Вадим Кожинов: Русская Песня - абсолютно необходимое явление духовного бытия России

О ГЛАВНОЙ ОСНОВЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ

Вадим Валерианович Кожинов

Tatyana-Yushmanova-Vesna-2005

Татьяна Юшманова. Весна 2005 г. Холст, масло. 50х80 см (фрагмент)


mp3-собрание прекрасных старинных Русских Песней
(скачивайте или слушайте онлайн - можно зациклить любую песню, поставив галку 'loop' по правой кнопке мыши на полоске плэера)

Поёт Скунцев, "Казачий круг" - Чёрный ворон, друг ты мой залетный (былинная песня донских казаков)
"Чёрный ворон" - Владимир Скунцев один - "Казачий круг" (Skuncev-Tchyorniy-voron.mp3 - 05:12)
"Чёрный ворон" - Скунцев с хором - "Казачий круг: (Skuncev-s-horom-Tchyorniy-voron.mp3 - 05:52)
"Чёрный ворон" - Скунцев с супругой - "Казачий круг" (Skuncev-s-suprugoj-Tchyorniy-voron.mp3 - 05:48)

 
"В степи широкой под Иканом (казачья песня)" - Сергей Зыков (V-stepi-shirokoj-pod-Ikanom--Sergej-Zykov.mp3 - 05:37)

Поют "Русичи" - настоящие Русские Певцы (протяжные, солдатские и плясовые Русские (Казачьи) Песни)

"Когда мы были на войне" - "Русичи" (01-Kogda-my-byli-na-vojne-Rusichi-1997.mp3 - 224kbps 02:15)
"Ой да ты калинушка" - "Русичи" (06-Oj-da-ty-kalinushka-Rusichi-1993.mp3 - 224kbps 02:40)
"Растворите темную темницу" - "Русичи" (08-Rastvorite-temnuyu-temnicu-Rusichi-1993.mp3 - 224kbps 02:46)
"Хуторок" (частая) - "Русичи" (05-Hutorok-Rusichi-2002-Byvali-dni-veselye.mp3 - 96kbps 02:19)
"Лучинушка" - "Русичи" (11-Lutchina-Rusichi-2002-Byvali-dni-veselye.mp3 - 224kbps 02:53)
"Запрягу я тройку борзых" - "Русичи" (10-Zapryagu-ya-trojku-borzyh-Rusichi-2002-Byvali.mp3 - 96kbps 02:36)
"Ты воспой в саду соловейко" - "Русичи" (12-Ty-vospoj-v-sadu-solovejko-Rusichi-2002-Byvali.mp3 - 96kbps 04:38)
"Когда мы были на войне" - "Русичи" (13-Kogda-my-byli-na-vojne-Rusichi-Koncert-2002.mp3 - 96kbps 02:17)
"Во субботу день ненастный" - "Русичи" (13-Vo-subbotu-den-nenastnyj-Rusichi-2002-Byvali.mp3 - 96kbps 03:43)
"Пролегала степь-дорожка" - "Русичи" (11-Prolegala-step-dorozhka-Rusichi-1997.mp3 - 224kbps 02:54)
"На сопках Манчжурии" - "Русичи" (16-Na-sopkah-Mantchzhurii-Rusichi-1997.mp3 - 224kbps 02:36)
"По горам Карпатским" - "Русичи" (07-Po-goram-Karpatskim-Rusichi-Koncert-2002.mp3 - 96kbps 02:46)
"Лучинушка" - "Русичи" (05-Lutchina-Rusichi-Koncert-15-04-2002.mp3 - 96kbps 02:45)

Скачивайте также или слушайте онлайн замечательные Русские Песни сибирячки Киры Хабаровой

 

Вадим Валерьянович Кожинов - «О главной основе отечественной культуры»

 

 

Русская Песня - это абсолютно необходимое явление духовного бытия России !

Заговорив об этих - «поэтически-музыкальных» - произведениях, я непосредственно обращаюсь к теме своей статьи. Сразу же выскажу «тезис», который я буду стремиться доказать:

Русская Песня - это именно абсолютно необходимое явление духовного бытия России.

Это тот воздух (единый корень в словах «духовность» и «воздух» в определенном смысле закономерен), без которого оно, это бытие, невозможно, немыслимо (ни для народа, ни для отдельного человека). И точно так же, как мы не «ценим» воздух, пока не начинаем задыхаться, мы не осознаем безусловную необходимость и ценность песни - по крайней мере до момента, когда она начинает исчезать…

Не так давно, 14 октября 1995 года, я участвовал в большой - двухчасовой - радиопередаче, посвященной одному современному певцу, вернее, пользуясь древним, имеющимся уже в письменном памятнике XII века, словом, - песнотворцу {о нем еще пойдет речь). И в многочисленных телефонных откликах (передача включала в себя «диалог» со слушателями) явно господствовала острая тревога: где песня? почему исчезает песня? В конце концов герой передачи даже был возмущен тем, что разговор пошел не столько о его творчестве, сколько о «дефиците» песни вообще.
 

 

Следует сказать еще о ряде других явлений, так или иначе связанных с новейшей и современной судьбой песни, но целесообразнее вернуться к этому в дальнейшем…

А теперь обратиться к проблеме Русской Песни во всем ее грандиозном объеме.

* * *
О том, какое значение имела песня уже на заре отечественной истории, неоспоримо свидетельствует тот факт, что до нас дошло высокое прославление «песнотворца», родившегося почти тысячелетие назад, - вещего Бояна; он, как известно, владел даже обширной «Бояновой землей», полученной, вероятно, в награду за его искусство…
Но не будем погружаться в столь далекие времена.
 

