Путь к Богу

Началось совещание словом преосвященного владыки Иринарха. Он вкратце дал оценку состоянию основных направлений тюремного служения. Но основной темой конференции была богослужебная духовно-просветительская деятельность священнослужителей в СИЗО. На ней владыка Иринарх и сконцентрировал внимание присутствующих. Особое внимание владыка Иринарх обратил на организацию воскресных школ, видеотек и библиотек в системе исправительных учреждений. Недавно Отделом внешних церковных связей РПЦ был издан Новый Завет с Псалтырью для военнослужащих и осужденных, и сейчас эти книги распространяются по московским СИЗО.

Далее владыка остановился на вопросе о статусе тюремного храма. Обращаясь к собравшимся, он сказал:

Также владыка поднял вопрос о защите прав и достоинств заключенных.
Он отметил, что в первую очередь речь идет об Общественных наблюдательных комиссиях (ОНК). Священнослужители туда не могут быть назначены, но могут быть избраны через общественные организации. Члены ОНК очень разные люди, иногда они не находят общего языка. А священник, как отмечают многие, вносит мир в эти собрания, что позволяет комиссии работать плодотворно. Кроме того Церковь имеет свою программу защиты прав, свободы и достоинства человека. По этому поводу был принят соответствующий документ. В нем есть п.5, в котором говорится о правозащитной деятельности Церкви. С одной стороны Церковь не занимается политикой, но с другой стороны благословляет правозащитную деятельность. Это печалование перед властью о судьбе людей, невинно осужденных, известно еще с древности.

Преосвященный владыка передал собравшимся мнение министра о том, что священники могли бы принимать более активное участие в вопросах помилования и УДО. Конечно, ходатайствовать о помиловании осужденного может только священник, служащий в этой колонии, который знает его совесть и информирован о его поведении. В этом смысле священник может принимать участие в помиловании. Владыка отметил, что он как епископ отказывал в подобных просьбах или направлял к священникам, так как не был знаком с этими осужденными.

Далее владыка проинформировал собравшихся, что согласно решению Архиерейского собора 2011 года, все правящие архиереи к первому сентября должны составить списки духовенства, служащего в исправительных учреждениях на постоянной основе. А к февралю 2013 года все должны окончательно определиться с этими списками. Поэтому московским старшим священникам СИЗО надо обратиться к викарным епископам, чтобы те восполнили вакантные места тюремных священников.
Владыка отметил, что ранее вопрос о штатном тюремном духовенстве упирался в финансирование, но сейчас идут переговоры со ФСИН о содержании тюремного духовенства, и надо надеяться, что они пройдут успешно. По крайней мере, надо обеспечить финансирование хотя бы по одному священнику на каждый тюремный храм.

Сейчас в России действует 501 тюремный храм. И у нас примерно 1100 тюремных священнослужителей, но точной цифры пока нет - это данные двухлетней давности. Если планировать зарплату на уровне уборщицы: 15 тыс. рублей, то без налога это где-то 240 млн. руб. Если на уровне младшего лейтенанта (30 тысяч) – полмиллиарда в год.

Павел Каледа, СИЗО-3 «Пресня»: Вопрос у нас в третьем изоляторе СИЗО-3 человек хотел пожертвовать на храм, но никто не смог ему сказать, куда перечислить деньги.
Такая проблема существует. Заключенные хотят пожертвовать или приобрести иконки или книги. Нужна определенная форма юридического лица, чтобы это осуществлять. Если приписной храм и перечислять на приход, то будут определенные сложности. Так что надо, чтобы была возможность перечислять на тюремный приход.
Надо обратиться к замполитам, а где это возможно, в интернете разместить информацию о том, что можно заказать службу или что-то другое.

Представитель ФСИН: Просьба ко всем батюшкам. Если вам предлагают принять участие в работе ОНК, – не отказываться. Или, если нет возможности, то хотя бы послать вместо себя кого-то. Это очень важное направление работы: ведь кроме УДО они решают вопросы о зачислении в хоз.обслугу и облегчении условий содержания арестантов.

