Интервью с Ярославом Шиповым о литературе

Протоиерей Ярослав Шипов о литературе

Роль художника в творчестве крайне невелика.
Александр Сергеевич Пушкин об этом очень хорошо сказал:
    «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…
    …Быть может, всех ничтожней он»…
Писатель – это инструмент.
Вот, допустим, я что-то написал. Это значит, Бог дал мне жизнь, которую я так или иначе описываю, и дал некоторое умение или дар, если хотите. Моя задача – старательно исполнять свой долг…

Священник Ярослав Шипов на встрече с ветеранами в 2014 году

Основная беда России в том, что значительная часть народа стала жить по принципу «Бери от жизни все». А это совсем не свойственно русской душе, это не наша «болезнь», никогда такого в России не было. Даже в древние времена, когда воинов-славян нанимали в армию, они ценились тем, что были равнодушны к награде, к заработку, их интересовала идея. Цель - победить, а остальное не важно. Это уникальное свойство русской души помогло принять и сохранить христианство…

Андрей Самохин: - Письменная литература на Руси начиналась как проповедническая - со «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона, и лишь гораздо позже обрела светское измерение, разойдясь с истоками. Можно ли представить точку, в которой они вновь сольются?

о.Я.Шипов: - В моей личной ситуации они подходят близко друг к другу, хоть и не сливаются. Проповедь и литература - разные ипостаси, но и противопоставлять Слово-Логос слову художественному не нужно. Господь дал нам Священное Писание для выживания и духовного возрастания. А хорошая литература помогает подступить к этому. Язык притч Евангелия, например, не понять, если ты ничего не читал до этого, кроме подписей к комиксам. Ведь зачем Бог даровал человечеству искусство? Чтобы воспевать Творца и Его творения. Надо разбудить душу, настроить ее, чтобы она смогла хотя бы отдаленно почувствовать веяние Духа Святаго.

Литература, как и всякое искусство, которое мы называем «классикой», имеет ярко выраженное религиозное происхождение. Только в христианских храмах с древнейших времен было принято прославлять Бога и в слове, и в музыке, и в изображении, а в других мировых религиях этого нет, иногда даже запрещено. Италия, Испания и Португалия дали толчок, за ними последовала практически вся Европа. Мы заходили на этот путь по-своему: от византийской иконописи, храмового зодчества и пения, житий святых. Светское искусство стало развиваться у нас несколько позже. Но к XIX столетию в Европе начался мощнейший всплеск творчества, представленного всеми музами. Искусства появились даже там, где их никогда не было. Ну и в России, конечно, то столетие (с календарным заходом на XX век) стало пиковым - и в живописи, и в музыке, и в литературе. Для меня в последних двух непревзойденными вершинами являются Чайковский и Пушкин.

А затем повсеместно - и тоже почти одновременно - все пошло на спад. Думается, что причина в оскудении веры. Художники, музыканты, поэты стали намеренно корежить божественную гармонию, а то и вовсе обращаться к демоническим началам. В итоге без живоносного источника ссохлись корни творчества, пожухли цветы и листья.

Андрей Самохин: - Но ведь у нас и в прошлом веке вплоть до середины, а то и последней его четверти работали великие писатели, поэты, художники. Достаточно назвать Шолохова, Леонова, Распутина, Пастернака, Заболоцкого, Свиридова…

о.Я.Шипов: - Да, у нас творческое угасание, несмотря на атеистическую власть, шло медленнее, чем на Западе. Но и мы не миновали его. Хотя даже сегодня, при плачевном, как нам представляется, духовном состоянии нашего общества, оно живее, чем западное. Наша страна, наверное, ныне единственная, где храмы строят, а не разрушают, где в них еще молятся.

Андрей Самохин: - Может быть, такие книжные явления, как «Несвятые святые» епископа Тихона (Шевкунова), «Крестный ход» Крупина, Ваши рассказы, возвращают литературу к своему проповедническому истоку?