 

Но и Пушкин, и Гоголь - как ни кощунственно звучит мое суждение - были в данном случае не правы, или хотя бы не вполне правы… Если не сопоставлять русскую песню с иными, а определять ее природу как бы изнутри, придется согласиться с Иваном Буниным, поистине великолепно раскрывшим суть «тоскливой», «рыдающей», «унылой», «грустной» (употребляя гоголевские и пушкинские эпитеты) песни рязанских косцов:

Бунин: В Русской Песне вся безпредельная родная Русь, сладко-гибельная своею свободой и простором!
«Конечно, они «прощались, расставались» и с «родимой сторонушкой», и со своим счастьем, и с надеждами, и с той, с кем это счастье соединялось:
 
Ты прости-прощай, любезный друг,
И, родимая, ах да прощай, сторонушка, -

говорили, вздыхали они, каждый по-разному, с той или иной мерой грусти и любви, но с одинаковой беззаботно-безнадежной укоризной.
 

Ты прости-прощай, любезная, неверная моя,
По тебе ли сердце черней грязи сделалось! -

 
говорили они, по-разному жалуясь и тоскуя, по-разному ударяя на слова, и вдруг все разом сливались уже в совершенно согласном чувстве почти восторга перед своей гибелью, молодой дерзости перед судьбою и какого-то необыкновенного, всепрощающего великодушия…
 

Ах, коли лучше найдешь - позабудешь,
Коли хуже найдешь - пожалеешь!

 
В чем еще было очарование этой песни, ее неизбывная радость при всей ее будто бы безнадежности?
В том, что человек все-таки не верил, да и не мог верить, по своей силе и непочатости - в эту безнадежность!
 
«Ах, да все пути мне, молодцу, заказаны!» - говорил он, сладко оплакивая себя.
Но не плачут сладко и не поют своих скорбей те, которым и впрямь нет нигде - ни пути, ни дороги.
 
«Ты прости-прощай, родимая сторонушка», - говорил человек и знал, что все-таки нет ему подлинной разлуки с нею, с Родиной, что, куда бы ни забросила его доля, все будет над ним родное небо, а вокруг - безпредельная родная Русь, гибельная для него, балованного, разве только своей свободой, простором и сказочным богатством».
 

(Замечу в скобках, что и очень далекий от Бунина - Александр Блок также сказал о русской песне, что она - «грустно-победная»).

 
И пелось все это, писал Бунин, «с той непосредственностью, с той несравненной легкостью, естественностью, которая была свойственна в песне - только русскому». Только Россия, «только ее душа могла петь так».

Бунин написал это уже после катаклизма 1917 года, в эмиграции; потому и говорит он «была свойственна», - теперь уже, мол, «не будет». Но я слушал всю свою жизнь и слушаю сегодня именно такое пение, хотя, конечно, оно почти не звучит теперь (да и уже давно) с телеэкрана. Много раз посчастливилось мне за последние годы слушать - к тому же без кое-что искажающего посредства микрофона, электроники - пение Николая Александровича Тюрина, о котором я еще скажу, и более широко известной Татьяны Юрьевны Петровой.

 

* * *

 

Впрочем, здесь невозможно излагать всю драматическую историю Русской Песни; обратимся к современности.

    Те, кто с горечью или даже отчаянием говорит о нынешнем исчезновении Песни, одновременно и правы, и не правы:
  1. Правы в том отношении, что Русская Песня почти не звучит с телеэкрана, а этот экран сегодня - главное, в известном смысле даже единственное средство довести песню до «всех».
  2. Неправы же потому: каким же тогда образом Песня могла становиться всенародным достоянием, когда еще не существовали ни телевидение, ни даже радио? Те давние «средства информации» теперь уже нелегко понять, но ведь действительно Русская Песня (и, конечно, не только Песня) могла тогда распространяться по всей России - пусть и не столь быстро, как это возможно ныне.
 

Но прежде чем говорить об этом, возвращусь еще раз к природе самого явления Русской Песни.

* * *

Природа самого явления Русской Песни - слияние, органическое единство трех искусств и сути Русской Души

Гоголь увидел в Русской Песне величайшую ценность, благодаря которой Русь не «уступит» столь прекрасной Италии. Иван Бунин провозгласил «превосходство» Русской Песни над любой иной. Можно бы сослаться на подобные же суждения и многих других общепризнанных «авторитетов»…

Но в данном случае важнее безпристрастно - так сказать, аналитически - выявить суть дела, тем более что слова о национальном «превосходстве» всегда вызывают сомнения и прямые протесты… И были бы заведомо несостоятельны попытки утвердить «превосходство» русского изобразительного - и вообще «предметного», зримого - искусства; в этой сфере Запад дал, без сомнения, более высокие свершения, что, кстати сказать, и выражено в приведенных выше словах Гоголя, написанных в Италии…
  1. Но ни один серьезный зарубежный ценитель не будет отрицать, что русская классическая литература, Русское искусство Слова - по крайней мере, в XIX веке - не имеет себе равных.
  2. Никто опять-таки не станет спорить, что с русской классической музыкой, музыкой Глинки, Мусоргского, Чайковского, Римского-Корсакова, Рахманинова, сопоставима одна лишь германская.
  3. Наконец непревзойденным - прежде всего по своей проникновенной естественности - является Русский Театр; школа Московского Художественного театра определила все последующее развитие этого искусства во всем мире.

А ведь Русская Песня представляет собой, в сущности, слияние, органическое единство этих трех искусств - музыки, искусства слова и, в известной мере, театра, ибо певец, так или иначе, создает определенный образ человека; речь идет не о «лицедействе», не об искусственной «позе», а о том, о чем, например, столь пластично сказано Буниным (читайте выше).

 

 

Да, то, что в начале всегда Слово, - неотъемлемая особенность, сама природа отечественной культуры (закономерно, что «западнически» настроенные критики бранят за «литературность» даже русскую живопись).

