Путь к Богу

Вторая мировая война усугубила бедствия Афона. Хотя немецкие власти вели себя корректно по отношению ко святогорскому монашеству, но и не проявляли особой заботы о черноризцах, что было бы для них и противоестественно. Немецкие войска оградили Афон от внешнего мира. С с одной стороны это обеспечило спокойную жизнь святогорцам: для партизан и беженцев не было возможности попасть на полуостров, но, с другой, – стало одной из причин голода на Святой Горе. Автору пришлось как-то разговаривать с одним из жителей близлежащих островов, который рассказал о том, как его отец помогал русским монахам выжить в это тяжёлое время. Сам же он ежегодно бывает на Панагире в Русском монастыре, имеет много друзей среди русских. Вот пример достойного содружества православных народов, который более характерен, увы, для старшего поколения. Гражданская война, вспыхнувшая после освобождения Греции, принесла много бедствий Афону. Но, к сожалению, автор не располагает достоверными сведениями на этот счёт.
Надо отметить, что Афон сохранил, по крайней мере, один памятник немецкого владычества. Каждый, кто бывал в Великой Лавре, замечал странное строение на монастырской арсане в псевдодревнем стиле. Эту башню воздвигли немцы для наблюдения за открытым морем.
Кончилась Великая война, и опять не обошлось без репрессий. В Москве на Совещании 1948 года представители православных церквей с возмущением говорили о послевоенных репрессиях. Так в тот момент 13 монахов (6 русских и 7 болгарских) томились в тюрьме за мнимое сотрудничество с немецкими властями. Всё их преступление заключалось в том, что они в тяжёлую годину, когда афонское монашество страдало от голода, ездили в Болгарию за провизией. В результате 1 из болгарских монахов погиб, остальные получили сроки тюремного заключения от 2 до 5 лет. На тот момент в тюрьме сидел даже игумен Зографского монастыря, и представители болгарской Церкви жаловались Совещанию, что греческие националисты обворовывают Зографский монастырь .
В 1940 году, в период диктатуры И. Метаксаса, Русский Свято-Пантелеимоновский монастырь согласился исполнять предписания «Нового канонизма», как существующего государственного законоположения, но подписи своих представителей под ним все же не поставил.
После 1940 года греческое правительство издало декрет, согласно которому правительством назначался афонский губернатор, подчиняющийся министерству иностранных дел. Вследствие этого, до сих пор существуют разного рода уже описанные выше препятствия для въезда паломникам и поселения на Афоне монахов негреческого происхождения. А, для того, чтобы стать насельником русского Свято-Пантелеимонова монастыря, власти требуют принятия греческого подданства, что было зафиксировано в 109 статье греческой Конституции.
Послевоенное международное положение породило надежды и на положительные сдивиги в жизни Афона, и святогорская русская братия в 1945 году обратилась с просьбой о помощи к Русской Православной Церкви, которая по окончании Второй мировой войны получила возможность участвовать в жизни Вселенского Православия. В своем послании на имя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия І игумен Русского Свято-Пантелеимонова монастыря архимандрит Иустин писал:
«Ваше Святейшество, милостивейший Архипастырь и Отец, благословите! Русский монастырь Святого Великомученика и Целителя Пантелеимона на Святой Горе Афонской сыновне шлет настоящим письмом свои искреннейшие и теплейшие поздравления Вашему Святейшеству по случаю избрания Вас на древний Московский Патриарший престол и торжественного поставления Святейшим Патриархом Московским и всея России. Недавнее восстановление патриаршества в России, избрание на Патриарший престол сначала Вашего приснопамятного предшественника – блаженно о Господе почившего Патриарха Сергия, а теперь и Вашего Святейшества наполнили наши сердца, русских православных людей, чувствами глубокой радости и благодарности Богу. Отрадно думать, что святая православная вера, как и в древние времена, вновь сияет на Святой Руси, что в эти тяжелые годы войны с исконным внешним врагом-завоевателем Святая Православная Церковь в лице Святейшего Патриарха Сергия и Вашем воодушевляла и наставляла (как и во все трудные времена истории России) верующий русский народ на святое дело защиты Родины. Еще с большею радостию слышим мы отовсюду, что православная вера и Церковь в России обладают сейчас полной свободой и что правители державы Российской относятся к Церкви Христовой с подобающим ей уважением и доброжелательством. Радостно также, что Русская Православная Церковь вновь занимает подобающее ей почетное место среди других Автокефальных Церквей и что в Москве обсуждаются и решаются во благо Православия важнейшие вопросы, касающиеся всей Православной Церкви в целом...
Пользуясь случаем этого первого после многих лет перерыва письменного общения с Русской Церковью, мы обращаемся от имени нашего Русского монастыря Святого Пантелеимона и всех русских монахов Святой Горы к Вашему Святейшеству с нижеследующей просьбой: Вот уже 30 лет, как Святая Гора Афонская перешла без согласия на то России во власть греков. С этих пор наш монастырь и все русские обители на Афоне начали подвергаться тяжелым стеснениям со стороны греческого правительства... Негреческие обители Святой Горы обречены на верное и сравнительно быстрое вымирание и уничтожение, за которыми последует общая гибель Святой Горы как особой монашеской автономной области. Мы вместе с тем сознаем, что в нашей беде, беде русских людей на далеком Афоне, нам может помочь одна лишь Россия. Поэтому мы умоляем Ваше Святейшество: взять нас под свое отеческое духовное покровительство...
Почтительнейше испрашивая святых молитв Ваших и благословения, честь имеем быть Вашего Святейшества нижайшими послушниками и смиренными богомольцами. Игумен Русского на Афоне Пантелеимонова монастыря Архимандрит Иустин со всею о Христе братиею».
К приведенному посланию был приложен подробный меморандум о положении русских обителей на Афоне, о международном положении Святой Горы и о желательных путях разрешения афонской проблемы в интересах русских обителей и всей Святой Горы. С этого момента Русская Православная Церковь Московского Патриархата подключается к борьбе за сохранения русского присутствия на Афоне.
Но надо отдать должное: первые решительные призывы к возрождению афонской жизни стали раздаваться среди представителей русской зарубежной диаспоры.
Здесь главную роль сыграл небезызвестный нам русский писатель Маевский. В 1946 году он проживал в Швейцарии. Окончание войны открыло возможность возобновить общение с русскими афонскими старцами. Печальные вести о состоянии русских обителей побудили его обратиться с меморандумом к готовящемуся Русскому Церковному Собору в СЩА. В нём говорилось о необходимости немедленно и самым серьёзным образом вмешаться в афонские дела. Он начинался следующими словами: «Настоящая записка ставит своею целью обратить внимание собора свободной Русской Православной Церкви в Америке на опасность, угрожающую русским и вообще славянским обителям на Афоне: иноки вымирают и смена им не допускается, как это имело место прежде; приток паломников и кандидатов в монашество прекратился из России и других православных стран, а также не допускается греческими властями из эмиграции». Выход из этой ситуации русский писатель на первый взгляд предлагал неприемлимый: набирать смену для русских монастырей среди беженцев. Тут возникает естественное возражение, что среди них могут найтись те, кто из-за страха быть выданным коммунистическим властям предпочтут работу в монастыре совсем не из религиозных устремлений. Но, писатель предлагал следующую процедуру выдвижения кандидатов: отбор должен производится среди одиноких мужчин в православных приходах. Он призывал Собор обратиться к Американскому правительству, чтобы оно через дипломатическое представительство в Афинах ходатайствовала желающим и отобранным через православные приходы русским людям разрешить въезд на Афон. Кроме того, необходимо было вернуться с свободному допуску паломников на Афон, как это и было до 1926 года.
Этот меморандум поддержал писатель Гребенщиков, который также предложил поставить этот вопрос на разрешение Всеамериканского Церковного Собора. Он также предложил обратиться к митрополиту Феофилу, чтобы тот используя своё влияние в православном мире добился бы моральной и материальной поддержки у греческих иерархов Америки и американской епископальной церкви. Также писатель предлагал действовать через Толстовский фонд, который, по его мнению, имел уже налаженные связи и опят подобных мероприятий.