о.Я.Шипов: - Все, что вы назвали, - литература. У проповеди иные инструменты и задачи. Возьмем мой пример: священство - это служение, но и писательство - тоже служение. А двум господам, как известно, присягать нельзя…

Андрей Самохин: - Это же не Бог и мамона, тут нет дихотомии…

о.Я.Шипов: - Конечно. Однако есть старая церковная формула: первое дело важнее второго. Поэтому я - прежде всего священник, и в это дело уже встраиваю свое творчество. Кстати, десять лет после рукоположения вообще ничего не писал. Но нынешние мои рассказы не превратились в проповеди - это другой жанр. Бывает, что слово пастыря, зажигающее сердца с амвона, будучи перенесенным на бумагу, вызывает лишь недоумение: что здесь может увлекать?

Андрей Самохин: - На каких писателях вы, что называется, «росли»? Изменился ли со временем этот пантеон?

о.Я.Шипов: - Каким был - таким и остался: Пушкин, Гоголь, «Записки охотника» Тургенева, Лесков, Бунин, Чехов, Паустовский, Нагибин, Казаков. Я назвал тех, кто мне особенно близок как прозаику. Разумеется, я ценю величие Толстого и Достоевского, считаю выдающимися мастерами Шмелева и Булгакова, Шолохова и Распутина. Но они на меня не так повлияли как те, которых я перечислил ранее.

Андрей Самохин: - А современные писатели?

о.Я.Шипов: - Я, честно говоря, немногих из них читал. Лучше не буду об этом говорить… Я уже полвека в литературе, и мне необязательно съесть всё яйцо, чтобы понять, что оно несвежее. Больше всего мне не нравится привкус шоу, сопровождающий иных модных писателей. Вроде того, что еще книжку не начинал писать, а ее уже рекламируют и по ней уже начинают кино снимать…

В последнее время немало священнослужителей стали издавать свои сочинения. К сожалению, далеко не все из этих авторов понимают, что такое литература. Один батюшка позвонил мне и обескуражил просьбой: «Научите хорошо писать». «Надо, - говорю, - всю жизнь учиться у русской литературы». Он сразу поскучнел: «Мне это не годится, мне по-быстрому». Ну и шурует «по-быстрому», выходят книжки… Как редактор с многолетним стажем могу предположить, что еще в конце 1980-х из так называемой «иерейской прозы» мало что взяли бы к публикации в книжных издательствах и литературных журналах. И не по цензурным запретам, их тогда уже практически не было, а по профессиональным критериям…

Сергий Тимченко: - Отец Ярослав, назовите, пожалуйста, своих любимых святых, любимых писателей, любимые книги.

о.Я.Шипов: - Святые все - любимые. Преподобный Сергий Радонежский, святитель Николай Чудотворец - самые близкие. Если перечислять любимых - это сотни, все, кого знаю.

Любимые писатели - сейчас это Пушкин и Чехов. С Пушкина началась великая русская литература. А Чехову в нигилистическое время удалось сохранить в душе глубокую церковность, хотя долгое время распространялось мнение, что он был безбожником. С детства Антоша пел в церковном хоре, которым регентовал его отец. Хор был настолько хорош, что послушать его в Таганрог приезжали из Ростова. Антон Павлович прекрасно знал церковные богослужения, обиход. В воспоминаниях, дневниках Чехова есть описание его паломнической поездки в монастырь. Это уже в зрелом возрасте он исповедовался, говел, причащался. И сохранил свою церковность, несмотря на то, что время было нигилистическое, либеральное. С.П. Залыгин в книге «Мой Чехов» утверждал, что у Чехова нет ни одного положительного героя. А они есть - это верующие люди. В рассказах «Архиерей», «Студент», в повести «Степь»… И, что очень важно, сам Антон Павлович был удивительным человеком, человеком богатейшей души. Те, кто его знал, говорили, что другого такого человека на земле не было.

[В музыке - Чайковский.] Кстати, о редкой красоте его души говорили и те, кто знал или даже просто переписывался с Чайковским. У него был духовник, которому он исповедовался, протоиерей, преподаватель Закона Божия в консерватории. Музыка Чайковского самая исполняемая музыка в мире, рядом с ним по этому показателю только Моцарт. Так что с Чайковским тоже все не совсем так, как нам постоянно втолковывают…

Сергий Тимченко: - Как Вы оцениваете состояние современной русской литературы? Существует ли она вообще?

