ему казаться невыносимой. С детства его тянуло в храм, а пришло время, и тяга стала непреодолимой. И тогда он отправляется в Саровский монастырь к тамошнему старцу Анатолию просить благословение на пустынничество. Тот ответил: «Хорошо, но прежде ты обязан вырастить детей, а потом получить согласие твоей жены, поскольку то, что Бог сочетал, человек по собственной воле да не разлучает»...

Уже спустя годы, дедушка вновь пошёл к старцу. Бабушка согласилась отпустить мужа, но монашества, как обычно в таком случае, принимать не стала и ушла в семью дочери. Андрей Кузьмич продал дом, построил себе пустыньку, огородил её забором и стал жить так, как велел ему отец Анатолий. Он читал Священное Писание, Добротолюбие, с мужчинами говорил только на духовные темы, и то немного, женщин не принимал вовсе. Четыре раза в году ходил в храм причащаться. Совершал ежедневно по триста поклонов, мяса не ел. После трёх лет исполнения такого правила дедушка должен был снова идти в Саров, но духовник его к этому времени уже скончался, и пустынник ещё восемь лет продолжал жить по этому правилу, и все одиннадцать лет своего одиночества бывшая его жена продолжала носить ему хлеб. Возле дома на столике положит, в стенку постучит, мол, хлеб на месте, и уйдёт. Одиннадцать лет они не разговаривали друг с другом. В 1928 году дедушку арестовали, а пустыньку его разорили. Много пришлось ему тогда пострадать, чудом избежал расстрела, к которому был однажды приговорён.

В конце концов он освободился, вернулся в свою деревню, и поселился вместе с родными. Жил на кухоньке, устроил там себе крошечную келью. Стал чаще бывать в сельском храме и помогать на службах отцу Александру Феликсову.
- Я тогда была маленькой девочкой, - рассказывает моя алтарница. - Но помню дедушку хорошо. Он часто бывал у нас дома, а я любила сидеть у него на коленях. Уже тогда люди обращали внимание, что рачейский старец, несмотря на кажущуюся внешнюю простоватость, вовсе не так прост. И он из тех немногих, кому открыто то, что не видят другие. Пока шли службы в храме, Андрей Кузьмич людей не принимал, отправляя в церковь, но после расстрела отца Александра вынужденно занял место духовника. В те годы открылась его прозорливость и способность исцелять. Особенно в годы войны к нему приходило множество народу узнать о судьбе своих близких, тех, кто пропал без вести или кто давно уже не давал о себе весточки с фронта.

Кстати, именно тогда, после закрытия храмов и ареста священников, у нас появилось множество стариц, старчиков, Христа ради юродивых. У них просили совета, молитв, просили почитать над покойниками. С кем-то власти расправлялись и отправляли по этапу вслед за священниками, но искоренить явление им было явно не под силу. Как-то смотрела фильм о блаженной Матроне Анемнясевской. Так вот, когда уже в наши годы прозвучало предложение о её канонизации, кто-то сказал: «Зачем, неужели мало одной Матроны Московской? Ведь в каждой деревне была своя Матрона». Нужно ли прославлять этих людей или нет, я не знаю, но то, что и в наших местах была своя собственная Матрона, это факт. После того, как замучили наших отцов, в деревне появилась юродивая Матрона. Никто не знал, откуда она пришла. Странную молодую девушку часто видели возле закрытой церкви, куда она приходила помолиться. У неё не было собственного пристанища, и жила она точно в соответствии с евангельскими словами, подобно птице, что не сеет и не жнёт. Деревенские по очереди принимали Матронушку в своих домах, кормили блаженную, одевали. Ела девушка очень мало, никогда не носила тёплой одежды и обуви, даже зимой. Перед самой войной нищенку нашли мёртвой; сама она умерла, или кто помог - никто тогда не разбирался, закопали её у нас здесь же на кладбище и со временем забыли.

Однажды, уже в наши дни, подходит ко мне одна старушка:
- Батюшка, Матронушка наша деревенская просила её отпеть. Во сне пришла ко мне и говорит: «Меня же тогда так и не отпели. Просто похоронили и всё».
- А что же она к тебе-то пришла? - интересуюсь.
- Как же, батюшка, почитай, кроме меня, из прежних жителей во всей округе никого и не осталось. А я её ещё ребёнком знала.
Тогда и отпел я блаженную заочно. Хотя заочное отпевание трудно назвать отпеванием по-настоящему, но тем не менее. От денег за отпевание Матронушки отказался, но месяц спустя бабушка принесла и подарила мне толстые вязаные носки:
- Блаженная велела тебя поблагодарить, так что возьми.

Помню, однажды отпевали у нас в храме милиционера, мужчину ещё нестарого, ему и пятидесяти не было. Умер во сне, летом у себя на даче. Человеком он был, видимо, уважаемым, потому как хоронить его собралось множество народу. И почти все в форме. Гроб с телом покойного от самого посёлка до храма - а это, почитай, полтора километра - сослуживцы несли на руках. День был на загляденье солнечный и в меру тёплый. Мы вышли на улицу и смотрели, как приближалась к храму похоронная процессия. Вдруг где-то в небе, таком высоком и ликующе чистом, неожиданно образовалось облачко. Оно именно образовалось, его не пригнало ветром, потому что никакого ветра не было вовсе. И мало того, что оно появилось, но ещё и стремительно увеличиваясь в размерах, потемнело и стало угрожающе надвигаться на похоронную процессию. Это уже усопшему без разницы, холодно на дворе, или жарко, снег там или дождь, а живым не всё равно. Потому, понимая, что сейчас с минуты на минуту небо обрушится на землю проливным дождём, похоронная процессия прибавила ходу и уже не столько шла, сколько бежала по направлению к храму. Как только последний из провожающих укрылся под нашей крышей, солнце исчезло, и тьма накрыла всё вокруг. Я начал отпевание, и с первым его возгласом безчисленные молнии, точно стрелы с небес, пронзили окружающее пространство, и воздух задрожал от громовых раскатов. Казалось, даже толстенные церковные стены, и те вошли в резонанс, содрогаясь вместе со всеми присутствующими в храме.
Никогда больше я не видел такого безумия природы, даже разрушительный смерч, недавно пронесшийся по нашим местам, и тот не принёс с собой такого мрака и таких молний. Милиционеры, испуганно жавшиеся к стенкам, вглядывались из окон на буйство природы. В их глазах застыл ужас, наверняка в тот момент они представили себе, что бы их ожидало, не успей бы они вовремя добежать до храма. Но как только отпевание подошло к концу, тучи стали рассеиваться и на небе вновь появилось солнце. Только сейчас оно, дополнительно отражаясь в капельках воды, сверкало бехчисленным множеством крошечных бриллиантов. Процессия выходила из церкви, люди недоверчиво оглядывались вокруг, будто опасаясь, что буря вновь вернётся. Все понимали, что-то произошло, и они этому «чему-то» свидетели, но что именно, они не знали. Может, и догадывались, но спросить не решались. До сих пор и я говорю себе, что это была буря, просто буря.

Хотя, кто его знает, иногда поднимешь глаза к небу и думаешь, что там на самом деле происходит во время отпевания человеческой души? Нередко люди, особенно если они родом из каких-то малых городов или деревень, рассказывают, что и у них в округе жил какой-нибудь блаженный Мишенька или слепенький Витенька. Несмотря на внешнюю ущербность, эти убогие и странные неизменно приходили на помощь тем, кому в тот момент она была нужна. Они могли обличить человека, указав на что-то такое, о чём никто больше не знал, предупреждали о какой-то опасности, исцеляли. Обычный нормальный человек, как правило, живёт обычной нормальной жизнью. Иногда он приходит помолиться в церковь, но большую часть времени его мысли о семье, работе и много ещё о чём. Когда ты здоров и всё у тебя «слава Богу», Бог тебе, по большому счёту, не нужен. А Матронушки, что Московская, что Анемнясевская, только к Нему и кричали. И многим ещё таким вот «мишенькам» и «витенькам» без Него совсем было бы худо и никак не обойтись. Потому они и «убогие», потому, что Божие. Любит их Господь и многое им открывает.

Когда-то, ещё до того, как я стал священником, у нас при кафедральном соборе подвизался один блаженный, звали его Георгием. Всё на мотоцикле вокруг собора нарезал. Конечно, не на настоящем, а как малые дети бегал и руками будто бы за руль держался, и губами так: «Бр-р-р-р-р». Зато иногда «подъезжал» к кому-нибудь из отцов и тихонечко на ушко такое мог сказать, что бледнел батюшка и бегом бежал на исповедь. Многие у него, на самом деле, и окормлялись, а кто не окормлялся - так шёл посоветоваться. Вспоминают один интересный случай. Однажды в собор белым днём ворвался пьяный дядька. Оттолкнул пожилую служку и, ругаясь на чём свет стоит, направился в алтарь. В храме ни одного мужчины, блаженненький Георгий не в счёт. И всё-таки женщины задержали хулигана, а блаженный вдруг подбежал к дебоширу и ударил того тростью по голове. Неожиданно дядька остановился, и, почёсывая затылок, обернулся к воинственному Георгию:
- Действительно, что это я тут делаю?
И ушёл.

Рассказывал мне один знакомый священник, ещё с советским стажем, он тогда диаконский сорокоуст при соборе проходил. Вечером после службы подходит к нему блаженный и предупреждает:
- Готовься, завтра тебя рукоположат в священники.
На следующее утро и впрямь была назначена пресвитерская хиротония, только не моя, а другого диакона. Потому я ему и отвечаю:
- Георгий, ты ошибаешься, это не меня, это другого рукополагают, товарища моего, мы с ним в семинарии в одной группе учились.
А он только улыбается мне своей детской улыбкой. Следующим утром в собор на раннюю литургию съехалось с десяток священников, ждали владыку. Всё как обычно, готовясь к литургии и к рукоположению, не обратили внимания только на факт отсутствия самого рукополагаемого. А он, как оказалось, счёл себя ещё не готовым к служению в сане иерея и решил остаться дома. Только с отцами-то он не посоветовался, а те почувствовали себя обиженными поведением молодого диакона и справедливо потребовали, раз их собрали на рукоположение, то в этом воля Божия, и значит, кого-то нужно обязательно рукоположить. Но кого? Кроме меня подходящей кандидатуры больше не нашлось, и отцы обратились к только что прибывшему владыке с ходатайством о моём рукоположении. Владыка задумался, потом подозвал ответственного за обучение сорокоустников:
- Отец, что ты о нём скажешь? - святитель указал на меня рукой. - Дай ему характеристику.
Спасибо тому батюшке, никогда больше я не слышал в свой адрес таких замечательных слов. Так совершенно неожиданно для себя в то утро я стал священником. Может это и хорошо, а то ведь ещё неизвестно, как бы я поступил, узнав заранее о дате хиротонии. Глядишь, перегорел бы, как тот мой однокашник, и тоже побоялся бы ехать.

- Дедушка, - продолжает моя Вера Ивановна, - отошёл ко Господу в середине декабря 1961 года. Когда его хоронили, на пасмурном небе вдруг появилась круговая радуга, а в ней солнце. Так оно и сияло до тех пор, пока гроб с телом старца не опустили в могилку. Пятьдесят лет прошло, как дедушка умер, а у меня всё звучит в ушах его поговорка: «Сильный Ты наш Боже, всего мне дороже». Вспоминаю, батюшка, я те годы, родителей моих, их сверстников и друзей. Несмотря на то, что и причащались редко, да всё тайком, в храм почти не ходили, а радость была. Соберёмся у дедушки, а он нам из Евангелия почитает, что-то божественное расскажет, а потом мы все вместе поём духовные песни. Мы ведь раньше молились, а не вычитывали. Дедушка заставлял нас знать наизусть «Отче наш», «Богородицу» и «Символ веры». Говорил, пускай хотя бы это малое, но зато от всего сердца. Он ведь был совсем неграмотный, умел только читать и писать. В пустыньке, будучи один, составил несколько тетрадей с духовными записями. Этот обычай, выписывать выдержки из Священного Писания, мысли святых отцов, духовные стихи и песни, остался и у нас. Вот тетрадь моего уже покойного брата, он у нас на кладбище похоронен. Видишь, записи ещё карандашом, это он на фронте делал. А вот тетрадь самого дедушки.

Листал я эти тетрадки, читал записи - всё так просто и одновременно недостижимо высоко. Попробуй взойди на уровень этой простоты. Но праведники, слава Богу, не переводятся и сегодня, только очень уж они неприметны, не выпячиваются и потому не бросаются в глаза.
В феврале будет три года, как всей общиной хоронили мы нашу Аннушку-иконописца. Человек прожил всего двадцать девять лет, но этого хватило, чтобы во время похорон тяжёлая серая февральская мгла расступилась, и на небе появилось солнце, облечённое в круговую радугу. Оно словно бы ликовало, отражаясь в её полосках, одновременно в нескольких местах. И пока тело Аннушки не стали опускать в землю, оно так и играло.

С возрастом всё больше думаешь о вечности. Что мы о ней знаем? Да почти ничего. Зато я собственными глазами видел, как торжествует небо, встречая праведников. И с тревогой думаю, а меня, как меня там будут встречать? Нет, конечно, я… окончил Свято-Тихоновский институт, и сам Святейший вручал мне диплом. Стал священником, служу у престола, пишу, проповедую, и тем не менее, всё чаще и чаще задумываюсь, что обо всём этом скажет Солнце?

Священник Александр Дьяченко
Рассказ «Что скажет солнце?» опубликован: 19.01.2012 - pravmir.ru/chto-skazhet-solnce
Комменты из: alex-the-priest.livejournal.com/87754.html

PS   Очень хороший рассказ. Когда мою маму хоронили, тоже тучи расступились и вышло солнце. Я это очень близко к сердцу приняла, хотя моя мама была еврейка и ею оставалась. Но отца в 1976 году попросила отпеть в храме, так как он родился христианином и она сказала, что он должен и уйти, как христианин. Моя мама прожила очень тяжелую жизнь. С ПРАЗДНИКОМ, батюшка!
PPS   Я тоже ,помню, все лестницу видела и ногой на неё норовила встать, но правда кроме меня никто её не видел, мою лестницу :)
PPPS   Замечательный рассказ! Спаси Господи. Сколько незаметных праведников живет вокруг нас. Может быть не таких великих, но все же. Понимаешь, глядя на них, как далеко самому до простых Евангельских мер. В. Син
PPPPS   Самые лучшие, самые светлые чувства и воспоминания будят Ваши рассказы. Спасибо!
PPPPPS   Спасибо за рассказ! Да, сейчас как-то не то что праведники - просто незлые люди, как-то реже попадаются. Я вот думаю, а нет ли в этом, например, влияния каких-то внешних факторов? Например, недавно заглянула в книжку одного психолога, про типы личности и психопатии, и там у него пример приведен: один его пациент, некий бизнесмен, испытывал большие проблемы в бизнесе, потому что от всех требовал честности и его коробило брать взятки. И психолог вел к тому, что, дескать, у пациента был "эпилептоидный" тип личности, оттого он и слушать не хотел, что должен измениться внутренее сам, чтобы спокойно брать/давать взятки. А сколько крупных бизнесменов и чиновников ходит к вот таким психологам?
PPPPPPS   Спаси Бог отче! На одном дыхании прочел. На нашем деревенском приходе настоятель издает еженедельный приходской листок, в который постоянно включает Ваши новые рассказы, прихожанам они очень нравятся.
Священник Александр Дьяченко:   спасибо, поклон им всем и благословение
PPPPPPPS   Ходит в нашу Церковь один человек. Помогает свечницам. Мурлычит что-то себе под нос. А то, бывает, засопит громко-громко... Дык, Вчера на Всенощной, мурлыкал, как обычно, что-то себе под нос, а потом таким зычным голосом на всю Церковь - "Что есть ложное смирение?.. Согласие души с грехом!"

«Венец»

Так совершенно случайно и этот человек узнал храм из своего видения.
Он вышел из автобуса, пошёл в церковь, зашёл
и остался там навсегда…

Однажды мы с отцом Павлом, старым архимандритом и моим духовником, ехали электричкой в Москву. Батюшка, одетый в простые штаны и рубаху, с огромной седой бородой сидел напротив меня на скамейке, и молча глядел в окно. Даже в такой скромной стариковской одежде он выглядел совершенно царственно, и в нём легко угадывался человек значительный. Во всяком случае, моему воображению не составляло никакого труда мысленно дорисовать к его портрету митру и два креста с украшениями. Тогда вновь образованное Библейское общество только-только принялось печатать Евангелия, вот мы с батюшкой и собрались за книгами.

Наконец он оторвал взгляд от окна и произнёс:
- Расскажу тебе, брат Сашка, историю об одном человеке. А началась она где-то ещё годах в шестидесятых. Одного юношу, жителя столицы, призвали в армию, и заслали аж на Северный флот.
Во флоте тогда служили долго, сам отец Павел в пятидесятые годы вообще провёл в армии пять лет. Не то, что сегодня, один год - это что, срок? Не успел акклиматизироваться, а уж пора домой собираться. Батюшка продолжал:
- Человек он был надёжный, порядочный, одним словом, советский, и служил, понятное дело, на совесть. Вот однажды уже году на третьем, увидел он, как высоко в небе играет северное сияние. Сам я его никогда не видел, но все, кто рассказывает об этом необыкновенном явлении, говорят, что это очень красивое завораживающее зрелище.
Поразило оно, как рассказывал батюшка, и молодого моряка, ещё и тем, что среди множества ярких вспышек света и плавных цветовых переливов он отчётливо разглядел изображение храма. Причём храм не просто угадывался в неких гипотетических контурах, а был виден в конкретных очертаниях, с характерными луковицами на куполах, украшенных золотыми православными крестами. Молодой человек успел рассмотреть стены храма, и даже какие окна украшают эти самые стены. Даже будучи человеком неверующим, он понял, что ему было явлено знамение. Вот только, что оно означало, понять не мог.

Так и морячок этот думал-думал, что могло бы означать явление храма, но так ничего и не надумал, а потом и вовсе о нём забыл. Пришло время ему увольняться в запас, вернулся он в Москву и стал работать в тогдашней ГАИ (госавтоинспекция). Пошёл заочно учиться на юридический факультет университета. Жениться почему-то не стал, хотя и жильё у него было своё, и внешностью располагал подходящей. Прошло несколько лет, и проезжал как-то наш морячёк мимо Елоховского собора, сто раз он мимо него раньше ездил, а вот увидел только тогда. Пригляделся, так вот же он, тот самый его храм из полярного сияния. Что же - значит на самом крайнем севере в световых сполохах высоко на небе был явлен ему храм, знакомый с самого детства, только в тот момент он его не узнал.

Так совершенно случайно и этот человек узнал храм из своего видения. Он вышел из автобуса и пошёл в церковь, зашёл и остался там навсегда... Не сразу, конечно, сперва он просто приходил на богослужения, постигая новую для него духовную премудрость. Потом стал оставаться, помогая наводить порядок после служб. Спустя какое-то время его заметили, начали поручать какие-то дела, а со временем пригласили и в алтарь.

В Елоховском (кафедральном) соборе служили патриархи, потому и в алтаре помогать должны были люди проверенные, за которых можно было бы ручаться. Так незаметно для себя бывший моряк стал ещё и бывшим гаишником. Теперь во время службы он подавал кадило, выходил с рипидой или жезлом, следил за состоянием облачений и наводил порядок в алтаре. Тогда нашим патриархом стал святейший Пимен. Общаясь со святителем, и желая ему во всём подражать, теперь уже алтарник собора сам захотел стать монахом, благо, что до того дня он так и не женился. Улучив подходящий момент, он подошёл к святейшему и, поведав ему о своей мечте стать монахом, стал просить патриарха постричь его в монашество с именем Питирим. Тогда, в годы гонений, наша церковь была маленькой, и алтарник мог вот так, запросто, по-семейному, обратиться к самому патриарху с просьбой постричь его в ангельский образ. Это было прекрасное время. Общаясь с отцом Павлом, я интересовался у него, а не встречал ли он тогда того или иного известного нам по книжкам подвижника, или исповедника веры, и почти всегда слышал в ответ:
- Ну, как же, я его помню, он приезжал к нам в [Свято-Троице-Сергиеву] Лавру.
Или: - Да, однажды мы пересекались с ним на службе в Елоховском соборе.
Все они друг друга знали, вместе молились и дружили.

Если человек решит стать монахом, значит перед ним обязательно встанет и вопрос о духовном подвиге. Мы читаем о подвижниках древних веков, об их необыкновенных способностях подолгу не принимать пищи, питаясь просфорами раз в неделю, не спать, сутками простаивая на молитве, и ещё множество самых невероятных подвигов, выводящих человека за пределы его возможностей.

Такой же вопрос встал и перед новопостриженным отцом Питиримом. Долго он ломал голову о том, на какой подвиг решиться, читал жития преподобных и пришёл к выводу, что ни один из известных ему аскетических подвигов древних подвижников ему не под силу. Тогда он вновь обратился к патриарху, которого избрал своим духовным отцом, за советом и благословением. И святейший, выслушав алтарника, посоветовал:
- Современный человек уже не в состоянии подражать древним отцам. Хотя, может, тебе этого и не нужно, делай то, чего миру так не хватает сегодня, прояви любовь, помогай людям.

После того разговора отец Питирим и решил помогать одиноким забытым старикам. Сегодня он наверняка бы пытался спасать бомжей, брошенных, никому не нужных детей. Но тогда бомжей у нас не было, и дети находились под присмотром, а вот одиночество - бич всех времён без исключения. Монах перевозил в свой дом немощных старчиков и ухаживал за ними до самой их смерти. Потом сам обмывал и хоронил их. Кто-то жил у него несколько месяцев, кто-то оставался на годы. Отец Питирим не искал ни у кого благодарности, он честно делал то, ради чего стал монахом и просто христианином.

И вот однажды взялся он ухаживать за одним стариком. Тот жил недалеко от дома, где была квартира и отца Питирима, поэтому не было нужды перевозить его к себе. Монах каждый день приходил к тому домой, готовил еду, мыл в ванной, стриг волосы и ногти. Спустя какое-то время оказалось, что этот самый старик на самом деле человек известный и имеет большие заслуги перед советским государством, но, как это нередко бывает, позабыт и обойдён вниманием. Отец Питирим стал стучаться в двери высоких кабинетов, рассказывать о незаслуженно забытом герое, о его одинокой старости в маленькой тесной однушке. Не знаю, чего бы он добился сегодня, но тогда государство определило старику персональную пенсию и выделило ему большую квартиру в новом доме. Поскольку отец монах добросовестно ухаживал за своим подопечным, то и вид старика изменился, он посвежел и к нему вернулось желание жить, а здесь ещё и такое внимание со стороны властей. Вот тут, откуда не возьмись, и появилась «невеста». Короче, отказался новоявленный «жених» от услуг добровольного помощника, и, несмотря на все его убедительные речи, решил-таки жениться, и в сердцах прогнал от себя монаха. На этой мажорной ноте и закончить бы историю монаха Питирима, но не прошло и нескольких месяцев, как гонец от «счастливого молодожёна» постучался в двери к алтарнику. А тот, словно в воду глядел, - случилось то, о чём он предупреждал, - новоявленные родственники, став хозяевами в новой квартире, просто выгнали ветерана из его дома, и вот он фактически став бомжем, вернулся в свою старую каморку, ключи от которой к счастью всё ещё оставались у него.
- Теперь просит тебя вернуться, - передаёт на словах гонец, - и вновь ухаживать за ним.

Только ведь и монаха можно обидеть. Сколько сил положил он на то, чтобы помочь человеку, квартиру, пенсию тому достойную выбил, а в ответ такая неблагодарность. С другой стороны, каким бы он ни был этот старик, а всё ж таки человек, Божия тварь. Жалко бросать. Прежде чем принять окончательное решение отец Питирим и решил посоветоваться с людьми духовными. Сперва пошёл он к самому патриарху, как, мол, ваше святейшество, поступить мне с моим неразумным подопечным? Тот подумал и отвечает:
- Смотрю, не лежит у тебя больше сердце к этому человеку. Знаешь что, отче, - оформляй ка ты документы и сдавай этого старого большевика в дом для престарелых. Видать, теперь это единственное для него подходящее место.
Подумал отец Питирим над словами святейшего и понял, что окончательный выбор решения тот всё одно оставил за ним. Ладно, думает, съезжу я в [Свято-Троице-Сергиеву] Лавру и посоветуюсь с отцом N, уже тогда известным всей Церкви старцем. Тот внимательно выслушал отца монаха и повторил слова патриарха:
- Вот как святейший благословил, так ты и поступай, а я ничего от себя советовать не дерзаю. Тебе решать.
- А я, - продолжает отец Павел, - как раз в тот день был в монастыре, не помню уже, за чем-то мне нужно было туда съездить. Вот мы с отцом Питиримом на выходе из Лавры нос с носом и столкнулись, а знакомы мы были уже давно. Я ведь у святейшего тогда на даче служил, в Переделкино, в Елоховском мы постоянно пересекались.
- Что такой грустный? - спрашиваю - от Преподобного и грустный? Непорядок получается.
А тот мне свою историю рассказал и тоже спрашивает: как посоветуешь, что мне делать, отец?
Я ему и отвечаю:
- Конечно, сдать в дом для престарелых можно, но только, вишь как получается, венец-то ты тогда потеряешь. И все труды твои насмарку, обещание-то ты Самому Христу давал, Ему от него тебя и освобождать. И ты знаешь, мне даже показалось, что повеселел человек, во всяком случае, улыбаться начал.
Потом вернулся он в Москву и забрал своего большевика к себе домой. Снова принялся о нём заботиться, а тот возьми, и через неделю и умри. Вот ведь как Господь распорядился. Важно Ему было, как решит отец Питирим свой вопрос, обидится на старика, или простит, станет за ним вновь приглядывать, или прогонит.