Но это отнюдь не умаляет значения музыки в Русской Песне и романсе, ибо можно утверждать, что, придавая слову полет (стихотворение, став Песней, как бы обретает крылья, несущие его по всей России) и проникновенность (обращаясь в Песню, стихотворение легко проникает в самую глубь души слушателя), музыка как бы и претворяет его (стихотворение) в Слово - роль музыки в судьбе русской поэзии вообще нельзя переоценить: еще в прошлом веке, когда круг читателей был - при всех возможных оговорках - весьма и весьма узок, многие явления поэтической классики стали поистине всенародным достоянием благодаря песням и романсам, долетавшим и до глухих деревень. Но не будет преувеличением утверждать, что и сегодня, когда все у нас грамотные, ценности отечественной поэзии в немалой степени существуют в душах людей неотделимо от музыки.

Но главное, конечно, не в этом, а в самой Русской Песне, в ее целостном бытии. Она - своего рода средоточие и незыблемая основа отечественной культуры; я разумею при этом, понятно, звучащую, живую Песню, которая возвышает и объединяет людей, превращает их в Народ.

 

* * *

 

Сегодня прямо-таки необходимо ясно осознать, что
Русская Песня - своего рода средоточие, «центр», «ядро» отечественной культуры,
в котором сливаются воедино ее ценнейшие достижения!

Выше приводились многозначительные пушкинские строки, в которых утверждается, что, мол, мы поем заодно, «всей семьей, от ямщика до первого поэта». Тем самым Поэзия в ее высшем выражении ставилась в один ряд с Русской Песней. В 1833 году А.С.Пушкин писал:

Пой, ямщик! Я молча, жадно
Буду слушать голос твой…
Пой; «Лучинушка, лучина,
Что же не светло горишь?»

И нет сомнения, что эта «простая» Русская Песня являла в глазах Поэта первостепенную ценность -именно как наиболее полное воплощение национальной культуры.

    Но, утверждая это, я предвижу вполне вероятное сомнение и возражение: допустим, скажут мне, когда-то дело обстояло именно таким образом; но где же теперь эта самая русская песня? Жизнь безвозвратно изменилась, и песня теперь остается, увы, только воспоминанием - пусть и прекрасным. Подобное возражение, как уже говорилось, - и справедливо, и в равной степени несправедливо.
  • Справедливо оно в том отношении, что масса людей черпает сегодня основную «духовную пищу» (кавычки здесь вполне уместны) с телеэкрана, а там давно уже почти не появляется Русская Песня.
  • А несправедливо потому, что и сегодня существует множество людей, которые и творят Песню, и поют ее, только в нынешних условиях общения и получения «информации» (о них шла речь выше) - этих людей надо искать, даже не без труда выискивать.

 

  • Главный смысл этого рассказа о концерте Николая Тюрина в том, что достаточно широко распространенное мнение о необратимой отчужденности молодежи от «традиционной» русской песни - заведомая ложь.
  • Верно другое - уже два или даже три поколения молодых людей не имели, или почти не имели, возможности слушать настоящую Русскую Песню (что подразумевает, естественно, встречи с настоящими певцами).
  • Нисколько не сомневаюсь, например, что любые сегодняшние юноши и девушки смогут полноценно воспринять прекрасное пение Татьяны Петровой (исключая разве тех из них, которые уже до последнего предела оболванены так называемым «металлом», в частности разрушающим самые основы слуха).
  • Однако ныне, в современной ситуации для этого необходимо, чтобы Татьяна Петрова часто и подолгу являлась на телеэкране, чего, увы, не бывает…

 

 

 

И если сегодня, сейчас рождаются такие творения (как Александра Васина), разговоры об «исчезновении» Русской Песни оказываются явно сомнительными. Она действительно исчезла с телеэкрана, откуда сегодня получает основную «духовную пищу» преобладающее большинство населения России. Но ее можно туда вернуть, поскольку Русская Песня продолжает свою безценную жизнь в живых людях. Правда, для этого необходимо, чтобы телеэкраном управляли не те, кто хозяйничает там ныне…

Вадим Валерианович Кожинов

1995 - Сайт памяти Вадима Кожинова - koginov.ru

Комментарии


Задайте ВОПРОС или выскажите своё скромное мнение:


Имя или заголовок:
Можете оставить здесь свои координаты, чтобы при необходимости мы могли бы с Вами связаться (они НЕ ПУБЛИКУЮТСЯ и это НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО):

E-mail:
  Ваш адрес в соцсети или сайт:
Прошу при появлении ответов ОПОВЕЩАТЬ меня на указанный выше e-mail

У России нет и не может быть национальной идеи - Вадим Кожинов

Vadim-Kozhinov

 

У России нет и не может быть национальной идеи

Вадим Кожинов

 

Русская Песня - это что-то безспорное.
Слово всегда может быть оспорено, каждое слово вызывает "противослово",
а вот Песня, если, конечно, настоящая,
может вызвать в человеке из небытия народную историческую память.
Память о Войне, например.
Так что народная историческая память живет.
Но должны возникнуть условия, в которых она может в полной мере проявиться...
 
Вадим Валерианович Кожинов


 
- Сегодня многие политологи и аналитики считают отсутствие национальной идеи у русского народа основным препятствием на пути к созданию сильной и богатой России. Каково Ваше мнение по данному вопросу?

Вадим Кожинов - Ранее я тоже считал, что нужна национальная идея вместо коммунистической, но впоследствии понял, что для России это неприемлемо. Есть английская, французская, германская национальные идеи, и они себя очень ярко проявили в истории. Но в нашей истории очень трудно обнаружить национальную идею. Идея Третьего Рима, идея "метаморфозиса" при Петре I, коммунистическая идея - идеи не национальные.