о.Я.Шипов: - Во времена, когда я учился и работал, в стране существовал мощный литературный процесс. Выходило много литературных журналов, сборников, альманахов, море книг. Разные течения, разные школы, разные направления: «военная» проза, «деревенская», «молодежная»… «Новый мир», «Наш современник», «Юность», «Молодая гвардия»… С развалом страны этот процесс прекратился. Авторы, которые сейчас на слуху, - люди, занятые по преимуществу самопиаром, это рыночный подход к литературной деятельности. Они вещают из радиоприемников и с телеэкранов про науку, политику, экономику, медицину, спорт… В таком режиме произведения искусства не создаются. Поэтому я не читаю современных авторов.

Дмитрий Шеваров: - А что для вас в детстве были литература, книги?

о.Я.Шипов: - Очень много! В моем широком окружении все читали книги в огромном количестве. До школы я читал уже свободно. После войны активно выпускали собрания сочинений. И я все читал: Флобера, Бальзака, Гюго… Приносили домой очередной том любого собрания сочинений, и я тут же его читал.

Как-то я встретил тут после полувекового перерыва своих одноклассниц, и оказалось, что до пенсии из всего нашего класса дожили я и еще один парень, ставший математиком. И вот одноклассницы вспомнили то, чего я не помнил: «Ты ведь на уроках под партой все время читал Майн Рида, рыженькая такая обложка…»

Дмитрий Шеваров: - А что до сих пор помнится? Самое сильное впечатление от искусства слова?

о.Я.Шипов: - Стихи, которые печатались в букваре, - это хорошие стихи были. Впечатались навсегда. А дальше - «Евгений Онегин». Меня уже тогда это все потрясло. Не персонажи, а сам воздух этой вещи.

Дмитрий Шеваров: - Валентин Семёнович Непомнящий говорит, что у читателя «Евгения Онегина» расширяются легкие.

о.Я.Шипов: - Я много слышал «Онегина» в разном исполнении, но только однажды встретил человека, который понимает, что он читает - это Валентин Семёнович Непомнящий. Он увидел, что там, у Пушкина - гигантский мир.

У каждого человека есть свой мир, и вот это очень дорого, очень интересно. А художник и есть тот человек, который может открыть этот мир другим.

Дмитрий Шеваров: - Достоевский был для вас открытием?

о.Я.Шипов: - У Достоевского меня впечатлили «Кроткая», «Братья Карамазовы», а вот «Бесы» не произвели впечатления.

Дмитрий Шеваров: - Не поняли по малости лет?

о.Я.Шипов: - Нет, я как раз понимал. Но я всегда чего-то другого ожидал от литературы. Политизированная литература меня никогда не трогала.

Дмитрий Шеваров: - А Толстой?

о.Я.Шипов: - «Война и мир», «Севастопольские рассказы» и особенно - «Хаджи Мурат». Мне кажется, что в конце жизни Толстой понял: что-то надо с языком делать. Уже появились Чехов, Бунин. И вот он пятнадцать лет писал и переписывал «Хаджи Мурата».

Дмитрий Шеваров: - А вы стихи писали?

о.Я.Шипов: - Нет, никогда. Сразу прозу начал писать. В шестнадцать лет.

Дмитрий Шеваров: - Вы кому-то подражали?

о.Я.Шипов: - Нет, никому.

Дмитрий Шеваров: - О чем был ваш первый рассказ?

о.Я.Шипов: - Об аэродроме. Я всю жизнь авиацию люблю, у меня первые друзья - это летчики, а поскольку летать мне недоступно, мне хотелось написать об аэродроме…

Дмитрий Шеваров: - А когда вы увидели первого настоящего писателя?

о.Я.Шипов: - Не знаю даже. Может быть, когда подал документы в Литинститут. Меня Сергей Павлович Залыгин взял в свой семинар. Когда представлял нас Сергею Васильевичу Викулову в журнале «Наш современник», сказал про меня: «Или будет очень хорошим писателем, или бросит».