Павел Каледа, СИЗО-3 «Пресня»: Мой отец - старший священник СИЗО-3, и его как раз приглашали быть членом ОНК, и он дал согласие. Но, насколько я понял, его не просили участвовать реально в работе ОНК, но документы он подписывал.

Преосвященный Иринарх: Кто входит в состав ОНК, должен следить за работой ОНК, потому что ваша обязанность участвовать в этих мероприятиях. Заседания ОНК проводятся не реже, чем один раз в месяц. Есть ОНК московская, но есть и свои ОНК в каждом подразделении.

Вопрос с места: Речь идет о УДО для членов хозотрядов. То есть компетентно участвовать в работе ОНК изолятора могут только те, кто окормляет осужденных, отбывающих наказание в изоляторах?

Нет, нет. Решают эти вопросы священники, которые входят в состав ОНК учреждения.

Но как можно компетентно говорить о помиловании человека, если батюшка его не знает?

Надо знать, как проходит эта комиссия. Заводят осужденного. Его представляет начальник отдела. Читает его характеристику. Естественно, священнослужитель может задать вопрос об отношении к религии, например, или другой вопрос. Не обязательно его знать, иметь какой-то психологический портрет, а просто нужно задавать вопросы. И потом проголосовать. И члены ОНК тоже его не знают. Потом проводится открытое голосование, но уже в отсутствие осужденного.

Священник Александр Слюсаренко, СИЗО №1 «Матросская тишина»: Я тоже вхожу в комиссию ОНК в СИЗО № 1. Я посещаю все заседания, и у меня нет никаких проблем.
Общественный защитник участвует в судебном процессе наряду с адвокатом.

Преосвященный Иринарх. Но это частные вопросы. Если человек попал туда случайно, то надо помочь ему, чтобы окружающая обстановка не сломала его. С другой стороны, если речь идет о закоренелом преступнике, то нужно попытаться, если не исправить его, то хоть бы наставить на путь исправления. То есть мы не должны забывать о духовно-пастырской направленности нашей работы.

И кроме того, не надо забывать о «духовном выгорании» сотрудников учреждений ФСИН. Вот иногда узнаешь, что какой-нибудь сотрудник правоохранительных органов пострелял людей. Человек «сгорел» на работе. Это вовремя не заметили, его надо было отстранить от работы. И поэтому священник тоже должен участвовать в работе учреждения. Как есть психолог, есть врач, который занимается своими делами, так есть и священник, который занимается духовно-пастырской работой.

Вопрос: А ведь существует давление уголовного мира на человека? Нельзя ли изолировать православных в отдельных камерах?

Представитель ФСИН: Такой вопрос, конечно, не стоит. Но негласно это практикуется, хотя технически это очень сложно. Сейчас вопросами направления того или иного заключенного в камеру занимаются комиссии, которые учитывают разные аспекты. И первоходок помещают, конечно, в отдельные камеры.

Протоиерей Сергий Горшков, СИЗО №1 «Матросская тишина»: В начале мы ходили по корпусам и надеялись, что вот сейчас храм будет, будем там молиться и приводить туда людей. Но когда храм появился, то выяснилось, что этого мало. Многие не идут в храм, а многие идут, потому что скучно в камере. А когда идешь по этажам, то бывает так: постучал в окошечко, спрашиваешь: «Кто-нибудь выйдет?» Ну кто-нибудь один выйдет. И за ним вдруг выходит чуть ли не вся камера. У отца Александра Слюсаренко - больничные корпуса и хозотряд. А у нас подследственные. У нас храм вмч. Анастасии находится в первом корпусе, и первый корпус туда ходит, а второй корпус ходит меньше – начальник как-то этому не способствует. Я понимаю: специфика, проверка на совместимость и др. Но оттуда люди часто присылают записки: «Мы тоже хотим побывать в храме».

Представитель ФСИН: Переход из корпуса в корпуса осуществить очень сложно…

Голос из зала: Но там всего человек десять помещается, храм очень маленький.

Протоиерей Сергий Горшков, СИЗО №1 «Матросская тишина»: Может тогда сделать и в этом корпусе храм?

Преосвященный Иринарх: Сделать молитвенную комнату, переносить туда антиминс и служить там.