- Вишь ты, венец-то, оказывается, даётся даже не столько за труды, сколько за Любовь. Преодолеть себя, возлюбив ближнего, а через Любовь к человеку возлюбить и Самого Христа.
Потом отец Павел поднял вверх указательный палец правой руки и торжественно подвёл итог всей истории:
- Вот и смекай, брат Сашка, это тебе почище любой математики будет, такие дела.

Рассказал мне батюшка эту историю и вновь принялся смотреть в окно, мы продолжали ехать молча. Только уже перед самой столицей я задал отцу Павлу вопрос:
- Батюшка, а какова дальнейшая судьба отца Питирима, он так и продолжает за болящими ухаживать?
- Ты знаешь, как похоронил он того большевика, вскорости и сам болеть начал. К врачам обращаться не стал, мол, на всё Божия воля, как Он решит в отношении своего монаха, так оно и будет. Прошло, наверно времени с год, поболел сердешный и скончался.
- Царство ему Небесное, - пожелал отец Павел и перекрестился.
- Да и чего ему тут делать-то на земле? Течение своё он совершил, веру сохранил и преумножил, а главное - венец стяжал. Плод созрел, и нечего ему тут пылиться. Это нам, нерадивым ещё придётся землю топтать, ради венца-то.
- Ладно, вот мы уже и приехали. Давай, веди, показывай, где тут у них Евангелия дают. И не дожидаясь подсказок, размеренным по-крестьянски степенным шагом стал спускаться передо мною в метро.

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Венец» опубликован: 03.03.2011 - alex-the-priest.livejournal.com/50500.html

«Закон бумеранга»

Для таких случаев надо иметь в знакомых хорошего священника-психолога
из тех, кто за словом в карман не полезет и направлять таких женщин к нему.
Не надо все брать на себя: иногда нужен и совет другого человека.
Даже духоносные старцы не все решали сами, а отправляли людей и к другим старцам...
Священник Александр Дьяченко:   Был у нас отец Максим
(уже покойный мой духовник архимандрит Максим (Маскалионов)).
Он мог, справедливый был человек! А мог и так вдарить! Больше таких нет…

Жена одного моего хорошего знакомого, женщина достойная доверия, рассказала мне такую историю... После того, как они с мужем поженились, у них 11 лет не было детей. К кому они только не обращались! Физиология нормальная, гистология нормальная, патологий нет,.. и детей тоже нет...
И вот как-то идет она по городу, тогда это еще был Загорск, и вдруг слышит сверху крик: «Лови»! Поднимает голову, а на четвертом этаже дома, мимо которого она шла, из окна валит дым. Молодая женщина бросает ей в руки сверток с младенцем, а сама выбирается на подоконник (и на карниз, видимо), и максимально пытается уберечься от огня. Пожарные примчались во время, и все закончилось благополучно. Спасли и маму, и ребенка. «И вот что ты думаешь, батюшка, в эту же ночь Бог подарил нам с мужем девочку»!

Сегодня очень много семейных пар, которые не могут иметь детей. Знаю одну верующую семью. Восемь лет прожили, и тоже ничего. Бедная девочка, что только ей не пришлось испытать за право быть матерью. И операцию ей делали, и таблетки принимала горстями. Наконец, - долгожданная беременность, - но вскоре радость сменилась отчаянием, жизнь зародилась, но не там, где должна была, и саму мать едва успели спасти. Когда все, что могли, испробовали, а ребенок так и не появился, решили взять отказничка из роддома... Взяли, и так полюбили, что у нерожавшей появилось молоко. А через полгода женщина почувствовала, что понесла собственное дитя. Сейчас у них двое ребятишек, которые купаются в родительской любви!

Разговариваю с одной пожилой женщиной, а та мне жалуется, - мол, у сына детей нет, такая трагедия. Рассказал я ей об этом случае, а она мне и говорит: «У нас в Красноярске у друзей сына получилось точно такая же история. В благодарность за доброе дело (тоже взяли младенчика из роддома) - Бог дал и свое дитя. Время прошло, и к неродному ребенку, без всяких видимых причин, стало проявляться сперва недовольство, а потом и вовсе появилась злоба. Вот и боятся брать».

Ненависть к ребенку - сатанинское чувство! У нас был такой случай... Помню, попросила меня одна мама освятить ей квартиру. Прихожу, как договорились. Пока раздевался, смотрю, а из одной из комнат выглядывают две девчачьи мордашки, лет семи-восьми. Мы тут же познакомились, и во время, пока я совершал освящение, они неотступно следовали за мной, все им было интересно. Когда стали молиться с поминанием всех членов семьи. Я спросил: «А как зовут вашу маму»? И они мне наперебой стали рассказывать, что их маму зовут Ангелина, «Это от слова «ангел», наша мама - ангел. Она добрый ангел»!
- Почему они у тебя такие разные? - спросил я у нее, уходя. - От разных отцов?
- Нет, - ответила она, - ту, что побольше, я взяла из роддома. Думали с мужем, что детей уже не будет, взяли, а на следующий год появилась своя. Потом мужа не стало, и вот одна их воспитываю...
- А чувства у тебя к ним разнятся? Ты кого-то любишь больше?
- Люблю обеих одинаково. Они у меня славные. Все хочу отца им нормального найти, да, вот, мужички пугаются. Если бы один ребенок был, то, наверное, уже нашла бы кого-нибудь. А так - все одна...

После освящения жилища Ангелина стала, хоть и редко, но все-таки заходить в церковь. Девочки пару раз причащались. Казалось, что все у них благополучно. Поэтому когда Ангелина пришла и неожиданно заявила, что решила избавиться от неродного ребенка, её слова прозвучали для меня словно гром среди ясного неба.
- Как же так?! - спросил я. - Ведь ты же любишь девочку! Если тебе материально трудно, то мы поможем, только ты не сдавай ребенка. Она у тебя уже в школу во всю ходит, и ведь не догадывается, что ты ей неродная. Сама подумай, как ей будет там, в детдоме, тяжело!
Женщина спокойно посмотрела мне в глаза и ответила:
- Я её ненавижу! Она виновата в том, что у меня не складывается личная жизнь. С каждым днем мне приходится все труднее себя сдерживать, чтобы не начать её бить!
Потом подходит ко мне, складывает ручки лодочкой, и просит благословить её отдать дитя в детдом!
- Я не могу благословить на предательство, мать...

В это время мать сосредоточенно ставит свечу, крестится. О чем ты, думаю, молишься? О том, чтобы дитя потом простило тебя, или уже выпрашиваешь нового мужчину?
- Ты окончательно все решила? Ты продумала последствия?
- Да, - отвечает она внешне спокойно, но в её голосе слышится раздражение...
Наверно она уже представляет, как завтра побыстрее покончит с этим неприятным делом. Наверняка поцелует девочку на прощание и пообещает скоро вернуться за ней. Но не вернется никогда. Все верно: с глаз долой, из сердца - вон... Наверно предвкушаешь, как счастливо вы теперь заживете с дочкой, может и долгожданный мужчина постучит в твою дверь. Только ведь это для тебя эта девочка чужая, а для твоей дочери - она родная. Та, что останется с тобой, будет смотреть в твои любящие глаза и целующие губы. Но она будет помнить, что ты точно так же целовала и её сестру, прежде чем та исчезла. Сперва она станет бояться тебя, а потом начнет ненавидеть. Время придет, и она обязательно разыщет сестру, и им будет, о чем поговорить. Ты вырастишь мстителя...

Завтра ты, женщина, запустишь бумеранг в свое будущее. И он обязательно вернется к тебе по своему неумолимому закону, и даже если ты сменишь имя, поменяешь страну проживания, он везде тебя найдет. С другой стороны, ты блаженна, мать! Потому что тебе, ни в этой жизни, ни в вечности, - не придется, в отличие от других, мучиться нашим извечным вопросом: «За что? Господи»!

В храм Ангелина больше не заходит...

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Закон бумеранга» опубликован: 10.02.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/8258.html

PS-1   Плачу... - Страшно это - про Ангелину.
PS-2   - Да, бумераг бумерангнет непременно! Спаси и сохрани, Господи, иБо не ведают, что творят...
PS-3   - Как же больно читать это...
PS-4   - Эх...
PS-5   - Эгоизм зачастую одевает очки слепости. Жалевом не поможешь, а вот помолится и за девочку, и за принявшую её мать - не помешает...
PS-6   - Эта страшная жизнь без веры и страха Божия, душевно-бездуховная, погибельная... Конечно, не ведает, что творит эта женщина с ангельским таким именем. Молитесь о них, батюшка. Вразуми, Господи!
PS-7   - Сколько таких бумерангов летает вокруг! Дом престарелых - удел таких родителей. Там эти бумеранги приземляются...

PPS   Вот-вот. Взяла же некогда девочку из детдома, воспитывала, значит хорошая, милосердная женщина. Ну сдвинулась крыша от тяжелой судьбы... Жаль, что никто не поддержал...

PPPS   Извините, может и не прав, но, как-то с ней надо было по-жестче поговорить. Это, своего рода, духовная истерика, которая может пройти от хорошего внушения. Женщине - немощнейшему сосуду, иногда нужно вправлять мозги по-мужски. За неимением своего мужчины, эта роль выпала Вам, а Вы, по всему видно, человек тонкий, добрый и мягкий... Для таких случаев надо иметь в знакомых хорошего священника-психолога из тех, кто за словом в карман не полезет и направлять таких женщин к нему. Не надо все брать на себя: иногда нужен и совет другого человека. Даже духоносные старцы не все решали сами, а отправляли людей и к другим старцам...
Священник Александр Дьяченко:   Был у нас отец Максим (уже покойный мой духовник архимандрит Максим (Маскалионов)). Он мог, справедливый был человек! А мог и так вдарить! Больше таких нет...
В своем рассказе я прессую время, на самом деле разговор был не один и не два. Да и мягкий и пушистый - я только в своем блоге, а вообще я до священства десять лет практически кайлом на железке отмахал в желтом жилете...
Трудно убедить такую женщину слушать что-либо, или кого-либо, - боюсь, что она несколько неадекватна... Почему таким детей дают? Вот вопрос...
R:   - У меня был знакомый - лет десять уголовниками на северах командовал, с голодными белыми медведями нос к носу встречался, спасал людей от смерти... А как был интеллигент с мягкой душой, так и остался. Он с урками справлялся, а с этой женщиной тоже бы не справился!
А что до адекватности: когда все хорошо - все адекватные, а когда жизнь идет вразнос - редко, кто не скатывается в неадекватность... Если пережить этот разнос, то все м.б. исправится и будет хорошо и спокойно. Ей ребенка дали, когда она была хорошей, а она сдает ребенка, когда стала плохой.
Извините: мысли вслух - могу быть и не прав - я ее не видел. Знать бы еще имя девочки - чтобы помянуть в записочке когда... Даст Бог, история еще на закончилась.
Священник Александр Дьяченко:   Маму я один раз видел, но только с родной девочкой, а приемную поминайте как Юлия (Иулия).

PPPPS   - На самом деле не всё так однозначно... Почитала комментарии выше и так нехорошо подумалось. У нас мужчины за женщин любят решать! Я не думаю, что мать виновата перед Богом за Юлию. Не смогла она понести подвиг, в нашей стране безумно тяжело остаться одной женщине с детьми. Не только не построишь личную жизнь (а женщина всегда остается женщиной - ей тяжело одной), но и на работе утопят тебя 10 раз: за болничные, за задерганность, за безпрерывные звонки детям с работы домой. Останешься на самой малооплачиваемой работе, а тут тебе, вместо того чтобы помочь, ещё и государство пнет какой-нибудь проверкой со стороны органов опеки! Сама сужусь по 23 ст. Конституции.
Вы рассуждаете как гуманист! Она не совершила зло. Зло совершил каждый мужчина который отвернулся от неё, и вот это зло настигнет каждого из них!
Священник Александр Дьяченко:   Зло совершают все... И каждый будет подвешен за свой хвостик... А вы смогли войти в её шкуру и понять, как никто другой. Взгляд с противоположной стороны. Спасибо Вам! Наверно ТАМ тоже будут и свои прокуроры, и свои защитники (я шучу)...

PPPPPS   - Я думаю это уже юридический взгляд на спасение, более свойственный католицизму. А мы будем надеяться на милосердие Божие, а не на совокупность смягчающих обстоятельств...
Священник Александр Дьяченко:   Вот как работать в такой обстановке? Бедные мы попы - шаг вправо, шаг влево - и получай в лоб!

PPPPPPS   "Время прошло, и к неродному ребенку, без всяких видимых причин, стало проявляться сперва недовольство, а потом и вовсе появилась злоба" - Это то, от чего меня предостерег мой духовник, когда я выразил желание к двоим своим взять еше приемного. А через два года жене поставили диагноз - рак, и теперь уже и своих не будет... В этой жизни все не однозначно и своим скудоумием (это я только о себе) понять причинно-следственные связи невозможно!

30.05.11   Касательно закона бумеранга - хочу рассказать следующее. Давно, когда мне было года 3, я начал осознавать, что у меня действительно есть младший братик - он младше меня на 2,5 года. Когда я дорос до 5 лет, начал понимать, что он гораздо талантливей меня. Говорят, в детях нет греха, но тогда мне хотелось - да и сейчас хочется - быть во всем первым, а его безгрешность давала ему большую меру талантов, чем мне. (Не понимаю, как тогда это понимал, может был гораздо умнее чем сейчас?) И для того, что бы стать опять первым, стал его учить грешить: мы у себя на даче под моим руководством стекла замазали глиной, влетело в основном ему. Через меня же в нашей семье появилась тенденция ябедничать, и уменьшилась любовь... Да, опять стал я первым, но радости в душе уже не было, была какая-то озлобленность! Прошло около десяти лет. Сейчас он уже оканчивает десятый класс, но у меня в душе - тоска и нелюбовь к брату... Люди, прошу вас! Не повторяйте моей ошибки, не заражайте злом близких - это очень плохо для души!!! Ярослав

03.02.12   О Юле. Батюшка, а как узнать о дальнейшей судьбе Юленьки? После вашего рассказа вряд ли она будет одинокой... Слава Богу! Читала перерывами, пойду - поплачу, потом опять немного прочту. Еще поплачу. Что же с нами делается? Что-то мне подсказывает, что всё будет хорошо! Уж не знаю, откуда появилась эта уверенность. Мы бы с удовольствием с детьми подружились с девочкой, как ее найти?

22.02.12   Есть человеческая логика, и есть - божественная. Мать согрешила неимением любви к неродному ребенку, жестокосердием. И кто знает, чем ей это аукнется. Как она живет, чем оправдывается перед родными, знакомыми, соседями, наконец! Кто-то её оправдает, но большинство - осудит... Буря эмоций возникла в душе при прочтении этого рассказа. А мы-то ведь тоже согрешаем - осуждением, неупованием на волю Божью, неблагодарением за ВСЕ случающееся... Может, другая, лучшая судьба, уготована для девочки и нам её знать не дано? Остается только коленки у образов протирать (как иерей Олег Переверзев говорит). Кого Бог любит, тому посылает страдания...

14.02.16   Меня вынудила уволиться непосредственная начальница. До того три месяца жестоко травила. В итоге отняла у меня работу. Этот поступок как - то вернется?

«С любимыми не расставайтесь»

Память и любовь - вещи разные, а их нужно соединить.…
Пусть у нас память к близкому - перерастёт в Любовь и встречу с Богом и Церковью…

У нас в посёлке жила семья, муж и жена, обоим лет по сорок, и двое детей: девочка лет семнадцати и мальчик лет десяти. Она была на виду, работала заведующей в магазине стройматериалов. Люди они были нецерковные. Он одно время попивал, но одумался, жену, говорят, очень любил, боялся потерять. Ездил он на «девятке», а жена - на «пассате». Как-то сломалась у Татьяны машина, и отдали её в ремонт в соседний с нами городок. Через пару дней они вместе с мужем поехали в обеденный перерыв её забирать. За рулём был супруг. И надо было такому случиться, что пока стояли и ждали на красный свет светофора, их машинку сзади слегка ударили, и она выкатилась на перекрёсток, и попала под грузовик. Женщина была не пристёгнута, вылетела через лобовое стекло на асфальт и погибла...

Татьяну многие знали, и, говорят, любили. Поэтому на отпевание в храм, помню, пришло множество людей. На мужа было страшно смотреть. Он даже ходил как робот, не сгибая ног в коленях и шаркая ими, как старик. Мы с ним разговаривали раза два в дни похорон. Я просил его проявить любовь к жене и молиться о ней, а, во-вторых, держать себя в руках и ни в коем случае не позволять себе снова пить. Теперь он единственный в семье и кормилец, и папа и мама в одном лице:
- Подтверди свою любовь к жене заботой о детях, - говорил я ему, - ей это будет в радость.
Он клятвенно обещал мне исполнять всё, о чём я его просил, но в храме после похорон я его уже больше не видел. Я тогда обратил внимание вот на что. Не смотря на то, что провожающих Татьяну в последний путь было очень много, я потом почти не встречал в поминальных записках её имени. Получается, пришёл народ на поминки, покушали, компоту попили и вычеркнули человека из памяти. На отпевании так плакали, а всё время сорока дней только я один и поминал её. Потом она несколько раз являлась одной своей верующей знакомой и прямо просила молитвенной помощи, говоря, что ей там очень плохо.

Через какое-то время узнаю, что муж Татьяны, распивая вместе с друзьями у нас на речке, решил покончить с собой. Тоска, мол, по жене разобрала. Пошёл и нырнул головой вниз. Речку нашу в полноводье воробей в брод перейдёт, так что свернул бедолага себе шею. Слава Богу, что позвонки сломались так, что поддались лечению, но всё-равно, минимум он полгода лежал, и до сих пор не работает. Узнал об этой беде от его дочери, та пришла на годовщину матери, смотрю, а пальтишко на ней совсем не по сезону. Разговорились. Спрашиваю:
- А на что же вы живёте?
- Я работаю, батюшка.
Она поступила работать в наш дворец культуры тапёром за гроши. Благо, бабушка еще своей пенсией делится... Сколько было друзей, а о детях все забыли. Так горько стало, представил, что это мой ребёнок живёт впроголодь, пошёл, собрал всё, что у меня в тот момент оказалось, по всем заначкам и карманам, отдал ей... Тоска!

Предложил придти к ним домой пособоровать неудавшегося самоубийцу. Отказался. Оказывается, теперь во всех его бедах виноват Бог. Словно не он за рулём сидел, а Господь рулил. Раз авария произошла возле церкви, значит, Бог и виноват. А если бы Татьяна погибла возле пожарки, то виноват был бы, видимо, Шойгу. А то, что убить себя хотел, так это всё от великой любви!

Вот включи сейчас какой-нибудь радиоканал, там тебе обязательно про любовь споют. И петь будут целый день, ты только слушай. А по телевизору, тебе про неё ещё и спляшут. Какую книжку ни возьми, или журнал - самое затёртое слово «любовь».

Вот умер человек, - уж как родные, бывает, плачут. Ну, думаешь, как же они его любили, теперь я их хотя бы на родительских службах увижу. Нет, не приходят. По моим наблюдениям, дети забывают родителей, как правило, недели через две. Мужья жён, и, наоборот, жены - мужей, за редким исключением, - почти сразу... Если много лет вместе прожили, тогда да, будут тосковать, таких примеров много. А если молодые супруги, то забывают ещё до сорока дней. Смотришь, прошло недели две-три, а уже с другими живут... Думаешь, а как рыдал, положив мне голову на плечо, обещая приходить в храм все сорок дней и молиться о любимой жене. Сейчас меня уже слезами не обманешь. В нашем посёлке всего населения тысяч семь, это не город, так что все у нас здесь как на ладошке...

Но самое обидное, что так быстро забывают детей. Я раньше думал, что забыть своё дитя невозможно, ан нет, оказывается обычное дело... Когда ещё работал на железке, то в нашей смене у одной работницы, одинокой женщины, погиб единственный 12-летний сын. Весть об этом тогда передавали по рации от одного участка к другому, пока не нашли несчастную мать. Помню её через полгода, мы стояли и вместе ждали электричку. И вспоминаю, как она, заливаясь, хохотала над каким-то анекдотом. Тогда я ещё про себя отметил: «А она может вот так весело смеяться через полгода после смерти сына». Тогда для меня это было удивительно, сейчас я уже ничему не удивляюсь...

Помню одного пожилого мужчину, который после смерти жены приходил молиться на все панихиды и литургии до сорока дней. На моей памяти это был единственный мужчина, который так молился о своей подруге, больше я таких случаев не припомню. Земные чувства обычно заканчивается краем могилы, Любовь же продолжается в вечности.

Почему же мы, тем не менее, всё время говорим о любви? Да потому, что уверены, будто имеем её. Любовью оправдываются у нас самые безсовестные поступки! Почему он бросил жену с детьми? - Потому, что полюбил другую! А... Ну тогда понятно, это чувство свято. Если любишь, можно подличать на всю катушку! Откуда это в нас? Да всё от него же, нашего лукавого «друга». Не даром же его ещё называют «обезьяной Бога». Любить он не способен, а как извратить высокое чувство, превратить его в орудие греха, - он тут как тут!

Как-то пригласили меня отпеть покойника. Усопший был далёк от Церкви, но сегодня церковное отпевание уже стало традицией, отпеваем всех подряд. У гроба собрались родственники.

Пребывая в таких умильных чувствах, я поднял глаза немного выше своего роста, и неожиданно увидел на невысокой горке статуэтку, высотой, приблизительно сантиметров 50. Увидел, и обомлел... Представьте себе обезьяну, сидящую на унитазе. Она одета в костюм благородного человека времён Шекспира. Усаживаясь на унитаз, обезьяна стянула с себя штанишки, как и положено благородному кавалеру. На голове у животного широкополая шляпа с пером, но самое главное, обезьяна в правой лапе держит человеческий череп. Левая лапа упирается в обезьяний подбородок, а правая отведена в сторону, и животное в позе роденовского мыслителя смотрит на череп и размышляет о бренности человеческого бытия. Её процесс мышления совершается параллельно в двух плоскостях, и в голове, и на унитазе. Видимо, кто-то, желая в своё время позабавить усопшего, подарил ему эту смешную вещицу, но никто и представить себе не мог, что через время эта самая обезьяна будет столь сюрреалистично указывать глиняным черепом точно на реальный череп её хозяина. Ещё одна изначально неверно выбранная жизненная цель. Человек может всю жизнь гнаться за миражами, а на выходе иметь даже не «0», а минус...

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «С любимыми не расставайтесь» опубликован: 22.03.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/11919.html

PS   Какая милая обезьянка))) А я вот много раз сталкивалась с мнением, что когда кто-то умер из близких, надо поскорее забыть его, - чтобы не жить прошлым. И нужно идти вперед к покорению новых горизонтов, какое уш тут молицца...
Священник Александр Дьяченко:   - Таких обезьянок стали шлёпать на стеклозаводах в годы перестройки, от безвыходности. Кстати, несколько месяцев назад я видел что-то подобное в магазине. - Забывая тех, кто тебя любил, ты теряешь себя...

PPS   "дети забывают родителей, как правило, недели через две" - Не может быть, не верится... Моей мамы нет уже 10 лет, крёстной уже лет 20, бабушки любимой 6 лет - я их никогда не забуду, навсегда они у меня в записках записаны... Я чувствую их рядом, любовь даёт представление о вечности...
Священник Александр Дьяченко:   Я проводил в последний путь около тысячи душ, и я знаю о чём говорю. У меня, как и у любого другого священника, есть опыт. А молитва и есть проявление высшей Любви. У Бога все живы. Просто память о человеке - и есть память. Вечная память - только у Бога и в Боге...