Этим устремлениям не дано было осуществиться по непредвиденным причинам. В первый же день большая организованная группа делегатов внесла предложение о подчинении Московской патриархии на «автономных началах». Это внесло раздоры в Собор, нарушило регламент и привело к разделением. О защите русских афонских обителей так никто и не вспомнил…
После второй мировой войны, как уже говорилось, начался новый период в истории Афона. Послевоенная ситуация в мире располагала к тому, чтобы поднять вопрос об справедливом устройстве на Афоне, но, увы, в государствах, населённых православными народами, утвердились коммунистические режимы, от которых трудно было ожидать активности в этом направлении.
И всё же, несмотря на эти препятствия, в 1948 году на Совещании Глав и представителей Автокефальных Православных Церквей в связи с празднованием 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви (5/18 июля 1948 года) сделан важный шаг к справедливому послевоенному устройству Афона. Были заслушаны доклады представителей православных славянских церквей о ситуации на Афоне и была принята резолюция:
«Московское Совещание считает своим долгом привлечь внимание Святейших и Блаженнейших Предстоятелей всех Автокефальных Православных Церквей на судьбу афонского монашества в настоящее время, и в особенности на трудное положение монахов негреческой национальности: русских, болгарских, сербских, румынских, грузинских, албанских и других; от древности имеющих там свои обители, но лишенных в данное время тех прав, которыми они пользовались до недавнего времени в силу канонических и международных законодательных положений о Святой Горе Афонской, например права свободного вступления в свои имеющиеся там обители, права свободного допуска паломников и ученых исследователей и т. д.
Поэтому Совещание просит всех православных Предстоятелей обратиться к своим правительствам за содействием об улучшении положения афонских монахов негреческой национальности путем переговоров с правительством Греции». Далее Совещание, опираясь на международные договоры и в силу освященной веками традиции, заявило о необходимости восстановить и гарантировать права афонского монашества .
Русская Православная церковь неоднократно обращалась к патриархам Константинопольским, архиепископам Афинским и греческому правительству по поводу бедственного положения Русского Афона. Так, в Послании Святейшего Патриарха Алексия Вселенскому Патриарху Афинагору от 7 марта 1953 года снова напоминается о современном тяжелом положении русского монашества на Святой Горе, более чем три десятилетия лишенного общения со своей родной Церковью и повседневно терпящего всевозможные притеснения и ограничения . «Справедливо ли, – говорилось в Послании,– что Русская Православная Церковь, в свое время внесшая немалую лепту в развитие и процветание православного монашества Святой Горы, без различия национальности и церковной принадлежности, ныне не имеет возможности осуществлять обычную связь со своими монастырскими учреждениями на Афоне, не имеет возможности пополнить молодыми иноками славные ряды русских ревнителей духа в Уделе Пресвятыя Богородицы, не имеет возможности более почерпать из величайшего собрания духовных сокровищ Афона?»
Святейший Патриарх Алексий предлагал урегулировать конкретно афонскую проблему между Константинопольским престолом и Русской Православной Церковью. Но ни от Константинопольской Патриархии, ни от греческого правительства официальных ответов не последовало...
Но в 1954 году Министерство Иностранных Дел Греции издало распоряжение № 39126 ЕК(18а) 1954, согласно которому иностранцам в качестве туристов дозволялось в течении недели пребывать на Святой Горе. Для того чтобы поступить в монахи требовалось предоставить пять удостоверений: 1) О рождении 2) о крещении в православную веру при рождении, то есть перешедшие в Православие позже из инославия или иной веры на Афон уже не допускаются . 3) О несудимости 4) канонический отпуск для лиц в духовном сане 5) подписка желающего о том, что ему известен закон об автоматическом приёме его в греческое подданство. Все эти документы отправляются ещё на утверждение Вселенскому Патриарху, чего не требовалось ранее и чего никогда не требовалось для греческих монастырей. Правом приёма в монастырь всегда обладал игумен. Иначе и не могло быть ведь он духовный руководитель монастыря и несёт ответственность о своих чадах – насельниках монастыря. Но, по существу, новое положение мало что изменило в жизни негреческих обителей. В Пантелеймонов монастырь в 1958 году было принято двое новых монахов, в 1959 году – один, и в 1961 тоже один. В Хиландарский монастырь было принято 8 человек, в остальные негреческие монастыри так и не было принято за это время ни одного монаха.
12 марта 1957 года Московский Патриархат обратился к министерству иностранных дел Греции, через греческого посла в Москве, с просьбой дать разрешение на приезд и вступление на Афоне в братство монастыря святого великомученика Пантелеймона для десяти человек. Одновременно было отправлено письмо Константинопольскому патриарху, как духовному возглавителю Святой Горы, в котором Московская Патриархия извещала о своем обращении к греческому министерству и просила Святейшего Патриарха Афинагора дать свое согласие. Ответа не последовало.
Через год, 5 марта 1958 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий вновь обратился к Константинопольскому патриарху с посланием от лица Русской Церкви, в котором снова подчеркивалось великое значение Святой Горы для внутренней жизни верующего русского народа. В послании делался запрос о согласии Константинопольского патриарха на поселение в Русском Пантелеимоновом монастыре 10 братий.
Много времени спустя в письме от 20 ноября 1958 года за № 455 Святейший Патриарх Афинагор дал ответ на оба указанных выше послания, в которых лишь сообщил, что желающие поселиться на Афоне должны представить для оформления следующие документы: 1. Прошение о своем зачислении. 2. Удостоверение соответствующего церковного начальства о том, что проситель принадлежит от рождения к Восточной Православной Церкви. 3. Официальную копию свидетельства о крещении. 4. Собственноручное и подписанное заявление о том, что он знает правила и порядки Устава Святой Горы. 5. Удостоверение о хорошем поведении и нравственной жизни, выданное компетентными властями по месту пребывания его. 6. Выписка из уголовного метрического свидетельства для всеобщей проверки и одобрения со стороны святого монастыря, в котором он хочет жить, со стороны общества Святой Горы и министерства иностранных дел Эллады в целях общей безопасности.
Таким образом, мнение патриархии по поводу того, каким должен быть кандидат в афонские монахи, несколько отличалось от представлений греческого МИДа.
В то же самое время политика эллинизации афонских монастырей продолжалась.В 1958 году после смерти игумена Иустина бразды управления Свято-Пантелеимоновым монастырем принял на себя схиархимандрит Илиан (Сорокин). Из письма игумена Илиана от 29 октября (11 ноября) 1959 года на имя председателя Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата выяснились все усугубляющиеся трудности, переживаемые русским монашеским братством. Вот его текст:
«Ваше Высокопреосвященство!
От лица всей братии нашей Русского монастыря Святого Великомученика Пантелеймона на Афоне обращаюсь к Вам и в Вашем лице к нашей Матери – Русской Православной Церкви с нижеследующей горячей и настоятельной просьбой.
Наш монастырь пришел в полный упадок, и ему грозит полное запустение и переход в чужие руки этого древнего русского достояния, созданного трудами и жертвами многих поколений русского православного верующего народа.
Основная причина этого бедственного положения – оскудение нашей братии из-за отсутствия поступления новых монахов в наше монашеское братство, как об этом мы уже сообщали и ранее в Московскую Патриархию. Нас осталось сейчас всего 50 человек, самому молодому из нас 54 года, большинство семидесяти- и восьмидесятилетние старчики. Только незамедлительное прибытие новых молодых сил в наше братство может спасти положение.
Кроме как с нашей Родины, России, ниоткуда не может прибыть к нам пополнение, и вся наша надежда на сохранение нашего монастыря, после Бога, Пречистой Богородицы и Святого Великомученика Пантелеимона, на Русскую Православную Церковь, Московскую Патриархию.
Нам известно, что Московская Патриархия обратилась с просьбой к Вселенскому Патриарху, в канонической юрисдикции которого находится наш монастырь, допустить из России приезд десяти человек для поступления в братство нашего монастыря. Мы глубоко благодарны всегда Его Святейшеству, Святейшему Патриарху Алексию и Вам за этот шаг и всецело его приветствуем.