Дмитрий Шеваров: - А кого бы вы назвали своим учителем?

Фото Шеварова: Владимир Крупин и о. Ярослав Шипов на открытии мемориальной доски Юрию Казакову.

о.Я.Шипов: - Юрия Казакова. Была, кажется, зима 1963 года. Я приехал в Ленинград к сестре, а она выписывала приложение к «Сельской молодежи». И я прочитал там рассказ «Вон бежит собака», и все определилось. Я до этого столько всякой литературы прочитал, но ничего подобного не читал. Это как, помните, Паустовского спрашивали: «Что на вас повлияло?» - «Как что? “Роняет лес багряный свой убор…” Вот и все…»

Юлиан Семёнов пытался такие рассказы писать, как Казаков, - не получилось. Солженицын пробовал себя в сельских рассказах, тоже не удержался. Пожалуй, лишь Георгий Семёнов временами приближался к казаковскому уровню. Но за ними - никого. Это все совершенно исчезло.

Дмитрий Шеваров: - Какие книги, кроме Казакова, стоят на вашей заветной книжной полке?

о.Я.Шипов: - Пушкин. Гоголь. Лесков. Чехов. Чехов очень дорог мне как человек. Это человек с очень большим и чистым содержанием. Он мне только со временем так открылся, уже как священнику. И рассказ «Архиерей» по-новому звучал для меня.

Сергий Тимченко: - Некоторые известные деятели культуры считают, что мат - «великое достижение русского народа» и исключать его, например, из кинематографа нельзя, иначе, по их словам, многие картины (например, о войне) будут неправдоподобными. Что Вы думаете об этом?

о.Я.Шипов: - Мат - это жуткое дело! Омерзительное! Народное предание гласит: за матерщинников Божия Матерь не молится. За всех молится пред Своим Сыном - даже за убийц, а за матерщинников - нет. Грех этот принято именовать хулой на Богородицу. Так полагали многие миллионы православных людей, живших до нас. Надо помнить, что за каждое слово свое мы будем держать ответ на Страшном Суде.

Всплеск употребления мата в России произошел в постреволюционные времена, когда к власти пришло много людей нехристианского происхождения с русофобскими и антиправославными взглядами. Мой житейский опыт говорит о том, что специально и активно нецензурную брань продвигают в жизнь люди опять же неправославные, нерусские, либерально-демократических взглядов, именующие себя русской интеллигенцией. У них мат в разговорной речи считается хорошим тоном. Почему наш драгоценный деятель культуры к ним присоединился - не ведаю. Его заявление, что кино про войну нельзя снимать без мата - совершеннейший вздор.

Есть книги о войне - одна из них «Война и мир» называется, там все без мата. Говорят, неплохо написано! «Севастопольские рассказы» тоже.
Книга Виктора Курочкина «На войне, как на войне» или, скажем, «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова - замечательные произведения, и как-то совсем без мата!
И великая русская литература, и советская обходились без нецензурщины. Оправдывать мат в искусстве тем, что это «реальная жизнь» - лукавство. Туалетная комната, простите, тоже «реальная жизнь».

Сергий Тимченко: - Отец Ярослав, в чем, на Ваш взгляд, сегодня главная беда нашего времени? И в чем уникальность русского народа?

о.Я.Шипов: - Сегодня основная беда России в том, что значительная часть народа стала жить по принципу «Бери от жизни все». А это совсем не свойственно русской душе, это не наша «болезнь», никогда такого в России не было. Даже в древние времена, когда воинов-славян нанимали в армию, они ценились тем, что были равнодушны к награде, к заработку, их интересовала идея. Цель - победить, а остальное не важно. Это уникальное свойство русской души помогло принять и сохранить христианство.

Есть у нас свои традиционные грехи, однако к ним выработался иммунитет. А этот «микроб» - чужой, он разрушителен, губителен для русских людей, он извращает их представление о мире. И, скажем, пресловутый «новый русский» - это уже не русский по духу человек. Но, Бог даст, русская нация все же выстоит.