Иначе быть и не могло. Россия всегда представляла из себя континент, точнее, субконтинент, отличный от Европы и Азии. Эту мысль впервые четко выразил Чаадаев. Именно ему принадлежит формулировка, что в России европейская и азиатская цивилизации слившись, переработаются в некую новую, самостоятельную цивилизацию. Россия - многонациональный континент. В строительстве русского государства с древнейших времен ведущую роль играют представители самых разных национальностей. Огромное количество дворянских родов (а дворянство в течение долгого времени было сословием, определяющим лицо страны) имеет нерусское происхождение. Но русский народ, несомненно, всегда являлся основным стержнем государства. Почему? Потому что русские в системе страны - единственный евразийский народ. Русский народ является евразийским народом в силу того, что с самого начала своего существования он серьезно, глубоко контактировал как с европейскими, так и с азиатскими народами. Лишь попав в магнитное поле России, другие народы тоже приобретают евразийские черты. Хотя, если приходится выбирать, то чаще всего эти народы предпочитают быть задворками Европы, а не "передним крыльцом" России. Но является ли это действительно лучшим уделом для них? Возьмем, к примеру, Литву и Грузию. Находясь в гигантском магнитном поле страны с населением около 300 миллионов человек, эти очень маленькие в мировом масштабе народы смогли создать кинематографию, которая получила мировое признание. Оказавшись вне России, они утратили такую возможность. Ведь это требует не только материальных, но и исключительных духовных затрат.

Повторяю: русский народ никогда не двигался в русле национальной идеи в отличие от англичан, немцев, французов, японцев или китайцев. Многочисленные разговоры о национальной идее - плод невежества, и на них, собственно, нет смысла ориентироваться. К сожалению, в отрицании национальной идеи как движущей силы русского народа большинство видит национальное принижение. Это неверно. Чаадаев в свое время писал, что для нас узки любые национальные идеи, так как Провидение поручило нам интересы человечества. Русские - уникальный народ, который смог определить судьбу континента, притом не навязывая ему своей национальной идеи. Ведь Россия никогда не была колониальной системой. Русский народ во многих отношениях жил хуже, чем другие народы. В служении целому континенту и тем самым всему миру не остается места для обеспечения собственного благосостояния, для чисто бытового устройства жизни. Тот, кто берет на себя ответственность за человечество, должен за это платить. Но в награду за служение русский народ создал свою культуру...

- Русская национальная идея на самом деле не национальна?

Вадим Кожинов - "России для русских" быть не может, не должно. На Западе такая формулировка сразу обретает широкий отклик: "Германия для немцев", "Франция для французов". В том, что в России такие идеи не находят поддержки, я вижу не бессознательность русских, а верное ощущение своей исторической судьбы.

- Что необходимо сделать, чтобы предотвратить распад России?

Вадим Кожинов - Россия распадалась многократно. Во время татаро-монгольского нашествия Россия ослабла настолько, что позволила Литве, а затем Польше присоединить Белоруссию и Украину. Эти территории были отторгнуты на 4 века. Благодаря этому образовались два народа - белорусы и украинцы, или малороссы. До монгольского нашествия литературный язык, с незначительными диалектными различиями, был совершенно одинаков. Так же и быт был един от Киева до Ладоги.

Далее, в смутное время многие виднейшие люди во главе с Филаретом находились при дворе Лжедмитрия II, проходимца, высеченного еще до восшествия на престол. Они сбежали из Москвы, жили в Тушинском лагере. Казалось, все совершенно погибло: был и мор, и голод, и никто даже не берется подсчитать, сколько погибло людей в этой чудовищной разрухе. Но пережили! Это был страшный распад, но он был преодолен целиком и полностью. То, что на своем самобытном пути сумели выработать белорусы, русские и украинцы, вошло в состав общей культуры.

Был полнейший распад и после Февральской революции, по национальному принципу. После Октябрьской революции, которая прошла под знаком интернационализма, на Украине началась украинизация; такие же процессы происходили и в Белоруссии.

Поэтому сам по себе распад еще не есть роковое явление, которое должно привести к гибели страны с тысячелетней историей. Возрождение возможно, но нельзя заранее сказать, как это будет и будет ли вообще.

Но, во всяком случае, собрать русский народ с помощью национальной идеи, с моей точки зрения, - задача утопическая. Благодаря своему евразийскому бытию русские смешались с самыми разными народами - выделить чисто русский тип просто невозможно. Во время войны любой солдат, узбек или бурят, называл себя русским. Ибо он нес ответственность за всю страну, а не только за свое национальное бытие и знал, что именно русские всегда несли эту ответственность.

- Что такое "историческая память" народа? Как она связана с его идеей?

Вадим Кожинов - Никакая народная идея не существует без исторической памяти народа. Воодушевлявшая сознательную часть русского народа идея Третьего Рима уходит в глубь веков, на полторы тысячи лет назад, в Рим. Не императорский, а Рим Апостола Петра, христианский. Второй Рим - Византия. И это, действительно, могло вдохновлять. Можно сказать, что и коммунистическая идея восходит к раннему христианству.

Конечно, идея не должна быть целиком растворена в исторической памяти, но должна исходить из нее, и чем более глубока историческая память, тем лучше. Русский коммунизм не смог бы победить, если бы не коренился в народной исторической памяти.

- Что означают, на Ваш взгляд, современные поиски национальной идеи?

Вадим Кожинов - Идеи, о которых я упоминал, зародились раньше, чем они были осознаны. Они существовали как некие устремления в коллективном сознании. Поэтому, с моей точки зрения, попытки найти сейчас формулу такой идеи искусственны, несерьезны.

Сейчас нужно думать не о том, как и какую сформулировать идею, а о том, какими в России должны быть экономика и политическое устройство. С моей точки зрения, абсолютно невозможно перенести к нам основные принципы западной или японской экономики, то же касается и политического устройства.

Если говорить о будущем, возможны только два пути: либо полная гибель страны (исключать этого нельзя, все великие государства в конце концов кончали свою историю), либо страна вернется "на круги своя". Западная рыночная экономика у нас невозможна хотя бы в силу географического положения страны. Россия - страна континентальная, а так называемая рыночная экономика успешно функционирует в странах океанических, поскольку транспортировка по морю неизмеримо дешевле транспортировки по суше. Наше богатство, которое мы могли бы представить на мировой рынок, - нефть, - сосредоточено в 5 тыс.км от океана. У нас нет настоящего выхода к океану, потому что ни Финский Залив, ни Баренцево море, ни Черное море не являются выходами в океан. Геополитически у нас иная картина, чем на Западе или в той же Японии.