Представитель ФСИН: Мы постараемся этот вопрос решить.

Голос из зала: Там такая ситуация. В первом корпусе много мусульман и других людей, не желающих посещать храм, а во втором - как раз много православных, которые ходили на свободе в храм и сейчас желали бы попасть.

Протоиерей Сергий Горшков, СИЗО №1 «Матросская тишина»: И по поводу библиотеки. А где ее организовывать и куда хотя бы складывать книги?

Представитель ФСИН: Такие вопросы решаются на местах с замполитами.

Преосвященный Иринарх: Мы посчитали по России. В учреждениях в библиотеках более 250 тыс.экз.книг. Но Патриарх сказал, что библиотеки надо еще расширять.

Представитель СИЗО-4 «Медведково»: Два года помещение есть, но священнослужители не могут начать службу. Есть храм большой. Но никак не могут доделать.

Вопрос из зала: Все ли корпуса можно посещать в СИЗО-1?

Представитель ФСИН: Есть спецблок, где сидят склонные к побегу и др.

Вопрос из зала: А как поступать с католиками и представителями армяно-григорианской церкви?

Преосвященный Иринарх: Ну, в Москве нет сложностей в этом плане. Надо, чтобы ФСИН разрешила бы им приглашать ксендза или армянского священника. А так побеседовать, послушать человека, помочь ему, конечно, можно. А с мусульманами проблем нет: к ним ходят сейчас имамы или муллы. Но, если они также хотят побеседовать или постоять на богослужении, то конечно отказывать не следует.

Священник Александр Слюсаренко, СИЗО №1 «Матросская тишина»: В продолжение вопроса. В СИЗО-1 планируется построить отдельно стоящий храм. Уже подобрано место, но есть вопрос финансирования, который решается. Может надо включить его в программу "200 храмов" ?

Преосвященный Иринарх: Этого довольно долго ждать. И для тюрьмы, я думаю, нереально. Надо искать источники финансирования. Будем думать. Может со временем и решим.

Священник Александр Слюсаренко, СИЗО №1 «Матросская тишина»: У нас есть больничный храм. Но он небольшой.

Преосвященный Иринарх: Но все-таки сегодня надо определить: на территории СИЗО мы будем строить или за территорией.

Священник Александр Слюсаренко, СИЗО №1 «Матросская тишина»: Но это СИЗО, - конечно, на территории.

Преосвященный Иринарх: Но там может быть часовня. А храм можно построить вне. Его смогут посещать и сотрудники, и родственники. И, соответственно, финансирование строительства такого храма проще.

Священник Александр Слюсаренко, СИЗО №1 «Матросская тишина»: А так в храме в туберкулезном корпусе служим, 6 и7 корпуса посещаем. В храме есть обеззараживающий аппарат. То есть принимаются необходимые меры.

Протоиерей Константин Кобелев, СИЗО-2 «Бутырка»: Мы стараемся почаще служить: было две службы в неделю, теперь - три. И за 2011 год мы совершили 158 служб. В среднем на службу приходит 10 человек. А в прежние годы служили по два раза в неделю и приходило по 15 человек (в среднем). И получается, что мы в полтора раза больше стали служить, а толку никакого нет. То есть - посещаемость храма зависит больше не от нас, а от того, как приводят. Приводят сотрудники-воспитатели. Был период, когда десять служб подряд у нас ни одного человека не было.

Представитель ФСИН: Я созванивался с администрацией СИЗО-2. Они просят прощения. Чтобы вывести 10 человек надо 2-3 сотрудника, которые не всегда бывают свободны.

Протоиерей Константин Кобелев, СИЗО-2 «Бутырка»: У нас претензии к системе. Надо больше внимания уделять воспитателям. Сейчас есть тенденция сократить штаты воспитателей, заменить их камерами. Но камера в храм не выведет. Бывает, у нас совмещают камеры (более одной камеры при водят на богослужение). Но все равно, я был сегодня на службе: привели всего четыре человека.