Но нам известно, что Вселенский Патриарх не счел возможным ответить на Ваше письмо. Причина тому – давление, оказываемое на него со стороны греческого правительства, противящегося приезду на Афон русских. Формальный предлог для неотвечания – Афон пользуется известной церковной автономией, и Вселенский Патриарх не является первой инстанцией в такого рода делах... Мы умоляем Вас, Святейшего Патриарха Алексия, и всю Русскую Православную Церковь незамедлительно оказать нам помощь. Иначе наш монастырь обречен на погибель.
Испрашивая Ваших святых архипастырских молитв и святейшего благословения, остаемся Вашими смиренными послушниками и богомольцами – Игумен архимандрит Илиан со всею о Христе братиею ».
Неоднократно взывали о помощи к Русской Церкви русские иноки и других святых мест Афона, как, например, настоятель обители Воздвижения Честного Креста Господня иеросхимонах Афанасий, настоятель скита Архистратига Божия Михаила архимандрит Евгений, настоятель Ильинского скита архимандрит Николай. В 1959 году в Свято-Пантелеймоновском монастыре случился сильный пожар, в результате которого очень пострадала библиотека, хранившая редчайшие рукописи ХI – XVI вв. Московская Патриархия пыталась оказать материальную помощь пострадавшей обители, но передать эту помощь оказалось невозможно. Вот что писали по этому поводу насельники монастыря:
«Нам очень прискорбно, что греки пишут в своих газетах, что русские афонские монахи не желают принять жертву от Святейшего Патриарха Алексия, а также и новых монахов, – все это неправда. Мы все желаем соединиться с Православной Русской Церковью, но враги не допускают...».
И все же Русской Церкви удалось доставить жертву на Афон. Сделано это было при помощи церковной делегации, находившейся в 1959 году в г. Фессалоники на юбилейных торжествах в память святителя Григория Паламы в связи с 600-летием со дня его кончины (14 ноября). Тогда впервые за многие годы официальной делегации Московского Патриархата было дано разрешение совершить паломничество на Афон.
Но уже в 1961 году греческое правительство не разрешило въезд на Святую Гору другой делегации Русской Церкви, принимавшей участие в работе Всеправославного совещания на о. Родос и желавшей поклониться святыням Афона.
Вскоре греческие власти стали преследовать за письма и посылки, которые русские монахи получали с Родины. В греческой печати возобновились нападки на русское монашество на Афоне. Константопулос, тогдашний губернатор Святой Горы, направил свою деятельность «в сторону последовательного ограничения самоуправления Святой Горы и полного подчинения правительству Греции, но на пути к этому стояли славянские монастыри. Поэтому определенные круги устраивали всевозможные препятствия пополнению монахами этих монастырей».
Но переписка с Москвой продолжалась, и если не удавалось поддерживать обитель материально, то хотя бы звучали слова утешения. Так Патриарх Алексий I писал: «...Все вы, как и великий угодник Божий преподобный Серафим, служки Божией Матери в Ее уделе на Святой Горе, всегда прибегаете к Ее заступлению, и верую, что ваше молитвенное к Ней обращение преклонит Заступницу рода христианского благословить Православную Церковь Русской Земли» (из письма Патриарха Алексия братии Русского монастыря Святого Великомученика Пантелеимона от 2 сентября 1961 года).
Несмотря на то, что с 1962 года возобновились паломнические путешествия на Афон представителей Русской Церкви, они были очень и очень редкими.
Единственная форма помощи русским святогорцам заключалась в периодических посылках, которые свидетельствовали о глубокой любви русского верующего народа к афонским инокам...
В связи со случившимися пожарами в Пантелеймоновом монастыре и Андреевском скиту Московская Патриархия послала 13 ноября 1962 года через посольство СССР в Греции два денежных перевода по 75 тысяч греческих драхм на восстановление пострадавших помещений. Кроме того, в Пантелеимонов монастырь Святейший Патриарх направил грузовой автомобиль.
Не забывала Афон и Русская Православная Церковь Заграницей. После войны, когда иноки Пантелеймонова монастыря вступили в переписку с Русской Православной Церковью Московского Патриархата, братство Ильинского скита проявляло всё большее тяготение к Русской Зарубежной Церкви. Вскоре этот скит стал считаться обителью Зарубежной Церкви. В Ильинском скиту не поминали Константинопольских патриархов за их экуменическую и антиправославную деятельность. Это закрепило разделение в русской афонской монашеской среде. Но несмотря на то, что в скиту прока Ильи не поминали Вселенского патриарха часто на Афон приезжали архиереи и священнослужители РПЦЗ с письменным разрешением от Вселенского Патриарха и совершали богослужение. В 80-ые годы двадцатого столетия Епистасия встречала церковным чином, т.е. с мантией и св. Евангелием, с песнопениями и молитвами, Епископа Марка Берлинского. А затем тот же владыка Марк официально служил на Афоне как в скиту, так и в Хиландарском монастыре. К празднику памяти св. пророка Илии всегда в скит приезжало много священнослужителей Русской Зарубежной Церкви с письменным разрешением служить от Вселенского Патриарха. Так что у братии Ильинского скита сложились тесные отношения с Зарубежной Русской Церковью. Кроме того, было много монахов: келиотов, отшельников, которые относили себя к зарубежной церкви. Самый яркий пример – карульцы схимонах Никодим, иеромонах Никон, архимандрит Стефан. И русская диаспора также пыталась поддержать и укрепить своих монахов.
Через пятнадцать лет спустя после обращения Маевского и Гребенщикова накануне празднования тысячелетия Афона с «меморандумом православным иерархам о Горе Афоне» обратился русский адвокат И.М.Цап: «В настоящее время нет смысла просто порицать тех, кто действовал против интересов Православной Церкви и Афона, путём применения дискриминации. Единственно необходимым в настоящее время является внимание со стороны всех верующих и их участие в данном вопросе. Если бы нам нужно было доказать, что Гора Афон не просто «греческий полуостров», мы просто могли бы указать на его долгое историческое прошлое, столь прекрасно известное Вашим Преосвященствам. На этой святой Горе всегда были монахи, представляющие почти любую национальность, при единственном условии, что все они всегда должны быть православными. И даже сверх этого – международные договоры гарантировали неприкосновенность традиционных прав монастырей». Адвокат привёл также пример, как один его знакомый американец русского происхождения ожидает разрешения на въезд на Афон уже около двух лет. В 1962 году архиепископ Аверкий Таушев сделал доклад «Святая Гора Афон и ея современное состояние» на архиерейском соборе. Этот доклад надо назвать лучшим, что было написано по афонской теме в послевоенный период. Архиепископ не только точно охарактеризовал сложившуюся ситуацию, но и привёл весьма точные статистические данные по состоянию русского монашества на Афоне. Таким образом, Зарубежная Церковь также вела борьбу за Афон. Через пять лет группа людей из Русского зарубежья во главе с архиепископом Леонтием Чилийским подала петицию в Организацию Объединённых Наций. Петиция эта была опубликована в газете Новое Русское Слово от 30 апреля 1967 года. «В наши дни, когда Мир Объединённых Наций переполнен заботами о свободе вообще, о свободе вероисповедания, о соединении церквей, об Африке и Азии, о сохранении тех или иных исторических памятников, – об Афоне забыли. Об этом маленьком полуострове, вернее, последнем таинственном острове 20 века с величайшей в мире духовной вершиной – святой Горой – забыли…» Простим авторам этот поклон силам антиправославным, отнесём его к проявлению западного мировоззрения. Обратим внимание на факт: Афон забыт основательно и, кажется, навсегда. «Во всяком случае, после Лозаннской конференции 1923 года об Афоне ни разу – соборно – официально и международно не вспомнили». Но плохо или хорошо, что не вспомнили. Тогда казалось, что плохо – Афон физически умирает, теперь представляется: плохо, что вспомнили, – Афон умирает духовно.