PPPS   Как-то уж очень грустно... Как смерть в кино отличается от реальной смерти, так и любовь в песенках отличается от настоящей любви: горшки, запоры, болезни, безсонные ночи, скучные обязанности по дому. Один труд и никакой красоты. С большой задержкой понимаешь что к чему...
Священник Александр Дьяченко:   Потом, со временем, вся эта проза жизни и претворится в то вечное чувство, с которым, как с билетом на право входа, пропустят душу туда, где она имеет право быть...

PPPPS   Помнится, на эмигрантских отпеваниях меня поначалу напрягало, что почти никто не плачет. Все какие-то сдержанные. Словно не родную кровиночку потеряли, а просто присутствуют на официальном мероприятии. Потом уж понимаешь, что даже при капельке веры смерть - это не ужас, от которого нужно голосить и об стенку биться. Все мы уйдем к Господу Богу. Там у Него, хоть разочек, да встретимся по-новой...
Ничего, что женщина засмеялась после смерти сына. Смех-то ее все слышали, а слезы одному Богу ведомы. Чужой крест всегда легче кажется... Спасибо, отче, за рассказ. Грустный, но все равно с надеждой.
R:   - Алеш, знаешь, я тут была на эмигрантских похоронах... Сегодня ровно месяц, как у нашего отца-настоятеля мама умерла. На отпевании народу было как на Пасху, в храм не войти, и рыдали почти все. А он нас потом всех утешал, успокаивал, и был сам настолько светел и рад совершенно неземной радостью... Но у него мама уходила - дай Бог всем такую кончину. До последней минуты с Богом была, последний раз причастилась перед самой-самой смертью, и хотя терпела сильнейшие боли, все равно была постоянно в ровном веселом настроении, утешала всех близких, подбадривала. Когда прошла информация, что она скончалась, за два часа почти весь приход успел на первую панихиду собраться, хотя живут почти все очень далеко. И сейчас, считай, почти все записки за упокой начинаются именем новопреставленной Марии.

PPPPPS   Родителей и детей забыть невозможно, ИМХО. Скорее всего, у нас просто нет такой традиции (а надо бы) - поминать усопших в церкви. Не все понимают, что действительно, память, выраженная в молитве - высшая Любовь, как Вы сказали. Спасибо за пост!

PPPPPPS   Батюшка, Вам наверное в силу своей деятельности приходится так много сталкиваться с отрицательной стороной человеческой жизни, человеческих отношений! Я тоже знаю людей, чью жизнь уже сейчас можно назвать адом. Но в последнее время очень согревает мою душу одна семья: мама 84-х лет и двое её совсем немолодых детей (сын и дочь). Она овдовела в 37 лет и сама поднимала детей. Сейчас она хворает, но с какой же любовью и преданностью сын и дочь ухаживают за ней, выхаживают её, оберегают и хранят... Сын её рассказывает: - мама терпеливо сносит все свои болезни и врачей "пугает": говорит, что любит свои болезни и грыжу свою любит, что она слишком тяжело работала и это её грыжа. И что любить нужно не только своё здоровье, но и нездоровье... Я смотрю на них и понимаю, у кого надо учиться любви, терпению и вере в Бога!
Священник Александр Дьяченко:   Вы правы, у врача весь мир болен, моя родственница врач-гигиенист постоянно моет руки и "падает в обморок", видя нас жующими пирожки на улице, купленные где-нибудь с лотков. Много добрых и хороших примеров, если бы их не было, наверно и нашу жизнь на земле Господь прекратил, за ненадобностью... Я так пишу, рассчитывая на людей, неопределившихся с верой, - чтобы выпятить проблемы и показать тому, кто не обращает на это внимание, ужас греха!

PPPPPPPS   ох! ох! ох! Очень поучительно. И внушительно так, с высоты "духовного опыта"... Не стоит судить людей строго и считать мерилом "глубины" скорби - частоту посещения родительских суббот! Мы очень многого о людях не знаем, о том, что у них внутри. А автор - что, не терял никого? (похоже...) И - потом не улыбался вапще?
Священник Александр Дьяченко:   Хотя бы родительских, - это то, что знает наверно каждый мало-мальски православно ориентированный человек. А скорби без определённой цели - безплодны, только разрушают человека. Поэтому, если не заботимся об ушедших, их душах, то скорби безплодны! А должны приводить к цели, спасаемся через них...

PPPPPPPPS   То, что люди редко приходят в церковь, чтобы заказать панихиду или, хотя бы, подать записку за упокой, - в первую очередь говорит о состоянии их веры, а не памяти. Невоцерковлённый, а тем более неверующий человек может постоянно помнить об усопшем, но не понимать в полном объёме, зачем нужно церковное поминовение. А если он не понимает этого, то лишний раз в церковь и не зайдёт. Если вопрос "зачем?" не находит ответа, то и память будет вполне осознанно подводить. Я вот наоборот, годами каждую неделю пишу в записках одни и те же имена, но это не память, а всего лишь привычка. Я нечасто вспоминаю людей умерших год-два назад и более, но подавая их имена на панихиду, выгляжу "правильно". Только что с того толку-то, если всё делается на автомате, но без памяти при этом?..
А отсутствие слёз и внешних симптомов скорби через небольшое время после похорон - не должно позволять нам судить об истиных чувствах людей. Многие успешно скрывают свой траур, и совсем уж мало таких, кто его демонстрирует нарочито, на публику. Моя мама на похоронах своего родного отца не проронила ни слезинки, таким же "безчувственным" оказался 11-летний двоюрдный брат на похоронах своей матери. Но я же знаю, как они переживали! Просто это такой тип людей, которые не умеют или не хотят проявлять свои эмоции, особенно, если они отрицательные... Не вижу в этом никакого греха, а тем более, повода для кривотолков.
Священник Александр Дьяченко:   Вы умница, я специально несколько смещаю акценты. Понятное дело, что человек не забудет никогда своих близких! Но в заглавии я написал: "С любимыми не расставайтесь". Память и любовь - вещи разные, а их нужно соединить... Любовь обязывает верить, что она не исчезнет и после смерти, а поэтому и необходим труд молитвы по усопшему твоему близкому человеку... И еще хочу, чтобы у читателей проявилось несогласие со мной (уж больно много я вижу подтверждений моих слов). Пусть у нас память к близкому - перерастёт в Любовь и встречу с Богом и жизнь в Церкви! Спасибо вам!

PPPPPPPPPS   Из кураевского форума: "Я 2 года назад стояла у гроба своего сына. И в приходе меня не утешали, не сочувствовали, - меня поздравляли. У женщин текли слезы по щекам, они их не видели, улыбались, обнимали меня и говорили: «Люсенька, радость то какая, твой Сережа в раю. Твой сынок здоров, у него никогда не будет больше боли, не будет инвалидной коляски. Он сейчас уже видит Христа! Какая ты счастливая, у тебя теперь есть свой заступник перед Богом!» Я сидела у гробика, шла строгая служба вторника первой седмицы Великого поста. После месяца ненастья в окно храма светило солнце, медленно гладило лучом щечку моего ребенка. Да, была боль в душе. Но в духе был праздник. Как объяснить разницу? Как будто душе приоткрылась прекрасная и вечная тайна. А душа болела из-за разлуки. Разлуки с чем? С этим безконечно больным телом? А сын мой - он-то жив! И я еще увижу его. Только не больного, а здорового и счастливого! Что такое наша жизнь? 6 лет или 96 - это перед вечностью - миг. Я благодарна Господу, что он забрал к себе моего малыша. Он своим страданием здесь получил то, что моим остальным детям дай Бог заслужить многими подвигами и не меньшими скорбями, только растянутыми во времени. «В мире скорбны будите». И черная одежда не давила, а освобождала от чего-то. Отпевание. Сережу вынесли на середину храма, батюшка переоделся в белую ризу. И солнце тут же перешло за ним и опять опочило на светлом личике (или уже лике?) Безнадежно рыдала неверующая свекровь. А у остальных был праздник. Вы слышали чин отпевания младенцев? Это одна из самых светлых служб! Церковь не трудно и мучительно молится о прощении грехов усопшего, а, торжествуя, провожает в Рай свое чадо. И был 40 день. И опять после пасмурных 1,5 месяцев было полное весеннее солнце. Полную панихиду служили при открытых Царских вратах. К Пасхе уже все начистили в алтаре. И залитый солнцем алтарь горел пасхальной радостью! Когда закончилась панихида, батюшка легко вздохнул и тихо, для себя сказал: «Ну вот, и новый святой родился». Мама стояла рядом и расслышала. Я за 4 года до этого возила Сереженьку к старцу о.Кириллу Павлову в тайной неофитской надежде на исцеление. Отец Кирилл благословил тогда Сережу и сказал: «Человеком Божиим будет». Я не поняла тогда, ведь только святого Алексия называют Человеком Божиим. 40 день пришелся на празднование Алексия, Человека Божия! 2 месяца назад моя знакомая хоронила своего больного ребенка. Я не смогла приехать проводить. Потом она мне рассказывала то же самое, что пережила и я! И как же страшно хоронить детей неверующим людям! И другой вопрос - зачем Господь дал Сереженьке эту страшную болезнь?
- Ну, во-первых, Сереженька претерпел все и унаследовал Царствие Божие.
- Во-вторых, он ввел в церковную ограду нас с мужем, в церкви растут его 3 младших брата. А скольким людям он помог спастись, когда они помогали ему! Понимаете, он был убогий, т.е. находящийся У БОГА. А мы, приближаясь к нему со своей милостью, приближались к Богу!"
Священник Александр Дьяченко:   Спасибо, для верующих всё понятно, беда - с неверами...

PPPPPPPPPPS   Простите, батюшка, но что ж вы так все печально пишите?
То ли - от противного учите? Но одна тоска :( Вас почитать и жить не захочится... Ведь жизнь светлее, есть счастливые люди, есть те, кто не забывает, есть те, кто любит... Это не в упрек... а крик души. Прямо... вы так хорошо пишите, но так все плохо и черно, безпросветно...
Священник Александр Дьяченко:   Ну, согласитесь, что всё-таки не всё печально. Где-то и весело... Я уже отвечал, что у врача все больны телом, а у священника - духом. Пишешь о том, что потрясло и запомнилось... А в этом посте - во многом проявилась моя обида, ведь каждого усопшего провожаем проповедью, живыми примерами, - а людям словно наплевать на память о близких. Молятся о своих - единицы. А без Бога, вы правы, всё безпросветно...

PPPPPPPPPPPS   Меня смерть близких людей заставила поверить в то, что со смертью жизнь не кончается. Такое странное чувство было: вроде человек умер, а любовь к нему никуда не исчезла, и боль не проходит, просто учишься с ней жить. По мере воцерковления приходило понимание того, что нужно за них молиться. Я и раньше это знала, но только умом, не сердцем. Жаль только, что надо так много времени, чтобы это понять... Живой журнал у Вас замечательный, вчера на одном дыхании все записи прочитала. Спасибо Вам.
Священник Александр Дьяченко:   Спасибо вам за ваши слова, именно это я и имел в виду, когда писал этот пост!

PPPPPPPPPPPPS   Я когда то в МП-шный храм ходил, заказал отпевание бабушки с дедушкой, так они деньги взяли и не сказали мне, что для невоцерковленных и неверующих людей таинство это не подходит, можно сделать им еще хуже. Только один дьякон знакомый подошел, спросил как их звали и сказал, что будут за них молиться, хотя мне тоже не объяснил зачем... Если люди не подают поминальный записки, - это не значит что усопшие забыты, - просто народ не видит смысл этих записочек, - поминают же их по язычески - водкой, не чокаясь...
Священник Александр Дьяченко:   Я тоже мп-шный священник. Кто-то сказал вам неправду по поводу неотпевания ваших сродников, а вы, не разобравшись, огульно всё стали отрицать. Вы, видимо, ещё молодой человек, и у вас должен быть светлый разум. Сделайте усилие, поинтересуйтесь! Никогда поминаемому человеку не будет плохо от проявленной к нему любви!

PPPPPPPPPPPPS   Читала, хотела написать о той женщине, что смеялась над анекдотом, но вижу, что ее уже защитили... Мой муж умер два с половиной месяца назад, но я не потеряла способности смеяться. Без него тоскливо, если раньше нам и слов не надо было, чтобы понимать друг друга, то сейчас я больше пишу, больше говорю с людьми, вернулась потребность в общении. Но с удивлением отметила, что ни шутить, ни ценить шутки не стала меньше. Все осталось по-прежнему, только теперь моя смерть стала мне желанной, родной... Да еще покой на душе - оттого, что муж больше не страдает, что мне не надо цепляться за мирские ценности, суетиться, бояться потерять дом, работу. Исчезла тоска по неродившимся нашим детям, без зависти смотрю на молодых мам, и даже счастливые влюбленные не вызывают острой боли, потому что нам довелось испытать то, что далеко не каждому в жизни дается... Правда, страшно влекло на тот свет, не до такой степени, чтобы наложить на себя руки, ибо понимаю, что это страшно, греховно и нечестно. Но я начала мечтать о том, как уйду к мужу... Священник это приравнял к суициду, назвал смертным грехом и отчитал меня. Муж мне часто снится. Говорил, что ему там очень хорошо, был счастлив оттого, что знал, что я его продолжаю любить, сказал, что моя жизнь до встречи с ним пройдет легко. Я потом о своих снах батюшке рассказала, но он призвал меня не верить снам, потому что там нас могут искушать бесы. Но у нас есть подруга, она часто видит сны, которые сбываются. Ей и дата смерти Андрея приснилась. В день смерти ее матери - она увидела ангелов, которые сказали: "Пора". Ей несколько раз являлся мой Андрей, тоже говорил, что хорошо ему там, а после этого она сфотографировала цветы, которые ей подарил знакомый. На фотографии над ними в воздухе завис переливающийся шар. У меня есть эта фотография. Разве это могут быть бесы?
Священник Александр Дьяченко:   Со снами будьте осторожны, Я как-нибудь напишу об этом. Вот именно в эту область, тоски по усопшему человеку, - они, действительно, имеют привычку соваться. Никогда не принимайте никаких чудес, но и не хулите их, - просто не замечайте! Хотя Ваш близкий человек ушёл, но остался ваш опыт. Разве можно сказать женщине, потерявшей единственного ребёнка, что она больше не мать? Конечно, нет, - остался опыт матери. Вам следует молиться об усопшем, но строго в пределах, определяемых Церковью. Не нужно никаких "добавочных" подвигов и не нужно слёз. Вы своей молитвой поддержите Вашего мужа. Т.к. у Вас остался муж, и Вы не перестали любить (а это главное), то и Ваш молитвенный подвиг принесёт и Вам венец!

PPPPPPPPPPPPPS   Не вижу противоречия. Если бы не было на то Господней воли (ведь, как известно, даже волос с головы не упадет без его соизволения) - не толкнули бы машину в зад, не выкатилась бы она на перекресток, не случился бы грузовик... и т.д. Тыщи раз сидел он за рулем, и наверняка были похожие ситуации, - россияне не любят пристегиваться, ждать, уступать и прочая. Но именно в этой - произошло по воле Божией - трагический инцидент...
Священник Александр Дьяченко:   Это Вы не видите противоречий, а человеку, особенно без веры, всегда нужно определить того, кто виноват, ну и, естественно, обелить себя. В моё первое отпевание, а я отпевал тогда парня лет 22-х, единственного сына вдовы, я впервые услышал крик с проклятием в адрес Бога... Всегда ли правомерно говорить о замысле Бога? Может - о попущении? Или о результате выбора человека? Нам трудно судить со стороны, тем более, не зная жизни других людей, семей... Что стало результатом чего?

29.03.12   "Вот умер человек, - уж как родные, бывает, плачут. Ну, думаешь, как же они его любили, теперь я их хотя бы на родительских службах увижу. Нет, не приходят. По моим наблюдениям, дети забывают родителей, как правило, недели через две. Мужья жён, и, наоборот, жены - мужей, за редким исключением, - почти сразу... Если много лет вместе прожили, тогда да, будут тосковать, таких примеров много. А если молодые супруги, то забывают ещё до сорока дней. Смотришь, прошло недели две-три, а уже с другими живут... Думаешь, а как рыдал, положив мне голову на плечо, обещая приходить в храм все сорок дней и молиться о любимой жене. Сейчас меня уже слезами не обманешь. В нашем посёлке всего населения тысяч семь, это не город, так что все у нас здесь как на ладошке..." - Что народ оскотинился - другая тема. Из прошлого, даже атеистического, мы имеем другие примеры. Сейчас храмы работают. Да нужны ли они? Деньги, благополучие - вот единственная мысль, которя двигает нашим народом. И вот уже батюшки холодеют душей и не знают хороших примеров в жизни. "Все так поступают". значит и ты предавай, продавай за безценок. Читая ваши рассказы, ловишь себя на мысли, что все кругом плохо, народ измельчал и ты будь таким же: тяни на себя кусок тепла и еды. Нельзя, так батюшка. До нас из древности дошли жития святых, а жития грешников попали только в связи с житиями святых. Подумал я: а я-то могу со своим опытом вспомнить что-то светлое. И вспомнил. Есть у нас знакомая у нее 11 детей. Сейчас уже многие выросли, и был период, когда муж ее загулял, а потом с ним случилась беда, и он умер. Детки ее многие уже сейчас выросли и своих детей имеют. И счастливы все, и она, еще не такая уж старая, живет, я, так понимаю за их, счет. Так вот когда у неее было уже детей человек 9 хотела она еще взять почему-то приемного. Но не получилось. Так думаю, если бы взяла, то не было бы этих историй, у вас описанных. Я понимаю, батюшка, ваши истории сильнее действуют на психику, чем положительные и все ж надо писать правду, тем более священнику. Всегда и везде есть рядом с грязью положительные примеры. А если не найдеутся, то надо самому их дать. А то у нас священник вроде прокурора: в храм не ходят, детей не любят...

28.09.12   Любовь и вера. Мы с мужем крещены были в Православие,но в Храм ходили, как большинство, то есть никак - свечку поставить. Когда ушла моя мама, это было такое сумасшедшее горе - я до последнего мига верила, что врачи ошибаются и мама выживет и готовила ее квартиру к ее приходу - мыла, чистила, начала ремонт, чтобы она вернулась в чистенький дом... Но ее не стало. Она не была крещена, но батюшка в нашем приходе сказал, что есть специальный чин для некрещенных - именно тогда мы впервые разговаривали с нашим настоятелем. Мы молились за маму как умели, перечитали море сайтов о смертной участи, а потом ушла бабушка моего мужа, которую он безумно любил, муж съездил проводить ее - двое суток в дороге туда и двое - обратно и там - три дня. Как он сказал: она всегда могла прийти ко мне и один раз я обязан прийти к ней... (Мы живем в Австралии,а бабушка жила в Петербурге). Потом заказали уже здесь все необходимые службы - она была крещенной и батюшка нам растолковал, когда и какие панихиды, мы старались не пропускать ни одной. Наш батюшка дал нам свой телефон и сказал, если что, звонить. И однажды, когда мужу было невмоготу, он в отчаянии позвонил отцу Владимиру и так тот хорошо с ним поговорил и пригласил совершить молебен, как-то очень простыми словами донес важные вещи до мужа и муж в один прекрасный день сказал, что надо бы на Литургию сходить, а потом - что надо бы на исповедь... И наш батюшки проявил столько любви и терпения с нами, чтобы просто начали ходить и ходить... И читать и понимать многое в себе и в жизни. Вот так наши ушедшие любимые привели нас в Храм. Сейчас не сходишь воскресенье на Литургию - и вроде пусто и неправильно. И без исповеди тоже страшно - вспомнишь свежую порцию застарелых грехов - и скорее на исповедь и без молитвенного правила уже страшно и боишься Господа прогневать, хотя не получается... И панихиды стараемся не пропускать.Так что у всех по-разному все же.

«Три встречи»

Старость - венец жизни.
Именно в состоянии, когда плоть становится немощной,
а время вокруг летит неудержимо быстро,
человеку мыслящему свойственно подводить итоги…

С Верой Павловной, человеком учёным, всю жизнь посвятившей исследованиям в области создания новых лекарственных препаратов, мы познакомились у нас в храме, лет пять тому назад. Она была уже человеком пожилым, но оставалась интересным и умным собеседником.
- Вот, батюшка, - и она показывает мне упаковку, в которой находится флакон с жидкостью тёмного цвета, - в моих руках результат многолетних исследований. Но я не могу найти понимания ни у одного отечественного производителя, хотя то, что мне удалось получить, в своём роде уникально. Немцы предлагают за него приличные деньги, но мне бы хотелось оставить препарат на родине. Может, среди ваших знакомых есть люди, способные заняться его производством?
- Вера Павловна, лекарственные препараты это несколько не моя область. Но, думаю, что если ваши лекарства не нужны здесь, то следует отдать их тем, кто в них реально нуждается. Если хотите, давайте послужим краткий молебен целителю Пантелеимону, а святой человек сам разберётся что делать с вашим изобретением.
- Молиться? - Учёная женщина посмотрела на меня с нескрываемым удивлением, но как человек воспитанный, ничего не сказав, вышла из церкви.

И я почему-то вспомнил, как однажды в воскресный летний день встретил возле нашего храма пожилую интеллигентную москвичку. В руках у неё было ведро, в которое она, после прогона коров на пастбище, подбирала с дороги навоз.
- Матушка, - весело кричу ей, - сегодня праздник, оставь ты это дело, пошли Богу молиться.
Вот она тогда посмотрела на меня точно так же, как и Вера Павловна, но правда, ещё и добавила:
- Иди, иди, батюшка. Я в ваши поповские сказки с детства не верю.

Каково же было моё удивление, когда по прошествии пяти лет с той самой встречи с Верой Павловной, наш общий знакомый привез меня к ней на дачу. Хозяйка просила освятить её маленькое поместье в шесть соток, и я ехал, даже не подозревая к кому. Но узнал её сразу, женщина практически не изменилась, только может, немного похудела.
- Отец Александр, как же я вас ждала. Необходима ваша помощь.
Мне оставалось только удивляться, чем же я могу помочь неверующему человеку?
- О, батюшка, - она интригующе подняла палец вверх, - сейчас я вам всё объясню. По вашему же совету я продала права на мои изобретения в Германию, и на часть этих денег построила вот такой небольшой хорошенький домик. Мне здесь очень нравится, но в последнее время меня начинают безпокоить некоторые странности.
- Вот обратите внимание, - указывает она на что-то белое, похожее на белила, разлитое по оцинковке. Вам не кажутся эти следы странными? А вот это пятно тёмного цвета у меня на полу в прихожей. Смотрите, вот оно, и тоже, обратите внимание на форму. Это вам ничего не напоминает?
Размышляю вслух:
- А что оно мне должно напоминать, грязь как грязь, да и оцинковке положено окисляться. Всё в пределах нормы.
Вера Павловна с разражением:
- Ну, а что вы скажете на это? - она подводит меня к саженцам яблоньки и сливки:
- Почему у них обломаны вершинки?
- Так к вам на участок пройти ничего не стоит, мало ли здесь мальчишек лазают, вот кто-нибудь и напроказничал.
- Батюшка, - начинает кипятиться старушка, - как же вы не понимаете?! У меня на даче обосновались инопланетяне. И пятно, на которое вы изволили сказать, что это "грязь", вовсе не грязь, а следы от их космического топлива. А верхушки у деревьев не обломаны, а срезаны бластерами!

Ах, вот, оно в чём дело! Добрая хозяйка повела нас за стол. Видно было, что она готовилась к нашей встрече. Накупила к чаю несколько видов печенья, мороженого.
- Короче, - заговорила она с доверительно заговорщицким видом. У меня в земле под участком расположена их база. Часто по ночам я слышу, как гудят их компрессоры по откачке воздуха.
- А с чего вы взяли, что на вашем огороде завелись именно инопланетяне? - вежливо поинтересовался наш общий знакомый.
- А вы что же, голубчик, здесь, у себя в провинции, прессу не читаете? Вот смотрите, - и она предъявила несколько номеров богато иллюстрированной газеты, со страниц которой на нас смотрели странные существа с огромными глазами и длинными пальцами с присосками на концах.
- Уже в течение трёх лет я не пропускаю ни одного номера, и в каждом пишут об инопланетянах, и мой случай уже далеко не единичен, существует целая сеть. Инопланетяне вокруг нас.
- А вы не пробовали обратиться в редакцию этой уважаемой газеты и рассказать о вашем случае? - снова заявил о себе наш третий товарищ.
Вера Павловна посмотрела на него с мудрым спокойствием Штирлица:
- Я ездила к ним, - два раза. В первый раз, когда я уже выходила из метро, пришельцы прокололи мне барабанную перепонку в правом ухе. Ну, а во время моего второго посещения, как вы догадываетесь, мне прокололи вторую перепонку, уже в левом ухе. Я пошла в поликлинику Академии наук. Меня там долго смотрел врач "ухогорлонос", который сказал, что у меня через нос в голову вставлен металлический штырь размером, никак не меньше 12-ти сантиметров. И что вы на это скажете, батюшка? По вашему, это всё тоже «шалуны»?
Мне её было жалко, но я понимал, что переубеждать старушку безполезно, ни к чему это не приведёт. Да и зачем, ведь во всём остальном она рассуждала вполне здраво и логично. Поэтому и пришлось, поджимая губы, сочувствующе качать головой:
- Подумать только, совсем обложили, уже и на даче от них не скрыться, и куда смотрит правительство? Откуда такая безпечность?
Уже прощаясь, я предложил Вере Павловне:
- Матушка, а может, всё-таки, в храм станете ходить? Всё же и защита, какая никакая, будет?
- Не получается, друг мой, - вздыхает пленница инопланетян, и доверительно берёт меня под руку, - как только соберусь к вам, они меня начинают забрасывать воздушными шариками, сбивают с дороги и приходится возвращаться.