Священник Иоанн Чураков, СИЗО-5 «Водник»: Надо чтобы кто-нибудь от учреждения отвечал за контакты с Церковью. А то кадры сокращают, и мы остаемся без контактного лица. Должно быть лицо, которое решает эти вопросы. Тогда можно будет выводить заключенных даже из нескольких камер.

Протоиерей Константин Кобелев, СИЗО-2 «Бутырка»: И из них 68 % причастников. Это очень большой процент. И еще 1040 человек причастили за год по камерам.

Преосвященный Иринарх: Я говорил с новым директором ФСИН Корниенко Геннадием Александровичем, и он сказал, что, возможно, в Москве попробует ввести пилотный проект помощников по работе с верующими. Тогда вам придется заботиться и о других верующих, к примеру мусульманах, если это произойдет. Это, как на Западе, в обязанности капеллана входит обязанность пригласить духовное лицо: ксендза, раввина, имама…

Протоиерей Константин Кобелев, СИЗО-2 «Бутырка»: И потом финансовые вопросы. У нас есть фонд «Покров», через него проводится оплата строительных работ и др., информация о нем размешена и на сайте СИЗО, и на сайте Бутырского храма. Там есть и счета, и информация о разных способах оплаты. Есть храмы, которые выделяют священников для служения в СИЗО, и есть храмы, которые в этом не участвуют. Так они хотя бы у себя поставили бы кружку для сбора пожертвований.

Преосвященный Иринарх: С кружками сегодня сложно. Храмы мы и так сильно нагрузили: и социальная работа, и миссионерская, и молодежная.

Протоиерей Константин Кобелев, СИЗО-2 «Бутырка»: Написать там «В помощь заключенным», и пусть люди сами выбирают. И еще очень у нас хорошо работала именно церковная лавка в Бутырке. Но одна женщина написала открытку – это нарушение, и лавку закрыли. Можно сделать так: в лавке заказывать, а выдавать в магазине: свечи, книжки, открытки - всё в магазине. Но лавка нужна, чтобы можно было выбрать. Мы будем поставлять туда необходимую литературу. Мы будем собирать деньги с родственников, чтобы оплачивать церковные товары. Это большая работа с родственниками.

Представитель ФСИН: Мне кажется, надо все же размешать информацию, что надо обращаться туда-то и туда-то.

Протоиерей Константин Кобелев, СИЗО-2 «Бутырка»: Но это живой человек. А книгу в передаче запрещено давать. А как это сделать? - Через магазин.
Кроме того, мы проводим работу и с ветеранами. У нас все время открыт храм, туда могут придти осужденные из хозотряда, оставить записки.

Павел Каледа, СИЗО-3 «Пресня»: Службы у нас совершаются еженедельно. На службу приходит от 30 до 40 человек. Список заключенных, которых приводят на службы, формируем не мы, а сотрудники воспитательного отдела. Если кто-то хочет покреститься, то с ним надо провести катехизаторскую беседу, и мы просим привести конкретного человека. А все остальное делается сотрудниками воспитательного отдела.
С одной стороны, это хорошо и удобно, а с другой есть побочный эффект: не всегда попадают на службу те, кому это действительно нужно. Вот сегодня привели на службу 30-35 человек, а в середине службы половина просто ушла. У нас на службе бывают именно подследственные.
У нас только начались катехизаторские беседы. Сейчас мы, как приходим, сразу совершаем проскомидию. А во время исповеди остается время. Тогда миряне имеют возможность беседовать с заключенными прямо в храме. Мы начали такую практику с июня. Мы здесь имеем возможность задавать вопросы и по ответам на них корректировать беседу.
Хозотряд тоже может придти на службу, но реально мало кто из них ходит. Специально для них литургию не проводим.

Несколько раз за несколько лет мы проводили литургию для людей из спецотдела. Бывает отдельная литургия для обиженных, с низким социальным статусом. Были случаи, что люди, которые причисляют себя к черной тюремной иерархии, не хотели с этими людьми идти в храм.

Преосвященный Иринарх: Тут вопрос сложный: на исповедь, конечно, допускать их можно. Но к причастию – это на усмотрение священника. Если Бог попустил человеку попасть в такую ситуацию, то это не просто так. Может такого человека не следует навсегда отлучать от причастия, но какое-то время его нельзя допускать до причастия. Я не думал, что такие проблемы существуют в московских следственных изоляторах. Оказывается, есть.