Авторы опять пишут о преградах, которые стоят на пути не только желающего принять монашество, но даже и простого паломника: «…Попасть на Афон, даже простым туристом, не так просто – нужна отдельная виза от министерства иностранных дел. Православные ждут её месяцами, а священнослужители не могут добиться. Так случилось с архиепископом Чилийским Леонтием. Ему пришлось нанимать моторную лодку и высаживаться тайно на берегу одного из греческих монастырей». Интересно, что авторы не испытывают вражды к Русской Православной Церкви Московского Патриархата, нет стремления опередить «советскую церковь» и заселить Пантелеймонов монастырь «своими» монахами. Русские «зарубежники» с грустью отмечают, что достижения их московских оппонентов скорее дают пищу мировым информационным агентствам, чем способствуют возрождению Русского Афона. «Весь мир облетело сообщение о том, что четыре монаха из СССР приехали жить на Афон. Им –разрешили. Какое чудо. Но это чудо не спасёт Афон».
Но самая сжатая и точная характеристика антиславянских сил, препятствующих заселению Афона русскими монахами, дана чуть раньше опять в газете «Новое Русское Слово» С.Ивановским. Автор указывает, впрочем, и другие причины запустения Русского Афона. «Прежде Всего сказывается дух времени… Однако на Афоне к этому прибавляются искусственные трудности, созданные греческим правительством. Хотя по международным договорам это правительство обязалось не чинить препятствий к поступлению на Афон инокам других национальностей, – на самом деле создаются непреодолимые препятствия… Одной из причин является также недооценка, непонимание, а, может быть, умышленное нежелание пустить русских на Афон со стороны Вселенского патриарха… И наконец причиной, мешающей пополнению Афона, является недооценка его со стороны наших зарубежных юрисдикций. Хочется надеяться, что наши зарубежные юрисдикции, наконец поймут нужды и значение Афона ».
Празднование 1000-летия Великой Лавры преподобного Афанасия на Афоне подтолкнуло Русскую Православную церковь Московского Патриархата предпринять новые шаги по возрождению русского святогорского монашества. Опять эти шаги в основном относились к международной сфере. В послании Святейшего Патриарха Алексия Святейшему Патриарху Константинопольскому Афинагору от 20 мая 1963 года подчеркивалась постоянная многовековая связь Русской Православной Церкви с русскими монастырями и инонациональной братией Святой Горы. Напоминалось также, что Константинопольский Патриарх всегда признавал связи Русской Церкви с Афоном и проявления русского покровительства инокам Святой Горы.
Святейший патриарх Алексий призвал Константинопольского патриарха употребить весь свой авторитет, чтобы разрешить святогорскую проблему и вернуть Святой Горе ее общеправославное значение. Вопрос о современном положении святогорского монашества с особой серьезностью был поднят на Совещании в Лавре святого Афанасия на Афоне 24 июня 1963 года. В Совещании участвовали Святейший Патриарх Константинопольский Афинагор, Святейший Патриарх Сербский Герман, Блаженнейший Патриарх Румынский Юстиниан, Святейший Патриарх Болгарский Кирилл, представитель Патриарха Московского и всея Руси Алексия архиепископ Ярославский и Ростовский Никодим. Были также представители и от других Православных Церквей со своими клириками.
«Долг всего Православия и каждой Православной Церкви в отдельности, – сказал в своем слове Святейший Патриарх Афинагор,– рассматривать все церковные вопросы со всеправославной точки зрения. Вопрос о Святой Горе, который относится ко всему Православию, относится также и к компетенции каждой из Православных Церквей».
Казалось бы, эти слова могли бы уйти в лету, стать пустым звуком, очередной отговоркой, которую пропускают мимо ушей участники подобных официальных встреч. Но присутствовавший на торжествах патриарх Болгарский Кирилл, обращаясь к Константинопольскому патриарху Афинагору, воскликнул: «Святейшество, Господь взыщет с Вас, а история Вас осудит, если в Ваше патриаршество угаснут славянские лампады на Святой Горе. Мне выпала исключительная честь быть переводчиком Владыки Никодима, говорившего здесь от имени Московского патриархата о русских и других славянских обителях на Святой Горе; о запустении их и желательности получить разрешение на приезд новых иноков из славянских стран, хотящих проходить свой монашеский подвиг в земном жребии Богоматери, и о необходимости создания всеправославной комиссии для согласования действий святых братских поместных церквей …»
На это патриарх Афинагор ответил: «Когда Московский патриарх Алексий был в Фанаре (8 декабря 1960 года), я уведомил его, что он может посылать на Святую Гору сколько угодно монахов и всем им будет гарантирован прием. То же самое я повторяю и сегодня: все Церкви могут посылать на Афон столько монахов, сколько сочтут нужным. И для всех тех, кто будут посланы, полной гарантией будут подписи соответствующих Предстоятелей Церквей. Я как духовное лицо сам поручусь за тех, которые будут посланы».
По общему мнению участников Совещания, это заявление Константинопольского патриарха гарантировало прием в святогорские обители всех монахов, направленных на Афон Поместными Церквями. Но разве могло одно заявление перечеркнуть годы неустанной борьбы против православного святогорского монашества? Изменилась ситуация в мире и в Греции, но наивно было бы думать, что в одночасье изменится отношение греческих националистов к русским монахам. Так и случилось.
14 октября 1963 года Константинопольскому патриарху Афинагору был направлен список из 18 лиц, ожидающих разрешения на поселение в Пантелеймоновском монастыре. Одновременно документы на 18 кандидатов были представлены в министерство иностранных дел Греции. После долгого и необоснованного затягивания решения этого вопроса, а также после повторного обращения к патриарху Афинагору патриарха Алексия от 23 июня 1964 года и митрополита Никодима от 11 июля 1964 года № 822/65 было получено разрешение на въезд в Русский Пантелеимонов монастырь только пяти монахам. И только в июле 1966 года четверо из них выехало на Афон, но, увы, на следующий год один из них по болезни возвратился на Родину. Таким образом, братию монастыря пополнило всего лишь три человека .
Этого трёх братьев было явно недостаточно для возрождения обители, поскольку ситуация в ней продолжала ухудшаться. Вот как описывал положение в монастыре в 1964 году его игумен, схиархимандрит Илиан:
«В эту зиму у нас необыкновенные холода, в церкви четыре градуса, заболели все гриппом, на две церкви осталось 16 человек, остальные престарелые и больные» (Из письма схиархимандрита Илиана патриарху Алексию).
Сильный урон монастырю нанёс пожар 23 октября 1968 года, когда выгорела вся восточная стена двора с шестью часовнями, огнем были уничтожены монастырские гостиницы и келии. Пожар охватил парадные помещения, архондарик и настоятельские келии в восточном крыле Покровского корпуса. На тот момент в обители находилось только 8 преклонного возраста монахов. Тем не менее, с помощью Божией им и подоспевшим на помощь немногочисленным мирянам удалось остановить распространение огня и не допустить гибели главных соборов и библиотеки. После этого пожара на выгоревшей на глубину нескольких сантиметров земле чудом осталась жива маслина, посаженная некогда от ростка дерева, выросшего на месте мученической кончины святого великомученика и целителя Пантелеимона. Это событие братия монастыря восприняло как несомненный знак того, что молитвенное предстательство святого великомученика не покинет его обители. В то время в монастыре стала стереотипной фраза, выражающая веру и терпение святогорцев:
«Угасаем по причине нехватки отцов, но верим, что Богоматерь убережет свой дом». После удара стихии монастырь представлял собой страшное зрелище. Архиепископ Волоколамский Питирим, посетивший обитель в 1972 году в составе делегации, сопровождавшей Святейшего Патриарха Пимена, писал: «Стоят пустые выгоревшие корпуса у монастырской пристани, опустошены пламенем восточный и южный братские корпуса, а в ночь на праздник Преображения Господня в 1969 году выгорел большой участок леса, спускавшийся с перевала от Старого Руссика к самому монастырю». К сожалению, чудом уцелевшая от пожара маслина, которую многие годы демонстрировали паломникам насельники монастыря, в последние годы совершенно засохла.