Вот, приблизительно так думала и Людмила, преодолев рубеж своих 65-ти. Кто я? Бывшая актриса средней руки. Как прошла моя жизнь? Во множестве попыток проживать на сцене жизнь чужую. А моя собственная чего стоит, в чём её ценность и неповторимость? И чем больше она так задумывалась, тем больше убеждалась, что в душе и за душой у неё пусто. А здесь подоспело ещё и время всех этих ваучеров, демонстраций и танков на улицах Москвы. Хотелось зажать уши руками, закрыть глаза и исчезнуть из этого мира, но разве это возможно?
Однажды, неожиданно для себя, она зашла в одну небольшую старую церквушечку на окраине Москвы. Именно здесь в тишине и прохладе храма, среди сосредоточенных на чём-то неземном иконных ликах, она почувствовала, как царящая в храме тишина входит в неё, и ей становится радостно и покойно, может, впервые за последние месяцы. Ей никуда не хотелось идти, время для неё остановилось. Потом состоится первый в её жизни разговор со священником, она станет читать Евангелие, но то состояние покоя и тихой радости, что посетила её в ту первую встречу с Тишиной, она уже не забудет никогда. Ей будет хотеться вновь и вновь возвращаться в тот день, и только потом она поймёт, что путь в ту радость лежит через покаяние.

Добавлю, что через несколько лет, один из монастырских благотворителей, в благодарность за ту жертву, подарит сыну матушки Людмилы прекрасную квартиру. А сама она так и останется в монастыре. И сейчас, не смотря на почтенный возраст, матушка старается не пропускать ни одной службы. За её решимость и самоотверженность Бог дал ей чудный дар - дар Любить. К этой маленькой немощной женщине стекается народ со всей Москвы, потому что все мы, и старые, и юные, на самом деле хотим одного, - чтобы нас любили и немножко жалели. Удивительно, но её хватает на всех.

Я очень обрадовался, когда мой друг, отец Виктор, сообщил, что его старица, матушка Людмила, хочет побывать в тех местах, где он служит, посмотреть наши деревенские храмы, познакомиться со священниками, в том числе и со мной. До сих пор звучат у меня в ушах её слова: «Батюшка, мы все хотим, чтобы нас, словно детей, кто-то сильною, но доброю рукой гладил по головке. Я поняла, что служение любого христианина, а уж тем более священника, это, в первую очередь, служение Любви, потому что Сам Бог есть Любовь. А всё остальное к этому уже только прилагается».

Не прошло и недели после отъезда матушки Людмилы, как мне позвонили и попросили поехать в соседнюю деревню причастить умирающую. Мы договорились о встрече и поехали. Меня привезли даже не в саму деревню, а в большой дачный посёлок, разросшийся вокруг неё. Встречала нас женщина средних лет, а встретив, сразу же провела в дом. В одной из комнат на кровати лежал человек, вернее то, что осталось от человека. Я увидел на подушке почти лысый череп, обтянутый кожей. На меня смотрят два потухших выцветших глаза, в них нет жизни, нет и интереса ко мне. Спрашиваю:
- Как ваше имя?
Человек молчит. Начинаю водить рукой у неё перед глазами, зрачки двигаются следом. Чуть ли не кричу:
- Вы понимаете, кто я?
Глаза ответили, что да, понимаю.
В таком состоянии причащать человека можно только в том случае, если раньше он ходил в церковь, исповедовался и причащался. А если нет, то, находясь в разуме, умирающий должен подтвердить свою веру во Христа, иначе я обязан уйти.Прошу хозяйку:
- Расскажите мне о ней.
- Эта женщина моя старшая сестра. Всю жизнь прожила на юге, преподавала в университете. Она добрый и очень образованный человек, всегда много читала. Когда в стране, в начале 1990-х, стали происходить известные события, ей уже исполнилось 65 лет. Но ощущала она себя много моложе своих лет. Её всегда влекли к себе две вещи: мистика и политика. Избрав первое, она с головой окунулась в таинственное. Стала изучать астрологию, а если она что-то бралась делать, то делала это очень основательно. Тогда же поступила учиться на курсы к известному астрологу Павлу Глобе, и проучилась у него пять лет. Потом ещё увлекалась нумерологией, училась гадать и лечить людей экстрасенсорными пассами. У неё многое получалось, но потом, видимо, возраст стал брать своё. Вы на меня не смотрите, моя сестра много старше, ей за 80. Она уже не могла ходить, а последние года четыре только лежит. Муж её давно скончался, а дети к себе не берут, вот и лежит она у меня здесь на даче. Стараюсь за ней ухаживать, но ничего не могу поделать, тело покрывается пролежнями, на спине участками оголился позвоночник и в костях открылись гнойные свищи. Батюшка, она очень страдает. Все эти годы врачи обещают, что сестра умрёт со дня на день, а она разлагается, но не умирает. Я советовалась со знающим человеком, и он сказал, что если сестру причастить, то её не станут больше задерживать, и она умрёт. Я уже приглашала священников, но никто не согласился.
- Отчего же вы полагаете, что я стану причащать астролога? Если она сознательно шла против Бога, то в такой ситуации и я безсилен.
- Батюшка, но ведь человек способен меняться, может же она изменить свою прежнюю точку зрения и покаяться!
- Но для того, чтобы ей покаяться, она должна быть в разуме! - восклицаю, досадуя на непонятливость моей собеседницы.
- Батюшка, она в сознании и полном разуме, и никогда его не теряла. Поговорите с ней сами.
Подхожу к больной:
- Поймите меня, если вы не покаетесь в том, чем занимались раньше, - я не смогу вас причастить.
- И ещё. Вы должны подтвердить, что верите во Христа как Бога.
Глаза ожили и посмотрели в мою сторону:
- Каюсь, - прошептал человек, - и верую, пожалейте.
И из них покатились слёзинки. Через несколько дней мне сообщили, что она умерла.

А здесь недавно стою на перроне, встречаю электричку из Москвы. Людей немного, вдруг замечаю маленькую знакомую фигурку. Вот здорово, Вера Павловна, моя старая приятельница, видать домой в Москву собралась.
- Вера Павловна, - приветствую её, - почему у вас такой расстроенный вид, что-то случилось?
- Случилось, батюшка, - вздыхает женщина и достаёт кошелёк.
- Вот, здесь, в этом кармашке у меня лежали пять купюр по сто рублей. Я сама сегодня утром положила их сюда, а сейчас, можете полюбоваться, пусто!
Лезу в карман:
- Голубушка, давайте я вас выручу, хуже нет, как оказаться в дороге без денег.
- Нет-нет, отец Александр, вы меня не поняли, деньги у меня есть, доберусь... Меня другое печалит, - и она с грустью смотрит мне в глаза.
Наконец до меня доходит:
- Неужели, вы подозреваете, что это они?
- К сожалению, больше просто некому. Вот я и вспоминаю, как мы их ждали, мечтали о контакте. Думали, что станем дружить и обмениваться научными достижениями. Когда они принялись меня изучать, то я сама как учёный, соглашалась на всё, и на проколы в ушах, и на этот штырь в носу, а они, в конце концов, меня просто взяли и обокрали. Вместо контакта они шарят у меня по карманам. Вот вам и высокоорганизованная цивилизация, братья по разуму, а оказались, банальными жуликами, батюшка!
И с обидой махнув рукой, она направилась навстречу электричке, сопровождаемая пронзительным скрипом колёс её старенькой тележки.

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Три встречи» опубликован: 20.03.2010 - alex-the-priest.livejournal.com/30628.html

PS   Кара Господня?
Спаси Вас Бог за рассказ, отче! Позвольте поделиться навеянными мыслями. Я знаю одну бабушку (Наталью) лично. Узнала я ее пару лет назад, когда только пришла в храм - горб на спине, ест в основном просфоры, целый букет болезней, а 2 месяца назад вообще упала, сломала бедро, лежит в гипсе и в пролежнях... Она 18 лет в церкви работала до нашего знакомства, говорит, что в церковь пришла здоровой... Галина, добрейшей души женщина, которая ухаживает за ней, ходит еще к нескольким таким же безпомощным одиноким старушкам (монахиням, между прочим) и рассказывает о жутких пролежнях и дырах в теле, размером в куриное яйцо...
Я хочу сказать, что "оголившийся позвоночник" и прочее - не суть признаки астролога. Наказание ли это? Человек страдает, просит смерти - значит наказание. А за что же в равной мере наказывать и астролога и монашку? Ах, как сложно постичь справедливость Божьего Суда...
Re:   Простите, если я ошибаюсь, но самое страшное - умереть без покаяния. А остальное уже не суть важно.
Священник Александр Дьяченко:   Наверно умереть без покаяния насущно для нераскаявшегося грешника. Для христианина, который всю жизнь проводит в поисках Бога, это не так насущно. Он будет готов всегда.
Re:   "Рассказывают, что авва Антоний (Великий), будучи однажды приведен в недоумение глубиною домостроительства Божия (управления миром) и судов Божиих, помолился и сказал: Господи! отчего некоторые из человеков достигают старости и состояния немощи, другие умирают в детском возрасте и живут мало? Отчего одни бедны, - другие богаты? Отчего тираны и злодеи благоденствуют и обилуют всеми земными благами, а праведные угнетаются напастями и нищетою? Долго был он занят этим размышлением, и пришел к нему глас: Антоний! внимай себе и не подвергай твоему исследованию судеб Божиих, потому что это - душевредно". Необходимо подвижнику и каждому христианину отличить то, что предоставлено его пониманию, от того, что предоставлено лишь его созерцанию. Уму ограниченному не естественно понимать со всею удовлетворительностию действия ума неограниченного, ума Божия; тщетное усилие к пониманию и объяснению того, что превыше понимания, ведет единственно к заблуждениям, к богохульству, к ересям и безбожию... ОТЕЧНИК, составленный святителем Игнатием Брянчаниновым
Re:   Не стану спорить ни с Вами, ни с аввой Антонием, ни с Игнатием Брянчаниновым, все вы несомненно правы... Буду впредь смотреть прежде всего за собой. Говорю же: "Навеяло..." :) Простите меня, что ввела вас в искушение, просто только-только пришла от той больной старушки (которая с гипсом и пролежнями), а тут такой рецепт: покайся, веруй и отойдешь с миром... Как же должны молиться священники, чтобы найти те нужные слова, способные утешить таких больных, поддержать в них веру в справедливость.
Re:   Это Вы меня простите! ) это очень тяжкий во всех отношениях труд, и нести его безропотно крайне сложно, а порой кажется невозможно. это нужно столько любви, терпения и смирения... И все же нельзя нам ставить на одну чашу весов покаяние, скорби и болезни одного человека, а на другую - другого. Получается тем самым мы примериваем на себя не свойственную нам роль судьи. Только наш суд узок и субъективен, ибо не имеет пред собою всех доказательств, чтобы вынести правильное решение. Спаси Вас Господи и укрепи!!
Священник Александр Дьяченко:   То, что я написал, полностью списано с реальности, здесь я только изменил имена, даже по времени и по возрасту действующих лиц - полное совпадение. Я нигде не пишу о наказании. Ведь если говорить по большому счёту, то мне кажется, что наказана только Вера Павловна. И то, наказана собой, потеряв рассудок, и придя к конечному разочарованию в контакте с инопланетянами, вряд ли она теперь способна искать Бога. Человек не верит в Бога, но верит во всякую ерунду. Кого здесь винить? По поводу астролога: то Бог, напротив, к ней милостив. Ведь она должна была уже давно умереть, разлагалась, но! Господь ждал её покаяния, и это произошло. У каждого свой путь!

PPS   Спасибо Вам. За раскаявшегося астролога - особенно... Только бы мне никогда не забывать, что нет непрощяемых грехов, есть только нераскаянные.
Re:   Непрощаемых грехов - нет? Неужели? А как же тогда формулировки вроде: "все время жизни своей должен быть в числе плачущих, и обязан исповедаться, а при конце жизни удостоиться причастия Святынь" (см., например, правило 73-е Василия Великого)? Зачем мне тогда уже в 39 лет возвращаться в христианство, а не пребывать эдак до 83-х лет, например, в исламе? Вот ещё - накладывать на себя "бремена неудобоносимые" вроде поста по средам...
Re:   А разве это противоречит? Вспомните притчи Спасителя о блудном сыне, о потерянной овце, и о потерянной драхме. Вспомните и разбойника из Евангелия от Луки.
Re:   Есть ещё разница не быть христианином по незнанию или заблуждению, или знать и понимать, но не хотеть, оттого, что "неудобоносимо". Некоторые по аналогичным мотивам откладывали до старости таинство крещения.
Re:   А Вы перечитайте притчу о безрассудном богаче (Лк. 12:13-21). Кто-либо с настроением вроде "озвученного" мною станет пребывать вне Церкви лет до 60, а умрёт нежданно-негаданно в 40. Так и вспоминается покаянный канон (который должны читать как раз причастники): "Не уповай, душе моя, на телесное здравие и на скоромимоходящую красоту, видиши бо, яко сильнии и младии умирают" (из 7-й "песни"). Но ведь лет через 20 после моего отпадения от Церкви я могу и забыть эту фразу, рассуждать, как тот богач...

PPPS   Телесные муки безбожников бывают для вразумления. Человек через страдания все-таки приходи к Богу (хотя и не всегда, конечно). Телесные же муки праведников даны для сугубого подвига. Одному подвижнику, когда он вопросил о своей смерти, были показаны два креста - один из них как бы не до конца был возведен. Когда второй крест будет закончен, тогда и умрешь было сказано подвижнику. Что одному для простого спасения, то другому для великой награды.
Священник Александр Дьяченко:   Мне хотелось, чтобы здесь обратили внимание на Людмилу, с ней-то самое главное произошло. Ведь это актриса, человек очень вольной профессии, и от того, что сегодня артистов хоронят на почётных местах, суть-то их образа жизни, за самым небольшим исключением, не меняется... Вот как человек такой жизни сумел в 65 лет придти к покаянию, да ещё так придти, что стать практически "старицей", - вот здесь самое главное!
А астрог - это так, очень распространённая картинка, на каждом шагу. Но, что характерно, её путь тоже начался именно с 65 лет, как и у Людмилы...

PPPPS   Большое спасибо за рассказ, батюшка! Как всегда, прочел с удовольствием. Благодарю Бога за то, что имел возможность лично пообщаться с Б.В.Раушенбахом, ходил к нему на семинар по истории космонавтики. В высшей степени замечательный человек! Хотя, по глупости, на его знаменитые лекции об иконах не пошел, мне тогда это было неинтересно :(
Священник Александр Дьяченко:   Как я вам искренне завидую...

26.08.12   Батюшка,спасибо большое!Читаю,читаю ,читаю с огромным удовольствием!В чём ещё сомневалась недавно-поняла в Ваших рассказах.Особенно про астролога.Выбросила всю эту белиберду на мусорку.

29.01.13   Атеисты - люди неумные, каких бы научных степеней они не имели, это ни о чем не говорит. Истинный ум и талант - дар Божий, и к Создателю он не повернуться не может.

«Наши сны»

Третью часть своей жизни человек проводит во сне - и не надоедает!
Это всё, наверное, оттого, что спать интересно…

Вот спросите любого:
- Поспать-то, небось, любишь? Что, и сны видишь? Цветные? А интересненькое что-нибудь вспомнить можешь?
И получите увлекательного собеседника, разговор с которым может увезти в безконечность...
Во снах бывает, такого насмотришься, до чего ни одно воспаленное сознание наяву не додумается. Откуда весь этот видиоряд событий, который постоянно прокручивается в наших головах?
Человек творческий на снах может даже и подзаработать, вспомните хотя бы Франсиско Гойю с его каприччос... А сюжеты современных фильмов из серии фэнтэзи скорее всего и берутся из сонных видений повреждённого разума... А может не только разума? Вспомните, что свт. Лука Войно-Ясенецкий писал о сердце. Он видел в сердце - центр духовного сознания!

Безусловно, что-то в наших снах рождается памятью и физиологией. Но многие факты дают основание полагать, что во время снов, наш дух может входить в некую сродную ему область, или же эта область может входить в контакт с нашим духом. О снах существует множество гипотез. Над ними работают и врачи, причём не только психиатры. Пытаются объяснить те или иные видения болезнями определённых органов. Область снов - это и предмет интереса оккультистов: гадалок, экстрасенсов и прочих...

Или как пройти мимо таких примеров. Двое родных братьев похоронили мать. Молодые ребята, отца у них уже не было, а мать умерла внезапно и далеко от них. Приехав к нам из Москвы, они застали её уже в агонии. И вот на сороковой день они находят меня и просят отслужить панихиду по матери. Пока мы ехали на кладбище, они рассказали, что на двадцатый день по её кончине, оба брата в одну и ту же ночь видели во сне мать, которая и сказала им такие слова: «Сыночки, я не успела с вами попрощаться. Вы не думайте, что я мертва, и ничего о вас уже не узнаю, я жива. И даже очень жива. Вот мой вам наказ: вас только двое, берегите друг друга, помогайте друг другу, и ни в коем случае не ссорьтесь, особенно при дележе наследства». Кстати, в ряде мест до сегодняшнего дня существует традиция поминовения усопших ещё и на двадцатый день.

Нередки случаи, когда усопшие начинают тревожить живых перед родительскими субботами, и днями своей кончины, или рождения. И ведь неслучайно в Церкви существует обычай приносить продукты на поминовение. Усопшие очень часто жалуются во снах, что «хотят есть». Мы с этим сталкиваемся постоянно, и нет лучшего поминовения, чем приношение в храм хлеба, муки и хорошего вина на Проскомидию. А на днях (это, правда, единственный случай на моей памяти) одна сильно пьющая женщина, через год после своей смерти, стала изводить близких, требуя от них водки. Она так и говорила: «хочу водки»! Хотя, скажу вам, мы и раньше находили среди приношений самогон или спирт. Выходит - этот случай не единственный?..

Стоило мне стать священником, так сразу и «потянулись» ко мне во снах мои родственники, которые умерли задолго до моего рождения. Причём всё они обитают в нерадостных местах. Описывая их внешний вид, тем, кто ещё мог бы их помнить, я устанавливал имена и вносил в помянник. Как-то переписывая имена из старого помянника в новый, я ошибся и не вписал имя моей тётки. И она начала регулярно являться мне. Стоит передо мной в чёрном платке и молчит, когда же я, наконец, разобрался в причине, и стал её поминать, в первую же ночь она пришла уже в светлой одежде и поклонилась. Больше не приходит!

Хочу сразу предупредить, что нельзя принимать все сны за чистую монету. Это область действий ещё и «духа лестча»... После нескольких лет жизни в Церкви, помню, увидел целый «сериал» прямо издевательских снов: В первую ночь - иду я по своему родному городу, но понимаю, что я не я, а святой равноапостольный князь Владимир. Прохожу мимо кафедрального Свято-Покровского собора и думаю: «а есть ли здесь мои иконы»? Захожу в храм, подхожу к свечному ящику, хочу посмотреть, и оказываюсь очень маленького роста. Для того, чтобы взглянуть на иконы мне приходится хвататься за прилавок и подтягиваться на руках. Вижу себя со стороны, и так смешно становится... На следующую ночь - лежу на кровати с панцирной сеткой, но не где-нибудь, а в келье преподобного Серафима. Святой молится, а я, оперев голову на ладонь, смотрю на него и думаю: «С ума сойти, вот кому рассказать, ведь никто не поверит»! Наутро рассказал жене, посмеялся, а она мне и говорит: «не нравятся мне твои сны. В них явная издёвка над святыми»! В третью ночь меня вызвали в профком, и ознакомили с распоряжением начальника станции, где я тогда работал, что теперь каждую смену мне будут выдавать за счёт предприятия стакан мёда и стакан молока. Смотрю на основание распоряжения, и оказывается, что я являюсь «дедушкой Спасителя». Проснувшись после третьей «серии», уже бегом побежал на исповедь, и сны прекратились.

Иногда злой дух начинает страхования через сны, запугивает людей... Мне одна прихожанка рассказывала, как она в течение месяца чуть ли не каждую ночь готовилась к собственным похоронам. Сперва к ней во сне пришёл некто и предупредил, что она умрёт в такой-то день. И она, испугавшись, поверила. А потом начался настоящий анекдот, к ней каждую ночь приходили во сне и уточняли подробности будущих похорон, цвет гроба, составлялись списки приглашенных на поминки. Когда дело дошло до уточнения, какие рюшечки делать ей на чепчик, она, наконец, подошла ко мне. И ведь действительно враг заставил женщину играть по его правилам, она и списки стала составлять и цвет гроба подбирать. Хорошо, что психика у неё была крепкой, и сердечко не подвело... И думаешь, а если бы она не подошла на исповедь, то чтобы ещё вражина придумал? Ведь всю похоронную тему они с ней «обмусолили», о чём бы дальше речь пошла?
А осквернения во сне, особенно накануне причастия, чья работа? Это вообще особая тема... Поэтому, чтобы не попасться на обман, нельзя доверять снам!

Хотя опять же оговорюсь, есть и сны, в которых проходит воля Божия относительно тебя. Но только таких снов бывает очень мало, и запоминаешь их на всю оставшуюся жизнь, и даже укрепляешься через них... Когда-то для меня стал ребром вопрос: «принимать ли мне Святое Крещение, или нет»? А я в это время месяц жил один, то, не найдя ничего лучшего, обратился в ночную тишину и спросил:
- Бог, если Ты есть, ответь, - нужно ли мне креститься?
Ну, с кем мне тогда ещё можно было посоветоваться?
И этой же ночью я увидел себя во сне в какой-то грязной полуподвальной харчевне, вокруг сидело множество уродов, да таких, что я испугался и стал потихонечку от них уходить. Поднимаюсь по лестнице наверх, а они за мной, я бежать, а ноги ватные. И всё-таки вырываюсь и вижу границу ночи, в которой нахожусь, и яркого света. Во свете стоит прекрасный древний храм с высоченной колокольней. На колокольне три углубления, наподобие фальш-окон. В центральном окне, как это принято на моей родине в католических храмах, скульптурное изображение женщины, сидящей вполоборота ко мне. Она поворачивается лицом, и, протягивая руки, зовёт:
- Сашенька, иди ко мне.
В ней я узнал мою маму. Проснувшись, и отчётливо помня сон, я уже без раздумий поехал креститься, и почему-то в областной центр, в древний кафедральный собор!
Уже по прошествии девяти лет, когда я был рукоположен в сан диакона и завершал свой сорокоуст (дьяконской практики) при соборе, в котором некогда крестился, неожиданно для себя на царских вратах увидел резную фигуру Пресвятой, сидящей вполоборота к молящимся, и вспомнил тот самый сон. Но мимо этой фигуры я проходил множество раз, а «увидел» и вспомнил, только, уезжая домой...
Через девять месяцев в том же самом храме я стал священником. Точно так же проходил сорокоуст, но уже священнической практики. И история повторилась буквально один в один. Отслужив последнюю службу, с вещами в руках, направляясь на вокзал, я вышел из храма. Было уже темно, я повернулся лицом к колокольне, она вся сверкала в свете прожекторов подсветки, поднял руку для крестного знамения и застыл... Вот он, тот самый храм из моего далёкого сна! Но я ведь столько раз видел его при схожих обстоятельствах, но опять же «увидел» только в последний день сорокоуста.