Павел Каледа, СИЗО-3 «Пресня»: В этом году мы хотим начать обучение хоз отряда. Как я уже говорил, у нас плохо поставлена работа с хозотрядом. И вот мы попробовали создать курс обучения, который с одной стороны охватывал бы письменные ответы на письменные вопросы, а в тоже время проводить раз в месяц лекции, на которые могут приходить все желающие. Естественно, такие лекции проводить вечером, когда это возможно. Администрация учреждения это все одобрила, и мы надеемся в октябре начать.

Преосвященный Иринарх: Согласно поправкам в законодательстве - заключенный в свободное от работы время может запросить встречу со священником. Священник согласует время посещения с руководством. И там говорилось о четырех часах. Но я изменил до двух часов – у нас нет стольких священников, чтобы беседовать по четыре часа.

Павел Каледа, СИЗО-3 «Пресня»: Еще проблема - взаимодействие с сотрудниками учреждения. Хотя у нас хорошие отношения и есть взаимопонимание, но есть и некоторые вопросы, которые надо решить. Для сотрудников регулярно проводятся лекции. Их проводит замполит. Часть тем спускается сверху, часть определяет сам замполит. Наш замполит, Мерзликин, дал добро на наше участие в этих встречах. Мы планируем провести несколько коротких лекций по 15-20 минут. Но это по тематике, которая должна помочь нашему взаимодействию: взгляд Церкви на преступника, церковная работа с заключенными. Чтобы сотрудники понимали, в чем состоит наша работа. Надо поговорить с ними и о некоторых проблемах церковного служения.
О той же работе с инославными. Например, к нам приводят армян и они начинают возмущаться, что мы их не причащаем. Такое редко, но бывает. Соответственно, цель этих лекций довести до сотрудников те моменты, которые им надо знать для более плотного взаимодействия с нами.

Преосвященный Иринарх: А, может, можно организовать лекции священников, преподавателей духовных заведений для сотрудников?

Представитель ФСИН: Думаю, это возможно, и в ближайшее время рассмотрим это предложение. Мы на места отправим указания. Это очень положительное предложение, и мы чувствуем в этом необходимость.

Павел Каледа, СИЗО-3 «Пресня»: Я хотел бы подчеркнуть, что лекции на местах для сотрудников СИЗО важны еще и потому, что так получат возможность контактировать с нами и те сотрудники СИЗО, которые по работе не сталкиваются с нами.
Еще два момента о приписке тюремного храма к какому-то приходскому. Многие старшие священники не являются настоятелями приходских храмов. Соответственно, могут возникать нюансы. И могут возникать вопросы насчет пожертвований. Проблема эта сложнее, чем кажется на первый взгляд. Люди подходили с предложениями пожертвований, и с ними удалось решить вопрос легко: они что-то купили что-то передали для храма. Но кто-то хотел пожертвовать деньги. И, естественно, возникает вопрос: Как это правильно оформить? Надо продумать этот вопрос не только с нашей стороны, но и со стороны ФСИН, как правильно это делать.

Преосвященный Иринарх: Надо обсудить все эти проблемы. Но нагружать ФСИН вопросами, которые они не могут решить, бесполезно. ФСИН – это ведь исполнительная, а не законодательная организация.

Геннадий Колин, СИЗО-5 «Водник»: Я сидел и думал, на что же нам можно пожаловаться. Потому что у нас все здорово и взаимоотношение с сотрудниками СИЗО хорошие. Они и вовремя приводят заключенных и всегда откликаются на наши просьбы. У нас мужской и женский отряд. С мужским отрядом мы играем в футбол. В СИЗО направляются подозреваемые малолетние преступники. В основном - это убийство и разбой. Попадают к нам и скинхеды. Для мужского и женского отряда мы выделяем дни для богослужения. Но с мужским отрядом есть проблемы: мы приходим за ними, а нам говорят: «Они все работают». А мы им: «Как же вот такой и такой хотел придти».