В Свято-Андреевском скиту дела обстояли ежё хуже. После смерти последнего русского инока Сампсона в 1971 году из скита была вывезена наиболее ценная утварь, иконы, святыни. Это процедура производится всегда, когда какая-либо обитель лишается своих насельников. С одной стороны это предотвращает разграбление опустевшей обители, с другой обитель чаще всего навсегда лишается своих святынь. Некоторые иноки, покидая обитель или предчувствуя кончину прячут ценные вещи и иконы тайниках, чтобы уберечь их от бдительного ока представителей кириархиальных монастырей. Оставшись необитаемым, скит очень быстро стал разрушаться. Монастырь Ватопед долгие годы не посылал туда на жительство своих иноков. В 1982-м году руководством Ватопедского монастыря даже рассматривало возможность передачи Андреевского скита Русскому Свято-Пантелеймонову монастырю, но этим планам так и не суждено было сбыться .
После потери Андреевского скита в ведении русских иноков еще оставался Ильинский скит. Но, как уже говорилось, насельники этого скита имели ориентацию на Зарубежную церковь. Состояние этой обители было также плачевным. Писатель А.Даров, посетивший Афон в начале 60-ых вспоминает: «В трагическом обращении о.Николая (игумена скита), с которым я так недавно расстался «ко всем православным людям, в рассеянии сущим», я прочёл между прочими смиренными фразами: « В настоящее время Святая Гора переживает великие бедствия. Беда наша в том, что после первой мировой войны прекратился доступ на Афон иноков, и теперь мы имеем великое оскудение в людях. Кельи и каливы остаются пустыми, и по мере вымирания монахов, отходят в чужие руки и разрушаются…»
Количество братии Руссика также продолжало уменьшаться . В 1969 году митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим, обращаясь к инокам Свято-Пантелеимонова монастыря, отметил: «На вашу долю выпал нелегкий жребий подвизаться в обители Святого Великомученика Пантелеймона в один из труднейших периодов ее истории. Численно умалились вы, но подвиг ваш от того стал еще выше пред Богом. Ваши благочестие, веру и ревность о славе Божией трудно выразить на бумаге языком человеческим. Воистину вы не только низлагаете ветхого человека, но и побеждаете старость плотскую. Поэтому примите от православных людей Отечества вашего благодарный поклон. Мы восхищаемся вашим подвигом и молимся о вас, вместе с вами разделяем печали и радости ваши. Вместе с вами мы едины в молитвах, обращаясь ко Господу Сил, Пречистой и Пресвятой Богоматери и Великомученику Пантелеймону о сохранении обители сей от всякого злого обстояния на радость подвизающимся в ней и всех православных русских людей для назидания многим, кто хочет жить единым на потребу».
Хотя Пантелеймонов монастырь и принимал владыку Никодима, не следует считать, что все насельники монастыря положительно относились к Московской Патриархии. Известно, что по прибытии в Пантелеймонов монастырь монахов из Советского Союза произошло некоторое разделение из-за разного отношения к пребывшим. Несколько по-другому описывает события тех лет священник зарубежной церкви Валерий Лукьянов: «Из разговора со «старыми» монахами можно вывести некоторые заключения. Как мы уже знаем, греки рассчитывают завладеть богатствами «Руссика» и не допускают на Афон духовенства заграничных юрисдикций.
В монастыре создалось критическое положение – оставалось несколько престарелых монахов, из коих только 2-3 могли совершать богослужение. Этим воспользовалась Московская патриархия, к тому времени вступившая на арену мирового экуменизма, через мировой Совет Церквей. Было оказано давление на сочувствующего экуменизму вселенского патриарха Афиногора и на слабохарактерного, ныне покойного, игумена монастыря архимандрита Илиана. Результат налицо – обитель всецело подпала под влияние Москвы. С удивлением приходится наблюдать, как братия примирилась с новым положением, не заглядывая в будущее. Только один престарелый инок наедине со мной поделился своими переживаниями – не может он примириться с вторжением в обитель советского духовенства. Более подробно высказывался эконом обители; этому монаху лет 60, но можно позавидовать его здоровью. Он ещё в молодых годах попал на Афон, освоился со всеми здешними порядками и теперь, фактически, ведает всеми хозяйственными делами обители. Он поведал нам, что под видом помощи для восстанавливающихся монастырских строений, повреждённых пожаром, Советский Союз собирался передать в распоряжение обители миллион драхм (тогда около 33 тыс. ам. долларов) строительными материалами, вот и усиливается здесь таким образом влияние Москвы!
Московское духовенство в течение всего нашего пребывания в обители не выпускало нас из поля зрения. Встретили нас подчёркнуто радушно и охотно показывали нам храмы и святыни. Больше расхваливали всё своё и, как бы вскользь, интересовались жизнью русских в Америке. Их главный представитель, молодой архимандрит, елейно-любезен и предупредителен. Этот, по-видимому, верный служитель Москвы не теряет самообладания, имеет на всё готовые ответы и деликатно сдерживает своих иеромонахов от чрезмерной откровенности. Конечно, эти люди тщательно подобранные и умело спаянные для определённой цели. Между прочим, одно обстоятельство наводит на глубокое размышление: из пяти человек «нового» духовенства богослужение совершают только двое. Поистине, налицо страшный парадокс – или сотрудничество с духовенством, зависящим от безбожной власти, или сдать всё в архив грекам». Из этой цитаты можно сделать вывод, что после прибытия первых монахов из Советского Союза на Афон возникло некоторое напряжение в братии. Видно, что после войны происходила некоторая незримая борьба между Зарубежной церковью и Патриархией за контроль над русскими обителями на Афоне. Причём первая была обречена на поражение, пытаясь всего лишь использовать своё слабое влияние на американские власти. Результат же этой борьбы был предрешён, когда за дело взялся церковный дипломат Никодим Ротов, который пользовался влиянием среди советских руководителей и, кроме того, занимаясь экуменической деятельностью, приобрёл возможность воздействовать и на международные процессы. Зарубежная церковь боролась за Афон в основном через «низы», писателя Маевского и других простых людей, выступивших в защиту Святой Горы. Вся борьба сводилась к изучению Афона и написанию меморандумов и поэтому она, хоть и постепенно, но была проиграна.
27 Марта 1969 года, заместитель председателя Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата епископ Тульский и Белевский Ювеналий передал министру иностранных дел Греции г-ну Панагиотису Пипинелису письмо председателя Отдела внешних церковных сношений митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима, в котором говорилось: «...Около трех лет тому назад пять иноков получили возможность жить на Афоне, из которых только трое в настоящее время находятся на Святой Горе. Один из пяти кандидатов, по причине болезни, не смог воспользоваться данным ему разрешением, второй же из них направился на Святую Гору, но в скором времени постигший его недуг заставил вернуться на Родину. Три инока, живущие сейчас в Русском Православном монастыре, не могут должным образом обслужить многих преклонного возраста старцев малочисленной братии Святой обители. Это нас очень тревожит и беспокоит, как с точки зрения утоления русскими монахами своей духовной жажды жить на Святом Афоне, так и с точки зрения заботы о престарелых наших соотечественниках... Мы скорбим, что эта Святая обитель приходит в упадок по не зависящим от нас причинам. Мы слышим зовы прийти на помощь, поддержать старость оставшихся русских подвижников и молитвенников и не дать угаснуть нашим русским лампадам, которые теплятся и свидетельствуют живую веру нашего народа столько веков.
Жительство русских монахов на Святой Горе было всегда сильным импульсом и для духовной жизни в самой России. Наше христианское сознание, наша православная ответственность в современном мире и просто человеческое чувство заставляют нас снова и снова обращаться к Вашему Превосходительству с просьбой об оказании нам содействия в оформлении на въезд на Святую Гору в Пантелеймоновский монастырь для несения там иноческого послушания иноков Русской Православной Церкви, которые имеют уже благословение Святейшего Патриарха Афинагора в его послании Святейшему Патриарху Алексию от 19 июля 1965 года № 957».