Когда в 1930-е годы в Америке разразился кризис, у нас работало несметное количество американских инженеров и рабочих. Мы изучали технологический опыт, не пытаясь перенести к себе модели устройства экономики, и, в частности, благодаря усвоению этого опыта сумели противостоять военной машине, в которую была вобрана энергия всей Европы. Ведь в 1941 году против нас воевала вся Европа, от Норвегии до Греции, кроме Великобритании. Нам противостоял огромный по своим богатствам континент с 300 млн. населением.

Сегодня наша экономика паразитирует, занимается мародерством на почве прежней экономики. Она распродает невозобновляемые ресурсы. У нас не расширяется ни разработка месторождений нефти, ни алюминия, ничего другого, но продается то, что было наработано.

- Кто является, на Ваш взгляд, хранителем народно-исторической памяти сегодня?

Вадим Кожинов - В русском человеке существует какая-то непонятная генетическая память. Человек может быть насквозь "пропитан" телевизионной жижей, уже ничего не видеть и не слышать, и вдруг в какой-то момент под влиянием каких-то событий, какой-то встречи в нем просыпается народная историческая память, причем независимо от его профессии. Особенно хорошо это видно на примере песни.

Русская Песня - это что-то безспорное. Слово всегда может быть оспорено, каждое слово вызывает "противослово", а вот Песня, если, конечно, настоящая, может вызвать в человеке из небытия народную историческую память. Память о войне, например. Так что народная историческая память живет. Но должны возникнуть условия, в которых она может в полной мере проявиться.

Все, что говорится о национальной идее с телеэкрана - пустое. Характерно, что разговор начался после того, как Ельцин дал поручение найти эту самую идею. Я думал о национальной идее неотступно с 1963 года, уже почти 35 лет, и в конце концов пришел к выводу, что собственно национальной идеи в России не существует, и мы можем гордиться тем, что мы выше такой идеи. Отсутствие национальной идеи нередко приводит нас к тяжелым последствиям, но хорошо известно, что величайшие эпохи в истории человечества - это трагические эпохи. И чем эпоха трагичнее, тем она выше. Гегель говорил, что времена благоденствия народа - времена, совершенно ненужные истории, а трагические эпохи - история. Разумеется, если мерить человечество не его повседневным бытом, а в конечном счете последним Судом... Любой человек не может не думать о том, что будет с ним после смерти. Ярчайший пример: князь Святослав, ярый противник христианства, сказал, обращаясь к своим дружинникам: "Ляжем костьми, братия, мертвые бо сраму не имут." Так он предлагал не только себе, но и своим рядовым воинам подумать о том, что с ними будет после смерти. Какое за этим стоит понимание человеческого бытия!

Если о смерти думает отдельный человек, то человечество тем более: всегда есть эта неотступная дума, что будет после того, как век человечества кончится? А что оно кончится, или человечество перейдет в иное состояние, очевидно. Сегодня мы переживаем трагедию распада страны, но это еще не значит, что мы должны поставить на себе крест, что нас поглотило небытие. Может быть, это отсветы трагического огня, и нынешние времена потом окажутся вовсе не такими прискорбными.

Вадим Валерьянович Кожинов

1998 - Российское аналитическое обозрение (РАО) #7, 1998 - metuniv.chat.ru/rao/98-7/kozinov.htm

Слушайте онлайн или скачивайте лучшие Русские песни Киры Хабаровой - Ее песни потрясают!

 

Кира Хабарова - Сборник лучших её Русских Песен

 

Случайный ли Вы прохожий, или родная душа - я приветствую Вас!
Я не жду похвалы, не боюсь критики: ни то, ни другое не созидает. Без лести и заискивания,
с прямотой и искренностью я кладу к Вашим ногам мои насмешливые и грустные песни.
С поклоном и благодарностью - Кира Хабарова

Лучше брести по селам и петь, сидя в траве у обочины дороги,
С черным хлебом, посыпанным крупною солью.
А потом пить из родника и снова брести, ориентируясь на купола.
Всем желаю добра! С поклоном - Кира Хабарова

 
Кира ХабароваАритмия 1 2006
Никому нет дела
Домой
Спой мне
Бедное сердце
Евангелие от Иоанна

Это тебе   2008 (Пасхальный альбом)
Кузнец
Плач
Странный сон
А помнишь

Хлеб. Соль. Вода   2010 (Пасхальный альбом)
Ой, голова моя!
Не плачь, девочка!
Тихо побредешь
Птица счастья

Диск Киры Хабаровой купили на заправке в деревне Крестцы.
Купили поприкалываться, а нам порвали души.
И в этом был Божий промысел, конешно.
Голос, манера исполнения, аранжировка - мы такого не слыхали.
Ехали по России слушали - ком колючий в горле. И не проходит...
17.07.2009 krig42

 

С РОЖДЕСТВОМ! ))

 
Спаси ВАС Господь!

В Москву не еду не потому, что не хочу там петь,
а потому, что приглашают в рестораны-казино,
а это - НЕ моё место.

Лучше брести по селам и петь, сидя в траве у обочины дороги, с черным хлебом, посыпанным крупною солью. )) А потом пить из родника и снова брести, ориентируясь на купола.

Всем желаю добра! С поклоном - Кира Хабарова

Они верили, что браки совершаются на небесах, потому их брак на небе и совершился...

«Дядя Вася», рассказ священника Ярослава Шипова

Был у меня дядя Вася. Не родственник, а старый приятель моего отца.
Отца давно нет, но приезжает вдруг дядя Вася и говорит: «Таисья пропала».