Преосвященный Иринарх: И правильно. Надо проводить в свободные от работы дни. Они направлены туда для работы. И нам остается, выбирать подходящее для нас свободное время.

Представитель ФСИН: Оставление в хозотряде – это исключительное право. Исходить надо из возможностей.

Представитель духовенства СИЗО-6 «Печатники»: Когда был владыка Александр, нам посылали в помощь священников. У нас женское СИЗО и много треб. У нас бывает, что выводят по 40 человек. Замполит Антонина Васильевна верующий человек. Она там как игуменья.

Священник Иоанн Чураков, СИЗО-5 «Водник»: Мы понимаем, что о.Владимиру Чувикину, ректору семинарии нужна помощь. Должен быть священник, ответственный за СИЗО. Раньше был о. Андрей Орлов.

Преосвященный Иринарх: Надо обратиться к викарному епископу Савве.

Представитель духовенства СИЗО-6 «Печатники»: И насчет финансирования. Мое виденье таково: конечно, хорошо, если государство будут платить священнику, который служит в СИЗО. Но его нельзя лишать и служения на приходе.

Преосвященный Иринарх: Я думаю мы будем вначале привлекать временно, на три года, к примеру. А потом, кто уж почувствует свое призвание, тот останется. Нам важно отбирать кадры, которые добровольно желают служить в тюрьме. У кого есть призвание.

Протоиерей Димитрий Медведев, СИЗО-7 «Капотня»: Вы будете отвечать за тюремное служение в Москве?

Преосвященный Иринарх: Пока да. Но все окончательно решится на епархиальном собрании.

Протоиерей Димитрий Медведев, СИЗО-7 «Капотня»: У нас есть хороший проект храма. Прошел согласование искусствоведческой комиссии. Я подал проект Святейшему, и вот уже третий год идет, а все без движения.

Священник Иоанн Чураков, СИЗО-5 «Водник»: Там нет храма. Это единственный СИЗО, где нет домового храма.

Преосвященный Иринарх: В октябре нам надо посетить все СИЗО. Пока я был только в двух.

Протоиерей Димитрий Медведев, СИЗО-7 «Капотня»: Мы нашли прекрасную площадку. Все согласовали, нашли спонсоров. И вот непонятная задержка.

Преосвященный Иринарх: Мы решим это вопрос.

Протоиерей Димитрий Медведев, СИЗО-7 «Капотня»: У нас группа из шести человек. Правда есть проблема – один священник категорически отказался служить в СИЗО. У нас хорошие отношения с администрацией. Но в связи с отсутствием храма богослужение не совершаем. У нас есть небольшое помещение, где мы храним свои предметы.

Представитель Фонда славянской письменности: Мы готовы вести обучение для заключенных по церковно-славянскому языку. У нас есть небольшой опыт. Преподаватели занимались у нас с некоторыми заключенными индивидуально. В колониях мы уже организовывали концерты. Можно устраивать концерты для сотрудников учреждений. Готовы сотрудничать с Синодальным отделом. Мы готовы помочь и по сбору средств. Разместить на сайте, в фонде разместить. Готовы помогать и по реставрации, у нас есть художники.

Преосвященный Иринарх: В заключение хочу сказать, что нам ни в коем случае нельзя подменять ни государство, ни ФСИН. Для Синодального отдела по тюремному служению главной задачей является духовно-пастырская работа. Мы должны сосредотачивать свои силы на ее организации в учреждениях.

Тут не так давно было предложение организовывать фонды по помощи заключенным при приходах. Я не уверен, что в этом есть насущная необходимость: ФСИН обеспечивает содержание заключенных, и сейчас не 90-е годы, когда нас пугали голодом. Но если у Синодального отдела по социальному служению есть желание помочь заключенным, то пускай они эти займутся.

Я же вижу необходимость в организации реабилитационных центров для заключенных. Можно их организовывать при некоторых приходах, но без всякой гигантомании. Особенно сейчас остро стоит вопрос о церковном статусе тюремных храмов и священников.

Я хотел бы вас поблагодарить за эту встречу, я лучше ознакомился с конкретными проблемами работы в СИЗО. Мне надо будет все это оформить и представить Святейшему Патриарху.