Трудно спасаться без опытных духовников, и потому ангел иногда посылает подсказки... Так и мне в своё время был дан один единственный наказ, которым я руководствуюсь до сегодняшнего дня, а прозвучал он тоже во сне: Я увидел мою маму, которая сказала мне, что присмотрела мне дом, и что хочет его купить для меня.
- Мама, зачем мне покупать у вас дом, если я живу в другой стране?
- У каждого человека должен быть свой дом, сынок, - был мне ответ.
Мы поехали посмотреть тот самый дом, а приехали на стройку, где только что был залит огромный фундамент. По стройке и вокруг неё бегало множество уродливых строителей. Увидев нас, они стали кричать:
- Это наш дом!
- Нет, - ответила матушка, - это наш дом!
И мама, указывая на фундамент, говорит мне: - Вот твой дом.
- Да где же здесь дом? Здесь только один фундамент. А дом, его ещё построить нужно!
- Вот и будешь его строить всю свою жизнь...

И вот буквально на днях вижу во сне продолжение строительной темы. Будто приезжаю к своему другу, хорошему батюшке. Захожу на территорию его храма и останавливаюсь в недоумении. Всё пространство вокруг храма - сплошная стройка. Причём одновременно строятся, чуть ли не с десяток часовен и храмиков.
- Что у вас здесь происходит? - кричу старосте, - что ваш настоятель здесь устроил, - повальная стройка, грязь, лужи кругом, не пройти!
А она мне и отвечает:
- А это, батюшка, наш отец настоятель, как кого крестит, так и велит новую часовенку или храм закладывать. Зато посмотри, вон там, в роще, уже какие храмы стоят, красавцы!
И действительно, вдалеке, среди высоких зелёных деревьев сверкают золотом купола законченных храмов, там и чистота и радость.
А тут, рядом с храмом - стройка, и мусор, и лужи и грязь...
Просыпаюсь и думаю: Ну что же, значит, будем строить и терпеть временные неудобства, чтобы когда-нибудь дожить и восхититься красотой и совершенством возведённых нами храмов!

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Наши сны» опубликован: 26.04.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/14779.html

PS   Назидательные сны, однако. Мне летом приснился назидательный сон с Богородицей. Явилась над затопившей все вокруг грязью (авария какая-то), явилась во свете, всё вокруг залил свет, и сказала, чтобы помнили слова Господа и возвращались к ним снова и снова, как пчелы на нектар. Я тут же проснулась и сон записала на мобильный в черновики. Стала Евангелие читать...
Священник Александр Дьяченко:   Не мытьём, так катанием, но нас заставляют читать Слово Божие...

PPS   Странный сон: Сны бывают вещими, в жизни много раз в том пришлось убедиться. А бывает, увидишь как бы очень значительный сон, и не поймёшь, что к к чему, и не истолкуешь никак, хотя помниться такой сон может всю жизнь...
Человек, которого я близко знаю, много-много лет назад, в свою первую брачную ночь увидел во сне: будто приходит к нему Лев Толстой, вполне узнаваемый, с бородищей по пояс, в крестьянской одежде, в лаптях, и в каждой руке у него - по гадюке, и одну из этих двух чёрных, извивающихся змей он протягивает сновидящему:
- Возьми! - повелительно так!
И тот проснулся... Проснувшись, истолковал сон, соответственно представлениям о змеях :), и, любя свою жену, постарался, как можно скорей забыть его, но, как признается, помнит этот странный сон по сей день. Зная при том, что жена ему досталась от Бога, что счастлив он с ней, дети и внуки у них славные, и даже тёща - никакая не змея, а напротив - большой души человек, - зять худого слова о ней в жизнь не молвил... Рассказал он этот сон мне, думал, может, что я его растолкую, но плохой из меня толкователь снов! Может, вы что скажете? Так я передам :)
Священник Александр Дьяченко:   Передайте ему поклон и моё поздравление, что не поддался на провокации графа-искусителя, и столь счастливо прожил свою жизнь с любимым человеком!

PPPS   А мне мой муж приснился за год до нашего с ним знакомства... Причем приснился именно в том месте, где мы потом и встретились. Я ни самого мужа до этого сна никогда не видела и видеть не могла (он жил в России, я - в ЮАР), в месте том тоже никогда не бывала. Причем к моменту знакомства этот сон я уже благополучно забыла, и долгое время не могла понять, кого же мне мой жених так сильно напоминает? Потом вспомнила - и была поражена... И мама моя, в свое время, тоже увидела папу во сне... А он - ее, причем ему даже было сказано: "твою жену зовут Елена"!
Священник Александр Дьяченко:   Я через некоторое время расскажу о моём приятеле, с ним происходило нечто похожее, но только ещё более в странном варианте...

PPPPS   О, я тоже могу сутки напролет о снах говорить! В отрочестве мне часто снилось, что моя бабушка и ее сестра - дьяволицы и отбирают у меня крест. А они на самом деле тяжелые люди, точно копии персонажей щедринских "Господ Головлевых"... Мне иногда снился Бог, но я не видела Его, а чувствовала присутствие. Он очень радовался, что я с Ним. Но однажды, лет 16 мне было, Он меня отправила на борьбу с сатаной, а я того пожалела, потому что он был одинокий. Проснулась в панике от самой себя, но, насмотря на яркость и запоминаемость того сна, он был какой-то нездоровый. Наверное, тут уж не обошлось без нечисти... Снилось мне и умирание мое, уход в светлый вихрь, закручивающийся по спирали. И счастье было невиданное, просыпаться не хотелось. И отец мой как-то, обугленный снился, а через несколько дней я узнала, что он чуть не потерял рассудок и чуть не убил человека... Подруге моей, накануне сдачи мною диплома, приснилось все про меня с точностью до минуты, и прошло точно так, как в ее сне, мне даже на комиссии те же слова сказали! А о снах, в которых мне покойники являются, уже и говорить боюсь, - скажете, что острожно надо их смотреть... Но пока мне только радость от этих снов, и даже если не принимать их как вещие, то просто приятно опять быть рядом с мужем! Самый радостный был сон, где он был счастлив, что я до смерти буду хранить ему верность и сообщил, что остаток моей жизни будет легким и светлым! Когда-то еще Борис Пастернак мне звонил и требовал заняться защитой прав евреев. Только я его не послушалась :)
Священник Александр Дьяченко:   Существует женская интуиция, я с ней встречаюсь постоянно... У нас в общине есть женщина, очень своеобразный человек. Мяса не ест с детства, постоянный объект многочисленных нападений со стороны: собак, петухов, коз, хулиганов... А сама - "метр с кепкой", молится - с колен не встаёт. Так вот она часто видит вещие сны, что всегда её печалит, т.к. они, как правило, сбываются...
PPPPS+   О, самое главное забыла. Когда встретилась с мужем, он сразу вспомнил свой детский сон. Сказал, что я ему снилась, уходила вверх по белой лестнице и обещала вернуться! И ни секунды не сомневался, что это я была!
Священник Александр Дьяченко:   Наверно вновь предопределение...

PPPPPS   У меня несколько раз были запомнившиеся сны. Первый раз - ровно семь лет назад, в конце апреля. Мама-покойница начала сниться каждую ночь, причем в очень тягостных снах, словно ей очень плохо там, где она сейчас. И каждый раз я просыпалась с мыслью "надо в церковь" (я тогда мало того, что нецерковная была, у меня очень большие сложности были с тем, чтобы вообще в церковь зайти). И так продолжалось два с половиной месяца - днем борьба с собой, типа "не могу, не пойду я туда, хотя и очень хочу", а по ночам мама каждый раз приходит и буквально тянет в церковь, хотя при жизни была категорически против веры. В итоге на праздник Петра и Павла буквально в одночасье случилось мое обращение, я стала маму постоянно поминать за упокой, панихиды о ней служили, и она "успокоилась", перестала приходить.
Потом несколько раз были очень тягостные повторявшиеся сны, словно в какой-то унылой мрачной местности на меня нападают два мрачных, страшного вида мужика, обездвиживают так, что я ни рукой, ни ногой пошевелить не могу, словно сверху чугунная тяжесть наваливается, и я во сне не могу ни единой молитвы вспомнить. Понимаю, что помолиться надо, а молитвы все испаряются из головы. И это все тянется и длится ровно до того момента, пока мне не удается буквально закричать во сне "Господи, помоги!" И на душе каждый раз даже не страх - ужас. А стоит Господа призвать - и исчезают они. А закончились эти сны после вот какого сна. Я с друзьями где-то в деревне, на даче. Домик старый, ветхий... Выхожу за чем-то в сени, а там стоит исповедальный аналой, рядом с ним совсем старенький седой священник. И вдруг он с силой пригибает мою голову к аналою, покрывает епитрахилью и очень властно несколько раз повторяет: "Кайся, кайся!". И я внезапно начинаю ему каяться, причем в таких вещах, о которых наяву либо забыла вообще, либо грехами не считала, а тут во сне так пронзительно ощутила, что вот именно это главные грехи и есть... Я его потом спрашиваю, как Вас зовут, дескать, а он отвечает: "отец Николай". Я потом этот лик на некоторых изображениях святителя Николая видела. В общем, вскочила утром, вся в слезах, и бегом на исповедь, каяться во всем том, что ночью осознала. Вот после этого те тягостные сны и прекратились!
А прошлой ночью увидела отца во сне. Стол трапезный, за ним народу много-много, и нам - живым, к ним сесть нельзя. Ходит знакомая из церкви и всем сидящим миски с каким-то непонятным варевом раздает, а меня все прогоняет прочь, чтобы я ей не мешала. А я рыдаю в голос - остановиться не могу, истерика уже. Отец как-то так посмотрел на меня, вроде - узнал, но большого интереса не проявил, отвернулся к соседям. И он там молодой совсем, как в моем детстве, и строго-сосредоточенный... Я за него каждый день молюсь, а что еще сделать можно? Он же нецерковный, некрещеный, на панихиду после Радоницы записку подать - тоже нельзя наверное?
Священник Александр Дьяченко:   Мы разрешаем ставить свечи за упокой за некрещеных, хотя это чисто наша инициатива. Таким образом, мы стараемся привить людям, ну хоть какую-нибудь практику молитвы о близких, даже если у них нет имени (имя нарекается в крещении). Через такое делание у нас двое человек постепенно влились в общину. Наша староста (человек необычный, обязательно о ней напишу) долгое время не могла найти братскую могилу, где был похоронен её дядя. Она увидела во сне их братскую могилу, кто где лежал, и дядя, не пустив её внутрь точно назвал место захоронения, где они впоследствии и нашли на памятнике его имя!

PPPPPPS   А у меня, сны, как назло, очень яркие, цветные, даже со вкусами и запахами. Но снится иногда что-то такое, после чего утром или грустно, или неприятно. Или вообще снится полная безсмыслица, сюрреалистический бред. Наверное не стоит, все-таки, уделять снам много внимания, если сновидец - не Иаков или Иосиф...
Священник Александр Дьяченко:   Конечно не стоит, забывайте их сразу же! Как это делает моя матушка, которая и поругала меня за этот пост...
R:   О.Александр, позвольте Вашей женой восхититься. Уже не первый раз читаю, какие правильные слова она говорит. Мудрая женщина!
Священник Александр Дьяченко:   Мне просто повезло, меня всё время окружают хорошие мудрые люди! И в момент выбора направления пути всегда появлялись люди, авторитету которых я мог доверять. Поэтому так всё здорово и получается!

PPPPPPPS  

PPPPPPPPS   Батюшка, где-то я читал, что сатане не дано являть себя в образе Богородицы. Это право будто вымолила Богородица у своего Сына. Это так?
Священник Александр Дьяченко:   В Священном Писании сказано, что враг может предстать даже в образе Ангела Света, иногда приходит в образе Спасителя "зарвавшимся подвижникам". А о Поресвятой я тоже это слышал, но это не есть вера Церкви, это, видимо, продукт нашей народной к Ней любви...

PPPPPPPPPS   Моей бабушке, кажется, именно сны помешали войти в Церковь. Она себя умаляла перед всеми, во всём кроткая была, во всём последняя. А вот сны ей пророческие снились постоянно, и к ней за советом ходили... Умерла без причастия. Целый год мучалась, я её просила, но суеверия победили. (Всё как Вы тут писали об одной женщине - и "брезгую, что все из одной ложки", и "поп зайдёт, сразу умру"). И вот теперь со мной такое же может произойти! Постоянно какие-то искушения: то приснится, что у тех-то ребёнок будет, и раньше их узнаю, - то вот про опасность кому-то. Не знаю, как себя повести. То ли благодарить Господа и успокоиться, то ли усилить бдительность. Женщинам часто хочется чего-то такого-эдакого феерического, особенно домохозяйкам, вроде меня...

PPPPPPPPPPS   А я помню, как ходила несколько дней в унылом почти состоянии, на душе было очень тяжко, не знала, что делать. В Церковь до этого не ходила, ни разу не исповедовалась и не причащалась, а тяжесть на душе с каждым днем все тяжелее и тяжелее. И вот, в одну ночь приснилась мне икона Божией Матери с младенцем Иисусом, озаренная светом, а младенец повернут ко мне был и ручки свои тянул, мол, приди ко мне, и музыка была такая торжественная - ни разу такой не слышала. А на утро проснувшись, поняла, что надо причаститься. После этого сна в первый раз и пошла в Церковь на службу, исповедовалась и батюшка до причастия допустил!
Священник Александр Дьяченко:   Чудны дела Твои, Господи! Как нас, ленивых и суетливых, заставить спасаться? - Всеми путями, и через сонные видения тоже!

PPPPPPPPPPPS   А я все не могу забыть сон, который приснился мне лет десять назад, в Монголии. Снилось мне ни больше, ни меньше, как начало Второго Пришествия и Страшного Суда... Маленький тихий городок. Какое-то глубокое советское захолустье. Пятиэтажная хрущоба у железнодорожной насыпи. Летний вечер, на убогих детских площадках носятся мальчишки и девчонки. Взрослые сидят на покосившихся раздолбанных лавочках. Серое небо. Даже не грозовое, а просто серое и довольно низкое. Веселые детские крики, гул кузнечиков, запах степных трав. И вдруг среди всего этого зеленая молния от одного края неба до другого. И понимаешь: началось! Я не то, чтобы все свои сны помню по десять лет. Но меня в этом сне поразила абсолютная будничность происходящего. Самый обычный городок, самые обычные дела, ни геройских свершений, ни мерзейших пороков. И среди всей этой обычной жизни врывается голос другого мира. И вроде ты ведь знаешь, что должно произойти, но совершенно не готов и все происходит абсолютно неожиданно!

PPPPPPPPPPPPS   А мне тоже за несколько лет до крещения приснился сон, будто дверь в подъезд открыта и по лестнице плывёт фигура, и я понимаю, что это смерть! Она такая: в капюшоне, очень страшно! Но когда она вошла в квартиру, я поняла, - что это Богородица. Она ко мне подошла, я встала на колени и она положила мне руку на голову, и сразу стало так хорошо, спокойно...
Священник Александр Дьяченко:   Вы, музыканты, очень тонкие натуры :)
R:   - Да уж, лучше переесть, чем недоспать...

06.11.16   Сны. К снам я вообще всегда относилась серьёзно. Но вот сны о смерти своего ребёнка "старательно" забывала и вычеркивала. А "забывать" у меня получалось очень старательно. И только потом, после похорон день за днём я вспоминала эти сны и анализировала. Смогла бы я что-нибудь изменить, если бы вовремя растолковала эти сны? Может быть. Но вряд ли. Могу сказать точно, что сны эти были не от Бога (как и большинство). Зачем Ему посылать "такие" сны? Указать, какое ты "никчемное" создание? И вот смотри, что в Моей власти вершить твою судьбу и твоих близких? Ну зачем это Ему? Это я, как человек, который только ищет Веру и очень хочет верить, тем не менее осознаю. Да, я очень часто сомневаюсь, но в то что такие "вещие" сны от Бога - не поверю. Да, бывают сны,от которых тебе летать хочется, но таких за всю мою жизнь - единицы (или я их не помню). Р.С. как человек,который только ищет веру,очень много читаю.зачитываюсь вашими рассказами. И перечитываю, перечитываю, перечитываю. Спасибо вам за ваше творчество

«Мир, где оживают мечты»

Говорят: если перестаёшь мечтать, значит, ты уже безнадёжный старик…
Нет, рано записываться в старики, и я обязательно помечтаю:
Чтобы снова пришли мечты!..

Сколько себя помню, всё о чём-нибудь мечтал. Причём, началось это ещё в далёком-далёком детстве. Ложился на кровать, устраивался поудобнее. Даже просил, чтобы ко мне в комнату никто не входил. А иначе трудно было сосредоточиться, и представить себя пожарником, но не таким, который только и делает, что спит на рабочем месте. Я из огня не выходил принципиально. Порой подмывало подняться в воздух на сверхзвуковом самолёте, или даже космическом корабле. И неизменно, во всех сценариях мечта приводила меня к немыслимым подвигам и заслуженному званию Героя Советского Союза. Умереть я не боялся пока однажды не увидел как плачет мама, узнав по радио о гибели космонавта Комарова. А когда погиб Юра Гагарин мы плакали с ней вместе.

Время шло, и мечты тоже не стояли на месте, только стали они приземлённее, что ли. Став студентом мечтал когда-нибудь начать писать курсовик или сдать сессию на повышенную стипендию. В армии полтора года каждый вечер мечтал о том, как буду возвращаться домой. И ещё, представлял как увижу её, хотя знал, что она уже замужем.

Став священником продолжил мечтать о крышах и куполах, но самой навязчивой мечтой почему-то было построить крестилку. У меня не получилось стать героем-пожарником, и на самолётах летаю в лучшем случае всего раз в год, зато мечты о крышах и куполах, слава Богу, воплощаются в жизнь.

Мечты - это те же мысли, только не высказанные вслух, а поскольку мысль материальна, то её слышат и те, от кого во многом зависит помочь их воплощению, или воспрепятствовать. И ангелы и аггелы (бесы) в курсе того, что мы думаем, и о чём мечтаем. Они вообще, в курсе всех наших дел.

Знакомый батюшка рассказывал как однажды, ещё до рукоположения в сан, решил навестить своего друга, пожилого уже священника, назовём его отцом Владимиром. Жил батюшка вдовцом, много служил и молился. Знакомый мой навестил его воскресным утром, как раз служили Литургию. Народ уже стал подходить к Причастию, когда мой приятель услышал:
- Вовка, ну, чего тебе от меня надо? Может, договоримся?
Он оглянулся, рядом, в нескольких шагах, стояла женщина лет сорока, а мужчина (потом оказалось, что это ее муж) крепко держал её под руку. Женщина смотрела в сторону священника широко открытыми, но пустыми глазами и громко на весь храм обращалась к священнику:
- Что, не хочешь договариваться?
Отец Владимир вздохнул и сделал вид, что это его не касается.
- Молчишь, святоша? Мы грешные, ладно, а сам-то что из себя представляешь? Ну-ка, расскажи народу!.. Молчишь, хорошо, тогда я скажу. И она начала подробно рассказывать обо всём, что делал священник в течение прошедшей недели, и не только о делах, но даже и о мыслях.
- Володь, а хочешь, деньгами помогу? Ты крестилку хотел строить, соглашайся. И на воскресную школу подкину... Ты меня только не причащай, не мучай меня-я-я-я!
В то время, когда бесноватая перечисляла греховные помыслы священника кто-то из прихожан засмеялся. В тот же миг она вперила взгляд в смеющегося и закричала:
- Ты-то что хохочешь! - и полился обличительный поток, от которого не в меру смешливый мужчина пробкой вылетел из храма.
Причастилась она, правда, спокойно, но самостоятельно идти уже не могла. Тогда муж попросил моего знакомого помочь проводить больную из храма... Она шла, тяжело опираясь на мою руку. За время пути к выходу бес просветил окружающих о таких фактах из моей биографии, что уши у меня запылали, словно маки. Покинув храм, бесноватая пришла в себя, её глаза вновь приняли обычную величину и цвет, и она уже ничего не помнила. Отец Владимир рассказал, что несчастную женщину муж вот уже десять лет приводит к ним в храм. И каждое её причастие превращается в обличение самого священника. Поначалу ему было тяжело и очень стыдно перед своими прихожанами. Хотелось всеми способами избавиться от болящей, но потом понял, что её присутствие для него - милость Божия. Бес, пытаясь навредить священнику, сам, конечно того не желая, понудил батюшку жить чисто и много молится.

И снова возвращаюсь к своим мечтам. Мне всегда хотелось иметь отдельное помещение специально для совершения таинства крещения. В самом храме это делать не очень удобно. Может, какой человек, имея свободную минутку, хочет зайти в храм, постоять в тишине, помолиться, а вместо тишины вынужден слушать дружный ор крещаемых младенчиков. Да и удобно, в малом помещении подтопить можно, и чистоту особую соблюсти, водичку в ней на Богоявление освятить, короче одни плюсы от такой часовенки. Поделился своими мыслями с одной знакомой, она работает в строительной организации:
- Посоветуй к кому обратиться, хотим разработать проект крещальной часовни. Та переговорила с одним-другим, и так постепенно наше желание иметь часовню дошло до Петра Петровича, руководителя небольшой строительной фирмы. Когда он приехал, сам такой видный двухметровый гигант, я сперва было подумал, что строители хотят заключить с нами договор на строительство, но ошибся. Оказывается, они сами решили построить и подарить нам часовню. Так мечта воплотилась в реальность.

С тех пор Пётр Петрович стал нашим другом, но продолжал оставаться человеком мира. Правда с тех пор он бывал на церковных службах и научился брать благословение перед сложными деловыми переговорами. Мы служили молебны, и мы заметили, что стоит ему помолиться, проблемы у него на работе решаются как-то сами собой, без особого напряжения. А однажды, когда на стройке дела - ну никак не шли (смежники поставили бракованое оборудование), мы прямо на объекте в чистом поле отслужили молебен, и всё стало на свои места. В жизни я встречал только двух человек (один из них Пётр Петрович), которых Господь так ведёт, словно за ручку, вразумляя за прегрешения и награждая за добрые дела. Однажды, это уже после сотворения нашей часовни, едет он на своём джипе в сторону Москвы. Едет не спеша, по правой полосе. Дорога четырёхполоска, его две полосы совершенно свободны, кроме него никого нет. Ему навстречу по своим полосам движутся две большегрузные машины. Одна - по левой стороне, на корпус обгоняя ту, что идёт по крайней, правой. Неожиданно он замечает, что справа от него по обочине мчится зелёная девятка. Пётр Петрович замедляя ход, пытается пропустить её вперёд, но та почему-то начинает выдавливать его джип навстречу первому «камазу». Потом он рассказывал:
- Я не мог понять, что происходит, зачем эта девятка упорно выводит меня на лобовое столкновение с большегрузом. Не знаю, чем бы всё это кончилось, если бы не увидел широко открытые от ужаса глаза водителя грузовика и сам бы не захотел остаться в живых. Помню только, что закричал: «Помоги, Господи!», и неосознанно, словно на автопилоте, совершив манёвр, выскочил на обочину со своей стороны дороги. После того, как мне удалось уйти, девятка сама оказалась на встречной полосе, и миновав первый «камаз», влетела под второй, идущий справа. Водитель второго грузовика, ничего не ожидая, вёл свою машину, пока непонятно откуда взявшаяся легковушка не въехала ему под кабину и не взорвалась. Бедный человек, с ним случился нервный припадок. Он бегал по месту аварии, и всё время повторял:
- Ничего не понимаю, ничего не понимаю.
Каково же было наше удивление, когда год спустя на этом же месте, только следуя в противоположном направлении, уже навстречу Петру Петровичу, выносит такой же тяжёлый джип. Видя опасность, наш друг жмёт на педаль газа и почти успевает уйти. Основной удар пришёлся на следующий за ним автомобиль. Водители двух столкнувшихся машин погибли. В этот самый момент секретарша Петра Петровича, рабочее место которой, располагается непосредственно возле кабинета шефа, почувствовала запах. Отвратительный смрад явно шёл из директорского кабинета. Женщина зашла внутрь и ужаснулась, в кабинете пахло, словно от забытого куска мяса в отключенном холодильнике. Тогда она взяла освежитель воздуха и прошла с ним по всей комнате. Два сильных резких запаха, витая в воздухе, стали распространяться и по другим кабинетам. Благо, у одной верующей сотрудницы оказалась в столе немного святой воды. Она, сообразив, что запах тления не может проявиться без причины, окропила помещение и тот пропал. После этого случая Пётр Петрович круто изменил образ жизни, стал исповедоваться и регулярно причащаться.