Таисья – его жена. Стало быть, тетя Тая. Сколькото времени уходит у меня на то, чтобы постигнуть суть происшедшего, – не видел я дядю Васю много лет, не видел, не слышал, и вдруг... Да и почему ко мне? У него сын есть, внуки... Насчет сына выяснилось быстро – в командировке, а со снохой дядя Вася «раздрызгался». Что же до всего прочего – обнаружилась полная неразбериха: дядя Вася сумбурно и путано громоздил одну на другую какие-то истории, так что мне пришлось совершенно в духе криминалистических изысканий докапываться до первопричины, чтобы затем, отталкиваясь от нее, расположить события в разумной последовательности.

Начать, вероятно, следовало бы с того, что дядя Вася, сколько он был мне известен, «не любил» выпить. Впрочем, это – общее для всех дядей Васей свойство, а уж отчего так – судить не берусь.

В пору моего детства, когда принято было каждое воскресенье либо принимать гостей, либо отправляться в гости, когда каждый праздничный день заканчивался дружным, хотя и не вполне стройным пением «камыша» и «рябины»*, дядя Вася частенько бывал у нас, да и мы наезживали к нему в Перерву. Теперь это Москва, а тогда – полвека назад – там еще водились рябчики, тетерева, да и зайчишки иногда попадались, так что к приезду нашему дядя Вася неуклонно добывал дичь. Работал он инженером на легендарной станции аэрации – ее знает всякий москвич, не имеет права не знать: отец мой, выбрасывая в унитаз окурки, привычно напутствовал их: «К дяде Васе»...

Тетя Тая принадлежала к известной фамилии: батюшка ее и дед в свои времена достойно поусердствовали на ниве отечественной живописи. Унаследовав от предков доброе предрасположение, она вела теоретический курс в художественном училище, при этом еще немножко «красила» и сама. Какой-либо оценки ее творениям – даже самой неграмотной – я дать не могу, так как видел их только в детстве и плохо помню. Сдается, правда, что работы ее были безусловно реалистичны. Однажды я сам наблюдал, как в писанные ее рукой гладиолусы бился шмель. В другой раз дяди-Васин гончак впрыгнул всеми четырьмя лапами в траву, изображенную на пейзаже, – пейзаж этот, подготовленный к выставке, был вынесен из дома и дожидался погрузки в автомобиль. Но, несомненно, лучшим подтверждением реалистичности ее холстов являлся случай, о котором любил рассказывать мой отец. Будто бы дядя Вася, вернувшись как-то с очередного ристалища, очень долго оправдывался: мол, не пил и не думал, да и вообще ни в одном глазу, ну, может, только так – кружечку пива, ну что ты молчишь, скажи хоть что-нибудь, – пока наконец не обнаружил, что беседует с автопортретом жены.

Тетя Тая была женщиной тихой, неразговорчивой и, как понял я с течением времени, довольно замкнутой.

Единственного сына их, а он был старше меня лет, наверное, на семь, я тоже не видывал с детства. Помню, как он, выучившись для необъяснимой надобности играть на самой большой трубе, демонстрировал мне свое умение: разложил ноты, два раза дунул, перевернул страницу, дунул вновь, теперь уже один раз, после чего вытер лоб и внушительно объявил: «Варяг». Тем же манером он исполнил еще несколько заветных вещей. Окончив школу и училище, стал офицером, служил все где-то далеко и лишь выйдя в запас вернулся в Москву. Тут-то и произошел «раздрызг» со снохой – насколько мне удалось понять, причиной тому послужила неуемная захватническая страсть этой женщины: проще говоря, она попыталась выжить стариков из квартиры.

Это все – предыстория. А история того события, которое привело дядю Васю ко мне, начиналась с позднейших времен. Постигая ее, я между тем названивал в милицию, морги, но безрезультатно.

...Выйдя на пенсию, дядя Вася решительно заскучал: прежде, бывало, он с приятелями чуть не каждый рабочий день завершал в шашлычной, а тут вдруг мир ограничился стенами квартиры, для «выходов» же остались одни юбилеи да поминки. Он уж и выпивать почти перестал – здоровье не позволяло, но по гостям хаживал, случая упустить никак не мог. Хаживал пообщаться, разговоры послушать, любил, чтобы послушали и его. Дяди-Васины рассказы я помнил с детства.

Про то, как ехали на аэродром – в Боровичи, кажется. Опаздывали, а машина то и дело ломалась. В конце концов не поспели – «дуглас» взлетел у них на глазах. Дядя Вася набросился на шофера, дело дошло чуть ли не до расстегивания кобуры, но в это время раздался взрыв – самолет упал. Шоферу потом, винясь, флягу спирта отдали. «Полнехонькую», – подчеркивал дядя Вася.

Другой эпизод касался выхода из окружения. С одним сержантом перебирались
по гати через болото – дело было под утро: сумерки, туман. Слышат – навстречу немцы идут. Ну, сползли в топь – с головой, а руками за бревнышки ухватились. Немцы прошли, не заметили. У дяди Васи один палец так и не разгибался с тех пор – крючком, сержанту же отдавили кисть – пришлось ее ампутировать, а потом он и вовсе помер от гангрены.

Третья эпопея происходила в какой-то европейской столице уже после подписания капитуляции. Дядя Вася брел по ночной улице и обнаружил «виллис» со спящим водителем: «Пьян мертвецки! Голова на руле, руки обвисли!» Растолкал. Объяснил, что ему надо в штаб, поехали. А когда подъехали к КПП, где горели яркие фонари, дядя Вася увидел на капоте машины огромную белую звезду: «Американец! И как он понял, куда меня отвезти? Ну, малый! Ну, силен! Выгрузил – и опять отрубился!»

Был у дяди Васи еще сюжет – про возвращение с японской. Он приехал в Перерву на белом коне, к седлу которого была приторочена фисгармония, а на поясе самого дяди Васи болтались три огромнейших пистолета. Пистолеты потом пришлось сдать. Правда, сдал дядя Вася только два – третий тетя Тая утопила в Москве-реке. Вместе с сотней патронов. Коня конфисковали по закону о раскулачивании, а фисгармония сохранилась, и тетя Тая с удовольствием играла на ней «Баркаролу» Петра Ильича Чайковского.