Эти напоминания возымели свое действие. 27 февраля 1970 года на Афон выехали два русских инока, получившие визы на постоянное поселение в Русском Пантелеимоновом монастыре. Но эта полумера не могла решить там столь серьезные проблемы жизни.
Греческое гражданство ещё в 1965 году получили пять монахов из Советского Союза. Но из пятерых двое не смогли приехать из-за плохого состояния здоровья, а третий попросил политического убежища на Западе. Таким образом Святой Горы достигли только двое: архимандрит Авель и монах Виссарион, причём необходимо отметить, что оба пробыли на Афоне относительно короткое время .
18 Января 1971 года на 88-м году жизни почил о Господе игумен Русского Свято-Пантелеимонова монастыря схиархимандрит Илиан (Сорокин). «Это был человек большой духовной мудрости и доброты, старец, которых сейчас мало» – так писал о нем его духовный сын, архиепископ Василий (Кривошеин). В братство монастыря отец Илиан поступил еще в 1905 году, и с тех пор 66 лет неотлучно подвизался на Святой Горе.
26 Апреля 1971 года игуменом Русского Свято-Пантелеимонова монастыря был избран схиархимандрит Гавриил (Легач). Новый игумен продолжил линию своего предшественника, видя спасение для монастыря исключительно в укреплении связи с Русской Церковью.
В письме на имя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена от 9 сентября 1972 года схиархимандрит Гавриил писал: «...Наш Монастырь находится в крайне затруднительном положении и, особенно из-за неимения братства. С течением времени постепенно число уменьшается – старики вымирают, а пополнения нет, такое положение и уже здесь живущих приводит в уныние и безнадежность.
Мы, зная любовь Русского Народа к Святому Афону, верим и надеемся, что Вашим Святейшеством и всей Русской Церковью будут приняты все возможные меры к тому, чтобы этот русский (почти последний на Афоне) уголок с его святынями оставался и продолжал свое существование для утешения каждого верующего русского человека...»
В это время в Греции произошел государственный переворот, в результате которого к власти пришла военная хунта, наступили времена т.н. «диктатуры черных полковников». Теперь константинопольские патриархи получили неожиданного союзника в борьбе со святогорским монашеством. Неугодные монашеские братства просто разгоняла полиция, и монастыри населяли новые братства. «Когда в 1967 г. военная хунта захватила власть, она с выгодой использовала упадок Афона. В 1968 г. греческая жандармерия, управляемая гражданским губернатором, предприняла штурм монастыря Ставроникита. Они ворвались в кельи, выбросив обитателей наружу, затем изгнали их из монастыря. Большинство отцов продолжало укрываться под деревьями или спать снаружи, до того как начались поиски места, куда можно было пойти. На следующий день гражданский губернатор объявил, что идиоритмичный («особножительный») монастырь Ставроникита становится отныне общежительным, а все монахи изгоняются за безнравственность... Это происшествие ознаменовало для Афона начало новой эпохи. Один за другим монастыри меняли хозяев. Со всей Греции от молодых, недавно образовавшихся общин поступали предложения отдать им не только монастыри-идиоритмы, но и общежития, населенные пожилыми и малочисленными монахами. Это была единственная возможность для честолюбивых и неженатых греческих клириков стать аввами на Св. Горе. Если раньше каждый, приходящий в монастырь, должен был стать новоначальным, то теперь можно было без больших усилий стать господином монастыря. С 1968 по 1986 гг. двенадцать монастырей получили новую братию. Пять из них поневоле были вынуждены также отказаться от своего прежнего образа жизни и стать общежительными. Образ идиоритмичной жизни был столь сильно опозорен, что монахи считали себя обязанными отдавать свои монастыри...» Разумеется, новое правительство Греции, которое грубо вмешивалось во внутреннюю жизнь святогорцев, чинило препятствия и для русских монахов. 14 февраля 1969 года греческое военное правительство издало в законодательном порядке постановление №124 о значительном расширении функций афонского гражданского губернатора, что вело к значительному ограничению самоуправления афонского монашества.
От Священного Кинота был направлен протест против закона № 124/1969 губернатору Афона, министру иностранных дел Греции, премьер-министру и патриарху Афинагору.
Вышеуказанное постановление вызвало глубокую озабоченность Православного мира. Патриарх Московский и всея Руси и Священный Синод Русской Православной Церкви на заседании 25 апреля 1969 года постановили осудить "декрет №124", принятый правительством Греции, как нарушающий права и древние традиции жизни монастырей Святой Горы, в том числе и Русского монастыря во имя Святого Великомученика Пантелеимона, и принять решительные меры. Патриарх Алексий направил протест греческому премьеру Георгию Пападопулосу по поводу внесений изменений в Устав Святой Горы. В ст. 3 гл 2 говорилось, что на губернатора Афона, кроме обязанности наблюдения за общественным порядком, возлагалась обязанность наблюдения за соблюдением самого устава. Функции его расширялись вплоть до контроля за высшей монашеской властью. Кроме того, губернатор ставился фактически в роль владельца имуществом монастырей . Новые функции губернатора были подкреплены решениями об унизительных мерах наказания для иноков Святой Горы в случае нарушения ими упомянутого декрета.
В благодарность за эти деяния Русской Церкви братия Русского Пантелеимонова монастыря обратилась к Святейшему Патриарху Алексию с письмом от 24 апреля (7 мая) 1969 года, в котором говорилось: «Сим нашим скромным письмом уведомляем Ваше Святейшество о получении нами телеграммы с содержанием Вашего обращения к нашим духовным и гражданским властям в пользу и защиту Священного Кинота нашей Святой Горы, нашего Монастыря и всех великих и малых Обителей Афона. Это действие Вашего Святейшества абсолютно всеми насельниками (за исключением частных единиц) Святой Горы было принято с большой радостью, и все в этом усматривают Промысл Божий и заботы Царицы Небесной, Игумении сей Святой Горы, о своем Земном Жребии».
В связи с принятием Декрета №124 Святейший Патриарх Алексий в письме от 30 апреля 1969 года предложил патриарху Афинагору созвать всеправославное совещание, на котором можно было бы обсудить положение на Святой Горе.
Этому же вопросу было посвящено совместное заявление Святейшего Патриарха Болгарского Кирилла и местоблюстителя Московского Патриаршего престола митрополита Пимена от 8 июня 1970 года. В нем вновь говорилось об озабоченности Церквей Болгарской и Русской в связи с декретом №124, согласно которому на греческое министерство иностранных дел были возложены в значительной степени прерогативы Высшей Церковной власти на Афоне.
С другой стороны, в совместном заявлении высказывалась тревога по поводу появившихся в греческой печати сообщений о намерении правительства Греции превратить Афонский полуостров в место международного туризма. Это привело бы, подчеркивалось в документе, «к разрушению самой многовековой основы жизни афонских подвижников».
В заявлении решительно осуждалось вмешательство властей Греции в церковные дела и стремление препятствовать въезду на Афон монахов, послушников и паломников.
31 Августа 1970 года Патриарший местоблюститель, митрополит Пимен, направил новое послание патриарху Афинагору, в котором вновь указывалось на необходимость созыва всеправославного совещания для обсуждения вопроса об Афоне.
В марте 1972 года состоялась еще одна совместная акция Русской и Болгарской Церквей. Святейший Патриарх Пимен и Святейший Патриарх Максим направили совместное послание премьер-министру Греции Г.Пападопулосу, в котором призывали его принять необходимые меры для восстановления нормальных условий в Пантелеймоновском и Зографском монастырях. Копия этого письма была направлена патриарху Афинагору, но, как и прежде, никакого ответа от него не последовало.
В 1972 году Святую Гору посетил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен. Следует отметить, что это было первое в истории посещение Афона Всероссийским Патриархом. 23 октября 1972 года на приеме в Протате Святой Горы Афон в Карее Святейший Патриарх Пимен от лица Русской Православной Церкви подчеркнул: «Будучи связана теснейшими вековыми узами с Афоном, Русская Православная Церковь хочет продолжать эти связи, ибо православной русской душе Афон, как величайшая всеправославная святыня и оазис стяжания вечной жизни, остается особенно близким и дорогим. В связи с этим, мы весьма озабочены оскудением иноков в нашей русской обители, остро нуждающейся в их пополнении.