Андрей Самохин: - Есть ли для Вас, священника и писателя в одном лице, какие-то запрещенные приемы - гипербола, ирония, фантазия?

о.Я.Шипов: - Если просто фиксировать действительность, ничего не добавляя к ней, получатся репортажи или журналистские очерки. Разумеется, я использую вымысел, однако очень осторожно - только для создания более выпуклой картины. В молодости я легко выдумывал сюжеты, образы. Сегодня некоторые из этих рассказов представляются мне неубедительными, и я давно не включаю их в сборники.

Андрей Самохин: - А сюжеты Вы берете из своего опыта?

о.Я.Шипов: - В большинстве случаев - да, но что-то приходится домысливать, достраивать. Приведу аналогию из другого вида искусства. Художник пишет с натуры только этюды, наброски. А завершенное полотно он создает потом в мастерской. Увиденное нужно пропустить через душу…

Андрей Самохин: - Уместна ли, на Ваш взгляд, излюбленная критиками формула «развитие литературы»?

о.Я.Шипов: - Едва ли. Куда мы развились от Пушкина, Гоголя, Чехова или, скажем, Лескова? Подойти бы поближе к ним, да не получается…

Андрей Самохин: - В слове «искусство» иногда выделяют в качестве морфемы «искус», что настораживает православное ухо.

о.Я.Шипов: - Художественный дар, он в любом случае - Божий, что и в языке нашем закреплено. Но художнику дан свыше также и свободный выбор: кому этот дар подчинить, кому в итоге служить - Господу или лукавому. Дело это непростое: многие великие творцы всю жизнь балансировали на грани. Апостол Павел предупреждал: «Блюдите убо, како опасно ходите!» К писателям это относится, наверное, в первую очередь, потому что за каждое слово придется держать ответ на Страшном Суде.

Андрей Самохин: - Свободны ли вы в своем творчестве как писатель и священник в одном лице?

о.Я.Шипов: - Нам всем, не только писателям, предоставлена свобода выбора: то и дело приходится выбирать между единственно правильным шагом и неправильными, сказать правду или солгать, помолчать или болтать пустое, осудить человека или помолиться о нем.

Андрей Самохин: - Есть старая формула, которую афористично выразил иеромонах Роман: «Лучшая поэзия - молчание, лучшее молчание - моление». Применима ли, на ваш взгляд, такая максима к литературе?

о.Я.Шипов: - Это очень строгая формула, и она, скорее, относится именно к монашеской жизни. В литературе лучшая поэзия - это Пушкин, по-моему. Я, кстати, имел отношение к выпуску первой книжки иеромонаха Романа, когда работал в издательстве «Современник».

Андрей Самохин: - То есть не надо пытаться закончить искусство на молчании, на белом листе бумаги?

о.Я.Шипов: - Не стоит. Ведь Бог благословил это занятие. Я в свое время спросил у опытных монахов в Троице-Сергиевой лавре: «Искусство нужно людям или нет?». Они ответили определенно: «Нужно». «А зачем?» - «А затем, что человеку сразу постичь Евангелие тяжело, а хорошее искусство приоткрывает окошки в душе для его восприятия, подготавливает. Поэтому Бог и благословляет настоящее искусство». Этот путь называется: через душевное к духовному.

Андрей Самохин: - Сегодня с каждым новым поколением, похоже, происходит не только моральная, но и культурная, смысловая, семантическая деградация. Что говорить про понимание аллюзий, художественных метафор, когда у людей стремительно нищает обычный словарный запас! Должна ли литература прилаживаться к новой реальности - говорить проще, короче?