Кстати, о запахах. Мама одной из наших верующих уходила из жизни. Человек пожилой, той ещё, старой закваски. В своё время много потрудилась на общественной работе в профсоюзе, как могла, старалась помогать людям. Но в церковь никогда не ходила, ограничивалась только освящением куличей. В последний год жизни, живя в доме у дочери, стала немного поворачиваться к Богу. Вышила для храма две красивые салфетки. А во время Великого поста даже соборовалась, причащаться, правда, побрезговала. Причащал я её дома, когда она уже не вставала. Исповедалась бабушка как могла. Хотя я ещё не встречал человека, который бы ранее не ходя в храм, на смертном одре покаялся бы по-настоящему. Старый человек постепенно угасал, а о ней по просьбе дочери молилось немало людей. Однажды она мне звонит:
- Батюшка, где вы, мне нужно с вами обязательно увидеться.
Договорились о встрече, и та рассказывает:
- Иду по дому и вдруг чувствую в коридоре отвратительный запах тухлятины. Сначала растерялась, думаю, из-за чего он мог появиться? Зашла в комнату к маме, и поняла, что запах идёт именно от неё. Только живой человек так пахнуть не может. Подхожу к ней, она лежит и смотрит на меня широко открытыми глазами, и в них страх, мне и самой стало не по себе. Я тогда перекрестилась и стала читать Иисусову молитву. Меня никто этому не учил, само собой в голову пришло. И тогда запах исчез немедленно, как и появился вдруг. Потом, уже на второй день после смерти бабушки, она вела машину и вдруг "кожей" почувствовала: сзади меня сидит что-то большое и страшное. Оно молча и властно требует, чтобы я повернулась и посмотрела на него, а я не могу. Трасса переполнена, обернись я назад и авария неминуема. Так и продолжаю ехать, и слушать, как это нечто сидит и дышит мне на ухо. Наконец мой левый поворот, съезжаю на обочину и оборачиваюсь. Сзади, естественно, никого, но вне сомнения, оно совсем недавно там было.
Слушаю её и думаю, вишь как забеспокоились, наверняка были уверены, что бабушка принадлежит им без остатка, а тут на тебе - молитва, причастие. Вот и засуетились, запугивать начинают, - отсюда запахи и страхования.

Автомобиль, как средство повышенной опасности, неизменно привлекает внимание аггелов (демонов). Поэтому мы их и освящаем. Порой случаются просто анекдотичные истории... Просит меня знакомый владелец большого туристического автобуса освятить ему лобовое стекло:
- Ты понимаешь, это стекло для нас настоящая проблема. Оно такое большое, что если у кого камень из-под колеса полетит, то уж точно не промахнётся.
И он показал, куда в последний раз попал камень, и где потом пошла трещина:
- На днях специально в Питер ездил стекло менять. Оно само сорок две тысячи стоит, да за работу семь, вот и считай. Посочувствовав приятелю, я освятил предмет его безпокойства отдельно от всего остального автобуса, даже что-то пошутил по этому поводу, но святой водичкой полил на совесть. За что на следующий день и поплатился. Не пойми откуда взявшийся камушек ударил в лобовое стекло моего «москвича» и оставил на нём трещину в точности напоминающую ту, о которой рассказывал вчерашний водитель автобуса. Сейчас только безнадёжно ленивый не кивнёт в адрес священника, чтобы не сказать:
- Видали, на каких машинах попы ездят?
Но никто не поинтересуется, отчего у меня так много страховых случаев. И сколько мы похоронили батюшек, передвигавшихся на отечественных «жигулях».

Приезжает к нам молодая женщина из столицы. Понятно, что от хорошей жизни в нашу тмутаракань не ездят. Потеряв дорогого человека, она сперва впала в отчаяние, а потом провалилась в депрессию. В таком состоянии люди способны на всё, даже не давая себе в этом отчёта. Я не помню, о чём мы тогда говорили, но когда я отвозил её на вокзал, то понимал, ей придётся ещё много страдать, но глупостей она уже не натворит.

На светофоре возле церкви, завершая манёвр, делаю левый поворот. Передо мной едет другой автомобиль, внезапно он останавливается, чтобы пропустить пешехода. Соблюдая дистанцию, остановился и я, и немедленно почувствовал удар сзади. В меня въехали аккурат напротив входа в церковь. Выхожу из машины, и с грустью смотрю на помятый бампер, рядом на асфальте валяются остатки разбитого фонаря. Кто бывал в такой ситуации, тот меня поймёт. Машина хоть и железная, но привыкаешь к ней и начинаешь относиться точно как к живой. Из белого «форда» выходит мой обидчик:
- Меня зовут Саркис, извини, не хотел. Слушай, дорогой, давай не будем вызывать ГАИ, а? Зачем нам, серьёзным людям, вмешивать кого-то в наши дела. Здесь рядом армянская ремонтная мастерская, - все расходы беру на себя.

Слушаю его и вспоминаю. Когда-то, очень давно читал у Нилуса историю жизни игумена Феодосия. Мало что помню оттуда, за исключением такого эпизода. Маленький мальчик решает посмеяться над бесом. С этой целью он смастерил подобие виселицы, готовясь, якобы, совершить самоубийство. Встал на возвышение, накинул петлю на шею, а потом, скинув её, со смехом закричал:
- Не дождёшься, рогатый! Я тебя обманул! Мальчик хохочет, он доволен, что провёл врага, и вдруг внезапно промелькнувшая молния, бьёт в один из домов деревни и убивает женщину. Вместо одной души - забрали другую.

У меня в машине сидел человек, на душу которого уже «положили глаз», но душа уходила из лап, и тогда вместо одной решили попытать «счастья» на другой. Я понимал, что, скорее всего, Саркис меня обманет, но это был его шанс (противостать очевидно последующим за этим бесовским внушениям), и он должен был его использовать.

- Согласен, только имей в виду, я священник, и мы с тобою стоим возле храма, сдержи слово, иначе тебе будет плохо. Мои слова звучали как угроза, но что я ещё мог ему сказать? В ответ он перекрестился слева направо: «клянусь, Бог мне свидетель». После таких слов судьба моего «обидчика» оказалась полностью в его же собственных руках. Мы немедленно проехали в мастерскую, где молодой парень, тоже армянин, осмотрев повреждения моего автомобиля, что-то говорил Саркису на армянском языке. Тот стоял и кивал головой в знак согласия. Потом Георгий, так звали ремонтника, договорился уже со мной о дне, когда мне нужно будет приехать, и мы расстались.
- А фонарь ты купи на свои деньги, Георгий его тоже поставит, а я по счёту оплачу твои расходы, - добавил Саркис.
Он уже готов было отъехать, но потом вдруг вышел из машины, вернулся и пожал мне руку:
- Надо же, ты мне поверил на слово, спасибо тебе.
У меня на душе просветлело, и появилась надежда, что эта история будет иметь благополучный конец. В назначенный день молодой человек отремонтировал мою машину, поставил новый фонарь и позвонил Саркису. Они снова говорили по-армянски, но я понял, что Георгий, периодически бросая на меня виноватые взгляды, о чём-то просит собеседника, а тот с ним не соглашается и кладёт трубку. Потом парень трёт переносицу и объясняет:
- Ладно, мои дела с Саркисом тебя не касаются, а за фонарь он тебе денег не отдаст.
- Почему? Он беден? Георгий пожимает плечами:
- В том-то и дело, что нет. У человека своё кафе, большой магазин, несколько строительных бригад. Не понимаю, зачем тогда клясться?
Внутри у меня похолодело, значит, «обмен» всё-таки состоялся.
Прошёл год, мне звонит Георгий, тот самый ремонтник, и просит окрестить его сына. Но, как оказалось, предварительно нужно было крестить ещё и будущего крёстного отца, такого же рабочего человека. Тот приехал на предварительную беседу, мы говорили с ним долго и эмоционально, только не знаю что он из неё вынес, парень совсем недавно приехал из Армении, и ещё не очень хорошо понимал по-русски. Я крестил его полным погружением. Мне понравилось, что молодой человек, как смог, постарался подготовиться к такому событию. Он одел самую лучшую одежду, надраил ботинки и смыл с рук глубоко въевшуюся грязь от машинного масла и смазки. Было видно, что человек волнуется, и от этого я всё больше проникался к нему симпатией. Во время крещения непонятные слова церковно-славянского языка я переводил на русский, стараясь даже жестами объяснить их смысл. Он снова кивал головой и мужественно лез в холодную воду. Вечером мне звонит староста:
- Батюшка, я не пойму, что в этот раз вода в купели была грязной?
- Нет, как обычно, прозрачной и холодной.
- Почему же тогда всё дно бассейна покрылось липкой грязью, чуть ли не в пол сантиметра толщиной? Пришлось вылить шесть вёдер воды, чтобы смыть всю эту гадость.
Шесть вёдер чтобы смыть нечистоту с полутора метров квадратных, - никогда ещё такого не было. А может вода отдала то (грехи крещаемого), что обычно уходит вместе с ней после крещения человека? Мы никогда этого не видим, а здесь Господь взял и показал, для чего на самом деле нужна крестильная часовня.
После того, как через неделю мы окрестили маленького сынишку Георгия, тот спросил:
- Ты помнишь Саркиса?
- Конечно, но ничего о нём не знаю.
- Так вот, за этот год он потерял всё: и кафе, и магазин, и строительные бригады. Сейчас таксует на той машине, что в тебя въехал. И всё из-за того, что польстился и зажал какую-то мелочь.
Я уже думал, как бы ему объяснить что происходит с нашим общим знакомым, но Георгий опередил меня:
- Потому, что в мире есть что-то важнее денег. И это что-то - Бог.
Я удивился: - Георгий, ты действительно так думаешь?
- Если бы так не думал, то не пришёл бы к тебе, и друга бы не привёл. Спасибо Саркису, это он меня научил.

На днях ложусь спать, устроился поудобнее, и перед тем как заснуть привычно подумал:
- Вот бы…, - а мечтать-то и не о чем!
Вспоминаю, о чём мечтал раньше. Всё или исполнилось, или уже перестало быть насущным, важным. А ведь говорят: если перестаёшь мечтать, значит, ты уже безнадёжный старик.
Нет, нет, мне ещё рано записываться в старики,
и я обязательно помечтаю, чтобы снова пришли мечты.

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Мир, где оживают мечты» опубликован: 03.10.2010 - alex-the-priest.livejournal.com/37845.html

PS   Геронда, знает ли тангалашка, что у нас в сердце?

«Предвидение»

Смерть всегда ходит рядом и только ждёт твоей оплошности.
Всё может измениться в любую минуту, и в тоже время ничего нельзя изменить…

О Вольфе Мессинге я слышал, ещё будучи мальчишкой. О его необыкновенных способностях тогда рассказывали какие-то совершенно невообразимые истории. Но истории эти тогда особенно не распространялись. Зато сегодня об этом человеке не знает, наверное, только одна Агафья Лыкова. Его жизнь таинственна и сам дар предвидения завораживает. Понятно, что на Вольфе Мессинге в наше время можно неплохо заработать, ещё бы, для "страны победившего оккультизма", такой интерес понятен и оправдан.

Вон вчера ко мне подходит знакомая молодая женщина и рассказывает, как они всей семьёй ездили к дедушке целителю, в один из соседних с нами городков. Тамошний дедок, сидючи в окружении икон и в клубах дыма от кадильницы с ладаном, так умеет людей запугать разными порчами и проклятиями, что взрослый дядька в голос заплакал, - во как испугался! И эта женщина спрашивает:
- Батюшка, откуда такая дикость? Что происходит с моими родственниками? Теперь они вновь к этому деду собираются ехать, порчу снимать.

Но Вольф Мессинг - это вам не дешёвый фигляр из телевизора, это действительно великий медиум. Даже, может быть, новый «доктор Фауст». Мы вряд ли сможем представить границы его возможностей. Человек знал судьбы людей, знал, что произойдёт с ними через день, через год, через двадцать лет. Для него не было тайной время смерти любого из нас, включая и самого себя. То, что это был дар от лукавого, в этом нет сомнения. Непонятно только, когда и как этот дар его нашёл, но мальчик уже в детстве был способен поражать современников. Дар развивался. Такого рода дары тоже способны развиваться. Кстати, и свою ассистентку Ольгу Мигунову в 1967 году он тоже выбрал исключительно по причине её мощных медиумических способностей, полученных той от бабушки цыганки. Бабушка, умирая, передала внучке своего «помощника». Мессинг готовил девушку на роль индуктора, который должен улавливать человеческие мысли. Ольга Мигунова описывает концерты, во время которых мастер абсолютно подчинял своей власти сотни людей, и в тоже время, в быту он поражал её многочисленными странностями. Так например, его - человека, знавшего день и даже час своей кончины, постоянно мучил страх смерти, она даже пишет, что этот страх был похож на помешательство. Боялся чёрных кошек, считал их вестниками беды, и если те перебегали перед ним дорогу, терпеливо ждал, когда кто-то из проходящих первым пересечёт «опасную» ментальную черту. Никогда не ездил в лифте один, мог полчаса простоять у кабины лифта в ожидании попутчиков. И вместе с тем, это был человек чудовищно гордый.

Помню, будучи в Черногории, мы с матушкой посмотрели отечественный фильм о В.Г.Мессинге. Фильм так себе, скорее это была только попытка поставить вопрос о необъяснимых способностях необыкновенного человека, постараться представить себе его внутренний мир. На следующий день после показа фильма мы с матушкой прогуливались вдоль берега моря в Свете Стефане, и говорили о великом медиуме. И вот, на входе в королевский парк со стороны острова, смотрю, на каменном возвышении лежит новенький толстый журнал. Я редко прохожу мимо таких вещей, беру в руки. «Караван», 4-й номер за этот год, открываю и сразу же натыкаюсь на большую статью Ольги Мигуновой о своём учителе. Ольга Мигунова пишет, что Вольф Григорьевич Мессинг прожил 15 лет со своей женой, которую любил безумно. Любил и в то же время знал даже час, когда она уйдёт. Каждый новое утро начиналось для него печалью, что день разлуки с любимой стал ближе на целую ночь. Боясь передать свой дар потомству, Вольф Мессинг лишил себя счастья иметь детей. После смерти жены он ездил к ней пообщаться на кладбище. Он так и говорил Ольге Мигуновой: «Был на кладбище, говорил с Аидой». И это не просто слова. С умершими действительно можно разговаривать.

Ольга, ассистентка Вольфа Мессинга, рассказывала, что мастер не сомневался в том, что его покойная жена через свои фотографии всматривается в неё и даёт ей оценку.
Я уже говорил, что Вольф Мессинг панически боялся смерти, и когда Ольга Мигунова начинала высмеивать его странности и суеверность, то Вольф Григорьевич Мессинг однажды ответил:
- Ты не понимаешь, смерть всегда ходит рядом и только ждёт твоей оплошности.
Всё может измениться в любую минуту, и в тоже время ничего нельзя изменить.

Во время Рождественских чтений, году в 2003, я слушал на секции у Александра Дворкина выступление одного психолога из Минска, он занимается реабилитацией жертв тоталитарных сект. Психолог рассказывал о том, как его удивило (в том же Минске) неожиданное появление большого числа художественно одарённых детей. Он никак не мог понять, как может восьмилетний малыш писать стихи с таким взрослым содержанием? Однажды ему повезло попасть на выступление юных поэтов. И при непосредственном общении с детьми он пришёл к выводу, что юные дарования стали своего рода всё теми же медиумами, а при их подготовке применялись методы оккультного воздействия. Через детей, используя их как ретрансляторы, некие инфернальные личности с «того света» надиктовывали свои земные воспоминания и любовные похождения. А родителям оставалось только гордиться «способностями» своих детей.

К проявлениям такого рода медиумизма, я думаю, можно отнести и феномен знаменитой Нади Рушевой. Девушка сама говорила, что видит рисунок на листе заранее, бумага словно начинала вспучиваться на тех местах, где нужно было провести линии. Её иллюстрации к «Мастеру и Маргарите» - вообще признаны лучшими. Вдова Булгакова на рисунках девочки увидела предметы, о которых та никак не должна была знать, тем не менее, она их изобразила и очень достоверно. Ребёнок переносил на бумагу то, что ему в его разуме уже нарисовали.

Читаешь о таких вещах и думаешь, порой: - Эх, мне бы такие способности, как у Вольфа Григорьевича Мессинга, ну или согласен на меньшее: хотя бы знать о том, что вот этот конкретный человек уйдёт из жизни в течение ближайшего полугода. Тогда бы я ему точно проходу не давал бы, при каждой встрече тащил бы его в церковь, и уговаривал бы покаяться. А самоубийств у нас в приходе вообще бы тогда не стало. Ведь сколько раз уже было такое. Ни с того, ни с сего, вдруг начинает мне встречаться какой-нибудь человек. Встречается и встречается, а до этого я его месяцами мог не видеть. А потом, как гром среди ясного неба:
- Батюшка, вы бы отпели такого-то.
И мурашки бегут по телу. Эх, думаешь, может это мне Господь подсказывал, бей тревогу, вцепись в него и тащи в храм, не дай душе погибнуть. И так больно станет, что хоть плачь...

Вспоминаю один такой случай. Вот так вот, в течение недели мы каждый день пересекались с одним молодым предпринимателем, я его ещё мальчиком помнил. А потом ему висок и прострелили. Я себе всю голову сломал, почему так произошло, и смог бы я что-нибудь для него сделать за эту неделю перед гибелью, сумел бы привести его в церковь? Прошло время, и мне рассказали про него такую историю. Через несколько месяцев после рождения маленькому Серёже внезапно стало плохо, и он фактически умирал на руках у матери. Вызывать и ждать "скорую" было бы дольше, чем самой добежать до больницы, дело происходило в Москве. И мать, как была в ночной сорочке, бежала по проезжей части и кричала:
- Господи! Оставь мне его, дай ему жить, и я посвящу его Тебе!
Мальчик выздоровел, но о Боге уже никто не вспоминал. О своём обещании мать забыла сразу же, и в храм Серёжу так и не привели. Думаешь, если человеку жизни не хватило, то, что можно было бы сделать за последнюю неделю? Но, с другой стороны, ведь мы же тогда зачем-то с ним пересекались, и причем каждый день.

Странные бывают совпадения. И порой, просто мистические истории. Обращается недавно ко мне молодая женщина и говорит приблизительно следующее:
- Батюшка, несколько лет тому назад я вместе с сыном стояла у нас на платформе, ждала электричку. Идёт нищенка, подходит, останавливается возле нас и просит милостыньку. Я ей подала, та поблагодарила и говорит:
- Дочка, когда твоему мальчику исполнится 11 лет, тебе нужно будет ввести его в алтарь, иначе он у тебя погибнет. И пошла дальше. Вот, ему сейчас уже 11. Батюшка, пожалуйста, вы не могли бы его ввести в алтарь?
Я понятия не имею, что была за старушка нищенка, зато я знаю, что означает «ввести ребёнка в алтарь». Это значит, что мальчик должен постепенного готовиться и начинать помогать священнику в алтаре. Подавать кадило, выносить свечу и исполнять всякие другие мелкие поручения, но самое главное: во время Литургии он будет находиться рядом с престолом, на котором совершается Таинство таинств. Быть причастным величайшему и необъяснимому чуду, в котором хлеб и вино становятся Телом и Кровью Спасителя. Пытаюсь объяснить это маме. Она стоит и покорно слушает, но после того, как я замолкаю, снова просит ввести и вывести мальчика из алтаря. В её памяти остался страх от слов той старушки, а в том, что я введу мальчика в алтарь, она видит только некое магическое действие, в результате которого ребёнок спасётся. Да не спасётся он так, ему нужно к церкви прилепиться, стать верующим человеком, и не пойти по возможно гибельному для него пути греха, но мама и слушать меня не хочет. Конечно же, я не стал ей отказывать и сделал то, о чём она просила. Ни мальчика, ни мамы с тех пор я больше в храме не вижу.

Здесь как-то захожу к нам на рынок. Народу было немного, что-то купил, стою, укладываю сумку. Подходит ко мне знакомый мужичок, пьяненький. Обычно я «дружу» со всеми алкашами, потому, что они регулярно «стреляют» у меня на водку. Вы будете меня осуждать, но сами подумайте, как я могу отказать человеку, который прежде, чем «стрельнуть», обязательно перекрестится, достанет с груди крестик и истого его расцелует. А уж только потом, со взглядом истинно верующего православного запросит на опохмел. Но этот мужичок креститься не стал. Я его хорошо знаю, он неплохой кровельщик, и мы его даже несколько лет назад просили помочь нам перекрыть крышу на храме, но не сошлись в цене работы. По природе своей человек он злой, и как выпьет, сразу начинает людей обижать. Чувствую, не случайно подошёл. И действительно, говорит мне:
- Батюшка, какой же ты всё-таки гад. Вот ты даже представить себе не можешь, какой же ты негодяй.

А мужичок продолжает:
- Ты меня уже давно похоронить должен, я по твоим словам уже года три, как в могиле должен гнить, а я вот он, живёхонький, - и стал пританцовывать, чтобы предъявить мне, что он действительно жив, если я в этом сомневаюсь.
- Ты что мне тогда сказал? Что мне год жизни остался? Да я из-за тебя, гада, целый год пил, смерти боялся. У-у-у, дать бы тебе сейчас в ухо!
У меня волосы дыбом встали. Да, что я тебе, Мессинг, что ли?! Когда же это я тебе напророчил? И стал припоминать тот наш с ним давний разговор. Мы его тогда просили поработать, а он нам такую цену загнул, что мы задохнулись от возмущения.
- Петрович, вот, сколько тебе сейчас лет, - спросил я его тогда?
- Ну, 57, а что?
- А ты знаешь, сколько сейчас у нас мужики по статистике в среднем живут? 58 лет. Может и тебе остался всего-то какой-нибудь год. Так ты о душе подумай, оставь о себе добрую память, помоги храму, и люди будут тебя вспоминать и молиться о тебе.
Человек на полном серьёзе решил, что священник предрекает ему последний год жизни, но вместо того, что бы задуматься о душе, бросился во все тяжкие. А я всё никак понять не мог, почему он со мной не здоровается?

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Предвидение» опубликован: 13.11.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/25230.html

PS   Я стихи когда писала, они всегда сами строка за строкой возникали. А потом люди нашли некоторые из них, и сказали - посмотри, это же было пророчество! Я все думала - глупости. а потом посмотрела, что писала когда-то, и еще подумала - а вдруг это было не то, что "пророчество", а вроде как наоборот, как говорят: "накликала"? Или и правда - все глупости? Или нет? И если "разговаривают" с умершими, почему не стоит думать, что во сне - действительно было общение? Ведь такое успокоение после того сна было...

PPS   Спасибо большое, замечательные истории. Да, очень грустно, что сейчас больше всего верят в разных экстрасенсов, фен-шуй, бабок и прочее...
- Вольф Мессинг, Ванга может и не подзревали о природе своих способностей?
А с мужичком забавно вышло.
Священник Александр Дьяченко:   Да, постоянный мне упрёк, уже года два как...

PPPS   Возникают вопросы. Почему общение с умершим в ряде случаев происходит на кладбище? Судьба Вольфа Мессинга не показывает ли нам некую предопределенность души?
Священник Александр Дьяченко:   Общение с умершим возможно в молитве, но не на кладбище, как таковом. Если человек, как та девочка, начинает "слышать" брата, то дело плохо... Непонятно, как Вольф Мессинг получил "дар". Но в любом случае, можно ли говорить о предопределении? Скорее он был "предопределён" стать служителем синагоги, чем медиумом...

PPPPS   Ой, даа, прав Господь: "мёртвый если и востанет, - не поверят!"
Как-то была у меня встреча с подобным человеком, и она мне сказала одну фразу...
Короче, до сих пор помню тот вечер, и слова, мне сказанные, глубоко запали в душу : "Люби Господа больше того, что у тебя есть!"
Священник Александр Дьяченко:   Скорее такие слова скажет человек Божий, чем другого плана, считающего свой "дар" принадлежащим только ему, и через это входящего в страшную гордыню...

PPPPPS   Кроме Нади Рушевой, еще Ника Турбина была, тоже рано погибла. :( И я все равно не понимаю, как стихи могут "диктовать", разве бес может творить?
Священник Александр Дьяченко:   Помните, как у Михаила Булгакова: "Поздравляю вас, господин незнамши"...
Творят ли бесы? Думаю, что нет, да и с примером творчества мы встречаемся только у Творца и у человека. А вот что за человеки вещают с той стороны? - Всё те же, оглянитесь вокруг и ужаснитесь...

PPPPPPS   Люди слышат то, что хотят услышать. То же касается и веры. А люди чаще верят в силу лукавого, а не Бога. Отсюда и магизм, обрядность. Было, проходила на своем опыте...
Священник Александр Дьяченко:   Магия даёт человеку иллюзию могущества, и в то же время оставляя его игрушкой в руках беса...