Мы надеемся, что греческие светские власти правильно понимают наши естественные стремления и искренние желания сохранить чин русских иноков на Афоне, а Священный Кинот пойдет навстречу желаниям тех русских иноков, которые хотят подвизаться и проводить свое спасительное жительство здесь, на Святой Горе.
На Святой Горе должны пребывать сложившиеся с древних пор традиции и привилегии жизни ее обитателей. Афон должен быть сохранен как всеправославный монашеский центр с веками освященной независимостью и свободой, со своеобразным традиционным самоуправлением. И мы глубоко верим, что Святая Афонская Гора не только была, но и будет оплотом православного иночества всех национальностей».
На приеме, устроенном премьер-министром Греции 19 октября 1972 года, Святейший Патриарх Пимен в своей речи официально заявил: «Свидетелем многовековой давности дружеских отношений между русским и греческим народами является Русский Свято-Пантелеймоновский монастырь на Святой Горе Афон. В прекрасный, благоухающий букет святых афонских обителей русский монастырь влагает свою почти тысячелетнюю историю, которая является ярким свидетелем глубокой веры и исключительного благочестия русских православных христиан. Этот монастырь был всегда связан с Русской Православной Церковью живыми духовными и материальными узами. Осуществляя свою заботу о сохранении и добром состоянии этого исконного центра духовной жизни нашей Святой Русской Православной Церкви, мы, естественно, нуждаемся в понимании наших интересов представителями властей Греции, под чьим суверенитетом находится Святая Гора, и в необходимых случаях – в содействии. Мы надеемся, что иноки, желающие перейти из монастырей нашей Церкви в Пантелеймоновскую обитель, не будут встречать печального противодействия со стороны официальных греческих кругов, равно как будут удовлетворяться и иные наши представления, вызываемые интересами Русского Свято-Пантелеимоновского монастыря на Афоне». В 1973 году патриарх Пимен дважды обращался к новоизбранному Константинопольскому патриарху Димитрию с просьбой подтвердить благословение почившего патриарха Афинагора на приезд шести иноков в Пантелеимоновский монастырь (письмо № 595 от 3 апреля 1973 года и письмо № 1634 от 10 сентября 1973 года). И снова ответа на них получено не было. Тогда, в связи с упорным молчанием Константинопольского патриархата, 12 ноября 1973 года патриархом Пименом была послана патриарху Димитрию телеграмма, в которой, наконец, московский первосвятитель решился дать оценку политики Константинополя по отношению как к русскому святогорскому монашеству, так и ко всей Русской Церкви в целом: «Необъяснимое молчание воспринимается нами как игнорирование Наших обращений к Вашей Святыне, приносит Нам огорчение и, к глубокому прискорбию Нашему, способствует только ослаблению уз, связующих наши Святые Церкви».
После этого только 26 августа 1974 года в письме № 432 патриарх Димитрий ответил на послания патриарха Пимена, сообщив, что из шести человек только двум дано разрешение на поселение на Святой Горе. Из этих двух человек на следующий год только один монах прибыл на постоянное жительство на Афон. Им был нынешний игумен Свято-Пантелеймоновского монастыря архимандрит Иеремия (Алехин).
4 Марта 1974 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен повторил просьбу Русской Православной Церкви новому президенту Греции г-ну Федону Гизикису.
В 1975 году письмами от 16 октября № 2413 и от 31 декабря № 2994 патриарх Пимен сообщил патриарху Димитрию имена 14-ти человек, желающих нести послушание на Афоне.
23 Января 1976 года был получен ответ Константинопольского патриарха, в котором он сообщал, что из 14 человек одобрены лишь четыре, в связи с чем патриарх Пимен в письме от 16 марта 1976 года № 466 выразил свое недоумение таким решением.
Лишь 16 июня 1976 года патриарх Димитрий известил патриарха Пимена, что можно производить оформление и готовить для отъезда на Святую Гору и остальных десяти монахов. Итак, летом 1976 года на Афон прибыло сначала четыре монаха из Псково-Печерского монастыря, а затем еще группа из девяти монахов. Учитывая, что к тому времени в Пантелеимоновом монастыре оставалось всего 13 монахов, можно лишь только представить себе, с какой радостью встречала пополнение братия обители.
После этого, в 1977 году Русской Православной Церковью был поднят вопрос о новых десяти кандидатах, желающих поселиться на Святой Горе. После года согласований с Константинопольским Патриархатом, в мае 1978 года в Русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Святой Горе Афон прибыло еще пять монахов, в том числе иеромонах Николай Генералов, ставший впоследствии представителем обители в Священном Киноте.
К тому времени в монастыре сменилось несколько игуменов. В 1975 году по причине тяжелой болезни ушел на покой схиархимандрит Гавриил (Легач). Братия избрала игуменом архимандрита Авеля (Македонова).
Схиархимандрит Гавриил оставался в монастыре в качестве помощника игумена вплоть до своей кончины, последовавшей в возрасте 76 лет 26/9 июля 1977 г. При жизни отец Гавриил отличался особенным трудолюбием. Если он не был в храме или на келейной молитве, то непременно был занят трудом, позволяя себе лишь незначительный отдых ночью. Братия вспоминала, что за 53 года его жизни в обители не было случая, когда бы он с кем-либо празднословил .
Архимандрит Авель недолго пробыл на должности игумена. В 1978 году в связи с болезнью он отбыл на Родину . Местоблюстителем игумена стал архимандрит Иеремия (Алехин). Через год он был избран игуменом монастыря, каковым пребывает и до настоящего времени. Тогда отец Иеремия писал Святейшему Патриарху Пимену: «Мы не находим для себя сколько-либо более положительным другое направление в отношении наших симпатий и теснейших связей, как с родной матерью Русской Церковью».
В те годы значительно активизировались связи Русского Свято-Пантелеймонова монастыря с Русской Православной Церковью. Начиная с 1974 года, в нашу страну стал регулярно приезжать весьма влиятельный на Афоне в то время эконом и представитель Пантелеймонова монастыря в Священном Киноте иеродиакон Давид (Цубер). Это позволило более эффективно решать вопросы оказания разнообразной помощи русской афонской обители.
На Пасху 1975 года Русский Свято-Пантелеимонов монастырь посетила делегация Русской Православной Церкви во главе с архиепископом Ростовским и Новочеркасским Владимиром (Котляровым). С этого момента поездки паломнических делегаций нашей Церкви совершаются ежегодно . По решению Священного Синода Русской Православной Церкви от 12 марта 1979 года паломнические группы Русской Православной Церкви стали направляться к празднику святого великомученика Пантелеимона.
Здесь можно подвести черту под более, чем тридцитилетней тяжбой между Русской Православной церковью и Константинопольским Патриархатом. В течение этих лет все усилия Москвы были направлены на то, чтобы «пропихнуть» хотя бы 2-3 монахов в умирающий русский монастырь. К началу перестройки стало очевидным, что умертвить монастырь старыми методами, оказавшимися в своё время успешными для ликвидации Андреевского скита и крупных русских обителей, уже не удастся. Наступила новая эпоха, и стало ясно, что придётся мириться с пусть малочисленными «смиренными» славянскими братствами в Зографе, Хиландаре и Пантелеймоновом монастыре. Пришло новое время, и понадобились новые методы. Но теперь уже у греческих националистов появились новые и мощные европейские помощники.

Эпизоды из истории Пантелеймонова монастыря последнего времени.