Все это дядя Вася обычно и рассказывал гостям юбилеев и поминок. Тетя Тая его путешествий не одобряла и сама никогда в них не участвовала. А тут получилось трое поминок подряд – дядя Вася аж в Саратов гонял, и тетя Тая не выдержала: перед третьими похоронами обиделась. А когда гуляка вернулся, – и ездил-то на один денек, третьи поминки недалеко были, в Мытищах, – супруги на месте не оказалось: «Таисья пропала!»

Ее не было день, ночь, а наутро дядя Вася начал метаться и попал ко мне: он пребывал уже в полной растерянности и ничего полезного придумать не мог.

Звонили десяткам знакомых – близких, полузабытых и забытых совсем, опять в морги... Наконец в одном из них нас «обнадежили»: поступила сбитая автомашиной женщина без документов. Впрочем, тут же и выяснилось, что ни по одежде, ни по внешности, ни по возрасту несчастная ничего общего с тетей Таей не имела.

Не берусь теперь восстановить ход своих мыслей, только в какой-то момент я поинтересовался у дяди Васи, не могла ли супруга его по собственному ее желанию прилечь в больницу? Оказалось, могла: знакомая врачиха давно уже уговаривала ее пообследоваться на предмет повышенного давления, почек и чего-то еще, но тетя Тая пожимала плечами – у нее не болело ну совсем ничего.

Отыскали больницу, тут же и супруга нашлась. Старики маленечко побеседовали, дяде Васе велено было немедленно возвращаться домой и встречать тетю Таю. Так закончился этот нервический эпизод. Я звонил в милицию, полузабытым родственникам и знакомым, виновато давал «отбой», а дядя Вася возбужденно и весело мешал мне.

– Представляешь, – рассказывал он, едва сдерживая радостный смех, – она говорит: «Ты все-таки поехал к Пучкову?» Я говорю: «Поехал». А она: «И Валентина там была?» Я говорю: «А как же!» Она тогда: «Ну и как она?» Я говорю: «Почти не изменилась». Таисья аж чуть не взвыла. «Ты, – говорит, – и прежде ей шоколадки покупал, а мне – ландрин»... Ну, ничего, обошлось...

– Какая Валентина?
– Не помнишь, что ли? А! Это до тебя было. Когда мы в Москву приехали, у Таисьи подруга завелась, Валентина, ну она и давай меня к этой подруге ревновать – та уж и замуж вышла, а эта всё... Ландрин какой-то...

– Когда ж это было?
– Это?.. Году, наверное, в двадцать восьмом.
– И что, с тех пор так и тянется?
– Ну да: то к Валентине, то еще к кому. Валентины-то я лет пятьдесят не видел – она теперь согнутая вся, с клюшкой, а тогда – ничего была.

– И не тяжело, дядя Вась?
– Чего?
– Ну, терпеть все это?
– А чего тут тяжелого: жена – она и есть жена, мы с ней уже седьмой десяток вместе живем... С ней-то легко, а вот со мною... Я же одно время знаешь до чего допился?.. А-а, то-то же. В общем, стали ко мне являться лукашки да окаяшки. Как надерусь, они и являются.

– Что, с копытами и рогами?
– Насчет этого не скажу: на ногах – штиблеты, а волос у них кучерявый, так что не разглядел, да и хвостов не видал – при костюмах ведь, но в остальном – носатые и серой воняют, вот, брат!..
Один, кстати, сильно похож был на председателя худсовета, которому Таисья картины сдавала. Он всё пейзажи не любил, заводы всё требовал, фабрики... да. Ну, это так, к слову.

Однажды я, знаешь, психанул на них, а они народ такой, всё, бывало, посмеиваются да ухмыляются, – ну, психанул, стало быть: схватил топор и ка-ак хрястну! Что тут бы-ыло!.. Искры, огонь, дым... Оказалось, по телевизору саданул. Ну, выкинул телевизор. И этих, знаешь, сразу же поубавилось. Сильно поубавилось... Вот, брат...

Так что несладко ей со мною пришлось, несладко. Однако шестьдесят лет прожили. Это вы – нынешние: чуть что не так – побоку, разошлись, как в море корабли. А чего расходиться-то? Это ж – крест: взвалил на себя – и неси, до упора неси, до конца. Чего его сбрасывать-то? Увидишь какой поменьше, думаешь: о, возьму его! Сбросишь свой, новый подхватишь, а он хоть и поменьше, зато из чугуна. Потом глядь – еще меньше: цап его – а он вовсе свинцовый. Сменяешь на пенопластовый, а тот – орясина – за все кусты задевает. Снова какой-нибудь деревянный подберешь – ан весь в занозах...

Так что тащи, что дали, и не рыпайся: браки совершаются на небесах – это мне Таисья сказала, когда я начал ее... это... уговаривать... Мы ж с ней на дороге лесной сошлись: я из дома сбежал, учиться двинул, а у нее родителей шлепнули, вот и шастала, неприкаянная... Было нам тогда по пятнадцать лет. Ну на небесах, говорю, так на небесах: зашли в церковь, обвенчались, вот и живем с тех пор.

А насчет разных там выкрутасов, вроде больницы этой, – ерунда, на ход поршней не влияет. Как наставлял меня тот священник – ну, который венчал нас: «Женщина – сосуд слабый, немощный, ты уж побереги ее». Так что извини и спасибо.

Мы попрощались, и дядя Вася ушел. Через несколько минут позвонила мне тетя Тая. Попросила прощения за то, что «по своей бабьей глупости» – ее слова – доставила столько хлопот мне и Василию – «человеку великодушному и благородному». «Вы знаете, – сказала она, – кроме меня, никто и не ведает, как он прекрасен и чист – я ведь и мизинца его недостойна...».