PPPPPPPS   Читаю с интересном! Но вот тут не могу смолчать. Ряд мыслей, которые Вы высказываете - не совпадают с православным пониманием загробной жизни и проявлений духовной реальности! Не пытаюсь Вас учить, кто я такой? - Просто замечу, что будущее не может быть известно и бесам. Они могут лишь предполагать, в меру своей испорченности, извините, за каламбур. - Также и по поводу общения с мертвыми. Говорить с ними, конечно, может любой, вот отвечать они не могут... В основном, такие примеры являются - общением с бесами, не более того. Так что Вольф Мессинг, несомненно, общался с бесами, а уж они напророчат, можно несомневаться...
Священник Александр Дьяченко:   Про бесов как творцов, вы абсолютно правы.Ттворить они не могут, но творцов-человеков вводить в состояние одержимости могут, и подчинять их себе могут, и заставить трудиться на себя могут. По поводу знания будущего: ведение будущего дано духовным сущностям. Где предел знания будущего у ангелов, и тех же самых "аггелов" (бесов)? Ванга навещала на многие тысячелетия вперёд, поди проверь :) Знание судьбы человека на двадцать, тридцать, пятьдесят лет вперёд, видимо, как-то открывается и им. Вспомните хотя бы цыганок-гадалок. Их предсказания будущей судьбы конкретного человека бывают порой точно в десятку...

PPPPPPPPS   Я понимаю. Великое счастье и Дар Божий - не знать будующего. Это знание - проклятье, а не дар. Господь наш милосерден, он сам устрояет так, как надо.
Священник Александр Дьяченко:   Кстати, Ольга Мигунова сделала точно такой же вывод, за исключением последней строчки вашего коммента. поэтому она и отказалась овладевать этой стороной искусства Вольфа Мессинга, хотя, как она говорит, кое что всё-равно умеет, но не пользуется.

PPPPPPPPPS   Много думал над тем, что такое творчество... Как-то выходит, что сплавлено там все воедино - и Бог, и что не от Бога... Даже Чюрленис - не исключение. Выдавать нечто талантливое и не иметь контакта с некими силами - едва ли возможно. Жизнь настоящих поэтов, артистов - сплошная мистика. Когда сам писал или даже переводил стихи, неоднократно замечал, что потом все сбывалось в жизни, один к одному. Наверное, потому Господь и не дает людям, в массе своей, мистических способностей, чтобы не пришлось отвечать им потом свыше меры... Отец Софроний (Сахаров) долго сопротивлялся своей страсти к живописи, но потом все-таки признал, что мешает она...
Священник Александр Дьяченко:   Да, процесс творчества мистичен, безусловно. И тем не менее, вот слова Л.Н.Толстого, помню ещё со школы: "Гениальность - один процент таланта и 99 процентов пота..."

PPPPPPPPPPS   Святитель Иоанн Златоуст о предсказаниях: Как же, скажешь ты, сбывается многое из того, что предсказывают? Так как ты сам себя лишил помощи Божьей, пренебрег ее и поставил себя вне промысла, то дьявол, по своей воле, управляет и располагает твоими делами. Но он не делает этого со святыми, ни даже с нами грешными, которые весьма презираем эти предсказания. Хотя жизнь наша и худа, но так как мы по благодати Божьей весьма твердо держимся догматов истины, то и возвышаемся над кознями дьявольскими. Беседа 75 на Евангелие от Матфея.

PPPPPPPPPPPS   Батюшка, спасибо Вам за Ваш рассказ. Я сейчас зашла на сайт этой мадам, и у неё в разделе "Фото" - несколько снимков со священниками на фоне храмов, причём она стоит там в обнимку с ними. Почему так? Что это - погоня за финансированием или наступившие уже последние времена?
Священник Александр Дьяченко:   Знаете, священники часто смотрят на многие вещи значительно проще, чем миряне... Это ни то, ни другое (из того, что вы пишите). Может завтра я размещу свой новый рассказик, тогда станет понятнее!

03.10.13   может я спрошу не совсем корректно, но ведь есть же люди, которые предвидят будущее.Почему же они обязательно корректируют его? Они видят, взять к примеру Вангу. До сих пор спорят о её способностях. Но ведь есть же. Отрицать это безсмысленно.
R:   Ванга с православием никак не связана. Она ведь сама говорила, что ей все говорят о людях, причем перестают говорить когда рядом находиться Крест, или мощи Святых. Сама она к Церкви и близко не подходила. Какая же она "ясно"видящая?

01.03.16   Лишь Господь знает будущее,и тот-кому Он откроет...

15.07.19   Прав комментатор об общении с умершими. Нет такого явления в Православии. Есть бесы, которые прикидываются умершими людьми. И предвидением бесы не обладают. У них большой опыт, они могут рассчитать события, но это все равно - вероятностный прогноз.

«Возлюби ближнего своего»

Кто представлял, что появятся беженцы, люди без паспортов, нелегалы,
готовые за тот же кусок хлеба работать на хозяина, и быть ему безмерно благодарным,
что вообще что-то дал, не обманул, не прогнал…

Не знаю, читает ли сегодня кто-нибудь Ремарка? Не удивлюсь, если о нём уже забыли, молодёжь не очень-то любит читать. Раньше я ещё как-то интересовался у своих студентов, известно ли им это имя, теперь уже не спрашиваю. Хотя, что упрекать мальчишек. Недавно в Москве познакомился и разговорился с одним немецким дипломатом, классически образован, умница, полиглот - свободно говорит на семи языках, удивительно, но и он ничего не слышал, как пишут, «об одном из самых известных немецких писателей XX века»!

Когда-то, очень давно, Эрих Мария Ремарк мне многое объяснил. Как раз началась война в Афганистане, и кто-то из моих товарищей успел на ней побывать. Возвращаясь, они становились какими-то другими, и я не понимал, что с ними происходит, пока кто-то не подсунул мне книжку Ремарка «На западном фронте без перемен». Потом искал и другие его романы.

Помню, читал «Возлюби ближнего своего». Предвоенная Европа, сытая и равнодушная. И на фоне этого сытого равнодушия трагедия людей, вышвырнутых из Германии, уже знающих, что такое концлагерь, лишённых родины и даже паспортов. Читал, как гнали этих несчастных из одной страны в другую, как, словно на зверей, устраивали на них облавы и сажали в кутузку. Я удивлялся, что талантливые люди, способные в жизни на многое, за радость почитали, если их не обманывали, и после тяжёлой физической работы расплачивались куском хлеба. Было понятно, что автор на собственном опыте испытал то, о чём пишет. Читал и думал: «Как хорошо, что у меня есть моя родина, паспорт, мне нет нужды куда-то бежать, где-то скрываться. Что вокруг живут нормальные люди, и у них растут хорошие дети».

Впервые за еду я работал в армии. Прошло уже месяца два после призыва, и мы, недавние маменькины сынки, пребывали в постоянном желании что-нибудь съесть. Ещё и кормили отвратительно - из всего того, что нам полагалось, съедобен был только хлеб. Есть хотелось и днём, и ночью. Нас так и называли: «желудки». Помню, будучи в наряде по столовой, после приёма пищи сметал (убирал) со столов, и там, где были места "стариков" (солдат, прослуживших на два призыва больше нашего) нашёл шкурку от солёного сала. Увидел, и так мне её съесть захотелось, даже зубы от желания свело. И сразу мысль: «Какой-то пижон ел сало, отгрыз шкурку и выбросил, а ты, как собака на помойке, нашёл и хочешь её сожрать. Не забывай: ты человек, а "это звучит гордо", не опускайся на дно с высоты человеческого достоинства». Подумал так, по сторонам огляделся, никто не наблюдает? Вздохнул и, презирая себя, съел эту кожицу. Вкус её помню до сих пор. Правда, с того времени не осуждаю бомжей, копающихся в помойках в поисках съедобного, потому что сам побывал в их шкуре.

Сержант из наших, белорусов, подходит и предлагает:
- Поработать не хочешь? Нужно в столовой, в военном городке картошку в подвалы спустить. После работы обещали цивильно покормить.
И вот мы, четверо «желудков», по неудобным трапам часа за два перетаскали на своём горбу в подвалы всю эту картошку. Потом нам позволили принять душ, мы переоделись в чистую одежду и сели за стол. Помню ту жареную колбасу с яичницей, сметану, булочку с чаем. Помню, как ем яичницу, а перед глазами встали герои Ремарка, люди без паспорта и без родины. Нет, что ни говори, для усвоения преподанных знаний мало о чём-то просто прочитать, это что-то полезно ещё и на собственном опыте испытать, запоминается хорошо, можно сказать, на всю оставшуюся жизнь.

Кто тогда из нас думал, что придёт час, и от нашей большой страны, объединяющей в себе пятнадцать дружных республик, ничего не останется? Кто представлял, что появятся беженцы, люди без паспортов, нелегалы, готовые за тот же кусок хлеба работать на хозяина, и быть ему безмерно благодарным, что вообще что-то дал, не обманул, не прогнал.

В нашей местности начали останавливаться предприятия, людей в массовом порядке не то что бы увольняли… нет, им перестали платить зарплату. Работать работали, а денег не получали. Даже анекдот такой появился. Один директор завода другому:
- Я им месяц за работу не плачу, - они ходят, два не плачу - всё равно идут. Не знаю уже, что с ними и делать.
Другой советует:
- А ты сам попробуй с них деньги стрясти. Хочешь работать? - Плати!

В своё время мне повезло устроиться рабочим на железную дорогу. Работа была тяжёлой, но платили неплохо и зарплату никогда не задерживали. В это время к нам на горку пришёл на должность дежурного врач из нашей же железнодорожной поликлиники. Высокий, сутулый и худой, в очках с большим числом диоптрий. Вообще-то он был патологоанатомом, работал на полставки, а у нас просто подрабатывал. Патологоанатом, человек флегматичный, с замедленной реакцией, трудно приживался на горке. От дежурного требуется быстрая реакция и хорошее зрение, а он ни тем, ни другим похвастать не мог, потому и допускал много брака. Его непосредственный начальник, Володя Мамонов, маленького роста, холерик, с ума сходил от такого подчинённого. Поначалу он себя ещё как-то сдерживал, но потом эмоции взяли-таки верх, и он стал орать:
- Ну, удружили, дали помощничка! Мало того, что реакции на нуле, так он ещё и слепой! Рохля, оглобля, не соображающая в железнодорожном деле! Да лучше бы я один работал!
Врач, бедняга, человек интеллигентный и очень тактичный, волей обстоятельств заброшенный на железную дорогу, терпел, сколько мог, оскорбления в свой адрес. Но Володя, что говорится, его «достал», и доктор попытался защищаться:
- А вы, Владимир, тоже, знаете ли, ничего не смыслите!
Первый дежурный даже подпрыгнул от возмущения:
- Это кто не смыслит?! Я не смыслю? Специалист с высшим специальным образованием? В чём же это, я по-твоему, не смыслю, а, трубка ты клистирная?!
- Зато вы, Владимир, ничего не смыслите в трупах, а я, к вашему сведению, патологоанатом, и с огромным опытом!
Здесь Володе крыть было нечем, он, действительно, не смыслил в трупах. Спор прекратился. Доктор вскоре от нас ушёл, зато с тех пор Вовкиной любимой присказкой стало: «ты сперва иди в трупах научись разбираться, а потом меня уже будешь учить».

Тогда многие занимались не своим делом. У меня на кухне клал плитку узбек-гастарбайтер по имени Амин, человек уже немолодой и тоже очень интеллигентный. Матушка его кормила, хоть это и не было оговорено «контрактом», а тот извинялся и просил, чтобы мы не смотрели, как он будет есть. Амин - кандидат искусствоведения, всю жизнь изучавший древний Хорезм, одно время работал в Турции, шил обувь на маленькой фабрике, - до тех пор, пока турецкие власти не выслали его из страны. Потом, перебравшись в Москву, переквалифицировался в строителя и клал плитку у меня на кухне. Увлекаясь, Амин мог часами в подробностях рассказывать о строительных секретах древних мастеров, но в реальности плитку класть не умел, и мне приходилось подсказывать ему, что нужно делать. Конечно, в таком случае было бы проще самому сделать эту работу, но я, видя, с какой жадностью ел Амин, вспоминал героев Ремарка, - и не мог его прогнать.

Из моего окна виден дом. Строился он очень долго. Лет восемь простоял во дворе цоколь со стенами первого этажа, пока один бизнесмен не выкупил его и не продолжил строительство за свой счёт. Мы были не в курсе, что строительство дома продолжится, и очень удивились, когда увидели, что на стройку, непонятно откуда, высадился десант из молодых смуглых каменщиков. Всего человек пятнадцать, самому старшему, бригадиру, можно было дать лет двадцать пять, остальным и того меньше. На дворе стояло лето. Строители, раздевшись по пояс, загорали во время работы, я тогда ещё обратил внимание, что никто из них не носил крестов. На азиатов они были не похожи, а потом кто-то узнал, что все они мусульмане, гагаузы из Молдавии. Самый юг этой маленькой страны населяют гагаузы и болгары, вот оттуда они к нам и прибыли.

Интересно было наблюдать за этими мальчишками. Казалось, что всю работу они проделывали под неслышную окружающим музыку. Когда привозили кирпич, ребята выстраивались в три цепочки и моментально разгружали огромные грузовики. Потом, практически не отдыхая, возвращались на стены, мешали раствор, подавая его непосредственно каменщикам, а те, в свою очередь, словно строители из мультфильмов, весело и будто пританцовывая укладывали кирпичи. Я наблюдал за ними из окна, поэтому сам и додумывал, что там за музыка у них звучит. Она не могла не звучать, так ритмично они совершали движения.

Но самое замечательное - это был их обед. Чем занимается человек в обеденное время? Он заправляется едой, и ещё норовит немного прикорнуть, набраться сил перед дальнейшей работой. Так поступают все разумные люди, но эта гагаузская молодёжь словно и не слышала о такой полезной традиции. Как раз в эти дни проходил чемпионат мира по футболу, все знали результаты матчей, поскольку наша команда тоже участвовала в чемпионате. По-быстрому перекусив, строители преображались в футболистов. Они доставали мячик, разбивались на две команды и начинался матч. Ребята носились по двору, выкладываясь и стараясь загнать друг другу мячик в ворота. Наблюдая за ними, я всегда удивлялся, откуда у них столько сил, ведь внешне они никак не производили вид тренированных суперменов. Молодость требует движения.

Так, играючи, ребята гагаузы возвели стены второго этажа. В одно прекрасное утро выглядываю во двор и чувствую, чего-то во дворе не хватает, а чего, понять не могу. Потом доходит, да стройка стоит, и пацанов этих нет. Гастарбайтеры, как правило, договариваются об оплате за какой-то проделанный объём работ. По идее, расчёт состоялся по окончании второго этажа, а потом молодые каменщики должны были бы дальше класть коробку, но к работе никто так и не приступил. Стройка остановилась. Потом в разговоре с одним человеком, вспоминая ту весёлую молодёжь, посетовал, что привык уже к ребятам, без них во дворе скучно.
- Наверно, в цене не сошлись, раз я их больше не вижу.
А мой собеседник задумчиво так размышляет:
- Может и не сошлись, а может, их того,.. просто кинули? Ты знаешь, как сегодня рассчитываются с гастарбайтерами? Ночью к ним в общежитие подъезжают дюжие ребята. Загоняют перепуганных работяг в машину и везут в неизвестном направлении километров за сто. Потом высаживают где-нибудь в поле, и, как особая милость, возвращают паспорта и «по-хорошему» советуют им больше в тех местах не появляться. Такая форма «расчёта» много дешевле, потому, я слышал, в те годы её практиковали повсеместно...

По странному совпадению хозяин стройки умер буквально через пару месяцев после исчезновения строителей гагаузов. А ещё через год, в день смерти известного человека, я служил панихиду на его могиле перед помпезным памятником с цепями, мраморными вазочками и шарами в окружении большого числа родственников и друзей. Служил и думал, а что если то, о чём рассказывал тот человек, правда? Наверно, страшно умирать с такими грехами. И какие памятники потом не возводи, душе этим уже не поможешь. Закончил панихиду, и перед тем, как народу разъехаться, чтобы потом вновь собраться помянуть усопшего, уловив минутку, успел сказать:
- Господь велел нам, если мы христиане, конечно, - возлюбить ближних своих. Когда у тебя есть возможность любить не только на словах, но и делом, то чего бы ни возлюбить, а, братья?
Братья стояли, и молча смотрели в мою сторону, потом, всё так же, не проронив ни слова, расселись по машинам и уехали. Вместе с ними уехали и те, кто пригласили и привёзли меня на кладбище. Наверно, просто забыли про меня. Бывает, я не обижаюсь, собрался и пошёл на автобус.

Всё лето, начиная ещё с мая месяца, у нас в храме трудились узбеки во главе с Хасаном, их бригадиром. В то время ещё никто не требовал, чтобы иностранцы получали разрешение на работу, и получалось, что все тогда работали нелегально. Дела под руководством мудрого пожилого Хасана продвигалась так споро, что иногда мы не успевали с ними расплачиваться, выбиваясь из предварительно оговоренных сроков. Однажды, помню, всё, крайний срок платить, а денег нет, ещё не наработали. Можно, конечно, прерваться, да погода на дворе стояла замечательная, жалко терять такие деньки.
- Хасан, - говорю бригадиру, - не успеваю я с оплатой, что делать будем?
- Как что, - удивляется тот, - работать будем, погода хорошая.
- А с деньгами как, потерпите?
- Не волнуйся, отец, мы тебе верим, ты же священник.
Окончательный расчёт со строителями мы готовили в конце сентября, по окончанию сезона работ. А буквально за несколько дней подошёл ко мне один знакомый. В тот момент я находился на территории, а узбеки что-то доделывали на куполе. Мужчина поздоровался и начался обычный разговор ни о чём, и потом он меня спрашивает:
- Батюшка, а какие у вас расценки на работы?
Прикинул он, сколько это всего выходит, и говорит:
- Не слишком ли много получается?
- Так ты высотность учитывай, на такой высоте работать страшно, наших штукатуров найти не удалось, а эти соглашаются.
- Всё равно много, батюшка, но если хочешь, мы можем тебе помочь.
Я обрадовался:
- Неужто деньгами?
- Не то чтобы деньгами, но помочь, - и он рассказал мне уже известный приём с ночным захватом и вывозом работяг за пределы области.
- Храму поможем безплатно, это я тебе гарантирую.
Он был очень удивлён, когда я отказался от его «помощи», и, по-моему, даже немного обиделся.
- Ты пойми, добрый человек, - пытаюсь его вразумить, - соглашаясь работать, эти люди заранее допускают, что их могут обмануть, и если их обманет предприниматель, чиновник, милиционер, поплачут и простят. Но если их обманет священник, то это всё, конец. Тогда все мы, весь наш народ в их глазах станет безчестным. Мы их с тобой обманем и выкинем, у нас получится, не сомневаюсь. Ответить они нам не смогут, здесь нас больше. Но потом они уедут домой к своим голодным семьям и скажут, что русский «имам» их обманул, и тогда они получат полное моральное право мстить тем русским, кто ещё остался и живёт с ними. А кто остался? Старики, да бедняки. Они в чём виноваты? Не может священник никого обманывать, права такого не имеет. По нам судят обо всём нашем народе, даже если сам народ так не считает.

После расчёта с бригадиром в храм влетает моя староста:
- Батюшка, узбеки молятся прямо у нас на территории! Я им говорю: прекращайте, а они не прекращают. Пойдите, скажите им, вас они послушают.
Моя Нина законник в последней инстанции. Запретив мусульманам молиться в пределах храмовой ограды, она внимательно следила за исполнением своего требования. Выхожу из храма и вижу, действительно, стоят наши рабочие кружком, с поднятыми вверх руками и хором что-то произносят. Подхожу ближе, с одной стороны, мне неудобно прерывать молитву, пускай и мусульманскую, а с другой стороны, в прямом смысле этого слова, моя негодующая староста. Стоило нам подойти, те молиться прекратили.
- Хасан, - показываю на свою помощницу, - был договор Аллаху здесь не молиться.
- Отец, мы не нарушаем, мы Иисусу молились, благодарили Его, что нас не обманули.
У Хасана шестеро человек детей, и по специальности он садовод. Стройка стройкой, но при любых обстоятельствах он находил возможность зайти к нашим соседям, посмотреть на деревья, что-то хозяевам посоветовать. С деревьями поговорит и счастлив, день прошёл не зря. Одно время он работал на подворье одного богатого человека, тот решил посадить большой сад. Трудился с удовольствием, при встречах всё норовил рассказать, как он востребован, как хорошо к нему относится хозяин. Но идиллия длилась недолго - видимо, последний счёл, что держать у себя агронома на ставке ему невыгодно, и решил рассчитать Хасана. Приходит тот за деньгами, а хозяин ему объявляет:
- Мне доложили, что после тебя пропал ценный инструмент. Сказали, что ты его украл, следовательно, и расчёт тебе не положен.
И вытолкали старика взашей. Он приходил потом, пытался с хозяином объясниться, мол, не вор он, не брал того инструмента. Да охрана всякий раз прогоняла. Хасан нашёл меня и рассказывает о своей беде. Так, мол, и так, нет возможности с хозяином объясниться, тот ведь думает, что это я украл. Он уже чуть не плачет:
- Как же мне дальше жить, если такой уважаемый человек считает меня вором? На следующий год сына с собой хочу привезти, вдруг до него слухи дойдут, что отец его вор? - Что делать? Может, ты поговоришь с ним?
Слушаю его и думаю, как же мне это тебе объяснить, человече, что слово гастарбайтер правильнее было бы произносить «гастербайтер», от «гастер» - «желудок»? А если ты «желудок» и нелегально работаешь в чужой стране, то и забудь о таких понятиях: «честь» «совесть». Это когда-то ты учился в Тимирязевке, получал грамоты за хорошую работу, родил шестерых детей, а теперь ты никто, «желудок», человек без права на собственное достоинство, и оскорбить, обмануть тебя, не заплатив за работу, уже считается чем-то само собой разумеющимся. Но говорить ему этого не стал, а сказал только:
- Не расстраивайся, Хасан, я ему обязательно расскажу, какой ты на самом деле порядочный человек. Нужно было видеть, как его глаза засияли от радости.

Узбеки давно уже у нас не работают. Хасан и его команда на законных основаниях трудятся в строительной фирме, но связи не потерялись. По старой памяти они, бывает, приходят к нам помочь по хозяйству и покушать домашней еды. Но если для молодых это скорее развлечение, то для старика бригадира такие походы в храм стали уже чем-то большим. Иногда он приходит на воскресные службы, после которых вместе со всеми целует крест, и всякий раз, прощаясь, просит молиться о нём и о его пацанах. А тут звонит, и срывающимся от волнения голосом просит молиться о его дочери:
- Отец, моя Фаиза умирает.
Когда Хасан вернулся после похорон и пришёл в храм, я его не узнал. Того прежнего Хасана не было, передо мной стоял плачущий, раздавленный горем старик.
- Я любил её больше остальных детей, и она любила меня. Между нами со дня её рождения сразу же возникла какая-то необъяснимая связь. В детстве она от меня просто не отходила.
Ещё находясь в колыбельке, завидев отца, ребёнок радовался, как другие дети радуются появлению матери.
- Дочка всякий раз так хотела видеть меня, словно от этого целиком зависела вся её жизнь.

Потом, когда Фаиза стала взрослой, вышла замуж, оказалось, что она не должна иметь детей, а ребёнок, если он у неё родиться, погубит мать. Я следил за ней и не позволял беременеть, а она мечтала о ребёнке, мечтала родить девочку, только более счастливую, чем она сама. Когда мне пришлось уехать на заработки, дочка, несмотря на все мои просьбы, забеременела и долго таилась. Фаиза родила девочку, как и хотела. Назвала её тоже Фаизой, и через двадцать дней умерла. Когда меня вызвали, она ещё была жива, а я не успел. Вот, - он достал из бумажника вчетверо сложенный клочок бумаги и протянул его мне, - почитай, это от неё. На листке из тетрадки в клеточку было написано несколько строк по-узбекски.
- Ах, да, - сказал Хасан, - ты этого не поймёшь, - и стал переводить. «Отец, прости меня. Твоя дочь оказалась непослушной. Ты знаешь о моей мечте стать матерью, хотя бы ненадолго. Я женщина, и моё предназначение - дарить жизнь. Не сердись на меня, отец. Свою доченьку я назвала Фаизой, пускай она станет тебе дочерью, вместо меня. Прости, что заставляю тебя страдать».
- Мне очень больно, - плачет Хасан, - не могу найти успокоения.
- А ты приходи к нам на панихиды, мы служим их по субботам. Будешь молиться вместе с нами. Молитва тебе обязательно поможет. Помню, как он пришёл в первый раз на панихиду. Как все, написал записочку об упокоении и отдал её за ящик. Дежурная прочитала имя в записке и вопросительно, посмотрев в мою сторону, хотела уже было что-то сказать, но я, понимая, что она мне сейчас скажет, глазами попросил её не отказывать. Во время панихиды листок с именем Фаизы лежал передо мной отдельно. Церковь не молится об усопшем человеке иной веры, но Церковь молится «о всех и за вся», и я просил о Хасане, чтобы Господь дал покой ему и его дочери, и чтобы маленькая внучка и старик так же полюбили друг друга.