Для дальнейшего развития связей с Афоном Священный Синод Русской Православной Церкви своим постановлением от 17 апреля 1975 г. передал для подворья Афонскому Свято-Пантелеймонову монастырю Троицкое подворье Троице-Сергиевой Лавры в селе Лукино (Переделкино). Первые годы принадлежность Троицкого Подворья Русскому Свято-Пантелеимонову монастырю носила скорее формальный характер. У монастыря не было ни сил, ни средств для налаживания его полноценной деятельности. Ситуация коренным образом изменилась после 1991-го года, когда постановлением правительства Москвы № 14 от 6 августа 1991 г. комплекс храма святого мученика Никиты, что за Яузой, был передан в пользование подворью Русского Свято-Пантелеймонова монастыря на Святой Горе Афон. Московское подворье стало местом, где проходят испытательный срок кандидаты на постоянное проживание в Русском Свято-Пантелеимоновом монастыре. В последнее время в печати появлялись заявления, что все паломнические поездки оформляются через московское подворье. При этом паломников взимается плата за проживание в монастыре, вне зависимости от того, будут ли они жить в монастыре или паломничать по Святой Горе. Надо отметить, что это означало введение особого режима для кандидатов в монашество и паломников именно из России, так как русские из других стран мира отправляются на Афон без подобных формальностей. Надо отметить, что этот порядок является именно изобретением руководства Пантелеймонова монастыря, так как для совершения паломничества на Афон требуется только обратиться в определённую туристическую контору в Салониках и, зарегистрировавшись там, получить специальное разрешение в пограничном с Афоном городе Уранополисе
«Необходимость тщательного отбора отъезжающих на Афон иноков стала очевидной уже после прибытия из Советского Союза первой партии пополнения братии Свято-Пантелеймонова монастыря в 1976-м году. Впоследствии игумены Авель и Иеремия в своих письмах священноначалию Русской Православной Церкви указывали на то, что многие из новоприбывших оказались совершенно неподготовленными к суровым условиям святогорской монашеской жизни. Значительная их часть вскоре уехала на Родину, так что, если в 1979 году по списку в обители числилось 27 человек братии, то уже в 1981 году их осталось только 22. Но и из тех, кто остался в монастыре, далеко не все соответствовали высокому званию монаха-афонита. Из монастыря стали приходить известия о брожении среди братии, упадке духовной жизни, нарастающем беспорядке в монастырском хозяйстве и библиотеке. Вот как в 1980 году описывал ситуацию известный греческий богослов и большой друг Русской Православной Церкви профессор Антоний Тахиаос: «Духовное состояние монастыря все к худшему идет, и один Бог знает, что будет дальше. Вместо того, чтобы быть цветущим, особенно после приезда новых монахов, из-за недостатка духовного руководства монастырь углубляется в дряхлость. Прошло уже более тридцати лет, как я бываю в монастыре, а подобного нынешнему духовного упадка не помню»». Это дословная цитата из статьи Якимчука. Разумеется, отбор необходим. Но, конечно, в этом заявлении много лукавства. Задумаемся, о том, какую проверку можно пройти, живя на подворье в Москве в центре шумного города, в недавно организовавшемся монастыре, без опытных духовных руководителей, без традиций? Именно, чтобы пройти подобную проверку и надо пожить год–другой на Афоне. Соответственно, подобные хитрости и привели к тому, что стали распространяться слухи о засилии украинцев в Русском монастыре. Так как Украина ныне является отдельным государством, а Константинопольский патриарх неоднократно предпринимал дипломатические попытки «уврачевать» раскол и образовать «незалежную» от Московской патриархии церковь, то подобные слухи становятся очень неприятными для русского человека. Тем более, что действительно, руководят монастырём выходцы с Украины, а русские иноки, проведшие много лет на Святой Горе, по тем или иным причинам, вынуждены были покинуть свою обитель.
Лукавство этого вызказывания видно также и в том, что всем хорошо известно о незаинтересованности Советского правительства в укреплении Пантелеймонова монастыря. Соответственно, проводился отбор кандидатов, и афонскую братию часто пополняли далеко не лучшие представители монашества . Об этом имеются частные свидетельства сотрудников ОВЦС того времени, но, разумеется, не следует обобщать сказанного и считать всех прибывших в Пантелеймонов монастырь в советский период психически больными или порочными. Конечно же, послушники, прибывавшие на Афон после 90 года, не тоже все были достойными кандидатами в монашество, но удивительно, что при недостатке насельников многие из них покидали монастырь после пятилетнего пребывания, так и не будучи пострижены в монашество. Возможно, в некоторых случаях это было вполне духовно обосновано, но необходимо привести эти нарекания в отношении руководства монастыря, тем более, что имеются и свидетельства стремительного обращения в монахи.
Тем временем постепенно уходили из жизни старые монахи, последние представители поколения русских святогорцев, пережившие тяжёлые годы запустения обители. Так, в 1982 году на 81 году жизни скончался иеросхимонах Серафим (Текза) , который подвизался на Афоне с 1925 года. А летом 1987 года последовала кончина многолетнего эконома и представителя монастыря в Священном Киноте Святой Горы схииеродиакона Димитрия (Давида) Цубера .
В 1982 году послано письменное обращение Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне к Русской Православной Церкви, подписанное игуменом архимандритом Иеремией. В письме была изложена просьба прислать в обитель новое пополнение монахов, оказать монастырю материальную помощь, помочь наладить правильное ведение делопроизводства на Афонском Подворье в Москве. Предлагалось также создать при Священном Синоде Русской Православной Церкви комиссию по афонским вопросам, а также исследовать исторические материалы и издать к тысячелетию Крещения Руси иллюстрированный альбом о Русском Свято-Пантелеймоновом монастыре на Святой Горе Афон.
В соответствии с последним из них в 1983 году монастырь была направлена издательская группа во главе с заместителем Председателя Издательского отдела Московской Патриархии архимандритом Иннокентием (Просвирниным).
В 1982 году началось формирование очередной группы из 18 кандидатов на проживание в Русском Свято-Пантелеимоновом монастыре. На этот раз усилия Русской Православной Церкви, в частности Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата получили поддержку Священного Кинота Святой Горы Афон. В этом году Священный Кинот выступил с обращением к президенту и правительству Греции, подписанным игуменами 20-ти главных афонских обителей, относительно проблемы хронического недостатка насельников негрекоязычных монастырей. В обращении в частности говорилось: «Мы располагаем большим и славным историческим опытом. Он свидетельствует, что при всех человеческих невзгодах ею (прим. Святой Горой) со всей очевидностью управляла Всесвятая Владычица Богородица. Поскольку она пожелала, чтобы здесь было многонациональное и разнообразное население, мы также хотели бы последовательно сохранить монашеское и раннехристианское наследие Святой Горы. В противном случае проблема может выйти за греческие пределы в контексте министерства иностранных дел».
Спустя три года Священный Кинот на заседании Чрезвычайного Двойного Собрания 16 апреля 1985 года принял обращение к министерству иностранных дел Греции с просьбой разрешить въезд на Афон шести русских, а также болгарских и румынских монахов. Это ходатайство возымело действие, и в марте 1987 года в Русский Свято-Пантелеимонов монастырь прибыла группа из семи человек, в числе которых находились и нынешний духовник монастыря иеромонах Макарий (Макиенко), и представитель монастыря в Священном Киноте иеромонах Кирион (Ольховик) . За этой группой последовали другие, так что к июню 1992 года, то есть ко времени визита на Святую Гору Афон Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия ІІ, братия Русского Свято-Пантелеймонова монастыря насчитывала уже 40 человек.
Но надо отметить, что позиция Кинота не была в этот период однозначной, так архимандрит Иннокентий (Просвирин) рассказывает в одной статье о решении Кинота о переименовании «Славяно-болгарского монастыря Зограф» просто в Зограф. Тогда же было принято решение об исключении поминовения Патриарха Московского и всея Руси Пимена за Богослужением в Пантелеймоновом монастыре. Но главным бастионом сопротивления националистов в тот период были, конечно же, правительственные органы. Архимандрит Иннокентий пишет: «Известны также ноты посольства Греции в СССР от 1983 и 1984 годов о том, что Русского Пантелеймонова монастыря в Греции нет» – и что это территория суть греческая». Тогда в 1984 году была приостановлена 2-ая совместная афонская экспедиция АН СССР и Русской Православной Церкви .