Так что же соединило этих столь непохожих людей на весь их жизненный срок?.. Во времена, когда семья все более и более напоминает собой поле бессмысленной и жестокой битвы, супружество дяди Васи и тети Таи изумляет своею едва ли не фатальной надежностью.

Дело тут, думается, вот в чем: они верили, что браки совершаются на небесах, потому их брак на небе и совершился.

 


* «камыша» и «рябины» - Русскую "жалостную" песню «Шумел камыш, деревья гнулись...» вообще всегда непременно вспоминали в газетных советских фельетонах времен "хрущевской оттепели", когда высмеивали и "пропесочивали" русское пьянство и пьяниц. Тогдашняя советская пресса сделала эту песню символом №1 отсталости и "нецивилизованности" праздничных дружеских встреч и русского застолья. К тому-же по содержанию эта народная песня не несла "положительных образов". Правда известная православная певица Жанна Бичевская нашла и исполняет "благочестивый" вариант этой "пропащей" истории. Но не смысл важен в русской песне... - читайте ниже Мирослава Бакулина.
«Что стоишь, качаясь, тонкая рябина...» - Народный песенный вариант стихотворения Ивана Сурикова "Рябина" <1864>.

Грядущий антихрист в первую очередь запретит РУССКИЕ ПЕСНИ

Единственный удел, который, тысячу раз извиняясь,
я прошу у вас для себя, перед тем как перестать быть,
- это услышать еще раз песню моего народа
.

Она, эта песня, - входит в тебя с молоком матери и является сильнейшим заболеванием.

В Боге нет ни эллина, ни иудея, и не бывает православных народов.
Вся эта национальная рознь, начавшаяся с Вавилона,
передается воздушно-капельным путем - через песни.
Песни - это зараза, разделяющая и распределяющая людей по народам
.

Вы сидите под столом, вам шесть лет, а за столом сидят шестеро старушек и трое дедушек,
и после третьей рюмки в образовавшихся разговорах вдруг кто-то начинает петь.
Все замолкают, дают допеть первую строку, как ектенью в храме,
и - хором грянут на второй, как аминь на молитву.
У Вас закружится голова, вам что-то сладостно кольнет в сердце.

Смысл русской песни ничтожен, - женщины поют о неудавшейся любви,
а мужики поют о смерти или войне (что - то-же самое).
Не верьте тем, кто говорит, что в песнях важен смысл, что текст - всему голова.
Нет, в песне важно только единодушие, единое дыхание, которое передается от уст к устам.
Когда все начинают вместе дышать, и это единодушие перерастает в единомыслие.

У нас парень становится мужиком не после того, как удачно зажал в углу зазевавшуюся девчонку,
а после того как окажется в кругу поющих мужиков.
Когда он услышит свившиеся в толстый канат грубые, неприспособленные для пения, мужские голоса,
в простой и незамысловатой песне про мороз или бродягу у Байкала.

Мороз пробежит по его коже, сердце его защемит,
и он всем существом своим захочет стать частью этой песни,
он захочет быть надет на эту песню, как колокол надет на благовест,
а скрипка каждым своим изгибом повторяет свою музыкальную партию, да и самый свой голос.

В поющих мужчинах есть столько от воскресения из мертвых,
что, пожалуй, этого достаточно для взыскующих правды.
Признаться в любви невозможно по-человечески,
все слова меркнут перед силой горящего сердца,
но песня умеет добраться туда,
куда не добираются врачи со своими скальпелями и гибкими шлангами.

Песня - это воплощенный характер народа
и поэтому в толерантном обществе она становится угрозой.
Грядущий антихрист в первую очередь запретит русские песни.

Бог любит наши молитвы простыми и детскими словами,
но молитва, которая поется, идет прямо даже не в уши Его, а в сердце Его,
и, заплутав в бесконечности, - остается в вечности.
Правда, мне этого не понять.

Оставьте мне перед смертью побыть частью этого мужского пения,
пусть оно будет в бане, на рыбалке, в широком застолье или на похоронах.
Пусть от него останется только строчка, которая вырвется, когда мы бросимся в драку,
и пусть их будет больше, и нас убьют, но и мы измажем свои кулаки их кровью,
а гортань изогнется в лихой песне.

Пусть сердце захлебнется: "Врагу не сдается наш гордый варяг",
или "Полно вам, снежочки, во талой земле лежать".
И потом, когда мы уйдем, пусть мы останемся чьим-то вдохом или выдохом,
но частью - "Не для меня придет весна",
"В девяносто третьем годике маневры начались",
"По горам карпатским, метелица вьется",
и еще сотням песен, которые и составляют те кости и плоть,
из чего состоит жалкая и больная душа моя.

Пусть песня - зараза, я хочу быть вирусом этой заразы.
Я хочу быть в мурлыканье на кухне или под автомобилем,
я хочу быть в пьяном вое под соседскими окнами.

Я хочу быть вот чем:
Когда мы пойдем на нашу последнюю войну,
и нас будут грузить в эшелоны,
когда мужики будут докуривать свои сигареты и гладить по голове плачущих баб,
и смотреть на ребятишек своих, запоминая их всем сердцем,
всем существом запоминая каждую их кудряшку и каждый маленький пальчик,
потому что расставаться приходится на вечность,

- вот в этот момент я хочу, чтобы грянул марш "Прощание славянки",
и пусть вот здесь я потеряю сознание, и не прихожу в него уже никогда.

 
p.s. И вот что еще понял я про песню. Хорошо, когда люди разговаривают, еще лучше, когда они друг друга понимают, еще лучше, когда они могут молчать друг с другом. Песня – это когда все произносят то, что все понимают, и при этом каждый молчит, потому что он – часть другого.

Мирослав Юрьевич Бакулин, "Про песни", 12 янв 2009, 18:39, forum.russned.ru

Комменты