Сегодня я уже редко захожу в книжные магазины, это раньше книги были великой ценностью, а сейчас всё больше читают, чтобы развлечься или отвлечься. Иду по городу, смотрю - прямо на улице лоточник торгует печатной продукцией. Чего тут только нет, множество книжек в твёрдых красочных переплётах, женские романы, фэнтези, и среди этого яркого книжного изобилия где-то сбоку приютился какой-то скромный серый томик. Взял посмотреть: Эрих Мария Ремарк, третий том, «Возлюби ближнего своего», издан ещё 17 лет назад.
- Интересуетесь, - это продавец, - если решите купить, продам дёшево.
- Откуда у вас такая древность, 1993 год, и где остальные тома?
- Сам не пойму, скорее всего, на базе старый неликвид подсунули.
- А что, Ремарк сегодня спросом уже не пользуется?
- Да кому нужен этот депресняк, и название такое чудно́е. Сейчас вот, «Как стать богатым» - хит продаж, не желаете?
Но я всё-таки купил томик Ремарка. Купил, перечитал и заметил, что, читая даже одни и те же строки, в пятьдесят плачешь куда как чаще, чем в двадцать. Помилуй Бог, а что будет со мной в семьдесят? Хотя, до семидесяти ещё нужно дожить, и эта мысль утешает.

Думаешь, почему человек плачет, может, мужчине это непозволительно? Но вот читаю всё у того же Ремарка: «Не пытайся скрыть своей печали, мальчик, - сказал Штайнер, - это твоё право. Древние греческие герои плакали больше, чем какая-нибудь сентиментальная дура наших дней. Они знали, что заглушить в себе этого нельзя… Грусти, давай выход чувствам, и тогда ты скорее от них избавишься». Подвозил меня как-то один человек на Порше Кайен с немецкими номерами. Узнав, что я священник, он рассказал мне историю своей эмиграции. Как уезжали они всей семьёй, и как потом он эту семью потерял. Он никого не винил, просто ему нужно было выговориться, а попробуй найди собеседника, способного слушать тебя и молчать. Человек говорил со мной, вёл машину и плакал. На улице было темно, но я понял это по движению его руки, вытирающей слёзы с глаз. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел, что он плачет, но ничего не мог с собою поделать.
- Сперва я остался без родины, а потом и без семьи. Одиночество невыносимо, и в этом я не одинок, - он улыбнулся получившемуся каламбуру. - Здесь навестил своего друга, такого же эмигранта, он сейчас живёт во Франции. Так вот, друг мне сказал: «Я уехал из России 15 лет назад. За эти годы много было и хорошего, и плохого, и знаешь, какой я сделал вывод: как известно, человек на 98 процентов состоит из воды, вот из этой, - и он показал на своё тело, - а ещё, оказывается, на два процента - из той, - и дотронулся рукою до глаз».

Несколько недель подряд Хасан приходил в храм на панихиды, он перестал плакать, а потом сказал:
- Спасибо вам всем, я нашёл мир, и мне сейчас хорошо, но я ещё похожу на службы, хочется побыть с вами.
- Конечно, приходи.
Он снова стал бывать на Литургиях, а однажды, это уже перед самым его отъездом, смотрю, сложил руки на груди крестом и идёт со всеми на причастие.
- Хасан, прости, но я не могу тебя причастить, для этого ты должен стать христианином, покаяться и принять крещение.
Он извинился и отошёл. Потом староста рассказывает:
- Выхожу из храма - в притворе Хасан, снова плачет. Я ему:
- Хасан, ведь ты же уже не плакал, смирился. А он отвечает:
- Нет-нет, я не о дочке. Мне обидно, батюшка не стал меня причащать, а мне так хочется быть с вами, быть таким же, как вы.
Моя староста, кроме всего прочего, ещё и утешитель в высшей инстанции, каждому нужное слово найдёт:
- Хасан, ты вот что, едешь сейчас домой, поезжай. А вернёшься, мы с тобой к батюшке подойдём и обязательно с ним на эту тему поговорим. Хочешь, я буду у тебя крёстной?
И он уже улыбается:
- Спасибо тебе, мы обязательно об этом поговорим.

Священник Александр Дьяченко
Рассказ «Возлюби ближнего своего» опубликован: 19.04.2011 - pravmir.ru/vozlyubi-blizhnego-svoego

21.04.2011   Спасибо Вам, уважаемый отец Александр, за Ваши удивительные рассказы.
20.02.12   Эрих Мария Ремарк - периодически слышал о нем (о великолепном авторе многочисленных романов, фронтовике Первой мировой и о просто человеке, которому пришлось входе своей жизни узнать "по чем фунт лиха") с самого детства, но с его творчеством познакомился только в этом году, когда мне уже самому 31 год. Ремарк пишет просто и о таких вещах, которые, думаю, волнуют и должны волновать каждого человека, такие романы как "На Западном фронте без перемен", "Возвращение" и, конечно, "Возлюби ближнего своего" дают тебе то, что на самом деле будет не лишним по нашей жизни и о чем, как минимум, можно задуматься - о любви к человеку (вообще) и о том, как многое, что мы имеем или к чему стремимся, нам, по сути, не нужно, и как мало нам нужно для счастья на самом деле.... но это, конечно, лично мое мнение и восприятие.... Отдельное спасибо за статью батюшке Александру, я не знаком с его книгой и рассказами, но обязательно теперь ознакомлюсь :)
22.12.12   "На азиатов они были не похожи, а потом кто-то узнал, что все они мусульмане, гагаузы из Молдавии. Самый юг этой маленькой страны населяют гагаузы и болгары, вот оттуда они к нам и прибыли" - Тот кто узнал, узнал не правильно, - все гагаузы православные!
19.01.13   Да, гагаузы православные. Я из Молдовы и с ними знакома.
16.10.16   "Слушаю его и думаю, как же мне это тебе объяснить, человече, что слово гастарбайтер правильнее было бы произносить «гастербайтер», от «гастер» - «желудок»? А если ты «желудок» и нелегально работаешь в чужой стране, то и забудь о таких понятиях: «честь» «совесть». Это когда-то ты учился в Тимирязевке, получал грамоты за хорошую работу, родил шестерых детей, а теперь ты никто, «желудок», человек без права на собственное достоинство, и оскорбить, обмануть тебя, не заплатив за работу, уже считается чем-то само собой разумеющимся" - Разве это Хасану надо объяснять "забудь о таких понятиях: «честь» «совесть»" (и почему он должен забыть?), а не тем кто его кинул? Разве это Хасан ЖЕЛУДОК, а не тот ПТЕРОДАКТЕЛЬ, который его обманул???

«Звезда Голливуда»

Получилась фантастическая картина входа в православный храм нашего народа
- предводимого американским шутом гороховым…

Помню, как буднично и без всякой помпы, епархиальный секретарь вручил мне указ о моём назначении на новое место служения...

Когда я обошёл вокруг храма, в котором мне теперь предстояло служить, и увидел то, что увидел, то скажу честно, мне стало страшно. Представьте себе громадину, состоящую из двух храмов, объединённых в единое целое. Не буду утруждать вас размерами, скажу только, что для его постройки предварительно в начале XIX века в нашей окрестности специально выстроили кирпичный завод. Когда-то один из самых величественных и богатых храмов во всей округе, на тот момент, он представлял собой нагромождение изувеченных стен, исписанных нецензурными надписями на остатках сохранившейся штукатурки. Счастье ещё, что большой купол не успел обрушиться. Думаю, что делать? Ведь нужно же с чего-то начинать. А тут ещё подходит один наш прихожанин и говорит:
- Батюшка, вот здесь, - он показывает пальцем, - во время дождя по стене такие потоки воды хлещут, что ещё год-другой, и стена вообще рухнет.
Звоню своему знакомому москвичу, он человек деловой, и в своё время даже предлагал мне помощь, если придётся что-то восстанавливать.
- Алексей Владимирович, дорогой, помощь нужна, приезжай, посоветуемся. И он приехал, что говорится, по первому зову...

Алексей кружил вокруг храма, забирался на колокольню, с которой соседний город был виден, как на ладошке. И всё восхищался его огромностью:
- Батюшка, а у вас в епархии ещё есть подобные громадины, или тебе одному такое наследство досталось? Да-а-а, красотища!
- Алексей, лучше скажи, чем сможешь помочь?
- Отче, какой же ты, всё-таки, счастливый человек, - продолжает мой знакомец, словно, и не слышит моего вопроса, - ну, где ещё сегодня найдёшь такой чистый воздух?.. Ой, смотри! Вон, внизу коровки пасутся, - хорошо-то как! Господи, как же у вас хорошо!
- Алексей! - Ты мне так и не ответил.
Он резко повернулся в мою сторону и чуть было не закричал:
- Да, ты в своём уме, батя?! Разве это можно возстановить?! Здесь никакими шабашниками не обойдёшься, здесь целое строительное управление подключать нужно!
И тут же снова вернулся в благостное настроение:
- Нет, ну воздух у вас здесь, - и он сделал рукой жест восхищения, - слов не подобрать!.. - Ты, вот чего, лучше помоги мне здесь кусок земли купить. Я дом себе мечтаю построить. Понимаешь, у каждого человека должен быть свой дом!.. Или тёплая дача, на худой конец.

Уже садясь в машину, мой приятель доверительно взял меня за пуговицу:
- Батюшка, совет тебе дам. Ты для начала копи стройматериалы, кирпич там, цемент, металл. И всё, что выпросишь, свози к церкви. Организуй площадку и складируй. Понятное дело, что все эти москвичи, что понастроили здесь свои дачи, будут в течение лета твои кирпичи и доски воровать, но ты не переживай. Ведь они живут здесь только летом, - а зима вся твоя! Заранее подбери надёжных православных ребят, зимой создашь из них бригаду и - вперёд по дачам. И всё, что твои соседи утащат у вас за лето, ты вернёшь. Пожалуй, ещё и с процентами получится. Я так в своё время себе дом в Казахстане построил, методика проверенная. Так что, не унывай, батя! И вот чего, - ты молись о нас, не забывай...

Время шло. Как мы поднялись? - До сих пор понять не могу! А ведь всё потихоньку сделалось. И, что интересно, никто из дачников у нас за все годы строительства ничего не украл. Наоборот, помогали! Особенно те, кто победнее. Так что "бригада из надёжных православных ребят" (которая бы грабила окружающие дачи) была тут совершенно неуместна. Всё как-то Хозяйка нашего храма Сама управила. Началась молитва, и люди пришли, и средства нашлись. А вот, если про внутреннее убранство говорить, то здесь я историю каждой иконы, каждой дощечки рассказать могу. Началось с того, как одна женщина предложила нам пожертвовать что-нибудь для храма в память о своём муже.
- Что вам купить, батюшка? Как раз наступала Пасха, а у нас ещё даже фонаря для крестного хода не было.
- Купи, - говорю ей, - фонарь, да попроси гравёра, пусть напишет на нём, что подарен в храм в память о твоём близком человеке.
Идея (увековечивания памяти близких на церковных предметах) народу понравилась, и вскоре у нас появились подсвечники, выносные - крест и икона, хоругви, и всё, что должно быть в церкви. Люди сами собирали средства, чтобы заказывать иконы в память о тех, кто уже ушёл, или в благодарность за чудесное избавление от беды. Помню, как пришли к нам бабушка с внуком:
- Батюшка, мы тоже хотим что-нибудь пожертвовать, правда, денег у нас совсем мало, вот только тысяча рублей. Нет ли у вас в храме какой-нибудь маленькой иконочки, которую мы бы теперь стали считать своей? Малыш будет расти, и будет знать, что у него есть храм, а в нём - его икона.
Мы поговорили с мальчиком и решили, что вот этот ангел с царских врат - и будет его ангелом хранителем. И наш храм станет для него частью его Родины, домом его души. Ведь, правда, хорошо, когда у тебя есть Родина?

А потом, у одной знакомой умер отец. Он почти всю свою жизнь провёл в местах заключения. Периодически его выпускали на свободу, и он выходил, но только для того, чтобы украсть у кого-нибудь курицу, или подраться с соседями, и снова вернуться на прежнее место жительства. - Может там ему больше нравилось? Зато дочка провела своё детство в школе-интернате, но на отца обиду не таила. Родителей не выбирают. Папа, сидючи на нарах, состарился и вышел на пенсию, а родное государство заботливо откладывала ему её на сберкнижку. Но пропить деньги папашка не успел, - умер в заключении. Вот с ними и пришла к нам его дочь.
- Батюшка, человек он был ни на что негодный, и жизнь провёл никчемно, но он мой отец, и мне всё равно его жалко. Приобретите на эти деньги что-нибудь для церкви, может его душе там полегче станет. Приближался наш храмовый праздник, и мы решили на пожертвованные деньги купить две металлические хоругви. Поехали в Москву на Кропоткинскую, и там, в софринском магазине (церковной утвари) нам повезло найти хоругвь прямо с нашей храмовой иконой. Понятное дело, что одними хоругвями мы не ограничились, ещё чего-то прикупили, и хотя "авосек" (раньше так называли компактные сумки-сетки, которые брали "на авось". Тут же - пакетов с покупками) было несколько, но все они были не тяжёлые. До автобуса ещё оставалось время, и я неожиданно для самого себя предложил матушке заехать в Донской монастырь.

Для меня это место было особым. Ещё до того, как завести семью, я любил ездить в столицу и гулять по старой Москве, и, как правило, посещал монастырский некрополь (внутри Донского монастыря). Если кто не знает, то на этом старинном, чудом сохранившемся кладбище, похоронены известнейшие поэты моего любимого XVIII века: Сумароков, Херасков, Дмитриев. Сколько здесь известнейший имён из старинных дворянских родов. Меня тянуло сюда! - Гуляя между этих могил, я словно общался с людьми, уже давно минувшей, но продолжающей очаровывать меня эпохи. Кстати, здесь же, вдоль стен, стояли сохранившиеся части фриза, перевезённые от прежнего храма Христа Спасителя. А ещё, меня озадачивало, зачем перед Малым Донским собором прямо на входе находится могила монаха? Что, больше человека похоронить было негде? Для того, чтобы зайти в храм, нужно обязательно на неё наступить. Только со временем я понял, что подвижник, погребённый на этом месте, специально завещал похоронить его так, чтобы потомки попирали его прах, как грешника и человека недостойного. Вот такое поразительное посмертное смирение. А потом, когда были обретены мощи Святителя Тихона, патриарха Российского, то здесь мне, впоследствии студенту Свято-Тихоновского института, доводилось бывать каждый год. Всякий раз перед началом сессии, я старался приехать и поклониться великому Святителю, патриарху Тихону.

Однажды мы приехали в монастырь с одной девушкой, сейчас она уже матушка, а тогда - ещё только выпускница православного медицинского училища при 1-ой Градской больнице. Её послушанием было ухаживать за протоиереем Александром Киселёвым. Они вместе с супругой доживали в Донском монастыре свои последние дни (приехав для этого специально из-за "бугра" - чтобы умереть на Родине). Отец Александр был тем самым священником, у которого начинал алтарничать будущий святейший патриарх Алексий II (у него была трудная жизнь священнического и пастырского служения в русской эмиграции - в нацистской Германии, в лагерях "перемещенных лиц", в Америке. В Донском монастыре он наконец "блаженствовал", оказавшись на старости лет на родной земле: гулял, иногда проповедовал прихожанам, всегда был светел и тихо радостен - прим. редактора). Эта девушка и представила меня тогда известному священнику. Он был стар и немощен, и ему хотелось посидеть на солнышке, посмотреть на зелёную травку, послушать щебетание птичек. Помню, как я выносил его из квартиры со второго этажа (в стене Донского монастыря) на улицу, и, таким образом, фактически прикасался к истории нашей Церкви.

Вот и предлагаю моей матушке:
- Давай заедем в Донской монастырь, приложимся к мощам патриарха Тихона, и пробежим по знаменитому кладбищу. Оказалось, что моя "половина", и это притом, что она училась в Москве, ни разу не удосужилась побывать в таком замечательном месте. Это обстоятельство меня ещё только более раззадорило:
- Едем, и немедленно, я расскажу тебе об удивительных людях!
Трамвайчик в момент доставил нас по нужному адресу. И мы со своими котомками, благо, что не тяжёлыми, уже спешили вдоль кирпичных монастырских стен...

У самого входа в монастырь я увидел две представительские машины чёрного цвета: Мерседес и БМВ. Возле машин скучали четверо молодых людей в чёрных костюмах и белых рубашках с галстуками. На глазах у всех четырёх были чёрные же очки. А в ухе каждого из них торчали по наушнику с идущей к нему кручёной проволочкой. "Кого-то ждут", - подумал я. И точно, входим в ворота, - а в храм никого не пускают. Вдоль дорожки, ведущей в Большой Донской собор, по обеим сторонам скопилось много людей. По большей части это были такие же паломники, что и мы с матушкой. Женщины, чаще уже немолодые, в платочках и с сумками в руках, пожилой ветеран с планками от медалей, дети с учительницей. Все стояли и ждали. Храм был открыт, но в него никого не пускали. Я даже видел раку с мощами, но при попытке пройти мне немедленно преградил путь молодой здоровый парень в оранжевой робе и с метёлкой в руках:
- Не благословляется!
- Мил человек, - начинаю упрашивать парня, - мы народ нездешний, вот выбрались в столицу, хоругви для храма купили. У нас автобус скоро, - к мощам бы приложиться.
Парень в робе, человек, видать, сердечный, отвечает:
- Простите, но мы важного гостя ждём. Велено пока все проходы перекрыть. Он хочет к мощам святителя Тихона пройти, а потом ему покажут некрополь, а уж затем и вас в храм пустят.
- А к могилкам можно будет пройти?
- Нет, сегодня никак, у нас на кладбище благословляется только по выходным, а сегодня - никак.
- Слушай, а как нам быть? Я священник и по субботам и воскресеньям мы с матушкой всегда на службах, сам понимаешь. Вот, оказия выдалась, так хотелось поэтам нашим древним поклониться. Значит не пустите?
- Это надо у отца N благословение брать.
- А где он, как его можно найти?
- Да вон он, в-о-о-н, за теми кустами его видно.
- А можно мне к нему подойти, благословиться.
- Нет, нельзя, туда вам уже нельзя.
- А тебе можно спросить от моего имени - мол, священник с матушкой просят, может, разрешит?
- Мне отсюда уходить никак нельзя, отец N строго-настрого не велел, мы большого человека ждём. Нам за порядком следить нужно, чтобы народ у него под ногами не крутился.

Понятно. Наверно, президент какой-нибудь хочет посмотреть историческую Москву. Ничего не поделаешь. Не повезло. Смотрю, парень в робе вроде как в сторону того батюшки, что в кустах, посматривает.
- Ладно, - говорит, - подержи-ка, отец, метлу, я всё-таки подбегу к нему, спрошу о тебе.
И он побежал мелкими перебежками между кустов, словно боясь, что по нему сейчас же начнут стрелять. Вижу, настиг он ответственного монаха и говорит с ним, указывая на нас рукою. Потом вернувшись, парень радостно доложил:
- Отец N, в виде исключения, разрешил вам с матушкой посетить кладбище, но только после того, как по нему проведут гостя.
- А кого вы ждёте, президента, что ли, какого?
- Нет, не президента. Приезжает известный голливудский актёр, можно сказать - звезда. Велено встретить его по высшему разряду. Мы из-за него с утра тут дорожки метём.

Думаю, вот здорово! Сейчас ещё и звезду Голливуда увижу, ну, когда бы ещё так подфартило? Только, к сожалению, никого я из их актёров по именам не знаю. Крепкого Орешка и Терминатора могу назвать, а остальных - увы... Нужно у парня разспросить и имя этой звезды заранее на бумажку записать.
- Слышь, друг, а ты не мог бы мне его имя назвать, я потом перед дочкой похвастаюсь, что видел, мол, такого известного человека.
- Пиши, отец, его зовут - Джим Кэрри (Jim Carrey), он в «Маске» снимался.
Я записал - Джим Кэрри. Надо, думаю, запомнить, а то вдруг бумажку потеряю. Стою, и всё про себя его имя проговариваю, и он - словно услышал. Смотрим, ребята "секьюрити" засуетились, забегали, и под арку к началу дорожки въехал большой шикарный лимузин, и из него вышел сам Джим Керри и две его спутницы. Парни в оранжевых робах, немедленно перехватив горизонтально мётлы, словно щитами согнали всех нас с дорожки на газон, освобождая место для прохода гостей...

Впереди шёл сам актёр, приятный мужчина высокого роста и худощавый. На нём были джинсы и рубашка с коротким рукавом, а на ногах - мокасины. За звездой следовали две молодые женщины, очень ухоженные и очень красивые. Впервые я понял, что означает слово «гламурный». На одной, помню, был наряд из ткани с леопардовой раскраской. Мы стояли и смотрели на них во все глаза, такие они были красивые. И по сравнению с нашими тётками в платочках с их грубыми изработанными руками и этим стариком ветераном, да и со мной, одетым в военную зелёную рубашку (с карманами на груди, чтобы в метро деньги не стащили) - они казались просто небожителями... Четверка охранников в чёрных костюмах, наслаждаясь чувством собственной значимости, сопровождала великого артиста. Я взглянул на часы и понял, что к могилкам поэтов XVIII века нам уже не успеть, хорошо бы к мощам Святителя Тихона приложиться - и нужно спешить на вокзал. Поэтому я и зашагал в храм, со своими хоругвями, пристроившись сразу же за охраной, за мной матушка с авоськами, а за ней уже и все остальные: тётки в платочках, дети с учительницей, и ветеран с планками от медалей. Нам никто не препятствовал...

И Джим Кэрри шёл впереди всех, словно Данко (герой поэмы Максима Горького - типа Прометея), только без факела в руках... Он подошёл к раке Святителя и долго стоял. Мы, все остальные, остановились поодаль и не мешали гостю. О чём он думал? Я не знаю. Может он специально приехал к святому человеку, потому что будущий патриарх в начале прошлого века трудился на американском континенте. Вдруг в их семье кто-нибудь с ним пересекался ещё в те годы, а внуку захотелось поклониться этому великому человеку? Не станешь же выспрашивать, правда? Керри к мощам не прикладывался, он только поклонился в пояс и отошёл. Я стоял немного сбоку и видел в этот момент выражение его глаз, и мне эти глаза очень понравились...

Приехав домой, я с порога похвастал перед дочкой, что видел, можно сказать, классика американского кинематографа, по имени, - я подсмотрел по бумажке, - Джим Керри. Говорят, великий актёр. Дочь молча слушала и смотрела на меня с каким-то, как мне показалось, сочувствием и только уточнила:
- Папа, а ты видел что-нибудь с участием этого великого актёра?
Я честно сознался, что нет.
До сих пор, она бывает, звонит мне по телефону и предупреждает:
- Папочка, сегодня по ТНТ будут показывать твоего классика, так что можешь насладиться.
Иногда я действительно пытаюсь посмотреть какой-нибудь фильм с его участием, но больше чем на десять минут меня не хватает. И всякий раз стараюсь снова разглядеть в глазах актёра тот мудрый свет, что однажды я уже видел. И всё жду, ну, когда-то это настоящее должно же себя проявить. Ведь не просто так приезжал он поклониться Святыне.

На кладбище Донского монастыря, к могилам дорогих мне поэтов, я больше так и не собрался. По выходным мы с матушкой служим, а на буднях, чтобы пройти - нужно иметь благословение, а кто мне его даст? Тот парнишка в оранжевой робе, мог бы конечно помочь, - да только где его теперь сыскать?

Священник Александр Дьяченко
Впервые рассказ «Звезда Голливуда» опубликован: 23.12.2009 - alex-the-priest.livejournal.com/26761.html

PS   Священник Александр Дьяченко:   Думаю, что и в этом случае не было приказа перекрыть доступы к Святыне. Мы ждали около часа. Если бы мы имели возможность пройти до приезда высокого гостя, то к его приезду на дорожке никого бы и не было. Прошёл бы - и никто не обратил бы на него никакого внимания. А так получилась какая-то фантастическая картина входа в храм нашего народа - предводимого американским "шутом гороховым".
01.05.11   Единственная адекватная роль Джима Керри - драматическая, в фильме "Вечное сияние чистого разума".
R:   Джим Керри - комик. Многие известные комики (Ю. Никулин, например) как никто глубоко играют самые драматические образы.
01.06.12   Посмотрите мультфильм "Рождественская история" с участием Джима Керри, тогда объяснится мудрый свет в его глазах.