о.Я.Шипов: - Литература ни в коем случае не должна опускаться до уровня «массовки». Нужно, чтобы к ней поднимались. А сегодня все делается с точностью до наоборот. Поэтому мы и видим во всем непрофессионализм. А также тотальную подмену. Когда «музыкой» называется не музыка, «литературой» - не литература, «спортом» - не спорт…

Андрей Самохин: - Вам не кажется, что в последнее время, причем по нарастающей, жизнь словно линяет: из нее вытекают смыслы, сбиваются ноты, смазываются краски? Вот и погода разладилась… Как будто сама материя, мать-земля устала от того, что мы с ней делаем…

о.Я.Шипов: - Так и должно быть. Человеческая история имеет начало и конец: Священное Писание предупреждает об этом… Но Господь и о другом нам заповедал: в силах людей - отодвинуть, задержать предсказанный финал. А мы, как будто специально, его, наоборот, приближаем…

Андрей Самохин: - В одном из интервью талантливого сценариста Юрия Арабова, который себя позиционирует как христианин, он высказал такую мысль: мол, апостасия, постмодернистское моральное разложение человечества, катится на нас, как асфальтовый каток. Его не остановить, выйдешь ли ты упираться против него, или отпрыгнешь в сторону. В этом мне послышалось какая-то капитуляция перед злом… Должен ли человек художественного слова, подобно служителю Бога - все-таки «упираться», противостоять этой дьявольской машине?

о.Я.Шипов: - Должен. У меня некогда возникло похожее сравнение: человечество - как телега, которая катится с горы. Остановить ее невозможно, но замедлить ее движение - в наших силах, и потому бросаться под колеса все равно надобно. И писателю, шире - художнику, и священнику. Судьба нашей страны (она же и судьба человечества) решается в храмах и монастырях - в молитве.

Пока слова молений - молчаливых ли, поэтических, но главное, из глубины души - возносятся к небесам - телега до пропасти не доедет, жизнь на Земле продолжится. Доколе не будет взят «удерживающий». Никакого другого «удерживающего», кроме Русской Православной Церкви и, соответственно, России, пусть даже в ее нынешнем безрадостном виде, сегодня нигде не сыскать. В духовном смысле - вокруг нас руины…

Андрей Самохин: - Давайте вернемся к литературе. Возможно ли возродить ту литературоцентричность, которая была в нашей стране? Когда хорошие книги были нарасхват, в школе серьезно изучали и знали классику, огромными тиражами выходили толстые журналы, литературные критики отслеживали процесс?

о.Я.Шипов: - В нынешних экономических реалиях, в нынешнем состоянии общества и властей мне это трудно представить. Интернет все это не заменяет. Когда я еще только начинал писательскую деятельность, обзорная статья литературного критика в газете «Правда» сразу определила, кому я следую в прозе, в какой «лагерь» меня зачислить. Писатель был существенной смыслообразующей фигурой - и для общества, и для власти. Сегодня же он, в любом случае, нечто необязательное, досуговое. Если его вообще замечают.

Андрей Самохин: - Уместен ли императив «литература должна», а дальше то-то и то-то?

о.Я.Шипов: - По-моему, нет. Это примерно, как «Церковь должна». Да ничего они не должны! А вот каждый из нас: священник ли, писатель - должны жить по-людски. Критериев, по-моему, только два. Первый - кому служишь: Богу или рогатому, а второй - профессионал ты, или нет. Вот и все, больше ничего не требуется. Если человек хочет приносить добро, но делает это либо из тщеславия, либо непрофессионально и при этом очень активен, то от него вреда бывает куда больше, чем пользы.

 

---

 
Источники бесед с о.Ярославом Шиповым:

1. Встеча с Ветеранами - pravmir.ru/protoierey-yaroslav-shipov-pisatel-lish-instrument-v-rukah-boga

2. Андрей Самохин (№1) - portal-kultura.ru/articles/symbol-of-faith/161406-otets-yaroslav-shipov-premii-na-tom-svete-ne-kotiruyutsya

3. Андрей Самохин (№2) - stoletie.ru/obschestvo/jaroslav_shipov_v_duhovnom_smysle__vokrug_nas_ruiny_668.htm

4. Сергий Тимченко - slavianka.com/read/gost-nomera/bog-dast-russkie-vystoyat

5. Дмитрий Шеваров - magazines.gorky.media/druzhba/2018/8/ya-vsegda-chego-to-drugogo-ozhidal-ot-literatury.html